— Что это?! Ты что в суп намешала? Совсем готовить разучилась?
Соня захлопала глазами, не ожидая такого выпада от мужа, а Миша откинул ложку в сторону, раздраженно отодвинул табуретку и принялся наливать себе чай, что-то ворча под нос.
— Миш, что с тобой?
— Слушай, у меня был трудный день, давай ты не будешь лезть!
Михаил сердито покосился на жену. На самом деле он не особо хотел ссориться, но сейчас ему просто хотелось остаться одному, в тишине и спокойствии, и раздражали буквально все, даже Соня.
А она недоумевала. Она даже взглянула на свекровь, но Елена Андреевна сидела с невозмутимым видом, как будто ее все это не касалось, и спокойно пила чай.
Не понимая, что делать, София медленно опустилась на стул и взяла ложку. Миша с небольшим интересом наблюдал за женой. Он удивлялся тому, что можно готовить еду, при этом не пробуя ее. А Соня аккуратно поднесла ложку ко рту.
Она прекрасно помнила, что ее суп был вкусным, и там точно не было столько соли, как сейчас. Зато на кухне, пока она готовила и накрывала на стол, крутилась свекровь… К сожалению, София уже знала по опыту, что Мише лучше не жаловаться на его маму. Он реагировал однозначно: «Ты все придумываешь! Ты просто не любишь мою маму! Ты хочешь избавиться от нее?! Мама опять плачет из-за тебя!»
После подобных сцен у Софии пропадало всякое желание что-то говорить мужу. Она делилась с ним какими-то случаями с работы, рассказывала о подружках, о своих планах, но его маму старалась не затрагивать, ведь в последний раз ее жалобы обернулись ужасным скандалом.
Елена Андреевна пользовалась таким положением дел. Она часто по мелочи вредила невестке — похоже, до сих пор не примирилась с тем, что сын женился, не посоветовавшись с ней. А когда Соня жаловалась Мише на ее поведение, Елена Андреевна плакала и притворялась больной — это всегда срабатывало. Со временем София научилась просто отмалчиваться, так было спокойнее, хотя выходки свекрови порой раздражали очень сильно.
Вот и в этот раз Соня скривилась, отложила ложку в сторону, поймала насмешливый взгляд мужа и пожала плечами.
— Миш, я могу приготовить что-то другое.
— Уже поздно, — Михаил глянул на часы. — Лучше приготовь что-нибудь мне завтра на работу. Столовая не работает, а этот суп лучше сама ешь, я такое не буду!
— Хорошо, я тебе пюрешку приготовлю, — с неохотой произнесла Соня. Ей совсем не хотелось опять торчать у плиты, но, кажется, выбора не было.
— Надо все хорошо делать с первого раза, тогда переделывать не придется! - тоном победительницы ехидно провозгласила Елена Андреевна. Соню даже перекосило. Как же ей хотелось стереть эту ухмылочку с лица свекрови! Но что она могла сделать?
Соня прекрасно знала, что Елена Андреевна добивается ее ухода, и не собиралась доставлять ей такую радость, тем более что Мишу София любила. Да, у них были разные трудности, но ведь это ничего не значило, в любой семье бывают проблемы. Она решила бороться за свое счастье и не поддаваться уловкам свекрови.
— Сонь, чего хмурая такая? — тем же вечером спросил Миша.
Соня закатила глаза, думая, с чего начать: с того, что Елена Андреевна ее тихо ненавидит или с того, что Миша накричал на нее.
— Ты на меня обиделась, что ли? Соф, ну, я просто устал… я не хотел кричать…
Миша знал, что этих слов будет достаточно, чтобы Соня перестала дуться. Он прекрасно понимал, что жена очень любит его, и частенько пользовался этим. Плюс всегда можно немного подмазаться, подпустить ласки в голос:
— Сонь, хочешь сходим на выходных в театр? Вдвоем…
Михаил нежно поцеловал Соню. Она улыбнулась, поддаваясь на его тепло, но в голове все же промелькнула мысль, что Елена Андреевна наверняка увяжется с ними. Но сейчас об этом думать не хотелось. Соня отогнала от себя все негативные мысли и ответила на поцелуй мужа.
Ночью София долго лежала, слушая сопение Миши, и размышляла. Жизни без Михаила она себе не представляла, а значит, нужно что-то делать с его мамой. Но что?
Елена Андреевна не собиралась съезжать от них, ведь так удобнее контролировать сына. Сам Миша тоже не хотел расстаться с мамой. Он и до свадьбы жил с ней и после свадьбы тоже.
Соня сознавала, что если будет открыто бунтовать против свекрови, то скорее она съедет с квартиры, чем Елена Андреевна. Миша не допустит, чтобы его маму кто-то обижал.
С одной стороны, это говорило о нем как о любящем сыне и защитнике семьи, и Соня ценила его с том числе и за это. Но с другой стороны — Соня очень устала от того, что Миша ставил свою маму выше нее. Особенно в тех моментах, где Елена Андреевна была явно не права.
Ближе к утру у Сони был готов план действий, и она удивлялась, как не додумалась до него раньше. Ведь все так просто!
А учитывая, что София работала из дома, ее план легко осуществим...
Утром Соня приступила к его выполнению.
— Миш, у меня в этом месяце работы много, я по дому ничего не успею сделать…
Михаил поймал жалобный взгляд жены и кивнул.
— Я поговорю с мамой, пусть она пока готовит еду и делает что-то дома.
София благодарно улыбнулась и нежно поцеловала Мишу. Она пока еще не знала, как много времени потребуется на выполнение плана, но решила действовать незамедлительно.
Тем же вечером картошка, приготовленная Еленой Андреевной, оказалась пересоленной, а в компоте плавали какие-то крошки. Свекровь уничтожающе смотрела на невестку, но понимала, что доказать ее вину не сможет.
На следующий день Соня добавила краситель в стиральную машинку, и Елена Андреевна достала оттуда целый ком ядрено-розовых вещей. Затем отцепила пару прищепок, и любимые штаны Миши улетели с балкона на улицу.
Эта неделя выдалась очень трудной для Елены Андреевны. Мало того, что у нее все валилось из рук и почему-то не получалось готовить и убираться, так еще невестка стала какой-то подозрительно спокойной. Наконец, Елена Андреевна не выдержала и подошла к ней.
— Сонь, разговор к тебе есть!
— У меня работы много, — на самом деле Соня смотрела сериал, удобно устроившись с ноутбуком за столом.
— Ничего! Выделишь мне пять минут!
— Ладно, что вы хотели?
— Посмотреть в твои бесстыжие глаза! Это ты пакостишь? Ты мне жить мешаешь?!
Конечно, София предвидела такой разговор, правда, думала, что он наступит раньше. Сейчас она изумленно вскинула брови, всем видом изображая святую невинность:
— Елена Андреевна, вы о чем? Я вас не понимаю! Я же ничего вам не сделала!
Ну точно она виновата, лиса! Елена Андреевна сурово взглянула на невестку и ткнула в нее пальцем:
— Ничего?! Ты всю неделю мне все портишь!
Соня усмехнулась… и вдруг осознала, что ей делать и как говорить со свекровью, хотя до этого план был немного другим — все отрицать. Но теперь она кивнула и развела руками:
— Да, от вас ничего не скроешь! Как вам эта неделя?
— Ты что творишь?! Я же сыну все расскажу! Мишка же тебя из дому выгонит!
— За что? Елена Андреевна, вы что думаете, Миша поверит, что я способна на такое? И я же буду все отрицать, буду плакать и говорить, что вы на меня наговариваете! А Миша меня любит, и вы это знаете!
Елена Андреевна нахмурилась и даже отступила на шаг, внимательно смотря на невестку, как будто увидела в первый раз. Она никак не ожидала такого поведения от довольно тихой Сони. А Соня просто хотела спокойно жить с любимым человеком… а ради этого нужно было один раз выступить в свою защиту.
София почувствовала слабину в Елене Андреевне и быстро и горячо заговорила:
— Послушайте! Мы оба Мишу любим! Зачем друг другу жизнь портить?! Давайте договариваться: вы не трогаете меня, я вас!
— А ты думаешь, ты сможешь мне что-то сделать? Не много ли возомнила о себе?!
— Вы еще ничего не поняли? Хотите повторения этой недели? На вас Миша уже косится, может, думает, что с вами что-то не в порядке — мало ли, возраст… Уже про деменцию гуглил. Глядишь, так и в дом престарелых вас сдаст, ест вы элементарных вещей сделать не можете…
Елена Андреевна вспыхнула и замахнулась на невестку, но Соня не отшатнулась, а твердо посмотрела свекрови в глаза и произнесла:
— Предлагаю перемирие в последний раз! Дальше будет только хуже! Вы же знаете, что я тоже имею влияние на Мишу.
Елена Андреевна хотела возмутиться, накричать на дерзкую невестку, но вдруг вспомнила, как всю эту неделю ей было тяжело из-за того, что все не получается. Она считала себя образцовой хозяйкой, и неудачи в домашней работе надолго выбивали из колеи.
А еще трудно было примириться с тем, что Миша смотрел на нее с жалостью. Елене Андреевне совсем не хотелось, чтобы сын считал ее глупой и немощной. Соня надавила:
— Так что скажете? Предлагаю в последний раз!
— Твоя взяла, — устало проворчала Елена Андреевна и вышла из комнаты. Почему-то ей захотелось плакать от такого поворота и потери власти над этой девчонкой.
Соня же посмотрела вслед свекрови и чуть ли не заплясала на месте. Давно у нее на душе не было так легко и свободно. Конечно, София сознавала, что потом придется сражаться еще, но первый бой за спокойную жизнь был выигран.
Автор: Надежда Селеш
---
---
Оля вьёт гнездо
Оля боялась маму. Ей казалось, что родители больше любят старшую сестренку Настю, фото которой стояло на телевизоре. С карточки смотрела черноглазая девочка в платье с кружевным воротничком. Около портрета лежали дефицитные шоколадные конфеты, пупсики, и еще куча самых лучших на свете мелочей. Брать их строго воспрещалось. Однажды Оля свистнула пару конфет и поиграла с удивительными, мягкими пупсиками. Она никогда не ела таких замечательных конфет и никогда не играла с такими пупсами. Для Оли тоже покупали конфеты, но те были с белой начинкой, хоть и шоколадные сверху, а Олины пупсы – пластмассовые и некрасивые.
Если бы Оля спрятала фантики куда подальше – ничего бы не случилось. Настя, девочка с фотографии, не наябедничала. Но фантики мама сразу заметила.
- Ты воруешь у Насти конфеты? Как тебе не стыдно, гадина ты такая! – кричала и кричала мама.
Она хлестала Олю по щекам, лупила ремнем, и глаза ее под линзами очков казались ужасно большими. В этих глазах не было ни злости, ни ярости, однако руки мамы и слова ее были злыми, каменными, тяжелыми.
Потом Олю не выпускали из комнату неделю. Пожаловаться некому – ни бабушки, ни дедушки у Оли не было. Даже папа не хотел ее защитить. Папа вел себя так, будто Оля стеклянная – просто не замечал. За всю жизнь он с ней перебросился, наверное, только парой фраз. Оля искренне считала, что это нормально: все папы заняты важными делами. Детей воспитывают мамы. И не обижалась. Пока не пошла в первый класс, где увидела, как много девочек из ее класса пришли на день знаний не только с мамами и бабушками, но и с папами.
Папы держали девочек и мальчиков за руку, и нежно с ними беседовали. Оле это показалось странным и даже ненормальным – разве так бывает? Может быть, Олю просто не любят? Ведь Олин папа не был глухонемым – он нежно разговаривал с черноглазой Настей с портрета, дарил ей сладости и фрукты, и не позволял приближаться к телевизору даже на метр.
Девочка Настя не сразу стала жить в портрете, три года назад она была вполне живой девочкой, и тоже пошла в первый класс. Однажды, по дороге из школы, она переходила дорогу, не посмотрела по сторонам и была сбита грузовиком. Потому и переселилась в этот проклятый портрет. Оля ее не помнит. Наверное, маленькая была.
Она вообще плохо помнила то время. Иногда ей снились странные, пугающие сны. Будто Олю обнимает и целует мама, но НЕ ЭТА. Другая. Но почему-то Оля была уверена, что ЭТА – ее настоящая мама. С ней спокойно. Хотя Оля не видела лица настоящей матери, но знала – она красивая, красивее всех.
Снилось, как они стояли на крыше. Небо возвышалось над ними фиолетовым куполом с багровыми ободками вечерней зари. Мамины волосы развевал легкий ветер. Она ничего не говорила, крепко сжимая Олину ладошку в своей руке. Мир вокруг был сказочно прекрасен, и видно было, как где-то вдалеке, за городом, зеркальной ленточкой поблескивала река, а солнце, красное и раскаленное, как спиральки домашнего электрического обогревателя, погружалось за край огромной земли…
Странные сны, странные. После них Оля горько плакала. Но спросить у мамы, что это такое, Оля не могла решиться.
То, что она – чужая девочка, Оля узнала совершенно случайно. . .
. . . читать далее >>