После инцидента Спалетти поставил Широкова в стартовый состав.
В октябре 2024 года бывший российский футболист Владислав Радимов дал большое интервью обозревателям «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружков в рамках нашей рубрики «Разговор по пятницам». В отрывке ниже — рассказ Радимова о Саво Милошевиче, странных тренерских решениях и драке в «Зените».
Милошевич
— Летом вы пересеклись в Москве с Саво Милошевичем, с которым когда-то играли в «Сарагосе». Как посидели?
— Супер! В сентябре он опять возглавил «Партизан», а тогда был свободен, и, пока шел чемпионат Европы, «Окко» привлек Милошевича в качестве эксперта. Мы встретились, поужинали, повспоминали. Ну, например, как в Сарагосе после игры не могли зайти в местное казино...
— Почему?
— Потому что тебя сразу с потрохами сдадут журналистам. Отправлялись в соседнее, в Бильбао, это полтора часа на машине. Там до нас никому дела не было, зависали до утра. А когда заезжали в гостиницу на предматчевый сбор, Саво покупал блок «Мальборо», упаковку холодной колы, и мы садились в карты играть. За вечер он спокойно выкуривал две-три пачки.
— Сколько?!
— Да-да, вы не ослышались. Милошевич даже в перерыве матча брал сигаретку, зажигалку и шел в душ.
— А тренер?
— Ждал, когда тот докурит. Ну а какие вопросы к Милошевичу, если он в «Сарагосе» забивал по 20 мячей за сезон? Я бы тоже ему ничего не запрещал. Если ты на поле в порядке — делай что хочешь! Хоть весь перерыв дыми!
— Вы к сигаретам равнодушны?
— Сейчас — да. А в цеэсковские времена у меня по полторы пачки в день улетало. Сидишь целыми днями на базе, делать нечего. Ну и выйдешь с Хохловым на балкон, закуришь. Когда в «Сарагосу» уехал — бросил. Легко!
Кстати, недавно в интернете наткнулся на фото. Сентябрь 1996-го, «Севилья» — «Сарагоса», мой дебют в чемпионате Испании. У нас в составе Морьентес, Густаво Лопес, Кили Гонсалес, Кике Флорес...
— Мощная банда.
— У-у! А жара страшная, +45! Так во время игры я от солнца прятался в тени осветительной мачты. Чтобы чуть-чуть дух перевести. После финального свистка сажусь прямо на поле, перед глазами все плывет. Кто-то из ребят окликает: «Эй, русский, самолет ждать не будет». А у меня одна мысль: «Господи, зачем контракт на пять лет подписал? Я ж не выдержу». Долго к испанской жаре привыкал.
— Матч номер два — по усталости?
— В том же сезоне — на выезде с «Барсой». Роналдо хет-трик сделал, мы 1:4 сгорели. Доигрывали вдевятером. В первом тайме у нас вратаря удалили, а ближе к концу матча еще и защитника. В какой-то момент мне показалось, что переполненный «Ноу Камп» скандирует: «Ра-ди-мов! Ра-ди-мов!»
— Да ладно.
— Я обалдел. Встряхнулся — и понял, что болельщики кричат: «Ро-нал-до! Ро-нал-до!» А у меня уже всё в тумане. «Барса» разрывает, у нее на два игрока больше, надо бегать, мы никуда не успеваем... Ужас!
— Кто в той «Барселоне» казался футболистом с другой планеты?
— Роналдо. Скорость бешеная, мяч как привязан, бил из любого положения. А в следующем поколении поражали Хави и Пуйоль.
— Вы и против них успели поиграть?
— Да, в 2000 году, когда вернулся в «Сарагосу» из «Динамо». С Хави меня поставили персонально, и 90 минут превратились в мучение. Ты вроде рядом, все контролируешь. Вдруг Хави делает шаг в сторону, получает пас, ты на секунду запаздываешь, а он в касание играет на третьего и разгоняет атаку. Тяжелее соперника у меня за карьеру точно не было.
— А что Пуйоль?
— Ну очень здоровый! Просто шкаф! Я тоже коренастый, неуступчивый. Но в борьбе за мяч столкнулся плечом с Пуйолем, и было ощущение, что уткнулся в стену.
Бышовец
— В «Сарагосе» вы однажды жестко ответили тренеру. Кто это был?
— Луиш Кошта. В перерыве погавкались.
— Из-за чего?
— Кто-то из легионеров ошибся, а Кошта ни с того ни с сего начал мне пихать. Раз, второй, третий. Я возмутился: «Когда аргентинец мяч теряет, вы почему-то ничего не говорите. А русский что, крайний?!» Ну и слово за слово...
— А дальше?
— Кошта, как ни странно, нормально отреагировал, даже не заменил. Я доиграл матч. Но вскоре эпизод попал в прессу — наверное, кто-то из клуба проболтался. После этого меня оштрафовали и на неделю отстранили от тренировок с основой.
— Любой футболист сталкивался с тренерским враньем. Вы не исключение?
— Естественно!
— Самый неприятный случай?
— Сразу вспоминаются две фамилии — Бышовец и Петрушин.
— Начнем с Анатолия Федоровича.
— В 1998-м вызывает меня в сборную на товарищеский матч с Испанией. Игра в Гранаде. Говорит: «Завтра выйдешь в основе». Утром оглашает состав — я на скамейке. Бышовец уточняет: «Второй тайм — твой». В перерыве начинаю разминаться, переодеваюсь — и слышу: «Ты куда? Замен нет».
— Хм.
— Минут за пятнадцать до конца выпускает. На непривычную позицию переднего защитника. Испанцы вдесятером, ведут 1:0, стоят сзади всей командой. Мы пытаемся их дожать, сравнять счет — но никак.
А на следующий день сцена в аэропорту. Я возвращаюсь в Сарагосу, сборная чартером в Москву. Подходит Бышовец: «Надо, чтобы из-под колес не пыль, а искры летели!» Я прифигел. Мало того, что не дал толком сыграть, по-человечески ничего не объяснил, так еще и обвинил не понятно в чем!
— Ответили?
— Послал его на три буквы. История получила продолжение, когда я уже в «Зените» играл, а Бышовец с «Томью» приехал на «Петровский». Накануне дал громкое интервью, полил Петржелу. Врезалась в память фраза: «Чешский тренер не справляется. Вот если я приду в «Зенит», со всеми найду контакт».
Со стороны Бышовца это было очень некрасиво. И когда во втором тайме он начал еще судье какие-то претензии предъявлять, я взорвался. Мяч вылетел в аут, в игре возникла пауза, я подошел к скамейке «Томи» и крикнул: «Сядь!» Выскочил Кульков, помощник Бышовца, попытался меня успокоить. Я сказал: «Вася, угомони его. Иначе за себя не ручаюсь».
Драка
— Теперь о Петрушине.
— Ну это вообще непонятный персонаж. В «Динамо» врал на каждом шагу. Футболистам говорил одно, Толстых, генеральному директору клуба, — совершенно другое. Всех за глаза хаял. Про меня заявил: «Радимов — не футболист!» А я из динамовской аренды вернулся в «Сарагосу» и стал основным игроком. Причем в том сезоне мы 40 матчей шли в ногу с «Реалом» и «Барсой», до последнего тура сохраняли шансы на чемпионство!
— Ого!
— Представляете уровень команды?! А Петрушин... Клянусь, слабее тренера в жизни не видел! Дома с каким-нибудь «Черноморцем» выпускал восемь игроков оборонительного плана и потом удивлялся, почему у нас в атаке ничего не получается. Установки — тихий ужас.
— В чем выражалось?
— Начинались одинаково: «Делаем ставку на быстрый гол». Выходим — нам на пятой минуте вколачивают. Проигрываем 0:1. Второй матч — то же самое. Только пропускаем на десятой. Перед следующей игрой думаю — может, хоть сегодня пластинка сменится? Куда там! Опять бубнеж про быстрый гол. Терехин не выдержал, перебил: «Давайте сразу два воткнем и разойдемся».
— Тонко.
— Петрушин юмора не понял. А я начал хохотать. Он хмуро: «Радимов, прекрати». А у меня от этой клоунады истерика, не могу остановиться.
— Зато про Лучано Спаллетти вы говорили: «Выдающиеся человеческие качества». В какой момент особенно в этом убедились?
— Когда случилась драка с Широковым.
— Ну-ка расскажите.
— Март 2010-го. Последняя тренировка на сборе в Турции. Я стою со свистком. Четверка Широкова проигрывает, садится. Заходит следующая. Внезапно за моей спиной начинается бойня. Поворачиваю голову — Рома замахивается на Лучано!
— Кулаком?
— Да. Кто-то бежит разнимать, они за грудки друг друга держат. Широкова тут же отправляют работать за ворота с тренером по физподготовке. Потом загружаемся в автобус, едем в аэропорт. Тишина гробовая. Мы с Симутенковым рядом, перешептываемся: «Ты видел когда-нибудь такое?» — «Ни разу в жизни...» Ладно, я с Риксеном сцепился, — но не с тренером же!
— Хоть один серьезный удар в той потасовке прошел?
— Кажется, нет. Быстро растащили. А через четыре дня матч в Самаре. Спаллетти называет состав — Широков в старте! В автобусе Зырянов, который тогда в запасе сидел, склоняется над моим ухом: «Может, тоже подраться — и в основу попаду?»
— Что это было, на ваш взгляд?
— Образец человеческого и мужского поведения Спаллетти. Любой другой тренер выгнал бы футболиста взашей. К тому же Широков еще не котировался как игрок стартового состава. Мне очень хотелось расспросить Лучано: почему он так поступил? Но постеснялся.
— Жаль.
— А у меня, когда «Зенит-2» тренировал, вот какая история вышла. В Армавире в первом тайме защитник по фамилии Синяк, играющий на ближней ко мне бровке, три раза подряд теряет мяч в простейших ситуациях. Я в жесткой форме высказываю претензии. В перерыве добавляю.
Тут из угла голос Капленко, который в раздевалке обычно тише воды: «Владислав Николаевич, не надо кричать на Синяка. От этого он еще хуже играет». Я резко поворачиваюсь: «Чё?! Может, мне перед ним извиниться?» Капленко: «Не кричите на Синяка...»
Резервный судья открывает дверь: «Пожалуйста, на второй тайм». Отвечаю: «Подожди! Мы не договорили. Капленко, замена!» Проходит секунд 30, и принимаю другое решение: «А вот и не замена! Иди, доказывай со своим Синяком. И следи, чтобы он мяч нормально принимал».