— Ну и что, что твоя? В семье всё общее, Оленька, пора бы уже привыкнуть!
Галина Семёновна произнесла это своим обычным, чуть наставительным тоном, разглядывая себя в зеркале. На ней была новая шёлковая блузка Ольги — та самая, которую она откладывала на юбилей подруги. Ольга молча сжала кулаки. Это началось не вчера. Сначала пропадали по мелочи: то её любимая чашка оказывалась у свекрови в комнате, то дорогой крем для рук «случайно» перекочёвывал на её туалетный столик. Потом — деньги. Небольшие суммы из кошелька, которые так легко списать на собственную забывчивость.
Игорь, её муж, на все жалобы только отмахивался.
— Оль, ну прекрати, а? Она же мама. Ей просто понравилось, вот и взяла. Что такого? Ты мелочишься, правда. Неуважение какое-то к старшим.
Ольга чувствовала, как внутри всё закипает. Неуважение? А брать чужое без спроса — это нормально? Но каждый разговор заканчивался ссорой. Игорь превращался в разъярённого льва, защищающего свою мать, а Ольга — в сварливую мегеру, которая «раскачивает лодку». Со временем она просто перестала что-то говорить. Проще было спрятать новую вещь или переложить деньги в потайной карман сумки. Но как спрячешь всю свою жизнь?
Всё стало гораздо хуже, когда из их общего с Игорем бюджета начали исчезать суммы посерьёзней. Уже не тысяча и не две. Десятки тысяч. Когда Ольга показала мужу выписку с карты, он нахмурился, но тут же нашёл объяснение.
— Ну, может, маме на лекарства понадобилось. Или на срочные расходы. У неё же юбилей скоро.
Но Галина Семёновна выглядела так, будто никакие лекарства ей не нужны. Наоборот, она словно помолодела. Глаза блестят, на щеках румянец, которого Ольга не видела уже много лет. Она стала часто куда-то уходить, нарядившись, как на праздник. Возвращалась поздно, вся светясь от счастья. И постоянно с кем-то переписывалась в телефоне, загадочно улыбаясь экрану. На вопросы отвечала туманно: «Да так, с подругой болтаю». Но Ольга видела, что дело тут не в подруге.
Однажды, вернувшись с работы раньше обычного, она застала свекровь в гостиной. Галина Семёновна сидела на диване, прижав к груди телефон, и на её лице была такая блаженная улыбка, какую Ольга видела только в мелодрамах.
— Галина Семёновна, всё в порядке?
Свекровь вздрогнула, быстро спрятала телефон.
— А? Да, Оленька, всё прекрасно. Просто… просто замечательно!
Она прямо… цвела. Это было так очевидно, так бросалось в глаза. И в тот же вечер Ольга случайно увидела на экране её телефона фотографию. Мужчина. Красивый, холёный, лет на пятнадцать моложе свекрови, в дорогом костюме. Он улыбался ослепительной голливудской улыбкой. И Ольга поняла: это не просто ухажёр. Это беда.
Разговор с Игорем был коротким и страшным.
— Ты что, за матерью следишь? — закричал он, когда Ольга поделилась своими подозрениями. — Ей что, нельзя личную жизнь устроить? Ты просто завидуешь, что она в свои годы счастлива, а ты только и умеешь, что деньги считать!
Эта несправедливость ударила под дых. Она, которая тянула на себе быт, экономила каждую копейку на их общую мечту — новую машину, теперь оказалась завистливой интриганкой.
Личность таинственного поклонника выяснилась скоро. Галина Семёновна сама, не в силах больше скрывать своего счастья, представила его. Родион. «Инвестор в элитную недвижимость». Он пришёл к ним на ужин с огромным букетом роз и бутылкой коллекционного вина. Говорил красиво, сыпал комплиментами, восхищался умом и красотой Галины. Игорь растаял почти сразу. Он смотрел на Родиона с уважением, как на человека, который сделал его мать счастливой. Одна Ольга сидела как на иголках. Что-то в его гладких речах, в слишком уж идеальной улыбке, в бегающих глазках было фальшивым. Животный инстинкт кричал об опасности.
После ужина, когда Родион ушёл, Галина Семёновна, обняв Игоря, лепетала:
— Он… он такой! Ты не представляешь, Игорь. Внимательный, заботливый. Говорит, что я ещё такая молодая, такая красивая… Он сделал мне предложение!
Ольга замерла у дверного косяка. Предложение? Так быстро?
— Мама, это же прекрасно! — Игорь сиял. — Я так рад за тебя!
— Только есть одно условие, сынок… — тихо сказала Галина Семёновна. — Мы хотим купить домик у моря. Жить вместе. Для этого… для этого нам нужен стартовый капитал. Родион говорит, что наша квартира — прекрасный актив. Если мы её продадим, то сможем осуществить нашу мечту. Он обещал, что как только сделка состоится, мы сразу поженимся.
Земля ушла из-под ног Ольги. Продать квартиру. Их трёхкомнатную квартиру, в которой они жили все вместе. Единственное их настоящее достояние.
— Галина Семёновна, вы в своём уме? — вырвалось у неё. — Вы его знаете всего ничего! Какой дом у моря? Какая продажа квартиры? Это же афера!
Лицо свекрови исказилось.
— Я так и знала! Зависть! Чёрная зависть! Ты просто не можешь пережить, что я буду счастлива! Не можешь! Игорь, ты слышишь, что она говорит? Она хочет лишить меня последнего шанса на женское счастье!
Игорь повернулся к Ольге, и в его глазах была холодная ярость.
— Замолчи. Просто замолчи и не лезь не в своё дело. Это мамина жизнь. И её квартира. Она имеет право решать.
Это был конец. Ольга поняла, что осталась одна. Против неё были все: ослеплённая любовью свекровь и муж, который видел в ней только врага. Но сдаваться она не собиралась. Не сейчас. Не когда на кону стояла крыша над их головами.
Ночами, пока все спали, она превращалась в сыщика. Имя и фамилия Родиона, которые она мельком увидела в телефоне свекрови, стали её единственной зацепкой. Интернет — великая вещь. Пара запросов, и мир идеального «инвестора» начал трещать по швам. Никакой фирмы по элитной недвижимости на его имя не было зарегистрировано. Зато на нескольких форумах всплывали истории обманутых женщин. Схема была одна и та же: обаятельный мужчина, обещания вечной любви, свадьбы и… просьба продать жильё для «общего светлого будущего». Сердце колотилось как бешеное, когда она читала эти полные боли и отчаяния сообщения. Фотографии не оставляли сомнений — на всех был он, их Родион.
Она распечатала всё: скриншоты с форумов, информацию о том, что его «компания» — липа. Она принесла эту папку Игорю.
— Посмотри. Просто посмотри.
Он брезгливо отодвинул бумаги.
— Я не буду читать эту грязь, которую ты нарыла в интернете. Это всё клевета от брошенных женщин. Мама счастлива. И я не позволю тебе это разрушить.
На следующий день Галина Семёновна объявила, что встреча у нотариуса для оформления доверенности на продажу квартиры назначена на завтра, на три часа дня. Она порхала по квартире, собирая документы, и напевала. Ольга смотрела на неё и видела жертву, которая с радостной песней идёт на заклание. Времени не оставалось. Совсем.
Вечером она решилась на последний, отчаянный шаг. Она поймала Игоря на кухне, когда он пил чай. В её голосе не было ни злости, ни упрёка. Только смертельная усталость и боль.
— Игорь. Послушай меня. Не как жену, которая тебе надоела своими придирками. А как человека. Я прошу тебя об одном. Всего об одном. Пойдём завтра со мной к этому нотариусу. Просто посидим в стороне. Если я не права, если это всё мои выдумки — я соберу вещи и уйду. Я больше никогда не стану между тобой и твоей мамой. Даю тебе слово. Но если я права… просто будь рядом. Пожалуйста.
Может быть, что-то в её голосе, в её осунувшемся лице заставило его засомневаться. Он долго молчал, глядя в свою чашку. Потом коротко кивнул.
— Хорошо.
У нотариуса они сидели в коридоре. Ольга чувствовала, как дрожат её руки. Вот сейчас всё решится. Или она спасёт свою семью, или разрушит её окончательно. Дверь кабинета открылась. Вышла сияющая Галина Семёновна под руку с Родионом.
— Ой, а вы что тут делаете? — удивилась она.
— Мама, мы с тобой, — твёрдо сказал Игорь, поднимаясь.
Родион нахмурился. Его взгляд быстро скользнул по лицу Ольги, потом по лицу Игоря. Идеальная улыбка на мгновение дала трещину.
— Нам не нужны свидетели, — процедил он. — Это личное дело.
— Это дело нашей семьи, — отрезала Ольга и шагнула вперёд, протягивая нотариусу распечатанные листы. — Я очень прошу вас ознакомиться с этим, прежде чем вы оформите какие-либо документы на имя этого человека.
Нотариус, пожилая строгая женщина, надела очки и начала читать. С каждой секундой её брови ползли всё выше. Родион побледнел. Он дёрнул Галину Семёновну за руку.
— Галочка, пойдём отсюда. Это провокация. Твоя невестка сошла с ума.
Но Галина Семёновна смотрела на бледное лицо своего «жениха», на бумаги в руках у нотариуса, на напряжённое лицо сына, и пазл в её голове, кажется, начал складываться.
— Родион… что это? — прошептала она.
— Я же сказал, это клевета! Ты веришь ей, а не мне?
Нотариус подняла глаза.
— Молодой человек, я думаю, вам лучше уйти. Иначе я буду вынуждена вызвать полицию.
Это были волшебные слова. Родион вырвал свою руку из руки Галины Семёновны. Его лицо исказилось злобой.
— Старая дура, — прошипел он ей в лицо. — Поверила в сказку.
И он почти бегом бросился к выходу, толкнув какого-то посетителя.
Галина Семёновна медленно оседала на пол. Игорь подхватил её, обнял. Она рыдала — громко, страшно, как ребёнок, у которого отняли самую любимую игрушку. Это был не плач разочарования. Это был вой разбитого сердца и растоптанного достоинства.
Домой они ехали в оглушающей тишине. Галина Семёновна смотрела в одну точку невидящими глазами. Уже дома, в своей комнате, она тихо позвала Ольгу.
— Прости меня, — прошептала она, не поднимая глаз. — Прости, дочка.
И в этом «дочка» было больше раскаяния, чем в тысяче слов.
Игорь подошёл к Ольге вечером, когда она стояла у окна. Он просто обнял её сзади и уткнулся лбом в её плечо.
— Прости, — сказал он. — Я был таким слепым идиотом. Таким… упёртым идиотом. Спасибо тебе.
Ольга положила свою ладонь на его. Они долго стояли молча, глядя на огни ночного города. Впереди было много трудностей: нужно было залечивать раны, заново учиться доверять друг другу, строить отношения на новых, честных основаниях. Но сейчас, в этот момент, Ольга знала главное. Их лодку штормило, её чуть не разбило о скалы лжи, но она выстояла. Потому что кто-то один не перестал за неё бороться.