- Ты издеваешься над моей дочерью! - Валентина Дмитриевна ворвалась в квартиру, как комбайн через пшеничное поле, и Марина невольно отступила к кухонной стойке. - Ирина рыдает уже три дня! Три дня, ты понимаешь?
- Валентина Дмитриевна, я...
- Молчи! - свекровь взмахнула сумкой, словно дирижерской палочкой, обрывая партию скрипки. - Сколько лет ты разрушаешь нашу семью!
Марина прислонилась к холодильнику, тот привычно загудел, будто сочувствуя. В голове мелькнула дурацкая мысль, интересно, а холодильники умеют считать? Этот точно должен, он пережил с ней все годы брака, все визиты свекрови, все праздники с Ириной.
Ах да, Ирина. Золовка, которую Марина не пригласила на восемнадцатилетие дочери. Вот, собственно, и весь криминал.
- Немедленно звони ей и извиняйся! - Валентина Дмитриевна воткнулась в центр кухни, как памятник себе самой.
Семьдесят два года, а энергии, как у молодой кобылицы. Бывший директор школы, привыкла, чтобы все строились по струнке.
- И пригласи на праздник!
- Нет, - тихо сказала Марина, и сама удивилась, как легко вылетело это слово.
- Что?!
- Нет. Не позвоню. Не извинюсь. Не приглашу.
Руки предательски тряслись. Марина спрятала их за спиной. Столько лет молчания не проходят бесследно, тело помнит, как надо бояться.
Свекровь покраснела постепенно, начиная с шеи, как столбик термометра, который сунули в кипяток. Марина наблюдала за этим процессом с каким-то отстраненным любопытством.
- Надо же, - думала она, - а ведь раньше при первых признаках свекровиного гнева я уже бежала за валерьянкой.
Для себя, разумеется.
- Олег! - заорала Валентина Дмитриевна. - Олег, иди сюда!
Марина знала, муж дома, слышит все. Специально взял отгул, когда узнал, что мать собирается приехать «разбираться». И теперь прячется за дверью, надеясь, что буря пройдет мимо.
- Олег! - свекровь распахнула дверь комнаты.
Муж сидел за компьютером в наушниках, усиленно изображая погружение в работу. Марина увидела на экране пасьянс. Обычная «Косынка». Все как и всегда, спрятался от проблем.
- Я звала тебя!
- А? Мам? Ты приехала? - Олег стянул наушники, изображая удивление, в его исполнении это выглядело жалко. - Что случилось?
- Твоя жена издевается над Ириной! Не пригласила на день рождения Кати!
Олег посмотрел на Марину, на мать, снова на Марину. В его глазах читалось знакомое желание испариться, раствориться, телепортироваться куда угодно, хоть в Антарктиду к пингвинам.
- Мам, ну... это же... - он замялся. - Разберитесь сами, я не хочу вмешиваться.
Вот оно. Коронная фраза Олега, инженера-конструктора, создателя сложнейших механизмов, который столько лет не может сконструировать собственную позицию в семейных конфликтах.
- Видишь? - торжествующе ткнула в Марину пальцем свекровь. - Даже мой сын понимает, что ты неправа!
Марина рассмеялась. Тихо, почти беззвучно, но Валентина Дмитриевна услышала и напряглась, как охотничья собака, учуявшая дичь.
- Что смешного?
- Да так... Вспомнила кое-что.
- Что именно?
- Свадьбу Димы. Помните? Ваша дочь назвала невесту, цитирую, «деревенской, которая окрутила порядочного парня». При всех гостях. После третьей рюмки.
- Ирина была не в себе!
- А на вашем юбилее? Когда она кричала на весь ресторан, что ее посадили не за тот стол? Что вы мать-ехидна, которая любит только сына?
- Это было недоразумение!
- А на прошлый праздник? Когда она упала со стула и разбила бабушкин сервиз?
Валентина Дмитриевна молчала. Олег снова уставился в монитор. Марина знала, он сейчас лихорадочно перекладывает карты, лишь бы не встречаться ни с кем взглядом.
- Я защищаю дочь, - продолжила Марина. - Кате восемнадцать. Это важный день. Она попросила не звать тетю Иру. И я не позову.
- Семья развалится по твоей вине! - выдохнула свекровь. - Вся родня будет знать, какая ты!
- Какая?
- Жестокая! Бессердечная!
Из комнаты выглянула Катя, тоненькая, с мокрыми после душа волосами. Марина поймала ее взгляд, благодарный, теплый, родной. И поняла, что все делает правильно, так как надо.
- Бабушка, - сказала Катя. - Я люблю тетю Иру. Правда. Но на моем дне рождения хочу веселиться, а не собирать осколки и слушать пьяные откровения о том, какая у нее несчастная жизнь.
Валентина Дмитриевна посмотрела на внучку так, словно видела впервые. Открыла рот, закрыла. Повернулась к сыну.
- Олег, ты это слышал?
- Мам, - Олег наконец оторвался от монитора, но смотрел куда-то мимо. - Может, и правда... В этот раз без Ирины...
- И ты туда же! - свекровь подхватила сумку. - Сговорились все! Тетя Рая права была, не надо было тебе жениться на этой! Посмотри, во что она превратила мою семью!
Она пошла к выходу, чеканя шаг, как на параде. У двери обернулась.
- Попомните мое слово, я всем расскажу! И Рае, и Люде, и Томе! Пусть все знают, какая у Олега жена!
Дверь хлопнула. Олег первым нарушил молчание:
- Зачем ты так резко? Теперь мама всю родню подымет.
Марина налила себе воды, выпила медленно, маленькими глотками.
- Олег, - сказала она. - Твоей дочери восемнадцать. Один раз в жизни. И я хочу, чтобы она запомнила этот день не как очередной цирк с пьяной теткой, а как праздник. Нормальный человеческий повод для торжества.
- Но мама уже звонит тете Рае, я знаю...
- Пусть звонит.
Следующие дни были адом. Телефон разрывался, звонила Ирина, тетя Рая («Маринка, ты что, с ума сошла?»), двоюродная сестра Олега («Мам сказала, ты Ирку не пригласила, это правда?»), даже какая-то дальняя родственница из Саратова.
Олег ходил мрачнее тучи, периодически бурчал:
- Говорил же тебе.
- Надо было по-другому.
- Теперь мама не придет.
За два дня до праздника Марина сорвалась. Сидела, резала салат и вдруг расплакалась. Катя обняла ее.
- Мам, может, правда позвать тетю Иру? Я потерплю.
- Нет, - Марина утерла слезы. - Нет, солнышко. Хватит терпеть. Мы все слишком долго это делали.
- А если бабушка правда не придет?
- Значит, не придет. Это ее выбор.
Но внутри у нее было страшно. А вдруг она и правда все разрушила? И надо было просто промолчать, как и всегда. Эти сомнения грызли ее, не давали спать по ночам. Но Марина терпела ради дочери.
В день праздника с утра позвонила Валентина Дмитриевна.
- Я приду. Но только ради Кати. И чтобы ты знала, я тебе этого не прощу.
- Хорошо, - ответила Марина, хотя хотелось сказать совсем другое.
Праздник прошел... странно. Валентина Дмитриевна сидела с каменным лицом, демонстративно не разговаривала с Мариной. Олег нервничал, слишком громко смеялся над шутками Катиных друзей. Родственники перешептывались, конечно, все уже все знали.
Но Катя сияла, и это было главное.
Когда гости разошлись, Валентина Дмитриевна, уходя, бросила:
- Ирина пьет валерьянку третий день. Надеюсь, ты довольна.
Марина кивнула. Что тут скажешь?
Вечером, когда убрали со стола, Олег сказал:
- Знаешь, мама долго это не забудет. И Ирка тоже.
- Знаю.
- Тебе не страшно? Все праздники теперь будут... такие.
- Страшно, - призналась Марина. - Но знаешь, что страшнее? Дальше молчать, делать вид, что все нормально, когда твоя дочь просит защитить ее.
Олег промолчал. Пошел в кабинет, наверное, опять раскладывать пасьянс.
А Марина поздно вечером, пила чай и думала, правильно ли она поступила? (Все события вымышленные, все совпадения случайны)🔔ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ 👇