«То ли «Жмурки», то ли «Криминальное чтиво», но в арабском стиле» — так можно было бы описать фильм «Король улиц» (2023), если бы его авторы не настаивали на романтике «возвращения к корням». Но давайте называть вещи своими именами: это история о бандите, который не смог завязать, даже когда жизнь загнала его в угол.
Алжирский гангстер Омар по прозвищу «Сверло» — не герой-любовник и не философствующий беглец. Он — продукт криминальной системы, которая не отпускает своих «пенсионеров». Почему современное кино так одержимо стареющими преступниками? И что делает этот фильм не просто очередной гангстерской сагой, а зеркалом миграции, идентичности и абсурда «законной незаконности»?
Криминальная пенсия: когда нет выхода даже в Алжире
Омар — типичный продукт французских банльё (окраин), где криминал давно стал социальным лифтом для мигрантов второго поколения. Но в отличие от романтизированных сюжетов о «благородных бандитах», здесь нет ни ностальгии, ни пафоса. Его вынужденное бегство в Алжир — не возвращение на родину, а ссылка. Европа ему закрыта, Алжир — «Запорожец» вместо «Роллс-Ройса».
Этот диссонанс — ключ к пониманию фильма:
- Тюрьма vs свобода. Алжирская тюрьма страшнее французской, но и «свобода» здесь — иллюзия. Омар заперт в пространстве, где он чужой среди своих.
- Праздность как наказание. Безделье для человека, привыкшего к криминальной активности, мучительнее тюрьмы. Отсюда — абсурдная попытка «управлять» кондитерской фабрикой, используя свою репутацию как отпугивающее средство.
Фильм мастерски обыгрывает мотив «гангстера на пенсии», знакомый по «Рюдзо и семеро бойцов» Китано или «Криминальному чтиву». Но если у Тарантино герои хотя бы пытаются «завязать», Омар даже не хочет. Его трагедия в том, что он не знает, как жить иначе.
Арабские криминальные арабески: где нет шейхов, только асфальт «пожиже»
Режиссер намеренно разрушает ориенталистские клише: никаких пустынь, дворцов и «Лоуренсов Аравийских». Алжир здесь — провинциальный город с грязными улицами, где криминал такой же, как в Париже, только менее гламурный.
Это важный культурологический момент:
- Деколонизация криминала. Преступность в бывших колониях — не экзотика, а калька с европейских моделей. «Король улиц» показывает, как глобализация стирает различия: бандиты везде одинаковы.
- Мигрантская ностальгия = миф. Омар не находит «корней» в Алжире — он здесь такой же чужой, как и во Франции. Его идентичность — гибридная, и это делает его изгоем везде.
Фильм перекликается с «Ангелами с грязными лицами», но без морализаторства. Подростки, которых вербует Омар, — не жертвы системы, а её естественное продолжение. Социальной критики нет: авторы как будто говорят — «такова жизнь».
Почему «Сверло»? Имя как приговор
Прозвище Омара — не просто цветистая метафора. В нем весь его характер:
- Мифы vs реальность. Зрителя долго держат в напряжении: то ли он «сверлит» взглядом, то ли использует дрель для пыток. Оказывается, всё прозаичнее — но именно в этой простоте и есть гениальность.
- Имя как клеймо. Омар не может избавиться от своего прошлого, как не может избавиться от прозвища. Оно определяет его судьбу.
Оригинальное название «Омар-сверло» было точнее — оно лишало героя ложного героизма.
Заключение: почему бандиты не уходят на покой
«Король улиц» — не про любовь или корни. Это фильм о том, как криминал становится единственной идентичностью. Омар не может «исправиться», потому что вне этой системы он — никто.
Современное кино всё чаще возвращается к этой теме («Ирландец», «Манчестер у моря»), потому что она отражает глобальный кризис идентичности. Когда нет «нормальной» жизни, бандитская пенсия — не выбор, а приговор.