Он был высоким, худощавым парнем, ещё не знающим цену поражения. Нил Мосс. Ему было всего двадцать. Студент философии в Оксфорде, сын состоятельного промышленника, спортсмен-любитель и романтик, мечтавший о приключениях. 22 марта 1959 года он спустился в узкий известняковый туннель, где никто ещё не бывал. И больше не вышел.
История — будто чёрно-белый фильм: фонари на касках, запах мокрого камня, голоса, доносящиеся из мрака. Голоса, которые вскоре стихли. То, что начиналось как обычное исследование пещеры, превратилось в одну из самых трагических и поучительных историй британского спелеологического движения.
Нил Мосс
Нил родился 28 июля 1938 года. Полное имя — Оскар Хэкет Нил Мосс. Из респектабельной семьи: отец работал в текстильной отрасли, мать занималась домом. Казалось бы, у него был готовый путь: карьера, привилегии, спокойное будущее. Но у Нила была тяга, которая не укладывалась в эти рамки. Ему нравился риск, вызов, пещеры. Его влекли места, куда «обычные люди» боялись ступить.
Спортивные кружки в университете, пробежки, прогулки и, конечно, спелеология. В середине 1950-х в Британии это увлечение стало популярным. Клубы множились, их члены делились фотографиями из подземелий, которые выглядели как кадры из приключенческого романа. Жажда открытий вела их вперёд.
Нил присоединился к Британской спелеологической ассоциации, известной своими открытиями в Ланкашире. Он быстро подружился с участниками, участвовал в походах и осваивал технику. Однако важно помнить: он был новичком. Способным и талантливым, но еще не мастером.
Пещера: Пик-Каверн
Каслтон, Дербишир, Англия. Английская глубинка, где холмы словно с открытки. Деревня с пабами, туристическими лавками и огромной пастью скалы у входа в систему подземелий. Это Пик-Каверн, или, как её раньше называли, «Пещера Дьявола».
Жители столетиями пользовались этим местом как мастерской: до середины XX века у входа жили канатчики, изготавливавшие верёвки. Здесь слышался стук молоточков, стояли тюки волокон, пахло смолой и влажным известняком. Пещера служила не только укрытием от дождя, но и своеобразной фабрикой, чьё эхо уходило вглубь тёмных залов.
Туристы из Манчестера и Лондона приезжали взглянуть на «устрашающий вход», фотографии расходились.
Для спелеологов Пик-Каверн был совсем иным местом: вызов, возможность первым пройти невиданные галереи. Система огромна, ветвится, и в 1950‑е годы новые ходы находили почти каждый месяц. Подземные залы поражали акустикой — не случайно позже их использовали для концертов.
За пару недель до трагедии группа исследователей обнаружила узкий колодец — шахту, уходящую вглубь. Никаких карт, никаких гарантий. Только предположение: около двенадцати метров вниз, потом изгиб. Что там дальше — никто не знал.
22 марта 1959 года
Группа из восьми человек приехала в Каслтон ранним воскресным утром. Среди них — Нил. Молодой, высокий, худощавый, с привычной улыбкой. Был март: снаружи прохладно, но не морозно. Под землёй: влажность, запах камня, шум капель.
Они продвигались вперёд неторопливо, проверяя уступы и фиксируя маршрут. В такие минуты они были единым целым: один держит верёвку, другой светит фонарём, третий считает шаги. И вот они нашли тот самый узкий проход, где было что-то «новое».
— Кто пойдёт первым? — спросил один из ребят. Несколько секунд молчания, взгляды в сторону друг друга.
Нил, несмотря на свой рост, был худым. А значит, мог протиснуться там, где более крепкие товарищи застрянут. Он и вызвался.
По верёвочной лестнице он начал спуск. Первые метры были под углом. Потом — изгиб. Потом почти вертикаль. Всё шло нормально, пока на глубине около двенадцати метров он не наткнулся на застрявшие камни. Чтобы сдвинуть их, пришлось изогнуться. В этот момент лестница заклинила под ним. А сам он оказался зажат между стенкой шахты и железом.
«Я застрял. Не могу двигаться», — крикнул он вверх.
Начало спасательной операции
Сначала никто не паниковал. Подобные ситуации случались: достаточно тянуть, подстраховать верёвкой и человек свободен. Попробовали поднять его. Лестница сдвинулась на несколько сантиметров, но снова заклинила. Потом спустили верёвку. Нил обвязался, товарищи потянули. Канат натянулся и оборвался.
Снова попытка. Новая верёвка. Сдвинули на метр, не больше. Опять обрыв. К этому времени в шахте уже стало душно. Там почти не циркулировал воздух. Дыхание Нила насыщало узкий колодец углекислым газом. Товарищи слышали его кашель, сдавленный и редкий.
Человек в ловушке начинал терять сознание.
Добровольцы и профессионалы
Весть о несчастье быстро распространилась. Уже через несколько часов в Каслтон начали съезжаться спелеологи со всей страны. Власти прислали военных и полицию для координации.
Подземелье превратилось в импровизированный штаб. Одни раскладывали карты, другие спорили о способах подъёма. Кто-то тянул за верёвку, кто-то пытался расширить ход кирками и молотками. Сверху вниз по узкой шахте спускали кислородные трубки, надеясь хоть немного облегчить дыхание. Но воздух оставался тяжёлым и вязким. Каждый, кто пытался добраться до Нила, рисковал сам потерять сознание.
Пришлось отказаться.
Привезли баллоны с кислородом. Пытались подать воздух через шланг. Но это не решало главного: тело оставалось зажатым каменными стенами. Кто-то предложил отчаянный метод: сломать Нилу ключицу, чтобы уменьшить ширину корпуса и вытащить его. Но до него просто не могли добраться.
Последние часы
Спасатели слышали, как его голос становился тише. Сначала короткие фразы, потом отдельные слова, наконец, лишь неразборчивые обрывки. В ночь на 24 марта доктор Хью Кидд, наблюдавший за дыханием через трубку, произнёс то, чего все боялись: дыхания больше нет. Нил умер от отравления углекислым газом.
Его отец, всё это время стоявший у входа в пещеру, принял решение. Он видел усталые лица спасателей, слышал, как люди падали без сознания после попыток спуска.
«Никто больше не должен рисковать. Оставьте его там». Спасатели тихо и медленно засыпали шахту камнями.
Общественный резонанс
История смерти Мосса получила широкую огласку. На первых полосах появлялись заголовки про мужество спасателей, фотографии толп у входа в пещеру. Но уже через несколько дней тон изменился: журналисты обрушились с критикой, говорили о безрассудстве, об отсутствии координации, задавали вопросы организаторам. В парламенте звучали речи: стоит ли вообще разрешать спелеологию?
Но многие отмечали: именно эта катастрофа стала толчком для систематизации спасательных операций в пещерах. Позже была создана Дербиширская спасательная организация, которая разработала стандарты работы, экипировки и обучения.
То, что начиналось с хаоса и споров, превратилось в систему, спасшую впоследствии не одну жизнь.
Зачем они туда лезут?
Зал, из которого уходил тот роковой колодец, ныне известен как «Камера Мосса». На его стене установили табличку — простая надпись, которая и сегодня напоминает о трагедии. Туристы, идущие по освещённым маршрутам пещеры, редко задумываются, что всего в нескольких сотнях метров скрыта шахта с телом двадцатилетнего студента. Для большинства это просто экскурсия, для посвящённых — место памяти.
Зачем они туда лезут? Этот вопрос возникает сам собой. Но именно жажда приключений и стремление быть первым толкали Нила. Он мечтал войти в зал, куда ещё не ступала нога человека, прикоснуться к камню, который до него никто не видел. Это не просто тщеславие. Это жажда выйти за пределы привычного.
И всё же необходимо помнить о реальности. Под землёй помощь ограничена. Воздух не проходит, инструменты бессильны, пространство слишком узкое. В таких условиях даже самые самоотверженные усилия спасателей не всегда приводят к успеху.
Так Нил стал «легендой подземелий», напоминанием, что стремление к исследованию может обернуться трагедией.