Когда любовь и терпение на исходе, в доме начинается настоящая война. Она устала жить по правилам свекрови и впервые поставила мужа перед выбором: мать или семья. Но способен ли мужчина решиться на такой шаг?
Звон хрустальной люстры разбудил меня раньше будильника. В комнате пахло чем-то сладким, навязчивым и тягучим - запах духов моей свекрови. Её запах за годы совместной жизни пропитал каждый уголок нашей квартиры, словно говоря: «Это моя территория». Я лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам из кухни. Громко шумела вода, дребезжала посуда, металлически скрипела дверца холодильника. Мария Петровна, как обычно, готовила завтрак для всех, не заботясь о том, что кто-то еще спит.
Муж спал рядом, повернувшись ко мне спиной. Его размеренное дыхание говорило о том, что ему абсолютно всё равно, что в седьмом часу утра в соседней комнате гремит телевизор, настроенный на канал «Россия-1». Утреннее шоу, новости, прогноз погоды - всё на такой громкости, будто Мария Петровна специально хотела разбудить всех вокруг.
В тот момент я вдруг отчетливо поняла, что больше не могу. Не могу просыпаться каждое утро с ощущением, что живу в чужом доме, хотя формально это была наша с Андреем квартира. Не могу задыхаться от запаха чужих духов. Не могу каждое воскресенье вставать к восьми, чтобы успеть на ярмарку выходного дня за «правильной картошкой». Не могу слышать бесконечные вздохи о «раньше было лучше». Я медленно повернулась к мужу и легко тронула его за плечо.
- Андрей, нам нужно поговорить, - сказала я негромко, хотя знала, что за шумом воды и телевизора Мария Петровна всё равно нас не услышит.
Муж неохотно повернулся, приоткрыл один глаз.
- Сейчас семь утра, Ань. Не могла подождать?
- Нет, - я села на кровати, скрестив ноги. - Я ждала уже четыре года. И больше ждать не намерена.
Андрей застонал, но всё-таки приподнялся на локтях. За десять лет брака он почти не изменился - тот же ямочки на щеках, те же карие глаза, из-за которых я когда-то влюбилась в него. Но теперь эти глаза смотрели на меня с легким раздражением, словно я была не женой, а назойливой мухой, мешающей ему спать.
- И что случилось на этот раз? - спросил он, явно готовый отмахнуться от любых моих претензий.
- Твоя мать должна съехать. В ближайшие три дня.
Я произнесла это спокойно, почти равнодушно, хотя внутри всё кипело. Моя спокойная интонация заставила Андрея напрячься больше, чем если бы я кричала. Он сел на кровати, окончательно проснувшись.
- Что за глупости? Куда она поедет? У неё своей квартиры нет.
- Есть, - спокойно возразила я. - Она сдает её уже четыре года, с тех пор как якобы приехала к нам на два месяца, «пока не закончится ремонт в её подъезде». Напомни, когда там в итоге завершился этот мифический ремонт?
Муж поморщился, словно у него внезапно заболели зубы. Эта тема всегда была неудобной. Мария Петровна, овдовев, очень быстро продала свою трёшку в центре, купила однушку на окраине и переехала к нам, пока в новом доме делали ремонт. Но как только ремонт закончился, квартиру сразу же сдали молодой паре. И с тех пор наша семья из двух человек превратилась в странную коммуналку на троих, где главным квартиросъемщиком негласно стала свекровь.
- Анют, ну не начинай опять. Ей тяжело одной, ты же знаешь. Особенно после смерти отца.
- Андрей, - я взяла его за руку, - твоему отцу уже почти шесть лет как земля пухом. Думаешь, ему бы понравилось, что его жена выживает нас из собственного дома? Мы не можем пригласить друзей, потому что твоя мама каждый раз закатывает сцену. Мы не можем даже посидеть в тишине, потому что телевизор работает с утра до вечера.
Муж попытался вырвать руку, но я держала крепко. Я не собиралась отступать. Не сегодня.
- Ты раньше не жаловалась, - буркнул он. - Что изменилось?
Тут мне стало по-настоящему обидно. Я отпустила его руку и встала с кровати.
- Не жаловалась? - мой голос дрогнул. - Андрей, я говорю об этом каждый месяц последние три года! Я умоляла тебя поговорить с матерью, когда она выкинула моё тесто для пирога, заявив, что оно «плохо поднялось». Я кричала, когда она «случайно» постирала мои джинсы при девяноста градусах. Я плакала, когда она при гостях заявила, что я не рожаю тебе детей, потому что боюсь потерять фигуру!
Внезапно дверь в спальню распахнулась. На пороге стояла Мария Петровна - маленькая, худая, в застиранном домашнем халате, но с идеально уложенными седыми волосами и ярко-красной помадой на губах. Она всегда красилась с самого утра, даже если никуда не собиралась выходить.
- Нам с Андрюшей нужно на рынок, - объявила она таким тоном, словно вопрос уже был решен. - Там сегодня фермеры из Дмитрова, привезли свежую клубнику. Если не купим сейчас, к обеду всё разберут.
Я медленно повернулась к свекрови. Что-то внутри меня окончательно сломалось. Четыре года я терпела, отступала, шла на компромиссы. Четыре года я пыталась быть понимающей невесткой, хотя сама потеряла двух родителей еще в юности и никогда не прикрывалась этим, чтобы манипулировать окружающими. Четыре года я каждое утро просыпалась с ощущением, что я гость в собственном доме.
- Мария Петровна, - произнесла я тем же тоном, каким обычно разговаривала со сложными клиентами в турагентстве, где работала, - думаю, вам стоит пропустить сегодняшний рынок. У нас с Андреем важный разговор.
Свекровь усмехнулась, глядя на меня сверху вниз, хотя на самом деле она была ниже на целую голову.
- Какой еще разговор? Андрюша, ты обещал мне помочь с покупками. Я же не дотащу столько.
Она говорила с сыном, но пронзительно смотрела на меня. В этом взгляде читалось всё, что она думала о невестке, посмевшей открыть рот.
- Мам, подожди на кухне. Я сейчас оденусь и приду, - Андрей избегал смотреть мне в глаза.
- Нет, - я встала между ними, чувствуя, как холодный ком в груди превращается в раскаленный шар. - Никто никуда не пойдет, пока мы не решим этот вопрос.
Мария Петровна прищурилась, и её тонкие губы растянулись в улыбке.
- Какой еще вопрос, деточка?
Она всегда называла меня «деточкой» с особой интонацией - словно говорила с умственно отсталым ребенком.
- Вопрос вашего проживания здесь, - ответила я ровно. - Точнее, его прекращения. Я хочу, чтобы вы съехали. В течение трех дней.
В комнате повисла тишина, настолько плотная, что, казалось, её можно было потрогать руками. Лицо свекрови сначала побледнело, а потом медленно начало наливаться красным. Она открыла рот, закрыла, снова открыла, как рыба, выброшенная на берег. Андрей вскочил с кровати.
- Аня, ты с ума сошла?! Это моя мать!
- А я твоя жена, - напомнила я, не повышая голоса. - И это наша квартира. Не её.
Мария Петровна наконец обрела дар речи.
- Так вот значит как! Выгоняете старую женщину на улицу! Андрюша, ты видишь, какую ты взял в жены?! Я тебе сразу говорила, что она змея подколодная! А ты всё - «любовь, любовь»! Вот она, твоя любовь!
Она перешла на визг, который, как и её запах духов, пропитал всю нашу квартиру за эти годы. В любой ссоре она быстро доводила себя до истерики, и Андрей сразу же сдавался, лишь бы её успокоить. Но не сегодня. По крайней мере, не со мной.
- У вас есть своя квартира, - повторила я, отчеканивая каждое слово. - Вы её сдаёте и получаете деньги. Деньги, на которые вы могли бы снимать жильё в любом другом месте, но предпочитаете жить здесь, превращая нашу жизнь в кошмар.
- Андрюша! Ты слышишь, что она говорит?! - Мария Петровна повернулась к сыну, инстинктивно ища поддержки, как делала всегда. - Выгоняет родную мать своего мужа! А ты молчишь!
- Он молчит, потому что знает, что я права, - я подошла к шкафу и начала доставать одежду. - У меня нет времени на истерики. Я уезжаю к подруге на эти три дня. А когда вернусь, я хочу видеть нашу квартиру без вас. Либо вы выгоните из дома свою мать, - я повернулась к мужу, - либо я выгоню вас обоих.
Андрей наконец отмер. Он встал между мной и матерью, как миротворец в горячей точке.
- Аня, давай поговорим спокойно. Это же серьезное решение, его нельзя принимать вот так, на эмоциях. Мама нам не мешает...
- Не мешает? - я горько усмехнулась. - А кто вчера разрыдался, когда мы после трёх месяцев воздержания наконец решили заняться сексом, и твоя мать постучала в стену с криком «вы там что, кровать ломаете»? Кто каждое утро встаёт в шесть, хотя мог бы поспать до восьми? Кто больше не приглашает друзей, потому что всем неловко от того, как твоя мать подслушивает разговоры и вставляет свои комментарии?
Мария Петровна демонстративно закатила глаза.
- Господи, да что я такого делаю?! Готовлю вам, убираю, стираю! А она неблагодарная! Да я же с мыслями собраться не могу от такой несправедливости! Андрюша, у меня опять давление поднимается, таблетки...
- Мам, - голос Андрея прозвучал неожиданно твёрдо. - Давай без этого. Твои таблетки от давления мы выкинули три года назад, когда срок годности вышел. Новые ты так и не купила. Так что хватит пугать меня инфарктом.
Я замерла с футболкой в руках. Впервые за наш брак Андрей осадил мать. Это было так неожиданно, что я не сразу поняла, как реагировать.
Свекровь тоже опешила. Она моргнула, словно не веря своим ушам, а потом её лицо исказилось гримасой обиды.
- Так ты на её стороне? Против родной матери?!
- Я ни на чьей стороне, - Андрей потер виски. - Но Аня права в одном - так дальше жить нельзя. Мы с ней не можем нормально поговорить, чтобы ты не влезла. Мы не можем провести время вдвоем, потому что ты всегда рядом. Это ненормально, мам.
Мария Петровна побледнела.
- Ты гонишь меня из дома?
- Нет, - Андрей вздохнул. - Но тебе правда нужно вернуться в свою квартиру. Мы с Аней женаты десять лет, а последние четыре из них я не чувствую, что у нас есть своя семья. Ты всегда здесь, всегда между нами.
Он говорил устало, без злости. Наверное, эти слова копились в нем долгие годы, но он не решался их произнести. А теперь, когда он их наконец сказал, у него не было сил злиться. Только бесконечная усталость.
- Значит, выгоняете, - теперь в голосе свекрови не было истерики, только холодная ярость. - Хорошо. Я уйду. Но запомни, Андрюша, это всё она, - она ткнула пальцем в мою сторону. - Она настроила тебя против родной матери! Она разрушила нашу семью!
- Нет, мама, - Андрей покачал головой. - Семью разрушила ты, когда решила, что мой брак - это какая-то временная блажь, с которой нужно бороться. Ты никогда не принимала Аню, с самого первого дня. Ты просто ждала, когда мы расстанемся. И делала всё, чтобы это случилось.
Мария Петровна открыла рот и снова закрыла. Она явно не ожидала таких слов от сына. Её лицо застыло, словно восковая маска, и только глаза лихорадочно блестели.
- Значит, так, - она медленно кивнула. - Что ж, я уйду. Но учти, Андрюша, ты делаешь огромную ошибку. Эта женщина тебя не любит. Она просто использует тебя. Однажды ты поймёшь это и придёшь ко мне. Но будет поздно.
Она развернулась и вышла из комнаты, нарочито громко хлопнув дверью. Мы с Андреем остались одни, впервые за долгое время без свидетелей. Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела растерянность, боль, но и... облегчение? Он сделал шаг ко мне.
- Я не думал, что всё так плохо, - сказал он тихо. - Почему ты мне не говорила?
- Говорила, - я не знала, плакать мне или смеяться. - Каждый месяц последние три года.
- Но не так, - он потёр шею. - Не ультиматумом. Я бы понял.
Не выдержав, я всё-таки рассмеялась - нервно, на грани истерики.
- Правда? Ты бы понял? А когда я рыдала на балконе после того, как твоя мать выбросила мою коллекцию винтажных открыток, назвав её «мусором», ты тоже не понял? Или когда она выключила плиту с моим праздничным ужином, потому что «газ дорогой»?
Андрей молчал, и это молчание было красноречивее любых слов. Он всё знал, но предпочитал закрывать глаза. Ему так было проще.
- Знаешь, - сказал он наконец, - иногда я думал, что было бы, если бы не вы обе, а моя мама и твоя. Как бы они ужились под одной крышей?
Я горько усмехнулась. Моя мама умерла от рака, когда мне было шестнадцать. Год спустя отец, не выдержав потери, спился и попал под машину. У меня не было матери, которая могла бы защитить меня от Марии Петровны. Я была одна на этом поле боя. Андрей каким-то образом умудрился забыть об этом.
- Уже неважно, - я застегнула джинсы и накинула кофту. - Я уезжаю. Через три дня вернусь. И либо твоя мать будет жить в своей квартире, либо ты вместе с ней переедешь туда же. Выбирай.
Я вышла из комнаты, не дожидаясь ответа. В коридоре уже стояли чемоданы Марии Петровны. Она собралась с поразительной скоростью для человека, который якобы не имел куда пойти. На меня она даже не взглянула, только поджала губы.
- Уходишь? - спросила я, не скрывая удивления.
- Да, ухожу, - ответила она с вызовом. - Но учти, я не просто так это оставлю. Я ему объясню, кто ты такая на самом деле. И он сделает правильный выбор.
Я молча кивнула и прошла на кухню. Мне нужно было выпить кофе и собрать вещи. На душе было и тяжело, и легко одновременно. Тяжело - потому что я знала, какая буря ждёт нас с Андреем в ближайшие дни, какие обвинения посыплются на меня от его родственников, как давно копившаяся обида Марии Петровны выльется на меня сторицей. Но и легко - потому что я наконец сделала то, на что не решалась много лет. Поставила условие, при котором дальнейшая жизнь с Андреем имела для меня смысл.
Я не знала, каким будет его выбор. Но знала, что больше никогда не проснусь под звук чужого телевизора и запах чужих духов.
А что выбрали бы вы на его месте? Мать, давшую жизнь, или жену, с которой вы решили эту жизнь провести? И есть ли в такой ситуации правильный выбор?
📌Напишите свое мнение в комментариях и поставьте лайк , а также подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые истории ❤️
Так же рекомендую к прочтению 💕:
#семья #любовь #историиизжизни #интересное #психология #чтопочитать #рассказы #жизнь