Истории и рассказы | Жизнь как есть

— Твоя яблоня опять мне на грядку тень кидает! Ты посмотри, совсем ослепла, что ли? У меня там огурцы задыхаются без солнца, а она тут джунгли развела! Спиливай давай, или я сама с ножовкой приду! Альбина замерла с лейкой в руках. Вода из носика пролилась на сандалию, но она даже не дёрнулась. Утро, которое обещало быть таким тихим, разлетелось вдребезги. Опять. Снова этот скрипучий, как несмазанная телега, голос. Марья Ивановна. Гроза СНТ «Ромашка» и персональный кошмар Альбины. Альбина поставила лейку на землю...

— Знаешь, Виталик, я тут подумала: мусор сам себя не вынесет. Но сегодня у нас, так сказать, праздничная акция — мусор уходит на своих двоих. И даже прихватывает с собой свои носки. Жанна стояла в дверном проёме спальни, уперев руки в бока. На голове у неё красовалась косынка, повязанная на манер пиратской банданы, а в руках она держала не веник, нет. В руках она сжимала папку с документами. Виталик, только что переступивший порог квартиры, застыл с надкушенным беляшом в руке. Масло капало на ламинат, но Жанна даже не поморщилась...

Беззвучно шевеля губами, Марина склонилась над тетрадкой с домашним бюджетом. Традиция эта существовала в семействе её мужа с незапамятных времён — все доходы и главное — расходы, аккуратно учитывались и подсчитывались с тем, чтобы ни копейки лишней не потратить! И в принципе, Марина ничего не имела против идеи о том, чтобы контролировать семейный бюджет — в её семье тоже так делали… Но в доме мужа это было возведено в абсолют! Хотя, между прочим, жили не бедствуя — у Марины и Андрея была приличная...

— Да кому ты нужна со своими дипломами? Технолог... Ты же забыла, с какой стороны к тесту подходить. Твой потолок теперь — котлеты на кухне лепить да пыль с полок сдувать. Скажи спасибо, что я всё это, — он обвёл широким жестом их кухню с итальянским гарнитуром, — оплачиваю. Сергей даже голос не повысил. Он просто отрезал кусок стейка, аккуратно обмакнул его в брусничный соус и отправил в рот, не глядя на жену. Нина стояла у раковины, сжимая в руках мокрую губку. Вода текла, ударяясь о дно нержавейки, и этот шум казался единственным живым звуком в квартире...

— Ты опять эти макароны пустые сварила? Ева такое есть не будет, она, между прочим, растущий организм, ей белок нужен, а не этот клейстер! И вообще, могла бы и фарша купить, не обеднели бы. Ирина замерла в коридоре, так и не сняв второй сапог. Молния заела на середине икры, пальцы, одубевшие от холода, не слушались. В нос ударил запах несвежих носков, жареного лука и какой-то тяжёлой, пыльной духоты, которая бывает только в квартирах, где целыми днями не открывают форточки. Она медленно выдохнула...

— Ленка, ты бы притормозила с пирожками, а то скоро в дверной проём только боком просачиваться будешь! И подвеску в машине менять придётся, хе-хе. За столом повисла тишина. Сергей, довольный своей шуткой, обвёл взглядом присутствующих, вытирая салфеткой жирный подбородок. Он только что расправился с третьим куском утки в яблоках и теперь сиял, как начищенный самовар. Тамара Петровна, восседающая во главе стола словно императрица в изгнании хищно улыбнулась. — Ну зачем ты так грубо, Серёженька, — протянула она, и в голосе её яда было больше, чем майонеза в салате «Мимоза»...

Этот день я не забуду никогда. Обычное воскресное утро: зазвенел будильник, проснулась, встала, отправилась готовить себе завтрак и решила обойтись чашечкой кофе и бутербродом. В голове прокручивала план на сегодняшний день, куда пойти и что сделать. Завтрак почему-то показался странным на вкус, тост, что ли, какой-то неправильный? Вроде покупала где всегда… И колбаса какого-то уж слишком красного цвета, такая бывает? И сыр… * * * Прожевала, как есть. Наверное, вкусовые рецепторы еще не проснулись...

— Провинившийся мужик в хозяйстве полезнее шуруповёрта. Он и жужжит меньше, и ввинчивается куда скажут с первого раза, — Ольга задумчиво помешивала ложечкой остывший кофе, глядя на часы. — Главное — не спугнуть его чувство вины раньше времени. Пусть настоится, как хороший борщ. Стрелки на кухонных часах показывали половину четвёртого утра. За окном начинала сереть унылая городская слякоть, а в замке наконец-то заскрежетал ключ. Ольга не стала вскакивать, принимать позу сахарницы или хвататься за скалку, как в плохих анекдотах...

— Да, котёнок, конечно, совещание затянется. Сам не рад, но ты же знаешь этого монстра Петровича, он с нас живых не слезет, пока цифры не сойдутся. Не жди, ложись, я тихонько приду. Целую. Андрей нажал отбой, глядя на своё отражение в зеркале лифта. Подмигнул сам себе. Сорок семь лет, а вид вполне товарный: седина на висках даже шарма придаёт, живот втянут (если не расслабляться), костюм сидит как влитой. Ну какой Петрович? Петрович сейчас на даче рассаду поливает. А Андрея ждала Леночка. Двадцать пять лет, ноги от ушей и полная голова восторженной чепухи...

— Галя, ты стала пресной. Понимаешь? Как вчерашняя каша. Без сахара и масла. У нас тут с тобой день сурка какой-то, а я мужик, я ещё ого-го! Мне пятьдесят два, а не сто. Мне драйв нужен, эмоции, чтоб кровь кипела, а не вот это всё... «Купи хлеба», «вынеси мусор». Я жить хочу! Сергей бросал рубашки в чемодан. Небрежно так бросал, комкая, будто показывал своё пренебрежение к их тридцатилетнему укладу. Это не был спонтанный псих. Нет, тут чувствовалась подготовка. Чемодан он достал с антресолей ещё утром, пока Галина варила кофе...

— Настоящую лазанью готовят с правильным томатным соусом, то есть, он должен быть обязательно домашним, — наставительно рассказывал жене Николай, с аппетитом поглощая приготовленную ею на ужин… неправильную, по его мнению, лазанью. Сидевшая напротив Аня отложила приборы и смотрела на свою тарелку так, будто там, под куском сочного итальянского блюда, притаилась гюрза. — Не думаю, что у меня есть время, чтобы специально ещё варить соус, — наконец сказала она, — я, в конце концов, тоже работаю! Вот будут выходные, — она снова взялась за приборы...

— Ох, Лизок, ты бы знала, как эта сырость кости ломит… Спина просто отваливается, хоть волком вой, а ехать надо. Кто, если не мы? Братуха там один с бетономешалкой загнётся, у него ж грыжа с прошлого года, помнишь? Сергей стоял в прихожей, картинно держась за поясницу, и лицо у него было такое, будто он собрался не на дачу в тридцати километрах от города, а как минимум на лесоповал в глухую тайгу. На ногах — старые, видавшие виды берцы, на плечах — куртка, которую Лиза давно порывалась пустить на тряпки, но муж не давал: «Это, Лизавета, спецодежда! В ней история, в ней пот трудовой!»...