Александра стояла посреди гостиной, сжимая в руках документы. Её рука дрожала не от страха, а от переполнявшей злости. Три года. ТРИ ГОДА она терпела унижения, насмешки и бесконечные упрёки. Но сегодня всё закончится.
— Квартиру я получила по дарственной, а значит, пошла ВОН отсюда, — её голос звенел, как натянутая струна. — ВСЕ вон отсюда! Немедленно!
Елизавета Игоревна, свекровь, застыла с приоткрытым ртом. Её идеально накрашенные губы беззвучно шевелились, словно она пыталась найти слова, но они застревали где-то в горле. Рядом с ней Авдей, муж Александры, побледнел так, что веснушки на его лице стали похожи на россыпь ржавчины.
— Саша, ты что... — начал он, но жена резко повернулась к нему.
— МОЛЧАТЬ! — её крик заставил всех вздрогнуть. — Ты тоже. Собирай вещи и УБИРАЙСЯ к своей мамочке. Или к Лидии. К кому хочешь!
Лидия. Это имя повисло в воздухе, как удар хлыста. Золовка Александры медленно поднялась с дивана, где до этого момента сидела, наблюдая за происходящим с плохо скрываемым злорадством. Теперь же её лицо вытянулось от изумления.
— Ты не имеешь права... — начала она, но Александра развернулась к ней.
— Я имею ВСЕ права! Бабушка Зоя оформила дарственную на МЕНЯ. Не на твоего драгоценного братца, не на тебя, не на вашу мать. На МЕНЯ!
Елизавета Игоревна наконец обрела дар речи:
— Моя мать была не в себе, когда подписывала эти бумаги! Ты её обработала!
— ХВАТИТ! — Александра швырнула документы на журнальный столик. — Бабушка Зоя была в здравом уме и твёрдой памяти. Нотариус, врачи — все это подтвердили. Она видела, как вы ко мне относитесь. Видела всё!
Авдей сделал шаг к жене, но она отступила.
— Не подходи ко мне. Ты выбрал сторону. Когда твоя мать называла меня «деревенской выскочкой» — ты МОЛЧАЛ. Когда Лидия рассказывала всем соседям, что я «охомутала» тебя — ты МОЛЧАЛ. Когда меня заставляли обслуживать ваши семейные сборища, как прислугу — ты МОЛЧАЛ!
Её голос срывался, но она продолжала:
— А знаете, что самое мерзкое? Вы думали, что я ДУРА. Что я не знаю про ваши планы. Про то, как вы собирались переписать квартиру на Лидию, чтобы её бывший муж не смог претендовать на долю при разделе имущества. Как собирались выселить меня «на съёмное жильё», когда родится ребёнок.
— Откуда ты... — Лидия осеклась.
— Бабушка Зоя всё слышала. Она лежала в своей комнате, а вы обсуждали это прямо за стенкой. Думали, старушка оглохла? НЕТ. Она всё слышала. И рассказала мне.
Александра подошла к старинному комоду — единственной вещи, которую она привезла из родительского дома. Достала из ящика толстую папку.
— Вот записи бабушки Зои. Её дневник. Она вела его последние два года. Всё здесь — каждое ваше слово, каждая гадость, которую вы обо мне говорили.
Елизавета Игоревна попыталась выхватить папку, но Александра отдёрнула руку.
— НЕ ТРОГАТЬ! Это теперь моё. Как и эта квартира. Как и всё, что в ней.
— Саша, давай поговорим спокойно, — Авдей попытался взять ситуацию под контроль. — Мы же женаты. У нас общее имущество...
— НЕПРАВДА, — Александра усмехнулась. — Помнишь брачный договор, который твоя мамочка заставила меня подписать? «Чтобы защитить сыночка от охотниц за деньгами»? Так вот, согласно ему, подаренное имущество остаётся личной собственностью одаряемого. Спасибо Елизавете Игоревне за предусмотрительность!
Свекровь побагровела. Её собственная хитрость обернулась против неё.
— Ты... ты специально! — выдавила она.
— НЕТ! — Александра покачала головой. — Я просто хотела нормальной семьи. Любящего мужа, а не маменькиного сынка. Уважения, а не постоянных унижений. Но вы... вы превратили мою жизнь в АД!
Она повернулась к Авдею:
— Помнишь, как я плакала после того первого «семейного ужина»? Когда твоя мать при всех сказала, что ты мог бы найти кого-то получше? А ты... ты сказал, что я «слишком чувствительная».
— Саша...
— Помнишь, как Лидия «случайно» испортила моё свадебное платье за день до регистрации? Пролила на него красное вино? А ты сказал, что это «просто несчастный случай».
— Это действительно был...
— ЗАТКНИСЬ! — Александра топнула ногой. — Она сама призналась бабушке Зое! Хвасталась, как ловко всё провернула!
Лидия попятилась к двери, но Александра преградила ей путь.
— Куда это ты собралась? Я ещё не закончила! Знаешь, что написала бабушка Зоя в своём последнем письме ко мне? «Милая Сашенька, ты единственная, кто относился ко мне как к человеку, а не как к обузе. Только ты приходила просто поговорить, а не выпрашивать деньги или жаловаться на жизнь. Пусть эта квартира станет твоей крепостью. Ты заслужила».
Александра достала из папки конверт, вскрыла его и зачитала:
— «И ещё, деточка. Я знаю про Авдея и ту женщину из его офиса. Елизавета тоже знает, но молчит — лишь бы сын не женился на тебе по-настоящему, с любовью. Береги себя».
Авдей застыл, как громом поражённый.
— Это... это неправда...
— НЕПРАВДА? — Александра достала телефон. — Вот переписка с Мариной Задорожной. Твоя мамочка любезно пересылала ей наши семейные фотографии с подписями «Временное неудобство, скоро всё решится». Хочешь, зачитаю ответы Марины?
Елизавета Игоревна выхватила телефон сына из его кармана, но Александра опередила её:
— Бесполезно. Я всё сохранила. Скриншоты, записи разговоров. Всё.
— Мама, это правда? — Авдей повернулся к матери. — Ты переписывалась с Мариной?
— Я хотела для тебя лучшего... — пробормотала Елизавета Игоревна.
— ЛУЧШЕГО? — взорвалась Александра. — Разрушить семью — это лучшее? Знаете что? Мне всё равно! УБИРАЙТЕСЬ! У вас час на сборы!
— Час? — Лидия возмутилась. — Мы тут живём...
— Жили. Прошедшее время. И да, можете не искать свои «заначки». Деньги из книг на верхней полке, из коробки с обувью, из старой вазы — я всё нашла и отдала в детский дом. От вашего имени. Даже благодарственные письма пришли.
Елизавета Игоревна рванулась к антресолям, но Александра остановила её:
— И из банки с гречкой тоже. И из пакета с мукой. Тридцать тысяч евро в общей сложности. Детям-сиротам очень пригодились.
— Ты... воровка! — взвизгнула свекровь.
— ВОРОВКА? Я? — Александра расхохоталась. — Это вы три года воровали мою зарплату! «Сашенька, надо на общие нужды». «Сашенька, в семье всё общее». А потом эти деньги оказывались у Лидии на «срочные нужды» или у тебя на «косметолога»!
Она подошла к входной двери и распахнула её.
— ВОН! НЕМЕДЛЕННО! Или я вызову службу безопасности. Да, теперь в доме есть охрана. И они уже предупреждены.
Авдей попытался в последний раз:
— Саша, подумай... Мы столько лет вместе...
— Три года. Три года УНИЖЕНИЙ. Знаешь, что я поняла? Ты никогда меня не любил. Я была удобной — тихой, работящей, безответной. Твоя мать это сразу раскусила и использовала.
— Это не так...
— Это ТАК! Когда я предложила съехать отдельно, ты сказал: «Мама обидится». Когда я просила защитить меня от нападок Лидии, ты говорил: «Она же сестра, потерпи». Когда я плакала по ночам, ты делал вид, что спишь!
Александра указала на дверь:
— ХВАТИТ! УБИРАЙТЕСЬ! И не возвращайтесь. НИКОГДА!
Елизавета Игоревна попыталась сыграть последнюю карту:
— А как же внуки? Ты лишишь их бабушки?
— Каких внуков? — Александра горько усмехнулась. — Тех, которых ты планировала воспитывать «правильно», чтобы они не были похожи на «мать-неудачницу»? Не волнуйся. Детей не будет. По крайней мере, от Авдея.
— Ты что, собираешься разводиться? — Авдей наконец осознал масштаб катастрофы.
— Документы уже у юриста. И да, я проконсультировалась — квартира останется моей. Дарственная, помнишь? Личная собственность.
Лидия попыталась незаметно прихватить вазу с комода, но Александра заметила:
— ПОСТАВЬ НА МЕСТО! Это тоже подарок бабушки Зои. МНЕ, не тебе!
— Жадина! — выплюнула золовка.
— Жадина? Я? Это я жадина? — Александра задохнулась от возмущения. — Это вы выклянчивали у бабушки Зои последние деньги! Это ты, Лидия, украла её золотые серёжки и сказала, что это «наследство должно остаться в семье»! Это Елизавета Игоревна продала бабушкины иконы и сказала всем, что их украли!
— Откуда ты знаешь про иконы? — свекровь побледнела.
— Антиквар оказался порядочным человеком. Когда узнал, что бабушка Зоя умерла, пришёл отдать дань уважения. И очень удивился, узнав, что иконы якобы «пропали» ещё год назад. У него даже чек сохранился. С твоей подписью, Елизавета Игоревна.
Александра посмотрела на часы:
— У вас осталось сорок минут. Потом я вызываю охрану.
— Куда мы пойдём? — заныла Лидия.
— Меня это НЕ ВОЛНУЕТ! К твоему бывшему мужу. К любовнику Авдея — Марине. Хоть на вокзал! Только ВОН отсюда!
Елизавета Игоревна выпрямилась и прошипела:
— Ты об этом пожалеешь, дрянь! Мы тебя приютили, а ты...
— ПРИЮТИЛИ? — Александра не выдержала. — Я ПЛАТИЛА за всех! За коммунальные услуги, за продукты, за ваши «срочные нужды»! Я готовила, убирала, стирала! Я была бесплатной прислугой с бонусом в виде зарплаты!
Она сделала глубокий вдох:
— Знаете, что сказала мне бабушка Зоя перед смертью? «Сашенька, они тебя не заслуживают. Ты добрая, хорошая девочка. Не дай им сломать тебя». И я не дала. Я терпела, копила доказательства, ждала. И дождалась!
Авдей попытался подойти к жене, но она выставила руку:
— НЕ ПОДХОДИ! Ты сделал свой выбор ДАВНО. Когда позволял матери ИЗДЕВАТЬСЯ надо мной. Когда молчал, видя, как твоя сестра ворует мои вещи. Когда врал про «задержки на работе», а сам был с Мариной.
— Я могу всё объяснить...
— НЕ НАДО! Поздно! Слишком ПОЗДНО!
Александра отошла от двери:
— Тридцать пять минут. Берите только личные вещи. Всё остальное — моё по праву дарения.
— Но мебель покупала я! — возмутилась Елизавета Игоревна.
— На деньги бабушки Зои. У меня есть выписки с её счетов. Она оплачивала ВСЁ в этом доме последние десять лет. А вы только тратили.
Александра достала из папки ещё один документ:
— И кстати, Елизавета Игоревна. Помните ту историю пять лет назад? С фирмой вашего покойного мужа? Долги, которые «внезапно» исчезли?
Свекровь окаменела.
— Это бабушка Зоя их оплатила. Миллион двести тысяч. Из своих сбережений. Чтобы вы не остались на улице. А вы... вы даже спасибо не сказали. Решили, что это «само собой разумеется».
— Мама? — Авдей уставился на мать. — Ты говорила, что кредиторы простили долги...
— Они и простили. После того, как получили деньги от бабушки Зои, — Александра повернулась к нему. — Твоя мать знала. Всегда знала. Но тебе не сказала, чтобы ты не чувствовал себя обязанным перед бабушкой. Чтобы мог спокойно игнорировать старушку, как и все вы!
Лидия попятилась к своей комнате:
— Я... мне нужно собрать вещи...
— Тридцать минут! — отрезала Александра. — И ДА — постельное бельё, полотенца и всё остальное оставляете здесь. Это тоже куплено на деньги бабушки Зои.
Следующие полчаса прошли в суматохе. Елизавета Игоревна металась по квартире, пытаясь унести как можно больше. Лидия тихо всхлипывала, запихивая одежду в чемодан. Авдей стоял посреди комнаты, словно не веря в происходящее.
— Саша, — попробовал он ещё раз, — может, мы сядем, спокойно поговорим...
— НЕТ! — она покачала головой. — Разговоры закончились. Время ВЫШЛА!
Александра подошла к домофону и нажала кнопку:
— Охрана? Да, это квартира 45. Поднимитесь, пожалуйста. Нужна помощь с выселением незаконно проживающих.
— Незаконно проживающих?! — взвизгнула Елизавета Игоревна. — Да мы тут...
— Уже НЕ живёте. Вы не прописаны в этой квартире. Бабушка Зоя вас выписала ещё два года назад, просто не говорила. А меня, кстати, прописала. Так что я тут полноправная хозяйка, а вы — НИКТО!
В дверь постучали. Вошли двое охранников.
— Добрый вечер, Александра Петровна. Чем можем помочь?
— Проводите этих людей, пожалуйста. И убедитесь, что они не вынесли ничего, кроме личных вещей.
— Это унизительно! — Елизавета Игоревна покраснела от злости.
— Унизительно? А называть меня «деревенщиной» при ваших подругах — не унизительно? Заставлять мыть полы на коленях, потому что «швабра плохо отмывает» — не унизительно? Рассказывать всем, что я «неудачница, которой повезло выскочить замуж» — НЕ УНИЗИТЕЛЬНО?!
Александра подошла к свекрови вплотную:
— Вы сделали мою жизнь АДОМ. Все вы. А теперь УБИРАЙТЕСЬ и никогда не возвращайтесь!
Охранники вежливо, но настойчиво стали выпроваживать семейство к выходу. Елизавета Игоревна попыталась прихватить картину со стены, но охранник покачал головой:
— Только личные вещи, мадам.
— Это семейная реликвия! — возмутилась она.
— Это подарок бабушки Зои МНЕ на день рождения, — Александра показала дарственную надпись на обороте. — Видите? «Любимой Сашеньке с любовью».
Когда все трое оказались за порогом, Авдей обернулся:
— Саша, ты совершаешь ошибку. Мы могли бы всё исправить...
— Ошибку я совершила три года назад, когда вышла за тебя замуж, — отрезала она. — А сейчас я её исправляю. Прощайте!
Дверь захлопнулась. Слёзы, которые Александра сдерживала так долго, наконец полились из глаз. Но это были слёзы облегчения, не горя.
Она сидела так несколько минут, потом поднялась, умылась и прошла в комнату бабушки Зои. Та оставалась нетронутой — Александра берегла каждую вещь.
На тумбочке стояла фотография — бабушка Зоя и маленькая Саша, приехавшая из деревни поступать в университет. Старушка приютила дальнюю родственницу, когда та осталась без жилья в чужом городе.
— Спасибо, бабушка, — прошептала Александра. — Я всё сделала, как ты просила. Теперь я свободна.
Она вышла на балкон. Внизу, у подъезда, всё ещё стояли Авдей, его мать и сестра. Елизавета Игоревна что-то кричала, размахивала руками. Лидия плакала. Авдей просто стоял, опустив голову.
Александра достала телефон и набрала номер:
— Фаина? Привет, подруга. Да, всё получилось. Они ушли. Навсегда. Приезжай, отпразднуем. И да — захвати шампанское. Сегодня первый день моей новой жизни!
Она ещё раз посмотрела вниз. Троица медленно брела прочь, таща чемоданы. Елизавета Игоревна оглянулась и что-то крикнула, но Александра уже не слушала. Она закрыла балконную дверь и пошла на кухню готовить ужин. Впервые за три года — только для себя.
Через неделю Александра получила официальное уведомление о принятии искового заявления о разводе. Авдей не сопротивлялся — понимал, что проиграл. Елизавета Игоревна пыталась шантажировать через общих знакомых, но те, узнав правду, отвернулись от неё. Оказалось, многие догадывались, как обращались с Александрой, но молчали.
Лидия попыталась вернуться в квартиру «за забытыми вещами», но охрана не пустила. Она устроила скандал, кричала, что Александра — воровка и мошенница, но соседи, помнившие добрую бабушку Зою и видевшие, как к ней относились родственники, встали на сторону молодой женщины.
А потом начались неприятности. Сначала небольшие — Елизавету Игоревну попросили из элитного фитнес-клуба за неуплату. Оказалось, членские взносы последние два года оплачивала Александра со своей карты, а после разрыва отношений просто аннулировала автоплатёж.
Потом выяснилось, что Лидия задолжала крупную сумму своему бывшему мужу — брала «в долг на месяц», а отдавать было нечем. Раньше выручала Александра, незаметно подкидывая деньги. Теперь этого источника не стало.
Но главный удар ждал Авдея. Марина Задорожная, узнав, что он свободен, потребовала выполнения обещаний — квартиры, машины, красивой жизни. А когда поняла, что у него ничего нет, кроме средней зарплаты менеджера, бросила его, попутно рассказав всему офису об их романе. Репутация Авдея была уничтожена. Начальство, узнав о его «похождениях», отказало в повышении, на которое он так рассчитывал.
Елизавета Игоревна пыталась снять квартиру, но везде требовали предоплату за несколько месяцев. Денег не было — все сбережения она потратила на поддержание видимости благополучия. Пришлось переехать к дальним родственникам в пригород, в старый дом без удобств.
Лидия попыталась вернуться к бывшему мужу, но тот только рассмеялся ей в лицо. Устроиться на работу не получалось — не было ни образования, ни опыта. Всю жизнь она прожила за счёт других.
А самое страшное случилось через три месяца. Налоговая служба заинтересовалась происхождением тех самых тридцати тысяч евро, которые Александра нашла в квартире. Оказалось, Елизавета Игоревна не задекларировала доход от продажи бабушкиных икон и других ценностей. Начислили не только налог, но и огромные пени с штрафами.
Авдей пытался помочь матери, но его уволили «по сокращению» после того, как вскрылась ещё одна неприятная история — он подделывал отчёты, чтобы получать премии. Раньше это сходило с рук, но новое начальство провело проверку.
Последней каплей стало письмо от юриста детского дома. Оказалось, благотворительный взнос от имени семьи Поздняковых (это была девичья фамилия Елизаветы Игоревны) широко освещался в местной прессе. Теперь от них ждали продолжения благотворительности. А денег не было совсем.
Александра узнавала обо всём от Фаины, которая работала в той же компании, что и Авдей. Но не злорадствовала. Ей было всё равно. Она начала новую жизнь — записалась на курсы дизайна, о которых мечтала много лет, завела собаку (Елизавета Игоревна ненавидела животных), начала встречаться с хорошим человеком — врачом из соседнего дома.
В годовщину смерти бабушки Зои Александра пришла на кладбище. К её удивлению, там уже были Авдей с матерью и сестрой. Они выглядели осунувшимися.
— Саша... — начал Авдей.
— НЕ НАДО, — она покачала головой. — Я пришла к бабушке Зое, не к вам.
Елизавета Игоревна хотела что-то сказать, но Александра прошла мимо, положила цветы на могилу и тихо произнесла:
— Спасибо, бабушка. За всё. Я теперь счастлива.
Уходя с кладбища, Александра не оглянулась. Дома её ждали Фаина с тортом — отмечать годовщину освобождения, собака Рыжик и Михаил с букетом ромашек. Телефон пищал от непрочитанных сообщений Авдея, но она давно заблокировала этот номер во всех мессенджерах. Прошлое осталось там, за кладбищенскими воротами, а впереди простиралась жизнь, которую наконец-то можно было назвать своей.
Автор: Владимир Шорохов © Самые читаемые рассказы на ДЗЕН