Когда Наталья открыла глаза, сквозь жалюзи палаты пробивался утренний свет. Казалось, всё произошедшее вчера было сном – многочасовые схватки, боль, крики акушерки, а потом это невероятное чувство облегчения и тихий писк новой жизни. Но маленькое существо в прозрачной кроватке рядом с её постелью напоминало, что это не сон. У неё действительно родился сын.
Наталья с трудом приподнялась на подушке. Всё тело ныло от вчерашних усилий, но желание увидеть малыша было сильнее любой боли. Она потянулась к кроватке и осторожно коснулась пальцем крошечной ладошки. Морщинистый красноватый младенец с припухшими веками и сморщенным лицом казался ей самым прекрасным созданием на свете.
«Максим», – прошептала она имя, которое они с мужем выбрали ещё три месяца назад.
В палату заглянула медсестра:
– Проснулись? Как самочувствие? Скоро кормление, а потом вас перевезут в послеродовое отделение. Там можно будет принимать посетителей. Муж уже с утра звонил, спрашивал.
– Мы в порядке, – улыбнулась Наталья, не отрывая взгляда от сына. – Скажите, а он... нормальный?
Медсестра рассмеялась:
– Абсолютно здоров. Восемь баллов по Апгар, все рефлексы в норме. Богатырь – три шестьсот!
Через несколько часов Наталью с младенцем перевезли в послеродовое отделение. Палата была на двоих, но соседняя кровать пустовала. Устроив малыша, она взяла телефон и отправила сообщение мужу: «Нас перевели. Можете приходить».
Андрей ответил почти моментально: «Выезжаем. Мама со мной».
Наталья нахмурилась. Присутствие свекрови было последним, что ей хотелось в этот момент. Вера Павловна никогда не скрывала своего скептического отношения к выбору сына. «Слишком простая», «не из нашего круга», «без образования» – эти фразы Наталья часто слышала, когда свекровь думала, что её нет рядом. После свадьбы отношения не улучшились, а когда Наталья забеременела, Вера Павловна начала вмешиваться ещё активнее: советовала врачей, диктовала, что есть, постоянно напоминала о наследственных заболеваниях в их семье.
Но сейчас это не имело значения. Главное – Андрей скоро увидит сына. И, может быть, рождение малыша смягчит сердце свекрови?
Они приехали через час. Наталья услышала их шаги в коридоре и на мгновение почувствовала трепет. Дверь открылась, и первым вошёл Андрей с огромным букетом розовых пионов. За ним, неся пакеты с фруктами и какими-то коробками, следовала Вера Павловна.
– Наташенька! – Андрей осторожно обнял жену, стараясь не задеть капельницу. – Как ты? Где наш герой?
Наталья кивнула в сторону прозрачной кроватки, где спал младенец. Андрей на цыпочках подошёл и замер, разглядывая сына.
– Какой маленький, – прошептал он с благоговением. – Можно его взять?
– Лучше не надо пока, – остановила его Наталья. – Он только уснул.
Вера Павловна, расставив принесённые гостинцы на тумбочке, подошла к кроватке и замерла, разглядывая младенца. Её лицо, обычно выражающее сдержанную вежливость, вдруг изменилось. Брови сошлись на переносице, губы сжались в тонкую линию.
– Что-то не так? – спросил Андрей, заметив реакцию матери.
– Всё так, – ответила та, не отрывая взгляда от младенца. – Просто... странно.
– Что странно? – в голосе Андрея появилось напряжение.
Вера Павловна выпрямилась и повернулась к сыну:
– Андрюша, ты посмотри внимательно. Разве ты не видишь?
– Что я должен видеть?
– Ребёнок некрасивый, точно не от моего сына! – заявила свекровь в роддоме, и её голос эхом разнёсся по маленькой палате.
Наталья почувствовала, как комната начинает кружиться. В ушах зазвенело, к горлу подступила тошнота. Она не могла поверить, что услышала эти слова.
– Мама! – возмущённо воскликнул Андрей. – Ты с ума сошла? Как ты можешь такое говорить?
– Я говорю то, что вижу, – Вера Павловна скрестила руки на груди. – Посмотри на него внимательно. Ни одной твоей черты. Ни носа, ни подбородка, ни ушей. А цвет кожи? Он же смуглый!
– Он только родился! – Андрей повысил голос, чего почти никогда не делал в присутствии матери. – Все новорождённые выглядят... своеобразно! И вообще, какое это имеет значение? Это мой сын!
– Ты слепой, – покачала головой Вера Павловна. – Всегда был слепым, когда дело касалось этой... – она кивнула в сторону Натальи, которая лежала, не шевелясь, с широко открытыми глазами.
– Прекрати! – Андрей схватил мать за руку и потянул к выходу. – Мы сейчас выйдем, поговорим, и ты извинишься перед Наташей.
Они вышли, но через тонкие стены палаты Наталья всё равно слышала их приглушённый спор. Она лежала неподвижно, глядя в потолок, пока из глаз текли слёзы. Она всегда знала, что свекровь её не принимает, но не ожидала такого удара. В самый счастливый момент её жизни, когда она была самой уязвимой, эта женщина нанесла ей такой страшный удар.
Максим проснулся и захныкал. Наталья автоматически потянулась к кроватке, взяла его на руки. Она смотрела на его маленькое личико и пыталась увидеть то, что увидела свекровь. Да, кожа у него была немного смуглее, чем у Андрея. Но ведь сама Наталья была смуглой – сказывались южные корни по материнской линии. И нос... да, не похож на аккуратный нос Андрея. Скорее, картошкой, как у её отца.
Дверь открылась, и вошёл Андрей, один. Его лицо было красным от возбуждения, волосы взъерошены.
– Наташа, прости, – сказал он, присаживаясь на край кровати. – Я отправил её домой. Не знаю, что на неё нашло.
– Она никогда меня не принимала, – тихо ответила Наталья, баюкая сына. – Но я не думала, что она может зайти так далеко.
– Она перешла все границы, – Андрей осторожно погладил голову сына. – И я ей это сказал. Наш малыш – просто чудо. И он похож на тебя, это же прекрасно.
– Ты правда так думаешь? – Наталья внимательно посмотрела на мужа, пытаясь увидеть в его глазах сомнение. Но там была только любовь.
– Конечно, – улыбнулся Андрей. – У него твои губы и, кажется, твой нос.
– А цвет кожи...
– Да какая разница? – перебил её Андрей. – Мама просто... она просто боится потерять меня. Думает, что если появился ребёнок, я буду меньше внимания уделять ей. Она всегда была собственницей.
Максим снова захныкал, и Наталья прижала его ближе к груди. Как бы она ни пыталась забыть слова свекрови, они продолжали звучать в её голове. И впервые с тех пор, как они с Андреем стали парой, она почувствовала настоящее сомнение. Что, если Вера Павловна не остановится? Что, если она продолжит сеять семена недоверия в их отношениях?
В палату заглянула медсестра:
– Время кормления. Папе придётся выйти, у нас правила.
Андрей нехотя поднялся:
– Я приду завтра. Отдыхай и не думай ни о чём, кроме малыша.
Когда он ушёл, Наталья начала кормить сына грудью, и в этот момент, глядя на его сосредоточенное личико, она приняла решение. Она не позволит Вере Павловне разрушить её семью. Она будет бороться.
На следующий день Андрей пришёл с огромным плюшевым медведем и без матери. Он выглядел усталым, но решительным.
– Я серьёзно поговорил с мамой, – сказал он, присаживаясь рядом с Натальей. – Она не признаёт своей неправоты, но обещала больше не поднимать эту тему.
– Ты веришь ей? – спросила Наталья, качая на руках Максима.
– Не знаю, – честно ответил Андрей. – Но я знаю, что не позволю ей вмешиваться в нашу жизнь. Если понадобится, мы просто ограничим общение.
– Андрей, – Наталья взяла мужа за руку. – Я хочу, чтобы ты знал – Максим твой сын. Я никогда...
– Тш-ш, – Андрей приложил палец к её губам. – Я знаю это. И мне не нужны доказательства или заверения. Я верю тебе и люблю вас обоих. Это всё, что имеет значение.
Они выписались из роддома через четыре дня. Андрей встречал их на машине, украшенной голубыми шарами. Вера Павловна не приехала, и Наталья была этому рада. Ей нужно было время, чтобы восстановиться физически и эмоционально.
Первые недели дома пролетели в тумане недосыпа и привыкания к новой роли. Андрей брал отгулы, чтобы помогать с малышом, и старался оградить Наталью от всего лишнего, включая звонки своей матери. Но Наталья чувствовала растущую напряжённость между мужем и свекровью. Андрей всё реже упоминал о матери, а когда Наталья спрашивала о ней, отвечал уклончиво. И хотя часть её радовалась, что Вера Павловна не вмешивается в их жизнь, другая часть понимала, что долго так продолжаться не может. Ведь как бы то ни было, это мать её мужа и бабушка их сына.
Когда Максиму исполнился месяц, Наталья решилась на разговор.
– Андрей, – сказала она, когда они укладывали малыша спать. – Мы не можем вечно избегать твою маму. Я знаю, что ты почти не разговариваешь с ней из-за того, что случилось в роддоме.
– Она не извинилась, – сухо ответил Андрей. – И я не хочу, чтобы она повторила что-то подобное.
– Но она его бабушка, – мягко возразила Наталья. – И твоя мама. Что бы ни случилось, это не изменится.
Андрей посмотрел на жену с удивлением:
– Ты защищаешь её? После того, что она сказала?
– Нет, – покачала головой Наталья. – Я просто думаю о Максиме. И о тебе. Я не хочу, чтобы вы страдали из-за меня.
– Никто не страдает из-за тебя, – Андрей обнял жену. – Мама сама создала эту ситуацию. И только она может её исправить.
На следующий день, когда Андрей был на работе, в дверь позвонили. Наталья, только что уложившая Максима, осторожно открыла дверь – на пороге стояла Вера Павловна.
– Можно войти? – спросила она непривычно тихим голосом.
Наталья колебалась. Часть её хотела захлопнуть дверь, но другая часть понимала, что эта женщина – бабушка её сына. И если она хочет, чтобы их семья была целой, нужно найти какой-то путь к примирению.
– Проходите, – сказала она наконец, отступая в сторону. – Только тихо, Максим спит.
Вера Павловна вошла в квартиру и огляделась. Её взгляд смягчился при виде детских вещей, разбросанных по комнате.
– Я принесла кое-что для малыша, – сказала она, протягивая пакет.
Наталья взяла пакет и заглянула внутрь. Там лежала детская кофточка ручной вязки, явно старая, но идеально сохранившаяся.
– Это... Андрея? – спросила она, доставая кофточку.
Вера Павловна кивнула:
– Я связала её, когда была беременна. И сохранила все эти годы. Думала, может, пригодится когда-нибудь.
– Спасибо, – Наталья не знала, что ещё сказать. Этот жест был неожиданным.
– Наташа, – Вера Павловна вздохнула. – Я пришла извиниться. То, что я сказала в роддоме... это непростительно. Я была расстроена и напугана. Андрей – мой единственный сын, и я боялась потерять его.
Наталья внимательно смотрела на свекровь, пытаясь понять, искренни ли её слова. Вера Павловна выглядела непривычно уязвимой – исчезла обычная надменность, глаза покраснели, словно от слёз.
– Вы не теряли его, – мягко сказала Наталья. – Он просто создал свою семью. Но он всё равно ваш сын.
– Я знаю, – кивнула Вера Павловна. – Но иногда страхи затмевают разум. И потом, ты такая молодая, красивая. А я... я просто старая женщина, которая цепляется за прошлое.
Наталья не ожидала такой откровенности. Она смотрела на эту гордую женщину, которая всегда казалась ей неприступной, и вдруг увидела в ней просто мать, боящуюся одиночества.
– Вера Павловна, – сказала она после паузы. – Я не хочу, чтобы Максим рос без бабушки. И не хочу, чтобы Андрей разрывался между нами. Давайте попробуем всё начать сначала, ради них обоих.
В этот момент из спальни донёсся плач Максима. Наталья направилась туда, и Вера Павловна последовала за ней. Малыш лежал в кроватке, размахивая ручками.
– Можно мне? – неожиданно спросила Вера Павловна, протягивая руки.
Наталья колебалась лишь мгновение, затем кивнула, и свекровь осторожно взяла младенца на руки. Максим притих, рассматривая новое лицо своими тёмно-серыми глазками.
– У него глаза Андрея, – сказала Вера Павловна, внимательно разглядывая внука. – Такие же серые. Я не заметила в роддоме.
– Правда? – Наталья подошла ближе. – Я думала, у всех новорождённых голубые глаза.
– Обычно да, но у некоторых цвет проявляется раньше, – Вера Павловна осторожно коснулась щеки малыша. – И подбородок... посмотри, такая же маленькая ямочка, как у Андрюши в детстве.
Наталья видела, как понемногу меняется выражение лица свекрови, когда она разглядывает внука. Появилась мягкость, которую она никогда раньше не замечала.
– Я была неправа, Наташа, – сказала Вера Павловна. – Сейчас, когда он подрос, я вижу – он очень похож на Андрея. И на тебя тоже. Он... прекрасный.
Эти слова были как бальзам на душу. Наталья почувствовала, как напряжение, которое она носила в себе с того дня в роддоме, начинает немного отпускать. Но она знала – одного разговора недостаточно, чтобы полностью залечить нанесённую рану.
– Вера Павловна, – сказала она, принимая сына обратно. – Я ценю ваш визит и извинения. Но мне нужно время. И Андрею тоже. То, что произошло в роддоме, нельзя просто так забыть.
– Я понимаю, – кивнула свекровь. – Я не прошу прощения сразу. Только шанс доказать, что я могу быть хорошей бабушкой для Максима.
Когда вечером вернулся Андрей, Наталья рассказала ему о визите матери. Сначала он был возмущён, но постепенно смягчился, особенно когда увидел детскую кофточку.
– Это моя, – сказал он, трогая вязаное изделие. – Я видел фотографии, где я в ней. Не думал, что мама её сохранила.
– Я думаю, она действительно раскаивается, – осторожно сказала Наталья. – Может, стоит дать ей шанс?
Андрей долго молчал, глядя на спящего сына.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Но при первом же намёке на что-то подобное я прекращу всякое общение.
Постепенно, шаг за шагом, они начали восстанавливать отношения. Вера Павловна приходила раз в неделю, помогала с малышом, рассказывала истории об Андрее-ребёнке. Иногда проскальзывали нотки прежней властности, но она быстро спохватывалась, особенно под внимательным взглядом сына.
К третьему месяцу Максима отношения стали более тёплыми. Вера Павловна принесла семейный альбом, и они втроём рассматривали фотографии маленького Андрея.
– Смотри, Наташа, здесь Андрюше почти три месяца, и он так похож на Максимку! – сказала свекровь, показывая на фотографию, где маленький Андрей с серьёзным выражением лица лежал на детском одеяле.
Наталья посмотрела на фотографию, затем на своего сына, мирно спящего в кроватке. И правда, сходство было удивительным – те же широко расставленные глаза, та же форма губ.
– Теперь я вижу, – тихо сказала Вера Павловна, словно читая её мысли. – В роддоме я была слепа от страха и ревности. Но он настоящий Озеров, наша порода.
– Мам, – вздохнул Андрей, – важно не то, как он выглядит, а то, что он наш сын.
– Конечно, сынок, – кивнула Вера Павловна. – Я знаю это теперь.
Путь к настоящему взаимопониманию был ещё долог. Иногда случались размолвки и недопонимания. Иногда старые обиды всплывали в памяти. Но они продолжали работать над отношениями – ради Максима, ради Андрея, ради себя.
И когда Наталья смотрела на спящего сына, она знала, что он станет не яблоком раздора, а тем, кто сблизит их семью. Потому что любовь к этому маленькому существу была тем, что объединяло их всех, несмотря на все прошлые обиды и разногласия. А это – самое важное.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению увлекательные рассказы моей коллеги: