Кристина задержалась на работе допоздна. Всю дорогу домой мечтала о горячем чае, тишине и мягком диване, где можно просто раствориться. Но стоило ей открыть дверь квартиры, как уют рассыпался в пыль, словно карточный домик от сквозняка.
В прихожей громоздились чужие сумки, словно непрошеные гости захватили плацдарм. Из гостиной доносился гул голосов, от которого сердце болезненно сжалось – кто-то чужой хозяйничал в её доме.
— Антон? — позвала она, сбрасывая туфли и надеясь на ошибку.
Вместо мужа в дверях возникла свекровь, Ольга Алексеевна. На ней был надет старый, выцветший халат, который Кристина втайне мечтала выбросить на помойку.
— О, наконец-то! — женщина растянула губы в подобии улыбки, но глаза оставались колкими и холодными, как льдинки. — А мы тут уже вовсю, без тебя начали.
— Без меня? — Кристина, словно в замедленной съемке, вошла в зал и застыла на пороге.
Диван был грубо сдвинут к окну, её любимая ваза – та, что Антон подарил на годовщину – валялась на тумбе, словно ненужная вещь. А на стене, крича своим безвкусием, висел ковёр – тот самый, жуткий, в аляповатый цветочек, который Ольга Алексеевна когда-то пыталась вручить им «на счастье».
— Что здесь происходит? — голос Кристины предательски дрогнул.
— А что? — из кухни выплыла тётя Оксана, сестра свекрови, с чашкой в руках. Её лицо выражало самодовольное торжество. — Разве плохо получилось? Мы тут хотели как лучше.
— Это моя квартира, — тихо, но твёрдо сказала Кристина, чувствуя, как внутри нарастает гнев.
Ольга Алексеевна фыркнула, словно услышала что-то несусветно глупое.
— Ты что, документы предъявишь? — она закатила глаза, полные презрения. — Мы просто хотели сделать уютнее, по-человечески.
— Без моего разрешения?
— А зачем? — свекровь пожала плечами, словно это был самый очевидный вопрос в мире. — Антон не против, он у нас мальчик послушный.
Кристина резко обернулась к мужу, который всё это время молча сидел в углу, словно его здесь и не было.
— Ты знал?
Он избегал её взгляда, прятал глаза, словно нашкодивший кот.
— Мама просто хотела помочь…
— Помочь? — Кристина сжала кулаки до побелевших костяшек. — Это мой дом!
— Ты слишком нервная, девонька, — вступила тётя Оксана, поучительно покачав головой. — Тебе бы успокоительного попить, а то вся на взводе.
— Вон из моей квартиры! — Кристина не выдержала и сорвалась.
Ольга Алексеевна нахмурилась, изображая оскорблённую добродетель.
— Ты как со старшими разговариваешь, хамка?
— Я так разговариваю с теми, кто лезет в чужую жизнь, как танк в огород!
Дверь соседской квартиры приоткрылась – скандал был слышен на весь этаж, и любопытные взгляды жадно впитывали каждую деталь происходящего.
— Всё, хватит этого цирка! — Антон вдруг поднялся и пошёл к жене, но не для того, чтобы поддержать её, а чтобы образумить. — Мама останется.
Кристина почувствовала, как земля уходит из-под ног, как рушится мир, который она так старательно строила.
— Значит, так… — её голос дрожал, но в нём прозвучала сталь. — Или они уходят сейчас же. Или ухожу я.
Наступила давящая тишина.
— Ну и катись, скатертью дорожка, — наконец ядовито произнесла свекровь. — Кто тебя тут держит?
Антон молчал, опустив голову, словно провинившийся школьник.
И в этот момент Кристина окончательно поняла — война только начинается, и её исход предсказать невозможно.
Ночь прошла в тягостном молчании. Кристина заперлась в спальне, пытаясь укрыться от кошмара, происходящего в её жизни. Антон остался ночевать на кухонном диване – на том самом диване, который его мать передвинула без спроса, тем самым попирая её право на личное пространство.
Утро началось с настойчивого, оглушительного стука в дверь.
— Антон! Вставай, дармоед! Иди завтракать! — пропищала Ольга Алексеевна, словно хозяйка поместья.
Кристина резко открыла глаза. Солнце нагло било в окно, голова раскалывалась от бессонницы и пережитого стресса. За стеной уже звенела посуда, распространяя по квартире удушающий запах жареной картошки – свекровь вела себя так, словно жила здесь всю жизнь, и это она, а не Кристина, была полноправной хозяйкой дома.
С трудом поднявшись с кровати, она накинула халат и вышла в коридор.
На кухне безмятежно сидели Антон, его мать и тётя Оксана, словно сговорившись игнорировать её существование. На столе дымилась огромная сковорода жареной картошки, салат был заботливо разложен в её любимую миску. Никто, разумеется, не ждал её к завтраку.
— Доброе утро, — сухо сказала Кристина, чувствуя себя чужой на этом празднике жизни.
Ольга Алексеевна даже не удостоила её взглядом.
— Садись, если хочешь, — бросила она через плечо, словно делая большое одолжение. — Хотя, боюсь, еды на всех не рассчитывали.
Кристина сжала зубы, пытаясь сдержать рвущийся наружу гнев.
— Антон, нам нужно поговорить.
— Потом, — пробурчал он, уткнувшись в тарелку и старательно избегая её взгляда.
— Нет, сейчас. Это важно.
Тётя Оксана картинно закатила глаза, всем своим видом демонстрируя недовольство.
— Какая невоспитанная молодёжь нынче пошла… Никакого уважения к старшим.
— Оксана, не лезь не в своё дело, — Кристина резко повернулась к ней, не в силах больше сдерживаться. — Это не твой дом.
— Ой, какая вспыльчивая! — свекровь наконец соизволила поднять на неё свои злые глаза. — И ты после этого думаешь, что достойна моего сына?
— Мам, прекрати, — промямлил Антон, но было очевидно, что он не собирается вступать в открытую конфронтацию с матерью.
Кристина почувствовала, как внутри закипает ярость, готовая вырваться наружу.
— Почему ты всегда так со мной? — спросила она, глядя прямо в глаза свекрови, пытаясь понять мотивы её ненависти. — Что я тебе сделала?
Ольга Алексеевна медленно отложила вилку и выпрямилась, словно собираясь произнести речь.
— Ты украла у меня сына.
— Что?
— Он обещал мне квартиру, — голос её стал резким и злым, в нём слышалась неприкрытая ненависть. — Копил, отказывал себе во всём, собирался купить. А потом появилась ты и своим очарованием задурила ему голову.
Кристина в полном недоумении посмотрела на мужа, пытаясь понять, что происходит.
— Антон? Это правда?
Он покраснел, словно пойманный с поличным, и отвёл взгляд, не в силах выдержать её вопросительного взгляда.
— Это было давно…
— Давно? — свекровь фыркнула, словно услышала нелепую отговорку. — Всё, что у него есть, он получил благодаря мне! А ты что принесла в эту семью? Ни квартиры, ни денег, только свои глупые амбиции!
— Мам, перестань, не позорь меня, — взмолился Антон, но было уже поздно.
— Нет, Антон, пусть знает правду! — Ольга Алексеевна встала, её глаза горели недобрым огнём. — Ты думаешь, он женился на тебе по любви? Да он просто не смог тебе отказать, ты же такая настойчивая!
Кристина почувствовала, как земля уходит из-под ног во второй раз за последние сутки. Неужели всё, что она знала о своей жизни, было ложью?
— Это правда? — она смотрела на мужа с надеждой, что он опровергнет слова его матери.
Он молчал, не находя в себе сил сказать хоть что-то в своё оправдание.
— Антон?! Скажи хоть что-нибудь!
— Я… не знаю, о чём она говорит, — он нервно провёл рукой по волосам, выдавая своё замешательство.
— Конечно, не знаешь, — тётя Оксана язвительно ухмыльнулась, наслаждаясь чужой драмой. — Ты же у нас безвольный, как тряпка.
В этот момент Кристина вдруг поняла, что это не просто ссора, не просто семейный конфликт. Это война, тщательно спланированная и подготовленная, которая началась задолго до её появления в жизни Антона. И теперь она вышла на поверхность, грозя разрушить всё, что ей дорого.
— Хорошо, — её голос дрожал, но в нём звучала решимость. — Раз так, я не буду мешать вашей дружной семье.
Она развернулась и пошла к выходу, не желая больше слышать ни единого слова.
— Куда ты? — наконец подал голос Антон, очнувшись от оцепенения, вызванного бушующей бурей.
— В свой дом! — крикнула она, хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла.
Но где её дом теперь — она и сама не знала. Её мир рухнул в одночасье, оставив после себя лишь пустоту и боль.
Дверь подъезда захлопнулась за спиной с глухим, зловещим стуком, отрезая её от прошлой жизни. Кристина остановилась на ступеньках, вдыхая ледяной утренний воздух, который обжигал лёгкие. В груди нещадно кололо, а пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, выдавая её внутреннее напряжение. Дрожащими руками она достала из кармана телефон – на экране высветилось 7:34 утра. Город только просыпался, не подозревая о драме, развернувшейся в одной из его квартир.
Первым делом она позвонила Вике. Подруга ответила на третий гудок, голос хриплый от сна, но готовый прийти на помощь в любую минуту.
— Алло? Ты хоть смотришь, сколько времени? Что случилось?
— Вик, я кажется, ухожу от Антона.
На другом конце провода наступила звенящая тишина, затем послышался шорох – Вика явно резко села на кровати, пытаясь до конца проснуться и осознать услышанное.
— Что стряслось?
— Мать его переехала к нам. Вместе с теткой, чтоб им пусто было. Знаешь, как будто саранча налетела. Все перевернули вверх дном, ковры свои повесили, будто из мавзолея украли…
— Боже… А Антон?
— Антон?! – Кристина истерически хмыкнула. – Он сидел и молчал! Как будто воды в рот набрал. А эта фурия, его мать, заявила, что я сына у нее украла, что он на мне женился из жалости, чтоб меня, убогую, пригреть!
— Ты где сейчас?
— Под подъездом. Хоть в монастырь беги. Не знаю, куда себя деть…
— Сиди там и не рыпайся. Через двадцать минут буду.
Кристина рухнула на ледяную лавочку у детской площадки. В голове билась одна мысль: как же мы докатились до такого? Казалось, только вчера они с Антоном выбирали эту квартиру, хохотали над этими вырвиглазными обоями от прошлых хозяев. Он тогда еще, помнится, клялся, что это будет их крепость…
Вика примчалась через восемнадцать минут. Увидела Кристину – сразу дверцу распахнула.
— Залезай давай.
Машина тронулась, в салоне пахло кофе и Викиными духами, этими, дорогими. Вика молча протянула термокружку.
— Пей. И выкладывай все, как на духу.
Кристина сделала глоток горячего капучино, и вдруг ее прорвало. Слезы хлынули ручьем. Она не плакала так с тех пор, как мать умерла.
— Они все рушат, Вик! Все, что мне дорого! Вещи мои называют барахлом, вкус – безвкусицей. А Антон… – голос предательски дрогнул. – Он просто молча в тарелку смотрит!
Вика резко дала по тормозам, припарковалась у обочины и заглушила мотор.
— Кристина, послушай меня внимательно. Это не просто свекровь-мегера. Это захват территории в чистом виде. Они тебя на прочность испытывают, смотрят, насколько ты тряпка.
— Ну что я могу сделать? Они же… родня…
— Есть два варианта, зая моя. – Вика повернулась к ней всем корпусом. – Либо ты возвращаешься туда и вышвыриваешь все их шмотки на лестничную клетку вместе с хозяйками. Либо…
— Либо?
— Либо ты проиграла. Навсегда. Поняла?
Кристина закрыла глаза. В голове тут же возникла картина: Ольга Алексеевна роется в ее шкафу, перебирает ее платья, как будто сортирует тряпье для помойки. А тетя Оксана… эта вообще святое: уже, наверное, все полки в холодильнике своими банками с соленьями заставила, вытеснив ее любимые специи.
— Нет, – твердо сказала Кристина. – Я не могу так просто сдаться. Это мой дом.
Вика одобрительно кивнула и снова завела мотор.
— Вот это по-нашему. Тогда разворачиваемся. Но прежде – план действий.
Они заскочили в круглосуточный магазин. Кристина схватила самый большой пакет для мусора, какой только нашла. Вика взяла энергетик и пачку жевательной резинки.
— Ты уверена, что хочешь это сделать сегодня? – спросила Вика, когда они снова подъехали к дому.
Кристина посмотрела на окна своей квартиры. Там горел свет, и занавески были не ее. Эти "новые жильцы" уже вовсю хозяйничали.
— Если не сегодня, то уже никогда.
Лифт полз вверх мучительно медленно. На площадке Кристина достала ключ, но дверь оказалась незапертой.
В прихожей ковер был не ее. И стоял чемодан – явно свекровин, развороченный, вещи напоказ. А из кухни доносился смех.
Кристина вошла, не разуваясь.
— А, вернулась! – Ольга Алексеевна сидела за столом с чашкой чая и смотрела на нее свысока. – Решила извиниться?
— Нет, – отрезала Кристина. Подошла к чемодану и с силой перевернула его. Вещи с грохотом рассыпались по полу. – Я пришла выставить вас.
Антон вскочил со стула, как ужаленный.
— Кристина, ты что творишь?! Совсем с ума сошла?
— То, что должен был сделать ты! – она повернулась к свекрови, прожигая ее взглядом. – У вас есть ровно тридцать минут, чтобы собрать свое барахло и уйти из моего дома.
Ольга Алексеевна медленно поднялась, в глазах – ненависть.
— Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь, соплячка?
— С наглой непрошеной гостьей в моем доме.
— Твой дом? – свекровь скривила губы в ядовитой усмешке. – Может, тебе документы показать?
Кристина почувствовала, как Вика напряглась у нее за спиной.
— Какие еще документы?
Ольга Алексеевна неторопливо выудила из сумочки какую-то бумагу и протянула ей.
— Читай, дорогая, читай. Это полезно для развития.
Это было заявление о регистрации по месту жительства. В графе "Адрес" стоял их дом. А в графе "Заявитель" – подпись Антона.
Кристина медленно подняла глаза на мужа.
— Ты… прописал здесь свою мать? Без моего ведома?
Он прятал взгляд, как нашкодивший мальчишка.
— Она же пенсионерка, Кристин. Ей тяжело одной, понимаешь? Я хотел как лучше…
В этот момент что-то внутри Кристины надломилось, сломалось.
— Значит так, – ее голос звучал странно спокойно и отстраненно. – Либо завтра же ты идешь с ней и выписываешь ее отсюда. Либо…
— Либо что? – дерзко перебила свекровь, торжествуя победу.
Кристина посмотрела ей прямо в глаза, холодно и твердо.
— Либо завтра же я подаю на развод. Вот тогда и посмотрим, кто здесь хозяйка.
Тишина повисла тяжелым одеялом. Даже тетя Оксана перестала жевать свой бутерброд.
Первым заговорил Антон.
— Кристина… давай поговорим по-человечески? Мама погорячилась…
— Говорить не о чем, – отрезала Кристина и повернулась к выходу. – Я ночую у Вики. Решение за тобой.
Дверь закрылась с тихим щелчком, но в квартире еще долго стояла тишина, звенящая и давящая, как перед грозой.
Кристина провела у Вики три дня. Три дня ада: бесконечные разговоры, слезы, звонки от Антона, на которые она не отвечала. На четвертое утро телефон снова завибрировал. Номер был незнакомый.
— Алло?
— Это участковый Смирнов. Вам необходимо подъехать в отделение для дачи показаний.
— По какому вопросу?
— Ваша свекровь написала на вас заявление. Конфликт на почве жилищных вопросов.
Вика, услышав обрывок разговора, тут же начала одеваться.
— Собирайся. Едем вместе. Это они уже сами себя переплюнули.
В участке их уже ждала Ольга Алексеевна в компании тети Оксаны. Свекровь сидела с видом победительницы, сжимая в руках папку с какими-то бумагами.
— А, наконец-то соизволила явиться! – процедила она, увидев Кристину, и злобно сверкнула глазами.
Участковый, мужчина лет пятидесяти, оторвался от бумаг и устало посмотрел на них.
— Присаживайтесь, разберемся спокойно. Ольга Алексеевна утверждает, что вы незаконно выселяете ее из квартиры, в которой она зарегистрирована.
Кристина сжала кулаки и постаралась говорить спокойно.
— Это моя квартира! Я ее покупала. Я – единственный собственник!
— Документы у вас имеются? Подтверждающие право собственности?
Вика достала из сумки заверенные копии договора купли-продажи и выписку из ЕГРН. Участковый внимательно изучил бумаги.
— По документам вы – единоличный владелец. Но… – он перелистнул страницу. – Здесь имеется постоянная регистрация Ольги Алексеевны. Согласие собственника на вселение имеется. Все законно.
— Как?! – воскликнула Кристина, вскакивая со стула. – Я об этом ничего не знала!
— Муж ваш все оформлял, – самодовольно ухмыльнулась свекровь. – Имел полное право. Мы же семья.
Кристина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Голова закружилась. Она повернулась к участковому, моля о помощи.
— Что это значит? Она теперь может жить у меня против моей воли?
— Как собственник вы можете обратиться в суд… – начал было участковый.
— В суд?! – перебила Вика. – Это сколько месяцев?! А пока эта… эта женщина будет хозяйничать в ее доме?
Участковый тяжело вздохнул.
— Закон есть закон, – развел он руками. – Пока регистрация действует, выселить ее можно только по решению суда. И то, если вы сможете доказать, что она нарушает правила вашего проживания.
Ольга Алексеевна торжествующе улыбнулась, демонстрируя свою безнаказанность.
— Я же говорила – документы решают все. А ты, деточка, глупая и наивная.
Кристина резко встала, с трудом сдерживая слезы.
— Хорошо. Раз так – до свидания. Живите в моей квартире. И подавитесь ею. Одна.
— Кристина, подождите! – участковый попытался ее остановить, но она уже выбежала в коридор, задыхаясь от обиды и бессилия.
Вика догнала ее на улице.
— Ты куда?
— К юристу. Если закон на их стороне – найдем другой закон.
Юрист, молодая женщина с внимательным взглядом, внимательно выслушала историю Кристины от начала до конца и сразу задала вопрос:
— Квартира приобреталась в браке?
— Да, но…
— Тогда ваш муж имел полное право регистрировать там своих родственников, даже без вашего согласия на то. Это его законное право как члена семьи.
— Но я – собственник! – в отчаянии воскликнула Кристина. – Я за нее плачу!
— Собственник – да, – согласилась юрист. – Но семейное законодательство… увы, здесь не все однозначно. Единственный реальный способ – это лишить его права пользования жильем через процедуру расторжения брака.
Вика мрачно констатировала:
— А если она не хочет разводиться? Любит его, понимаешь?
— Тогда придется терпеть, – развела руками юрист. – Либо… – она ненадолго задумалась. – Либо попытаться доказать в суде, что свекровь систематически нарушает ваши права, что она ведет себя неадекватно, шумит, угрожает вам, оказывает психологическое давление. В этом случае можно требовать выселения через суд как злостного нарушителя порядка.
Кристина закрыла лицо руками, не в силах сдержать рыдания.
— То есть мне снова нужно вернуться к ним, снова жить под одной крышей, собирать доказательства…
— К сожалению, да, – кивнула юрист. – Или…
— Или? – с надеждой посмотрела на нее Кристина.
— Или найти другой рычаг давления. Например, если вдруг выяснится, что регистрация вашей свекрови – фиктивная, то есть она на самом деле проживает в другом месте, а здесь только числится.
Кристину вдруг осенило. Она вспомнила, что у Ольги Алексеевны была своя собственная квартира в другом районе города! Она точно знала, что она не продавала ее!
— Стоп! – воскликнула Кристина. – У нее же есть своя квартира! Она сдает ее в аренду! Она там не живет!
Юрист оживилась.
— Вот это уже интересно. Если она зарегистрирована у вас, но фактически постоянно проживает в другом месте – это является нарушением закона. Но в этом случае нам понадобятся доказательства.
Вика хлопнула себя по лбу.
— Точно! Соседи! Можно опросить соседей из ее старой квартиры. Они наверняка знают, где она живет на самом деле!
Кристина впервые за последние дни почувствовала проблеск надежды.
— Тогда едем туда. Прямо сейчас.
Когда они выходили из офиса, зазвонил телефон. На экране высветился номер Антона. После долгих колебаний Кристина ответила.
— Что тебе нужно?
— Кристина… – его голос звучал виновато. – Давай, может, поговорим? Мама в принципе не против уйти, но…
— Но? – в голосе Кристины сквозило раздражение.
— Но только если мы купим ей новую квартиру. Однокомнатную. И обязательно в центре.
Кристина горько расхохоталась.
— Ты сейчас серьезно? После всего, что она натворила?
— Ну она же моя мать… – голос Антона жалобно дрогнул.
Итак, Кристина поняла – пути назад нет.
– Ладно, Антон. Пусть собирает вещи. Завтра я дома.
Она бросила трубку и перевела взгляд на Вику.
– Мы едем к соседям свекрови. И я хочу узнать о ней всё, до мельчайших деталей.
Дождь барабанил по стеклу, словно умолял остановиться, когда они подъехали к обшарпанной хрущевке, где обитал злой гений их семьи. Ветер, словно призрак, колыхал голые ветви за окном, создавая тягостную, почти мистическую атмосферу.
– Ты уверена? – Вика припарковалась, глуша мотор. – Может, в суд сразу? Зачем все это?
– Нет, – Кристина сжала в руках папку, будто это был щит. – Я должна увидеть все своими глазами. Сама.
Лифт, разумеется, не работал. Поднимаясь по гулким, скрипучим ступенькам на пятый этаж, Кристина вдруг вспомнила, как Антон когда-то уговаривал мать переехать к ним. А та, гордая, как графиня, отрезала: "У меня свой угол!".
Замок на двери был явно новый, чужой. Кристина робко постучала. Вскоре дверь приоткрылась, являя миру молодую женщину, прижимавшую к себе младенца.
– Вам кого?
– Мы ищем Ольгу Алексеевну, – начала Вика, стараясь быть приветливой.
– А, хозяйку! – Женщина перехватила ребенка поудобнее. – Она тут не живет уже месяцев шесть. Сдает мне квартиру.
Сердце Кристины забилось как бешенное.
– А где она сейчас? Вы знаете?
– Да кто ж ее знает, – пожала плечами женщина. – Приезжает раз в месяц за деньгами. В следующий раз будет… – она задумалась, – через пару недель, вроде.
– Скажите, а вы официально снимаете? Договор есть?
Женщина насторожилась, словно учуяла неладное:
– А вам-то что?
Не говоря ни слова, Кристина вытащила телефон.
– Можно я сфотографирую вашу дверь и номер квартиры? Для… ну, в суд.
– В какой еще суд? – Женщина тут же захлопнула дверь, оставив лишь узкую щель, удерживаемую цепочкой. – Уходите, а то полицию вызову!
Спускаясь вниз, Вика не смогла сдержать торжествующей улыбки:
– Уже кое-что. Сдает официально, значит, с регистрацией точно мухлюет.
– Но нужны доказательства, – Кристина остановилась на площадке, словно ее осенило. – Надо с соседями поговорить.
И удача им улыбнулась! В соседней квартире жила старушка, помнившая Ольгу Алексеевну, казалось, целую вечность.
– А, Ольгу эту! – расхохоталась та, зазывая девушек в свою обитель. – Да она еще весной смоталась! Сначала к сестре, потом, слыхала, к сыну перебралась. А квартиру сдает за бешеные деньги – пятьдесят тысяч в месяц дерет!
– А вы не могли бы дать письменные показания? – с надеждой в голосе спросила Кристина.
– Да хоть сейчас! – старушка засуетилась, доставая из футляра очки. – Ох, и надоела она всем, вечно жаловалась! Хорошо, что с глаз долой!
Выйдя из подъезда, Кристина вдруг почувствовала, как внутри просыпается какая-то нечеловеческая сила.
– Теперь у нас есть свидетель. Осталось собрать остальное.
Они уже садились в машину, как вдруг зазвонил телефон Кристины. Незнакомый номер.
– Алло?
– Мама? – Тоненький голосок дочери заставил ее похолодеть.
– Маша? Что случилось? Почему ты звонишь с чужого номера?
– Бабушка не отдает мой телефон… – прошептала девочка, словно боясь быть услышанной. – Говорит, ты плохая и не вернешься…
Послышалась возня, и в трубке раздался приторно-сладкий голос Ольги Алексеевны:
– Не надо пугать ребенка! Если хочешь увидеть дочь – возвращайся домой. И будь готова к разумному разговору.
Кристина побледнела, словно увидела саму смерть.
– Вы что, используете моего ребенка как оружие?!
– Ну что ты такое говоришь! – фальшиво возмутилась свекровь. – Просто девочка соскучилась. Правда, Машенька?
В трубке раздались тихие всхлипывания. Кристина сжала телефон до хруста в пальцах.
– Я буду через час. И если с моей дочерью что-то случится…
– Что ты сделаешь? – усмехнулась свекровь. – Мы же семья. И Маша это знает.
И связь оборвалась. Вика, наблюдая за этой сценой, уже завела мотор.
– Поехали. Живо!
Дорога домой показалась Кристине вечностью. Она молчала, не отрывая взгляда от мелькающих за окном пейзажей. В голове билась одна мысль: "Как она посмела тронуть моего ребенка?".
Подъехав к дому, Вика схватила Кристину за руку.
– Давай полицию вызовем! Это же похищение, черт возьми!
– Нет, – отрезала Кристина, выскакивая из машины. – Я сама разберусь.
Лифт полз вверх с черепашьей скоростью. Сердце бешено колотилось в груди, словно птица, угодившая в клетку. Наконец, знакомая дверь. Ключ повернулся в замке с подозрительной легкостью – даже не удосужились запереть.
В гостиной восседала Ольга Алексеевна с Машей на коленях. Девочка, увидев мать, рванулась к ней, но свекровь держала ее мертвой хваткой.
– Mамочка!
– Отпустите ее сейчас же, – голос Кристины был обманчиво спокоен.
– Ну что так сразу? – Свекровь не собиралась уступать. – Mы просто разговаривали. О том, как плохо, когда мама бросает свою семью.
Кристина сделала шаг вперед, словно хищник, готовый к прыжку.
– Последний раз повторяю. Отпустите моего ребенка.
В этот момент из кухни, как злой дух из табакерки, выплыла тетя Оксана, сжимая в руках старый фотоальбом.
– Mы как раз показывали Маше, каким хорошим мальчиком был Антон в ее возрасте. До того, как…
– До того, как я его испортила? – не выдержала Кристина, выхватывая дочь из цепких рук свекрови. – Маша, бегом в свою комнату.
Девочка, испуганная до смерти, послушно кивнула и умчалась. Ольга Алексеевна медленно поднялась с дивана, словно собиралась в последний бой.
– Ты совершенно не умеешь воспитывать детей. Но я научу.
– Вы больше никогда не увидите мою дочь, – прошептала Кристина, глядя ей прямо в глаза. – Никогда.
Свекровь разразилась зловещим смехом.
– Это решит суд. А пока я имею право видеться с внучкой. Я же бабушка!
Кристина достала телефон и включила диктофон.
– Пожалуйста, повторите это. Вы действительно считаете, что можете запрещать мне видеться с собственным ребенком?
– Будешь знать, как со старшими спорить! – встряла тетя Оксана, словно желая подлить масла в огонь.
– Оксана, помолчи! – огрызнулась свекровь, но было слишком поздно.
Кристина едва заметно улыбнулась.
– Спасибо. Это обязательно пригодится в суде. Кстати, – она повернулась к свекрови, – как поживают ваши квартиранты на Проспекте Мира?
Лицо Ольги Алексеевны окаменело.
– Откуда ты…
– О, у меня много чего есть интересного, – Кристина, словно кошка, медленно проследовала в спальню и начала собирать вещи маши. – Например, свидетельские показания о том, что вы уже полгода не живете в своей квартире. А значит, ваша регистрация здесь – фиктивная.
Свекровь смертельно побледнела.
– Ты ничего не докажешь!
– Посмотрим, – Кристина вышла из спальни с сумкой в руках. – Завтра я подаю заявление в суд. О выселении. И об ограничении ваших встреч с Машей. А пока, до свидания.
Она уже открыла дверь, когда свекровь прокричала ей вслед:
– Антон никогда тебе этого не простит!
Кристина остановилась, но не обернулась.
– Мне уже нечего терять.
Дверь закрылась с тихим щелчком. В лифте Кристина вдруг почувствовала, как по щекам текут слезы. Mолча сжимая в объятиях свою дочь.
– Mама, мы больше не вернемся? – тихо спросила Маша.
– Нет, солнышко. Больше никогда.
***
Кристина проснулась от тихого плача Маша. Девочка сидела на краю кровати в Викиной гостевой и всхлипывала, прижимая к себе своего старого, потрепанного плюшевого медвежонка.
– Что случилось, зайка? – Кристина присела рядом, нежно гладя дочь по волосам.
– Я забыла Мишутку там… – Маша всхлипнула. – Бабушка сказала, что если я буду плохо себя вести, она его выбросит…
Внутри Кристины вскипела ярость, обжигающая, всепоглощающая. Она крепко обняла дочь.
– Никто не тронет твоего медвежонка. Mама все уладит.
На кухне Вика уже наливала кофе. Увидев Кристину, сразу поняла – сегодня будет битва.
– Ты уверена, что хочешь идти туда одна?
– Он все-таки мой муж, – Кристина взяла кружку дрожащими руками. – Я должна дать ему последний шанс.
Вика молча кивнула и протянула диктофон.
– На всякий случай.
Дорога до дома пролетела быстро. Кристина шла быстрым, решительным шагом, словно солдат, идущий в атаку, мысленно репетируя слова, которые скажет Антону. Лифт, как назло, сломался в самый неподходящий момент.
Поднявшись на свой этаж, Кристина остановилась, чтобы перевести дух. За дверью слышались приглушенные голоса.
– Да она не придет, – говорила тетя Оксана. – Испугалась.
– Зря, – ответила Ольга Алексеевна. – Я бы еще поторговалась насчет суммы.
Кристина резко вставила ключ в замок.
В гостиной воцарилась тишина. Антон сидел на диване, опустив голову, словно провинившийся школьник. Свекровь и ее сестра застыли с чашками в руках, как мумии.
– Где Мишка Маши? – спросила Кристина, не тратя время на приветствия .
Ольга Алексеевна презрительно усмехнулась.
– Какая мелочность. Пришла из-за какой-то игрушки.
– Где. Мишка? – Кристина сделала шаг вперед, ее голос звенел от ярости.
– На балконе, – буркнул Антон, не поднимая глаз. – Mама хотела постирать…
Кристина распахнула балконную дверь. Плюшевый медведь лежал в пластиковом тазу, залитый какой-то мутной, бурой жидкостью.
– Вы… – Она повернулась к свекрови, не в силах подобрать слова. – Вы облили его кофе?
– Он же вонял, – пожала плечами Ольга Алексеевна без малейшего намека на раскаяние. – Я хотела помочь.
Кристина, словно обезумев, схватила таз и выплеснула его содержимое прямо на свекровины тапочки.
– Теперь можете стирать свои вещи.
Тетя Оксана ахнула. Антон, наконец, поднял голову.
– Кристина, хватит!
– Хватит? – Кристина вытащила из сумки папку. – Вот документы из управляющей компании твоей мамы. Полгода назад она официально сдала свою квартиру. А значит, ее регистрация здесь – незаконна.
Ольга Алексеевна побледнела, но тут же взяла себя в руки.
– Это ничего не доказывает!
– Еще как доказывает, – Кристина с силой швырнула на стол заявление в суд.. – Завтра я подаю на выселение. И на развод.
Антон вскочил с дивана, словно ужаленный.
– Ты с ума сошла?
– Нет, дорогой. Я наконец-то проснулась.
Свекровь вдруг резко встала и заслонила собой сына, словно он все еще был маленьким мальчиком.
– Ты думаешь, все так просто? У нас есть свои козыри, девочка.
– Какие еще козыри? – Кристина скрестила руки на груди, готовая к любому удару.
Ольга Алексеевна торжествующе улыбнулась.
– Антон брал кредит под залог этой квартиры. На мой бизнес. Если вы разведетесь – банк заберет ее.
Кристина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она посмотрела на мужа, ища хоть какое-то опровержение.
Он молчал, и это молчание было громче любых слов лживых обещаний.
– Хорошо, – Кристина сделала глубокий вдох, стараясь не потерять контроль. – Тогда забирайте свою квартиру. Но моя дочь и я – мы уходим. Навсегда.
Она повернулась, чтобы уйти, но свекровь злобно крикнула ей вслед:
– Попробуй только! Я через суд добьюсь встреч с внучкой!
Кристина обернулась в дверях.
– После того, как суд узнает, что вы травили ребенка, угрожая выбросить его любимую игрушку? – Она достала телефон. – У меня есть запись разговора с Машей.
Лицо Ольги Алексеевны исказилось от ненависти.
– Ты… ты еще пожалеешь!
– Нет, – Кристина тряхнула папкой с документами. – Это вам придется отвечать. Перед судом.
Дверь захлопнулась с таким грохотом, что с полки упала и разбилась ваза – та самая, которую когда-то подарила свекровь. Словно символ разрушенной семьи.
Три дня точно вырезали из памяти. Кристина с Машей пока жили у Вики, пока юрист возилась с бумагами для суда. На четвертое утро телефон разбудил неожиданным звонком.
— Алло?
— Олег Иванович беспокоит. Агентство недвижимости. Вы интересовались срочной продажей квартиры?
Кристина села на краешек кровати, вцепившись в телефон.
— Да, но… Откуда у вас мой номер?
— Ваш муж оставлял заявку. Говорил, нужна срочная продажа и чтобы сразу выплатили половину суммы.
По спине будто ледяной водой окатили.
— Мой муж не имеет права продавать квартиру без моего согласия.
В трубке повисла неловкая тишина.
— Извините, но… у нас тут доверенность с вашей подписью.
Кристина подскочила, как от удара током.
— Этого не может быть!
— Могу вам копию выслать…
Через пару минут на телефон упало сообщение с фотографией. Кристина в ужасе вглядывалась в документ – подпись была подделана мастерски. И дата стояла – за три дня до скандала со свекровью.
Вика заглянула в комнату и сразу поняла – стряслось что-то жуткое.
— Что случилось?
— Они… они квартиру пытаются продать, – выдавила из себя Кристина. – С фальшивой моей подписью.
Вика выхватила телефон и впилась взглядом в документ.
— Да это же уголовщина! Срочно к юристу надо.
В офисе у адвоката Наташи всё прояснилось моментально.
— Доверенность липовая, но пока её не оспоришь, сделку могут провернуть, – юрист покачала головой. – Ваш муж действует по накатанной: быстро продать, половину денег в карман и тю-тю.
— Но как он мог… – Кристина сжала кулаки.
— Свекровь в этом замешана?
— А то! Это ж её идея!
Наташа что-то быстро набросала в блокноте.
— Тогда у нас есть за что зацепиться. Сейчас в полицию заявление о подделке документов и ходатайство, чтобы запретить любые сделки с квартирой.
Кристину вдруг осенило:
— А кредит? Он говорил, что под залог квартиры кредит брал…
Юрист скинула брови вверх:
— Договор есть?
— Нет.
— Проверим. Если никакого кредита официально нет – это просто слова.
Вышли из здания, и тут телефон Кристины завибрировал. Незнакомый номер.
— Алло?
— Кристина, это Люба, соседка снизу, – в голосе соседки звучала паника. – У вас тут какие-то люди квартиру смотрят…
Кристина побледнела как смерть.
— Сейчас будем!
Понеслись по городу, нарушая всё, что можно. Вика проклинала пробки, а Кристина вцепилась в сиденье.
— Да успокойся ты, не успеют они ничего оформить за один день…
— Да ты Ольгу Алексеевну не знаешь!
Лифт, как назло, опять сломался. Кристина неслась по лестнице, ног под собой не чуя. Дверь в их квартиру была распахнута настежь.
В гостиной стояли два солидных мужика в костюмах. Рядом – Ольга Алексеевна, довольная как кошка, наевшаяся сметаны.
— О, а вот и хозяюшка! – сладенько произнесла свекровь. – Мы тут как раз детали сделки обсуждаем.
Кристина шагнула вперед, перекрывая вход.
— Выйдите. Сейчас же.
Один из мужиков достал какие-то бумаги.
— Мы из агентства. У нас есть полномочия…
— Полномочия на что? – Кристина выхватила у него бумаги. – Квартиру мою по фальшивой доверенности продавать?
Лицо Ольги Алексеевны мгновенно перекосилось.
— Не слушайте её! Она просто не в себе после…
— После того, как вы мою подпись подделали? – Кристина достала телефон. – Полиция уже в курсе. Хотите стать соучастниками?
Мужики переглянулись и молча направились к выходу. Свекровь кинулась за ними следом.
— Постойте! Мы можем договориться!
Когда этих дельцов и след простыл, Ольга Алексеевна повернулась к Кристине с лицом, искажённым злобой.
— Ты всё испортила!
— Нет, – медленно закрыла дверь Кристина. – Это вы сами всё испортили.
Из спальни выплыл Антон. Вид у него был помятый – мешки под глазами, руки дрожат.
— Кристина… я…
— Молчи, – она подняла руку. – Я на развод подала. И завтра же подаю в суд на твою мамочку за подделку документов.
Свекровь вдруг противно захихикала.
— Докажи!
— Ты думаешь, я не найду эксперта, который подтвердит, что подпись липовая? Или свидетелей, что ты моему ребёнку угрожала?
Антон рухнул на диван и закрыл лицо руками.
— Мам, хватит…
— Что?! – свекровь впала в ступор.
— Хватит, – он поднял красные глаза. – Я всё потерял… жену, дочь… из-за тебя.
Ольга Алексеевна отшатнулась, будто её ударили.
— Ты… это мне такая благодарность? Я же всё для тебя делала!
— Нет, – встал Антон. – Ты – всё для себя.
Кристина смотрела на эту сцену со странным чувством. Вдруг поняла – перед ней не злобный монстр, а жалкая, одинокая женщина, которая так и не научилась любить по-настоящему.
— Я завтра с представителем суда приду, – тихо сказала Кристина. – Если вас здесь не будет – считайте, вам повезло.
Вышла на лестничную площадку. За спиной раздался душераздирающий вопль свекрови:
— Антон! Да как ты мог!
Но Кристина уже не обернулась. Впервые за последние месяцы она почувствовала – кошмар подходит к концу.
Утро началось с телефонного звонка. Кристина, еще сонная, потянулась за телефоном. На экране высветился номер детского сада.
— Алло?
— Кристина Сергеевна, с вашей дочерью все в порядке, но… – голос воспитательницы звучал обеспокоенно, – ее пыталась забрать бабушка.
Кристина мгновенно подскочила с кровати.
— Что?!
— Мы, конечно, не отдали, у нас инструкции… Но она была очень настойчивой. Говорила, что вы… – воспитательница замялась, – что вы лишены родительских прав.
Кровь ударила в виски. Кристина сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Я буду через пятнадцать минут.
Вика, услышав разговор, уже набирала номер юриста.
— Это уже переходит все границы!
Детский сад встретил их непривычной тишиной. Заведующая, строгая женщина лет пятидесяти, сразу же пригласила их в кабинет.
— Мы, конечно, не отпустили ребенка, но… – она протянула листок бумаги, – у бабушки было это.
Кристина взглянула на документ – фальшивое постановление о лишении родительских прав с грубой подделкой печати.
— Боже мой… – прошептала Вика.
— Где Маша? – Кристина едва сдерживала дрожь в голосе.
— В игровой комнате. Она…
Не дослушав, Кристина бросилась в коридор.
Маша сидела в уголке игровой, крепко обнимая того самого плюшевого медвежонка, который чудом уцелел после свекровьих "стирок". Увидев маму, она кинулась к ней и заплакала.
— Бабушка сказала, что ты больше не придешь…
— Никогда не верь этому, – Кристина прижала дочь к себе. – Мама всегда придет.
Заведующая стояла в дверях с телефоном в руках.
— Мы обязаны сообщить в органы опеки. И в полицию.
— Сообщайте, – Кристина подняла голову. – Я сама хочу написать заявление.
Участковый, тот самый, что принимал их первое заявление, на этот раз слушал внимательно. Когда Кристина показала фальшивое постановление, он присвистнул.
— Это уже 327-я статья. Подделка официального документа. Серьезно.
— Что будет теперь? – спросила Вика.
— Мы обязаны вызвать ее на допрос. Если откажется – объявим в розыск.
Кристина молча кивнула. В голове крутилась одна мысль: "До чего же она дошла…"
Возвращаясь к Вике, они заехали в свою – вернее, уже бывшую – квартиру. Кристине нужно было забрать оставшиеся документы.
Ключ повернулся в замке, но дверь не открывалась.
— Они… сменили замок? – Вика потрогала ручку двери.
Кристина достала телефон.
— Антон, я у двери. Открой.
— Ты… одна? – голос мужа звучал странно.
— С Викой.
Долгая пауза. Затем щелчок замка.
Антон выглядел ужасно – осунувшееся лицо, небритые щеки. За его спиной квартира выглядела пустой – многие вещи исчезли.
— Где твоя мать? – спросила Кристина, переступая порог.
— Уехала к тете Оксане… – он опустил глаза. – Кристина, я не знал про детский сад…
— Вранье! – она резко повернулась к нему. – Ты знал! Ты всегда знал, на что она способна!
Антон молчал. В воздухе висел тяжелый запах алкоголя.
— Я за документами, – Кристина прошла в спальню.
Комната была опустошена – исчезли ее украшения, фотоальбомы. На тумбочке лежала одинокая фоторамка – их свадебное фото, где Антон был аккуратно вырезан.
— Ты… продал мои вещи? – Кристина с трудом узнавала собственный голос.
— Нет! Мама просто… упаковала…
Вика, осматривавшая гостиную, крикнула:
— Кристина! Иди сюда!
На столе лежала расписка о получении задатка за квартиру. Сумма – три миллиона. Подпись Антона.
— Ты… – Кристина медленно подняла глаза на мужа. – Ты все-таки попытался продать квартиру?
Он вдруг рухнул на колени.
— Они заставили меня! Мама сказала…
— Хватит! – Кристина впервые за все годы крикнула на него. – Ты не ребенок! Ты сам сделал выбор!
Антон закрыл лицо руками. Его плечи тряслись.
— Я не знаю, как жить без тебя…
Эти слова повисли в воздухе. Кристина вдруг осознала – перед ней не враг, а сломанный человек, которого она когда-то любила.
— Я подаю на развод, – тихо сказала она.
— А я? – он поднял заплаканное лицо.
— Ты сделал свой выбор.
Когда они выходили из квартиры, Антон неожиданно окликнул ее:
— Кристина…
Она обернулась.
— Мама… она подала на меня в суд. Требует признать сделку с квартирой действительной.
Вика резко развернулась:
— Ты издеваешься?!
Но Кристина вдруг улыбнулась.
— Спасибо за предупреждение.
На улице хлынул дождь. Кристина подняла лицо к небу, позволяя каплям смешиваться со слезами.
— Всё кончено, – прошептала она.
— Нет, – Вика крепко взяла ее за руку. – Всё только начинается.
Они шли под дождем, не замечая мокрых волос и промокшей одежды. Где-то впереди их ждала Маша, новая квартира, новая жизнь.
А позади оставалось всё, что больше не имело значения.
Дождь барабанил по подоконнику маленькой съемной квартиры, где теперь жили Кристина с Машей Девочка крепко спала, обняв потрепанного медвежонка, а Кристина допивала третью чашку кофе, разбирая документы для суда.
На столе, словно разложенные карты в недоброй игре, покоились: заключение эксперта, зияющее правдой о поддельной подписи; шепот соседки свекрови; зловещие обрывки аудиозаписей с угрозами; и сухое, казенное заявление из детского сада.
Вика, словно подводя черту под этим мрачным списком, положила последний документ:
— Вот. Приказ о запрете Ольге Алексеевне приближаться к Маше. Судья подписала, даже не моргнув.
Кристина устало провела рукой по лицу. Под глазами залегли тени бессонных ночей, словно отпечатки пережитого кошмара.
— А что с их иском о признании сделки недействительной?
— Отложили в долгий ящик. Шансов у них – ноль, — Вика, с уверенностью профессионала, положила папку на стол. — Но…
— Но? – Кристина напряглась, предчувствуя новый удар.
— Антон подал встречное заявление. Оспаривает твоё право на единоличное владение квартирой.
Кристина резко вскинула голову, словно её ударили.
— На каком основании?!
— Говорит, вкладывал деньги в ремонт. Требует признать квартиру совместной собственностью.
Кулаки Кристины невольно сжались. В голове, словно кадры старого фильма, всплывали воспоминания: как они вместе выбирали эту квартиру, как Антон клялся, что это будет их крепость…
— Он не дал ни копейки! Я все оформляла на себя, потому что платила сама!
Вика вздохнула, словно разделяя её боль.
— У него есть свидетели. Его мать и тётка…
— Ну, конечно, — Кристина горько усмехнулась. – И что теперь?
— Теперь война, — Вика открыла ноутбук. — Но у нас есть козырь в рукаве.
На экране вспыхнуло видео с камер наблюдения из подъезда. Дата: день, когда была предпринята попытка продажи квартиры. Четко видно, как Ольга Алексеевна передает риелтору толстый конверт.
— Взятка? – выдохнула Кристина.
— Чистой воды. И у нас есть подтверждение от самого риелтора. Он готов дать показания, чтобы избежать уголовной ответственности.
Кристина поднялась и подошла к окну. За непрозрачным стеклом лил осенний дождь, барабаня по лужам унылый ритм.
— Я не хочу войны, Вик. Я просто хочу, чтобы это все закончилось.
Вика молча обняла её за плечи, стараясь передать хоть немного тепла и поддержки.
— Тогда давай дадим последний бой, и покончим с этим.
***
Зал суда встретил их давящей тишиной. Ольга Алексеевна сидела на скамье подсудимых, гордо выпрямив спину, словно королева, сосланная в изгнание. Антон сидел рядом, сломленный и осунувшийся, избегая взгляда Кристины.
Судья начала монотонно зачитывать обвинения:
— По факту подделки документов…
Кристина не слушала. Она смотрела на Антона, отчаянно пытаясь найти в нем хоть какие-то отголоски того человека, за которого когда-то выходила замуж. Но видела лишь пустую оболочку.
— Подсудимая, встаньте.
Ольга Алексеевна с достоинством поднялась, словно это она вершила правосудие, а не над ней.
— Виновной себя не признаю! Все это грязная клевета!
Судья устало вздохнула, словно выслушала это признание уже в тысячный раз.
— У вас есть последнее слово.
Свекровь резко повернулась к Кристине. В ее глазах полыхала неприкрытая ненависть.
— Ты разрушила мою семью! Но я сделаю всё, чтобы ты не получила ни копейки!
По залу пронеслось тихое шипение. Судья резко ударила молотком, обрывая эту ядовитую тираду.
— Признать виновной.
Приговор – два года условно и крупный штраф. Но главное – полный запрет на любые контакты с Машей.
Когда судья перешла к рассмотрению гражданского иска, Антон неожиданно встал.
— Я отзываю свои претензии.
Ольга Алексеевна ахнула, словно её ударили.
— Что?! Ты с ума сошёл?!
— Я отказываюсь от иска, — тихо произнёс он, не глядя на мать. – Квартира остаётся Кристине.
Свекровь побледнела как мел.
— Ты… предатель!
Антон впервые за все время посмотрел Кристине прямо в глаза. В его взгляде читались вина и раскаяние.
— Прости меня, — прошептал он.
Кристина хотела что-то ответить, но судья уже зачитывала решение.
На ступенях суда их встретил проливной дождь. Ольга Алексеевна выскочила первой, не удостоив сына даже взглядом. Антон остался стоять под дождем, одинокий и потерянный.
Кристина подошла к нему.
— Почему ты передумал?
— Потому что я наконец понял, что ты никогда не отняла бы у меня дочь. А она… — он кивнул в сторону удаляющейся матери, — она отняла бы у меня всё.
Кристина молча взяла фотографию.
— Ты можешь видеться с Машей. Но только если…
— Я знаю, — горько усмехнулся он. – Без неё.
Когда он ушёл, Вика укрыла Кристину зонтом.
— Ты простила его?
— Нет. Но и ненавидеть сил больше не осталось.
Они молча шли по мокрому тротуару, а дождь постепенно стихал, словно вместе с ним уходила и эта долгая, изматывающая буря в их жизни.
Полгода спустя
Кристина немного задержалась у порога новой квартиры, не сразу попадая ключом в замочную скважину. Трехкомнатная, светлая, с высокими потолками – именно такой она представляла себе их с Машей новый дом.
— Мам, открывай скорее! – дочка прыгала на месте, сжимая в руках красочную коробку с тортом. – Я хочу показать Мишутке его комнату!
Дверь открылась с приятным щелчком. В прихожей ещё пахло свежей краской, но уже стояли коробки с их вещами – те немногие, что удалось спасти из старой жизни.
— Ну, как тебе? – Кристина взяла дочь за руку, чувствуя, как волнение переполняет её.
Маша тут же рванула вперёд, восторженно оглядывая просторную гостиную с огромными окнами, через которые мягко проникал солнечный свет.
— Здесь будет стоять диван! А здесь – телевизор! А на балконе мы поставим много-много цветов!
Кристина улыбнулась, глядя на счастливое лицо дочери. Эти полгода были сущим адом – бесконечные суды, утомительные переезды, изматывающая бумажная волокита. Но сейчас, глядя на горящие глаза Маши, она понимала – всё было не зря.
Телефон зазвонил в самый неподходящий момент, нарушив эту хрупкую идиллию. Незнакомый номер.
— Алло? – осторожно ответила Кристина.
— Кристина Сергеевна? Это Олег Иванович из агентства недвижимости. Вы интересовались продажей вашей старой квартиры?
Кристина замерла, словно ее окатили холодной водой.
— Да, но…
— У нас есть покупатель. Готовы рассмотреть срочный выкуп. Цена вас приятно удивит.
Она посмотрела на Машу, которая радостно бегала по пустым комнатам, примеряя на себя роль хозяйки.
— Нет, спасибо. Я передумала.
Она положила трубку и глубоко вздохнула, избавляясь от остатков прошлого. Эта квартира была последней ниточкой, связывающей их со старой жизнью, с болью и разочарованием. Но сегодня был день новых начинаний.
— Мам, смотри! – Маша подбежала к окну и показала на открывающийся вид. – Тут такой красивый вид!
Кристина подошла и обняла дочь, чувствуя, как тепло детского тела согревает её изнутри. За окном расстилался новый район, новый вид, новая жизнь, полная надежд и мечтаний.
— Да, солнышко. Очень красивый вид.
Неожиданный дверной звонок заставил ее вздрогнуть. На пороге стояла Вика с огромным букетом и бутылкой шампанского.
— Ну что, новоселье будем отмечать?
За её спиной робко выглядывал Антон Он заметно похудел и осунулся, в руках держал скромный подарок, обёрнутый в простую бумагу.
— Я… я ненадолго. Просто хотел поздравить, — пробормотал он, избегая взгляда Кристины.
Кристина всё-таки встретилась с его взглядом, и увидела в его глазах не только вину, но и искреннее раскаяние. Боль и злость, которые она так долго носила в себе, постепенно отступали, оставляя лишь легкую грусть.
— Заходи, — тихо произнесла она.
Они сидели прямо на полу в гостиной – Вика разливала яблочный сок Маше, Антон молча рассматривал новые стены, словно пытаясь понять, сможет ли он когда-нибудь стать частью этой новой жизни. Кристина принимала поздравления, чувствуя себя немного неловко, но в то же время – невероятно счастливой.
— Ты знаешь, — Вика налила шампанского в свой бокал и подняла его, — я очень горжусь тобой, Кристин.
— Да ладно тебе, — Кристина смутилась от этих слов.
— Серьёзно! Ты прошла через настоящий ад и не сломалась. Ты – настоящая героиня!
Маша вдруг подбежала к отцу и сунула ему в руку большой кусок торта.
— Пап, попробуй! Мы с мамой сами его выбирали! Он очень вкусный!
Антон взял торт дрожащими руками, и посмотрел на дочь с такой нежностью, что у Кристины сжалось сердце.
— Спасибо, рыбка, — прошептал он.
Кристина наблюдала эту сцену и понимала, что, возможно, когда-нибудь она сможет простить его. Не сейчас, конечно. Но когда-нибудь – обязательно.
Поздно вечером, проводив гостей, она вышла на балкон. Внизу горели фонари, шумел новый город, полный жизни и движения.
Телефон снова зазвонил. На этот раз – звонила воспитательница Маши из детского сада.
— Кристина Сергеевна, вы не поверите! К нам сегодня приходила Ольга Алексеевна.
Кристина напряглась, предчувствуя очередную неприятность.
— Опять? Что ей нужно?
— Нет-нет! Не волнуйтесь! Она… принесла документы. Официально отказывается от каких-либо претензий на встречи с Машей. И ещё она попросила передать вам это.
— Что – это?
— Конверт. Для вас. Сказала, что это очень важно.
Кристина медленно выдохнула, чувствуя, как напряжение постепенно покидает её тело.
— Хорошо. Я завтра утром заеду и заберу.
Она положила телефон и посмотрела на звёзды, усыпанные по тёмному небу. Возможно, война действительно закончилась. Возможно, они наконец-то смогут жить спокойно.
В дверях балкона появилась Маша в новой пижамке, с ярким рисунком на груди.
— Мам, ты идёшь спать?
— Иду, рыбка, — улыбнулась Кристина.
Она взяла дочь на руки и понесла в её новую комнату, где уже стояла новая кроватка и ждали новые игрушки. В новую жизнь. Без скандалов, без слез, без страха.
И впервые за долгое время Кристина почувствовала, что все будет хорошо. В этот раз – по-настоящему.
РЕКОМЕНДУЕМ ПОЧИТАТЬ: