Лёгкие человека состоят из долей. Правое легкое из трех долей, левое из двух. В левом лёгком две доли, потому что часть объёма грудной клетки слева занимает сердце. Каждая доля лёгкого состоит из сегментов. В правом легком десять сегментов, в левом восемь. Такая особенность строения легких обусловлена тем, что каждый сегмент вентилируется своим сегментарным бронхом.
Капусту брокколи представили? Примерно так и выглядит сегментарный бронх, где ствол капусты это непосредственно бронх, а разветвлённая вершинка растения это уже бронхиолы и альвеолы. Интерстициальная ткань, это ткань, которая поддерживает альвеолы, то есть она их окружает и содержит в себе большое количество кровеносных сосудов, благодаря которым и происходит газообмен в наших с вами лёгких. При пневмонии воспаляется именно интерстициальная ткань лёгких. А одним из пяти признаков воспаления* является Tumor ("припухлость, опухоль, отёк). Соответственно, при пневмонии отёкшая интерстициальная ткань передавливает альвеолы, затрудняя поступление воздуха с кислородом и эвакуацию из альвеол углекислого газа. Именно этим механизмом и объясняется одышка при пневмонии и снижение сатурации крови (насыщенность кислородом).
Больному Максимову, которого я вывез из исправительной колонии выставили предварительный диагноз: "Двусторонняя полисегментарная пневмония". Это значило, что у него в обоих легких воспалительным процессом поражено несколько сегментов.
Через некоторое время мне предоставился доступ к компьютерной базе, где я мог посмотреть проведённое ему обследование, где вдруг выяснилось, что помимо низкого гемоглобина, воспалительной картины крови и очень высоких показателях АСТ, АЛТ и билирубина, ещё у него имеется несколько переломов рёбер неизвестной давности.
"О, как! И ведь не сказал он мне ничего про то, что ему рёбра переломали! — подумал я. — Вот у него спина и болела так, что он и пошевелиться боялся. Надо поинтересоваться, кто это ему на зоне ребра переломал?"
*calor, rubor, tumor, dolor, functio laesa.
Внешние признаки воспаления определил уже древнеримский писатель Авл Корнелий Цельс:
rubor ("краснота", покраснение, эритема),
tumor ("опухоль", в данном случае припухлость, т.е. отёк),
calor ("жар", гипертермия - повышение местной температуры),
dolor ("боль").
Дополнил Клавдий Гален (130—200 гг. н. э.), добавив functio laesa (нарушение функции).
***
— Давай в инфекцию заедем? — попросил я водителя, когда мы сдали очередного больного в приёмник.
— Зачем?
— Мне проведать надо одного моего знакомого.
В отделение инфекции просто так не попадёшь. Двери закрыты, туда-сюда никто просто так не ходит. Я нажал на кнопку звонка на переговорном устройстве.
— Кто? — ответил строгий женский голос.
— Скорая помощь!
— Что вам надо?
— Мне к заведующему. Откройте!
Дверь открылась, я вошёл. Меня встретила медсестра.
— Вы по какому вопросу?
— По поводу одного больного. Максимов у вас ведь находится?
— Да..., но он под охраной...
— В какой он палате?
— Вон, в той...
Медсестра махнула рукой в сторону палаты номер шесть.
— Спасибо, — ответил я и направился в палату.
О том, что больной в палате находится с охраной, я, конечно же, знал. Но и охраников я тоже знал, а они знали меня. Зашел без стука.
— Здравствуйте! — входя в палату, резко сказал я. — Спим???
Охранники, мирно дремавшие на соседних кроватях, тут же повскакивали и, нелепо хлопая глазами, уставились на меня. Сам больной лежал на спине и бесцельно смотрел в потолок.
— Никак нет! — отчеканил один. — Службу несём!
— Смелое заявление! — констатировал я. — Молодец! Был бы я в звании тупого подполковника, то поверил!
— Леонидыч! Ты что ли? Фу-ух... Напугал, блин! — наконец-то сообразил второй.
— А вы думали, кто?
— Думали начальник нас пришёл проверять!
— Ладно. Я больного проведать пришёл.
Больной был очень худой, бледен, взгляд тусклый, безразличный. Болезнь прогрессировала.
"Все же тут онкология...," — подумал я.
— Здравствуйте, — слабо сказал Максимов.
— Привет, — сказал я. — Ну и кто ж тебе ребра-то переломал?
— В смысле? — не понял он.
— У тебя на обзорном снимке грудной клетки выявлены сломанные рёбра. Переломы несвежие, неизвестной давности, но они еще не срослись. Кто тебе переломал ребра?
— Да кто меня тронет в этом лагере? — вопросом на вопрос ответил Максимов. — Никто меня и пальцем не тронет!
— Точно?
— Да, точно!
— Тогда откуда переломы?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Может быть, сломал, когда падал когда-нибудь?
— Они от падений так не ломаются, что аж в нескольких местах, да с разных сторон..., — стал было говорить я и вдруг осёкся, понимая, что переломы ребер у него патологические*. — Хотя знаешь, всё может быть... Ладно, пойду с доктором поговорю. Выздоравливай!
Заведующий инфекционным отделением, выслушав меня о том, кто я и зачем я тут, подтвердил мои догадки.
— Вы правы, — сказал он. — Мы предполагаем, что переломы у него метастатического характера.
— А первичная опухоль где?
— Тут, учитывая проведённое обследование на нашем уровне, скорее всего, будет миеломная болезнь*, — ответил заведующий. — Надо бы ещё компьютерную томографию делать, а у нас томограф, сами знаете, не работает.
— Прогноз? — коротко спросил я.
— Неблагоприятный. Крайне неблагоприятный.
— Ясно. Спасибо.
*Патологический перелом – это когда кость ломается без какой-либо чрезмерной нагрузки, например, при слабом ударе или падении с высоты собственного роста. Опухолевые клетки выделяют вещества, которые разрушают костную ткань вокруг метастаза, что освобождает пространство для его роста. В результате метастатического процесса прочность костной ткани снижается и возникает угроза патологического перелома.
*Миеломная болезнь — заболевание системы крови, относящееся к парапротеинемическим лейкозам. Своё название заболевание и опухолевая клетка получили в связи с преимущественной локализацией процесса в костном мозге.
Грустно это. Не берёг человек здоровье и волю, не дорожил своими родными и близкими, а теперь, мало того, что находится в неволе, так ещё и заболевание тяжелое и неизлечимое.
Через несколько дней больного все же вывезли на компьютерную томографию. Диагноз подтвердился. А совсем нелавно я узнал, что он умер в паллиативной палате терапевтического отделения, так и не дождавшись "актировки"*
— Нам уже вызов дали, — сказал водитель, когда я вышел из инфекции и сел в машину. — Возле подъезда лежит мужик. Вызывают прохожие, говорят, что алкоголем особо от него не пахнет. Думают, что парализовало, потому что он заваливается на один бок.
— Поехали.
Мужчина, к которому нас вызвали, лежал на тротуаре прямо напротив подъезда. Лежал он на животе, уложив голову на сложенные перед собой руки.
— Не парализованный, — сказал я водителю.
— Нет?
— Не. Видишь, как лежит? Руки подложил под голову, чтоб удобнее было. Парализованный так не уляжется.
Немного в стороне от больного находилась женщина лет шестидесяти пяти на вид, а на скамейке возле подъезда сидел какой-то дед.
— Это я вызывала! — крикнула женщина, как только я вышел из машины.
От её крика "парализованный" поднял голову, посмотрел на источник крика, потом посмотрел на меня. Я подошел, поставил чемодан и присел рядом.
— Здравствуйте.
— Здрасте...
— Пил? — спокойным и даже доброжелательным голосом спросил я.
— Было дело. Не отрицаю, — согласился с моим предположением "парализованный".
— Встать можешь?
— Сейчас попробую. Может быть, даже и получится...
— Вы поглядите-ка на него! — стала возмущаться женщина. — Нажрался с утра пораньше!
— Ну, извините..., — попросил прощения больной, с трудом поднимаясь с асфальта.
— Перед доктором теперь извиняйся! — рявкнула женщина.
— А мне-то что? — спросил я. — Мне он ничего плохого не делал. Да и вам тоже.
— Надо полицию вызывать! — подключился сидящий у подъезда дед. — Алкаши проклятые!
— Ну вот что ты тут разлёгся? — спросил я мужика, помогая ему подняться. — Тебя ж тут сожрать готовы! Шёл бы домой, лег бы в постель да валялся бы сколько угодно там.
— Да я домой и шёл... Да не дошёл...
А я думал: вызов в общественное место, а с общественных мест мы просто обязаны увозить больных в приёмный покой, даже если у него просто где-нибудь царапинка. Исключением является только письменный отказ от госпитализации. Вот и с этим пьяным мне предстояло примерно то же самое. Ну, подпишет он отказ. Ну, уеду я, оставив его на месте. Он снова разляжется на асфальте, а то и упадёт, ударится. И снова меня вызовут к нему же.
— Где живешь?
— Здесь, в этом подъезде.
— На каком этаже?
— На втором.
— Ключи от квартиры не потерял?
— Не.
— Пойдем! — я поднялся и протянул ему руку.
— Куда? — испугался мужик.
— До дому тебе помогу дойти!
— Да я сейчас полицию вызову! — заворчал сидевший на скамейке дед. — Пусть они его забирают!
С трудом я завел мужика в квартиру. Он все понимал и ориентировался, но вот ноги у него категорически отказывались идти. Выводить больных из квартир и вести их под руку вниз по лестнице мне приходилось много раз, но сейчас я впервые в жизни вел больного под руку обратно в квартиру вверх по лестнице. Это оказалось гораздо сложнее.
— Ложись и спи! Понял?
— Да...
— До свидания.
— Спасибо, доктор...
Я вышел из подъезда.
— Я бы на вашем месте полицию вызвал! — стал выговаривать мне дед.
— Вы не на моём месте, — ответил я. — А я, слава Богу, не на вашем. Будьте здоровы!
Дед еще что-то ворчал мне вслед, а я в очередной раз убедился, что любят у нас люди "делать добро чужими руками".
— Свободен! — сказал я в рацию.
— Домой! — ответила диспетчер.
Вечером, когда стемнело, я поехал на вызов к бабушке восьмидесяти четырёх лет.
Возле подъезда меня встретили две безобразно накрашенные девушки лет двадцати пяти в нетрезвом состоянии.
— О! Доктор приехал! — кокетливо, но вызывающе заулыбались они. — Это мы вызывали бабуле! Вы её заберёте?
— Я её ещё не увидел, так-то.
— А, ну да. Пойдёмте! Но её надо забрать!
Бабушка сидела на диване. Увидев меня, она махнула руками:
— Вы зачем вызывали? — заворчала она. — Я же говорила, что не надо!
— Бабуля, у тебя сердце! У тебя давление! У тебя голова! — наперебой стали говорить девушки. — Тебе в больницу надо! Доктор, заберите её!
Мне стало понятно желание внучек избавиться от бабушки. Скорее всего, им нужна была свободная квартира, чтоб устроить в ней "пьянку-гулянку".
В любом случае, я уже приехал, поэтому решил, что осмотреть больную всё равно надо.
Но у бабушки, на мое счастье и к несчастью внучек, на момент осмотра всё оказалось в порядке.
— Мне нужен ваш паспорт, полис и СНИЛС.
— Бабуля, где у тебя документы? — расстроенным голосом раздраженно спросила одна из девушек.
— В сумке.
Внучки схватили бабушкину сумку и со злостью вытряхнули из неё все содержимое. Сделали они это максимально демонстративно, как бы показывая мне, что очень разозлены моим решением не забирать мешающую им бабушку. Такое поведение молодых, но уже потерянных людей меня стало злить.
"Вот еще какой-нибудь один выпад с их стороны, — подумал я, — и я за себя не ручаюсь".
Помимо документов, носовых платков, различных пакетиков, с негромким звоном из сумки выпало несколько медалей.
— О! У неё какие-то медали есть! — воскликнули девушки, схватили медали и стали примерять их к ушам, как серёжки. Я посмотрел на бабушку. В её глазах стояли слёзы.
И тут меня понесло.
— Вы что делаете?? — взревел я и выдернул медали из рук девушек. — Пошли вон отсюда! Обе!
Я указал на дверь. Девушки удивленно посмотрели на меня. Я схватил одну из них за руку и вытолкнул на кухню. Злым-презлым взглядом уставился на вторую девушку.
— Тебе тоже помочь?
— Не надо! — вскрикнула она и, прижимаясь спиной к стене, тоже выскочила на кухню.
— Бабуль, поедем в больницу? — сказал я, вкладывая медали в её морщинистые руки.
— Не поеду... Что мне там делать?
— Они ж вас тут доведут до сердечного приступа.
— Ничего мне не будет..., — всхлипывала старушка. — Как я их оставлю?
— Да они не маленькие уже! Сами справятся!
— Смотреть мне за ними надо... У них отец, сын мой, умер пятнадцать лет назад, а мать запилась и пропала куда-то... Я их одна воспитывала...
Я вышел на кухню. Девушки испуганно посмотрели на меня.
— Я считаю, что бабушке угрожает опасность, — спокойно стал говорить я девушкам. — И эта опасность представлена вашим поведением. В принципе, этого достаточно, чтобы вызвать сюда полицию...
— Не надо!
— Я всё же вызову, потому что когда с ней что-то случится, спросят с меня. Ясно?
В полицию я сообщил о ситуации на вызове, но ответ был стандартный: "машин и сотрудников нет, как появятся свободные, наряд подъедет...". Слава Богу, на тот адрес больше нас не вызывали.
*"Актировка" — освобождение от отбывания наказания в связи с болезнью.
(Регламентируется Постановлением Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. N 54 "О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью").