Даша шла по улице, не разбирая дороги. Машины проносились мимо, люди толкались, но она ничего не замечала. В голове стоял гул, а в груди зияла пустота. Единственное, что она чувствовала – это леденящий душу холод предательства. Предательства самых близких людей. Она чувствовала, как мир вокруг нее рушится на части. Всё, во что она верила, оказалось ложью. Её отец, которого она знала и любила, был не ее настоящим отцом. Её мать, которую она считала своей опорой, хранила такую страшную тайну. Её счастье, её будущее – всё было перечеркнуто одним страшным откровением. Она брела, словно тень, пока ноги сами не привели её к реке. Села на скамейку, и стала смотреть на темную полынью посередине, в которой отражались тусклые огни города. Река казалась такой же бездонной и мрачной, как и её собственная душа. Ей хотелось кричать, но горло сдавило от боли. Хотелось убежать, исчезнуть, но бежать было некуда. Все дороги вели обратно к этой страшной правде. Несколько часов пролетели незаметно. Наступила ночь. Даша поднялась со скамейки. Впереди её ждала неизвестность, полная боли и разочарования. Она сделала глубокий вдох и медленно побрела в сторону дома.
— Алёша, вот где она, — спрашивала Наталья, метавшаяся как тигрица в тесной клетке, по комнате, — может в милицию надо сообщить? Я боюсь, что она что-нибудь с собою сделает.
Алексей как мог, успокаивал жену, а у самого в душе творилось страшное. Вернувшийся из института Юрий, не мог понять, что происходит в семье друга, а спросить напрямую не решался. Алексей сам ему всё рассказал.
— Успокойся Наталья, — обратился он к женщине, — Даша умная девушка, она сможет всё понять правильно. Погуляет по городу, приведёт мысли в порядок, и вернётся.
Даша вернулась домой, как будто после долгого и мучительного путешествия. Она вошла в квартиру, стараясь не смотреть в глаза матери. Отец попытался заговорить с ней, но она лишь махнула рукой, давая понять, что не хочет ничего слышать. Потом прошла в свою комнату и закрыла дверь на ключ. Наталья, не в силах больше терпеть, зарыдала, уткнувшись в плечо мужа. Алексей обнял её, стараясь успокоить. Юрий молча наблюдал за этой сценой, понимая, что семья друг сейчас переживает самый тяжелый момент в своей жизни. Весь следующий день Даша провела в своей комнате. Она не выходила, не ела и не пила. Родители пытались достучаться до неё, упрашивали открыть дверь, но все было тщетно. Наконец, вечером всё же вышла из комнаты. Выглядела бледной и измученной, а в глазах светился какой-то нехороший огонь.
— Мне нужно поговорить с Владимиром, — глухо проговорила она, — вот только не знаю, как рассказать ему обо всей этой чудовищной ситуации.
— Я сама ему всё расскажу и объясню, — тут же заверила дочь, Наталья, — ты только позвони ему, и назначь встречу.
— Как скажешь.
Даша вышла в прихожую, и набрала номер телефона Владимира. Через пару минут, он ответил.
— Меньшов слушает.
— Володя, это я, — проговорила Даша дрожащим голосом.
— Привет, моя хорошая. Как дела? Я второй день жду от тебя звонка, но ты почему-то не звонишь.
— Так сложились обстоятельства. Володь, мама хочет встретиться с тобой и поговорить.
— Что-то всё же случилось?
— Можно сказать и так.
— Хорошо, давай встретимся, завтра в шесть в нашем кафе.
— Договорились, — ответила она и положила трубку.
Из комнаты выглянула Марта, и застёгивая халатик спросила.
— Твоя будущая жена звонила?
— Да, это была Дашка.
— Наверное хочет приехать, и мне нужно уходить?
— Нет, приезжать она не собирается, так что останешься у меня до утра. Её мамаше поговорить о чём-то приспичило. Завтра в кафе встречу назначила.
— Наверное хочет приданое своей доченьки обсудить, — усмехнулась Марта.
— Навряд ли, что-то мне не нравится всё это. Как бы они не отговорили Дашку выходить за меня замуж.
— Слушай, вот почему ты зациклился на ней. Неужели и правда любишь?
— Люблю, но дело не только в этом.
— А в чём ещё.
— Я дал себе слово, что моей женой, станет женщина, у которой я буду первый и единственный мужчина.
— А ты уверен, что у неё до тебя никого не было? Деревенские девки они ушлые, созревают рано. Может уже любила кого.
— Не суди всех по себе, — огрызнулся Владимир, — в деревне такое редко случается. Там матери дочерей в строгости воспитывают. А Дашкину мать я видел. У такой не забалуешь. Знаешь какой она мне тут допрос с пристрастием устроила. Всё про меня выведать пыталась.
На следующий день Наталья с тревогой ждала встречи с Владимиром. Она перебирала в голове слова, которыми сможет объяснить ему ситуацию. Боялась, что он не поверит, решит, что это какая-то глупая шутка или попытка расстроить свадьбу. В шесть часов вечера они с Дашей уже сидела за столиком в кафе. Владимир пришел вовремя. Он выглядел немного взволнованным, в его глазах читалось недоумение. Он поздоровался и попытался поцеловать Дашу, но она отстранилась.
— Даша, в чём дело, что-то случилось?
— Мама тебе всё объяснит, если сможет, а я пойду. Не хочу всё это, слушать во второй раз.
Она оделась, забрала свою сумочку и ушла.
Наталья сделала глубокий вдох и начала свой рассказ. Говорила она тихо, сбивчиво, но Владимир слушал, затаив дыхание. Каждое её слово разило его, словно удар кинжала. Когда она закончила, какое-то время он сидел ошеломленный услышанным. В голове не укладывалось, как такое могло случиться. Он смотрел на Наталью, пытаясь понять, врет она или говорит правду. Но в её глазах было столько боли и искренности, что сомневаться не приходилось.
— Тётка Наталья, — наконец проговорил он, — наша бывшая соседка. Вот значит откуда мне ваше лицо показалось знакомым. А я ведь вас помню, правда немного, но помню. Как вы конфетами меня угощали, пирожками. А сами в это время шашни с моим папашей водили. Мне ведь тогда девять лет было, когда всё это произошло.
— Володя, — Наталья тронула его за руку, — не было между мной и Николаем никакой связи. Это вышло случайно, один единственный раз.
— Да так я вам и поверил, — криво усмехнулся Владимир, — а отчего же тогда папаша мой, с катушек слетел. После того как вы так скоропалительно всё продали, и уехали из Лебедков.
— Потому что я не хотела разрушить вашу семью.
— Не хотели, а разрушили. Он тогда пить стал, на меня орать за каждую провинность, на мать руку поднимал. И помер, как пёс бездомный. Замёрз в сугробе, под окнами вашего бывшего дома. Всё, наверное, надеялся вас там увидеть.
Наталья смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Это что, правда?
— Правда, — зло выкрикнул Владимир, — как и то, что Дашка моя сестра, по папеньке.
— Володя, прости, я не хотела, чтобы всё так случилось, — по лицу Натальи, побежали слёзы.
— Бог вам судья, — Владимир встал, — об одном только жалею.
— О чём?
— О том, что не переспал с вашей дочкой. Если бы это случилось, вы бы тогда на собственной шкуре почувствовали, всю боль и ужас, того, что натворили.
— Володя, как ты можешь такое думать о Даше, она ведь твоя сестра.
— Никакая она мне не сестра, так, приблуда, незаконнорожденная.
Он швырнул смятую купюру на стол.
— Расплатитесь с официантом за кофе, — и ушёл.
Наталья сидела неподвижно, слезы ручьем текли по ее лицу. Слова Владимира эхом отдавались в голове, словно приговор. Она чувствовала себя раздавленной, уничтоженной. Все, что она пыталась скрыть, вырвалось наружу, оставив после себя лишь пепел. Один мимолетный момент страсти перевернул её жизнь и жизни стольких людей. Она вышла из кафе, не зная, куда идти. Просто брела по улицам города, словно призрак. Ей хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть навсегда. Она чувствовала на себе взгляды прохожих, ей казалось, что они знают её тайну. Вернувшись домой, она застала Дашу в слезах. Девушка сидела на диване и смотрела в одну точку. Наталья подошла к дочери и обняла её. Но она отстранилась от матери и ушла в свою комнату, закрыв дверь на ключ. Наталья осталась одна, чувствуя себя абсолютно беспомощной. На следующий день, они с Алексеем уезжали. Даша поехала их провожать. Выглядела она так словно уезжали не её родители, а просто знакомые люди. На вокзале не обняла, не поцеловала. На вопрос матери, когда снова увидятся ответила.
— Летом, когда на каникулы приеду. А пока, не пишите мне, и не звоните.