— Тебе тридцать лет, а я тебя кормлю как школьника!
Валентина Михайловна замерла у плиты с половником в руке. Собственные слова, сказанные три месяца назад, вдруг прервались за дверью голосом сына.
— Мама, это Антон. Открой дверь.
Когда родная кровь становится чужой
За спиной шуршали страницы — Игорь, её жилец, читал новости с телефона за её кухонным столом. Голос сына звучал устало, почти незнакомо.
— Валентина Михайловна, это к вам? — спросил Игорь, не поднимая головы от экрана.
Она кивнула, хотя он не видел.
Тогда, в марте, она сама упаковала вещи Антона в старый чемодан и выставила на лестничную площадку. А через неделю Игорь с женой уже переехали в его комнату.
Переводят деньги на карту исправно, не шумят, мусор выносят по очереди.
Только почему же сейчас пальцы сжались на половнике так крепко?
Чужие в родном доме
Валентина выключила конфорку и пошла к двери. Игорь кашлянул — привычный, домашний звук.
Как будто и не было тридцати лет, когда этот звук издавал другой человек.
— Что тебе нужно? — спросила она через дверь.
— Чемодан мой. Там документы остались.
Чемодан. Тот самый, синий, с заклеенным скотчем углом. Валентина помнила, как покупала его Антону в школу.
"Как у взрослых", — радовался тогда восьмилетний мальчишка.
— Какие документы?
— Паспорт, диплом. И фотографии детские.
Валентина прислонилась лбом к двери.
В коридоре пахло парфюмом жены Игоря — она покупала что-то цветочное в магазине косметики. Не то что от её сына всегда пахло машинным маслом и чем-то мужским, знакомым с детства.
— Зачем они тебе?
— Мам... Валентина Михайловна. Документы для работы нужны. И фотографии... просто хочу взять.
"Валентина Михайловна". Как управдому. Как чужой тёте.
Вежливость чужих людей
За её спиной открылась дверь в комнату — бывшую комнату Антона. Показалась Светлана, жена Игоря, в мягких домашних тапочках.
— Валентина, всё хорошо? — тихо спросила она.
— Да, сын пришёл. За документами.
Светлана кивнула понимающе и исчезла обратно.
Тактичная. Воспитанная. За коммунальные услуги платит без напоминаний, посуду после себя моет, музыку громко не включает.
— Хорошо, — сказала Валентина в дверь. — Подожди минуту.
Чемодан стоял в шкафу, на верхней полке. Валентина поднялась на табуретку, стараясь не думать о том, что делает.
Просто технические действия: достать, открыть, проверить.
Внутри лежали фотографии:
- Антон в песочнице, курносый, с щербинкой между зубами
- Антон с букетом первого сентября
- Антон-подросток с рыбой на даче у её сестры
А ещё паспорт, диплом автомеханика, военный билет.
— Мам, ты там? — донеслось из-за двери.
— Да, — ответила она и защёлкнула замки.
Встреча через порог
Когда открыла дверь, Антон показался ей похудевшим. Щёки впали, куртка сидит свободно, но взгляд стал твёрже.
Не просящий, как раньше.
— Спасибо, — сказал он, принимая чемодан. — Больше беспокоить не буду.
— Постой, — Валентина коснулась его рукава. — Как дела? Где живёшь?
— Снимаю комнату пока. Работу нашёл — слесарь в автосервисе.
— Слесарь? — В голосе появились нотки, которые она сама не ожидала. — Антон, может, зайдёшь? Чай попьём?
Сын покачал головой:
— О чём говорить? Всё уже сказано. "Не можешь зарабатывать — живи где хочешь."
Валентина поморщилась. Да, говорила. И не только это.
— Я хотела сказать не то...
— Хотела именно то. И правильно хотела. Мне действительно пора было повзрослеть.
Антон взял чемодан в другую руку. На ладонях — мозоли, рабочие.
— Мам, я не сержусь. По-честному. Может, так и лучше вышло.
— А как же я... одна...
Слова вырвались сами, и Валентина тут же пожалела. Антон поднял брови:
— У тебя жильцы есть. Они деньги приносят исправно, не то что безработный сын.
И пошёл к лифту, даже не обернувшись.
Тишина после бури
Валентина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
Из кухни доносился голос Игоря — он созванивался с кем-то по работе. Чётко, профессионально.
Приятный человек, Игорь. Правильный. Но посторонний.
А Антон всегда рассказывал обо всём подряд:
- "Мам, а знаешь что сегодня было?"
- "Мам, а помнишь, как мы с тобой..."
- "Мам, а как ты думаешь..."
Надоедливый был. Родной.
Когда она вернулась в кухню, Игорь отложил телефон:
— Всё нормально, Валентина Михайловна?
— Да, конечно. Сын документы забирал.
— Понятно, — Игорь кивнул и снова взялся за телефон.
Деликатный. Не лезет в чужую жизнь.
Цена правильных решений
Валентина села за стол напротив него и посмотрела в окно. Во дворе играли незнакомые дети, качались на качелях.
А её мальчик теперь работает слесарем и снимает комнату у чужих людей.
Деньги от Игоря с женой переводятся на карту — ровно, стабильно. Хватает на всё: на продукты, на коммунальные платежи, и ещё откладывается.
Разумное решение было, практичное.
Только почему же в квартире стало так тихо?
Когда чужие становятся совсем чужими
Через десять дней Игорь с женой съехали.
— Валентина Михайловна, нам квартиру дали от предприятия, — объяснил он, укладывая вещи в коробки. — Огромное спасибо за всё.
— Но ведь здесь удобно, транспорт рядом, — попыталась возразить Валентина.
— Да, но понимаете... всё-таки своё жильё. Да и семью планируем расширять.
Светлана смущённо улыбнулась и незаметно коснулась живота.
Ещё ничего не видно, но Валентина поняла.
Когда они уехали, квартира стала просторной до неприличия.
Валентина ходила из комнаты в комнату, щёлкала выключателями. В бывшей Антоновой спальне висел запах чужих людей — Светланиных духов и туалетной воды Игоря.
Она распахнула окно настежь, но аромат въелся в мебель.
Предложения помощи
На следующий день заглянула соседка Галина Петровна:
— Валь, объявление подавать будешь? Комнату сдавать?
— Пока не думала об этом.
— А чего думать-то? Деньги лишними не станут. У меня племянник жильё ищет — в банке работает, порядочный.
Валентина кивнула неопределённо. Галина ушла, а она осталась стоять у окна.
Во дворе мальчик лет десяти пинал мяч в одиночестве. Совсем как Антон в детстве — компанию особо не искал, больше с мамой общался.
"Мам, погуляем в парке?" "Мам, в шахматы сыграем?" "Мам, а давай что-нибудь вкусное приготовим?"
Вечно "мам", "мам", "мам"...
Звонок, которого не ждала
Телефон зазвонил резко, неожиданно. Валентина вздрогнула — последние дни звонили только рекламщики да Галина по поводу племянника.
— Алло?
— Валентина Михайловна? Это Лена, я... подруга Антона.
Валентина вспомнила Лену — симпатичная девушка, приходила пару раз в гости. Работали вместе в той компании, где Антон трудился до увольнения.
— Что-то случилось? — сердце забилось учащённо.
— С Антоном неприятность. Упал с лесов, руку повредил. Ничего критичного, но пока в травмпункте. Он велел не говорить вам, но я решила...
— В каком травмпункте?
— В городском. Но он сказал...
— Спасибо тебе.
Дорога к сыну
Валентина отклонила звонок и схватила сумку. Потом замерла.
А с чем она явится? Будет охать над взрослым мужчиной, которого сама выставила?
"Не можешь зарабатывать — живи где хочешь" — её собственные слова больно отозвались в памяти.
Но ноги сами несли к выходу, руки сами искали ключи.
В травмпункте
В травмпункте Антон сидел в коридоре, правая рука в повязке и на перевязи. Увидев мать, не обрадовался и не рассердился — просто устало взглянул.
— Откуда узнала?
— Лена позвонила. Больно?
— Терпимо. Неделю отлежусь — и снова на работу.
Пауза получилась неловкая. Валентина села рядом на пластиковый стул, не зная, о чём разговаривать.
В коридоре сидели такие же рабочие — в грязноватой одежде, с потёртыми руками. Антон среди них не выделялся.
— Работать сможешь? — спросила она.
— Конечно смогу. Лена пока помогает, — Антон кивнул на девушку, которая стояла в очереди к врачу. — Каждый день после работы приходит.
— А жить где будешь? В съёмной-то комнате одному...
— Лена предложила у неё пожить. Пока рука заживает.
Валентина кивнула. Логично, разумно. У молодой девушки и восстановление пойдёт быстрее.
Попытка примирения
— Антон, — она вдруг взяла его за здоровую руку. — Я хотела сказать... Может, я тогда погорячилась...
— Мам, — он посмотрел ей в глаза первый раз за весь разговор. — Не надо. Ты была права. Мне действительно пора было становиться самостоятельным.
— Но ты же мой сын...
— И останусь им. Просто теперь мы оба это понимаем по-другому.
Новости о будущем
Лена подошла с талончиком — миловидная, заботливая. Поздоровалась с Валентиной вежливо, но прохладно.
Понятно: мать, которая выгнала больного сына.
— Валентина Михайловна, — сказала Лена осторожно, — мы с Антоном решили пожениться. После того как он поправится.
Антон покраснел:
— Лен, не сейчас же...
— А когда? — Лена взяла его за пальцы. — Мама должна знать о наших планах.
Валентина смотрела на их соединённые руки и думала:
Когда она в последний раз видела сына таким довольным? Не вспоминалось.
— Поздравляю, — произнесла она. — Лена хорошая девушка.
— Спасибо, — ответил Антон тихо.
Прощание и надежда
Валентина поднялась со стула:
— Ну что ж, мне пора. Выздоравливай скорее.
— Мам, — окликнул он её у двери. — Если захочешь... можешь иногда в гости приходить. Когда поженимся.
— Посмотрим, — ответила она и вышла.
Дорога домой и новые мысли
На улице моросил октябрьский дождик. Валентина шла не спеша, размышляла.
Дома её ждала пустая квартира — можно опять искать жильцов, опять привыкать к чужим привычкам в собственном пространстве.
А можно...
А можно просто жить. Одной, но не в одиночестве. Сын рядом, в том же городе, живой и здоровый. Скоро женится, дети появятся.
Иногда в гости позовёт — "можешь приходить", сказал. Не "приходи непременно", но "можешь". И это тоже немало.
Новый вечер, новая жизнь
Дома Валентина повесила пальто и прошла на кухню. Поставила чайник, достала из холодильника творог.
Поужинать, почитать перед сном, завтра записаться в поликлинику — давно откладывала.
А ещё — к Галине зайти. Просто поболтать. Не про жильцов — просто о жизни.
Звонок в ночи
Телефон зазвонил, когда она уже собиралась ложиться. Валентина сначала испугалась — поздние звонки обычно нехорошие новости приносят.
Но на экране светилось: "Антон".
— Мам, не спишь ещё?
— Нет, а что случилось?
— Ничего особенного. Просто... хотел спросить. Лена торт хочет испечь, шоколадный. Такой же, каким ты меня в детстве угощала.
Валентина улыбнулась в темноте:
— Помню. По бабушкиному рецепту.
— Точно. Лена просит рецепт дать. Если не секрет семейный.
— Какой там секрет. Завтра продиктую.
— Договорились. Спокойной ночи, мам.
— И тебе спокойной ночи, сынок.
Принятие
Валентина положила трубку и ещё долго лежала с открытыми глазами.
За окном шумел осенний дождь, где-то гудели ночные машины. Большой город жил своей жизнью, и она была частью этой жизни.
Не лишняя, не забытая.
Просто другая, чем прежде. Но тоже нужная.
Если вы хоть раз жалели о правильном решении. Или не решались позвонить первой — эти истории для вас.
Подписывайтесь, чтобы их не потерять.