Началоhttps://dzen.ru/a/aNT3q6J5Ug3yiWgo
Ева сразу же приступила к подготовке. Ее сосредоточенный вид пугал больше, чем когда она ругалась. Пока она рыскала на полках, собирая компоненты, Роман пытался помочь. Но хватило его ровно на двадцать минут. Потом он просто начал раскладывать листки с книжек на кучки по темам. Сначала ворчал, что все беспорядочное и глупое, потом молчал. И наконец уснул, прислонившись к краю стола, словно ребенок. Адам закинул его руку себе на шею и помог осторожно переместить на диван. Такой заботливый жест умилил Злату.
Было уже глубоко за полночь, когда Злата сделала перерыв от чтения и принесла Адаму чашку чая.
- Лучше бы кофе, - промямлил он, разглядывая бумаги на столе.
- Ночной кофе заставляет сердце стучать быстрее. А ты и без того сейчас как взрывчатка. Пей чай. Он успокаивает. И не падай здесь мертвым.
Адам взял чашку, благодарно кивнул.
- Выйдем? - указал подбородком на качалку на крыльце. - Здесь немного душно.
Они вышли на улицу. Воздух был свежим, напоенным ароматами ночного леса. Скамья тихонько скрипела под их весом, но это создавало какое-то уютное ощущение. Фонарь чернел безжизненной пропастью, лампочка в нем давно перегорела. Злата старалась расслабиться, но не могла, она постоянно через окно посматривала на Романа.
— Ты часто на него смотришь, - проворчал Адам.
- Он хороший человек. Может, иногда упрямый, сейчас даже резкий, но он на грани. Устал. Но все равно пытается быть собой. Не сдаться, что ли.
Адаму это не понравилось. Он сжал пальцы на чашке, чтобы не сказать что-то неприятное. Что-то в своем стиле. Но сдержался. Не время портить момент. Он не помнил, когда последний раз ему так сильно хотелось побыть в чьей-то компании. Пожалуй, это стоит того, чтобы сделать усилие над собой.
И тут Злата вскрикнула:
- Что это?
Она уже стояла на ногах, встряхивая плечо, а на лице — паника. Адам мгновенно поднялся, отставил чашку и схватил ее за плечи.
- Стой. Не крутись, - голос был спокойный, четкий.
Он увидел паука — большого, мохнатого, который упрямо цеплялся за край худи. Адам быстро смахнул его рукой и отбросил в кусты. Потом снова посмотрел на Злату — она вся дрожала.
- Ты бесстрашно сражалась с наемниками, а паук довел тебя чуть ли не до истерики? - он попытался пошутить, но получилось чуточку сухо.
- У них слишком много лапок, - Злата все еще не могла успокоиться. Голос дрожал. - И они двигаются как-то коварно.
Адам улыбнулся, подошел ближе. Слишком близко. Она до сих пор дышала отрывисто.
— А я теперь, кажется, люблю пауков, - сказал он, не отводя взгляда.
Злата посмотрела на него. Его глаза были темные, почти черные в этом полумраке. Она уловила странную нотку в его голосе. И сердце задрожало.
- Почему же? - прошептала девушка, принимая игру.
- Я действительно должен объяснять? - он улыбнулся.
- К сожалению, я не имею дара читать эмоции. А ты очень сложный человек, Радецкий.
- Чернова, мой дар ничтожен, когда речь идет о тебе, — сказал он тихо и дотронулся до ее подбородка, легко приподняв его пальцами.
Его прикосновение было таким осторожным, как будто она могла рассыпаться. Хотя он знал - эта женщина убивала, спасала, годами противостояла целой системе. Но сейчас-перед ним было не воительница. А просто Злата. С синяком на щеке и растрепанной гулькой на голове. Она была прекрасна.
- Сколько ни пытаюсь, не могу тебя прочитать, — признался он.
- Может, и не надо? Зачем нам эти сложности?
- Случайные знакомые на несколько ночей? - он приподнял бровь. - Ты этого хочешь?
- А есть другие варианты? - ее голос дрожал, но она все еще держалась.
- Только скажи — и я больше не прикоснусь к тебе, - сказал он почти шепотом. - Я обещаю.
Пауза. Дыхание. Взгляды.
Ее глаза - большие, растерянные, чуточку напуганные. Его - темные, опаленные тихой решимостью, вдруг превратившейся в жажду. В воздухе между ними все еще висел запах чая и страха. Страха попробовать то, чего очень хочется. Но что дальше?
Злата почувствовала, как дыхание стало неглубоким. Как кожа на плечах и груди вдруг ожила, как будто к ней прикоснулась молния. Стала чувственной и возбужденной. Пальцы сжались в кулаки. Сердце забилось в горле.
Адам стоял неподвижно. Но весь - напряжение. Как будто хищник, который боится напугать добычу. Хоть добыча уже и не убегает.
Она сглотнула слюну. Почувствовала, как в животе закружилось что-то горячее. Опасное. Сладкое. Его взгляд уже не нежный. Голодный.
— Я не знаю..., - прошептала она. - Смогу потом снова быть просто рядом.
— Я не хочу, чтобы ты была «просто рядом», - ответил он.
Злата не выдержала. Смяла его рубашку на груди и притянула к себе. Их губы слились и это было не нежно. Это было страстно, голодно, как глоток воды после трех дней в пустыне.
Его руки обняли ее талию. Ее пальцы зарылись в темные волосы. Поцелуй-глубокий, жаркий, влажный — взорвался в ночной тишине. Она коснулась его шеи, он шептал что-то неразборчиво, хриплым голосом, между вдохами.
Их тела соприкасались, будто впервые открывая смысл прикосновения. Адам поцеловал ее шею - неожиданно медленно, нежно, так, что ноги Златы подкосились. Она опиралась на него, хваталась пальцами за плечи, будто боялась раствориться в темноте леса.
— Если ты... , - прошептал он между поцелуями. - Если скажешь "стоп"…
— Не скажу, - задыхаясь ответила Злата. - Но в спальне Ева.
— А на диване Роман, - недовольно добавил Адам.
Она толкнула его назад — мягко, но уверенно — и усадила на качели. Его глаза удивленно расширились, когда она уставилась на него верхом.
- Злата ..., - начал он, но губы девушки уже были на его. Жаждущие. Горячие. Они снова терялись в поцелуе — еще более жадном, еще более глубоком.
Руки Адама схватили ее за талию, потом ласкали спину, поднимались выше — под футболку. Ее тело подалось к нему.
Ее грудь — полная, налитая, идеальная открылась ему под лунным светом. Он смотрел, не в состоянии отвести восхищенного взгляда. Потом осторожно коснулся: горячая кожа.
— Ты... , - только и успел прошептать.
Но она уже расстегивала его рубашку. Движения нетерпеливые, но точные. Тело под тканью — теплое, упругое, желанное. Он не ледяной и не стальной.
Адам снова схватил девушку, будто втягивал в себя. Ее грудь прижималась к его груди. Его пальцы скользили по ее спине.
Она наклонилась к его уху и прошептала что-то, что он уже не разобрал, потому что ее пальцы уже были на его поясе.
И в тот же миг блеснул свет. В доме раздался глухой гул, взрыв. Потом второй. И чьи-то крики.
Злата мгновенно застыла. Адам подхватил ее на руки, опустил на деревянный пол и рывком подал сброшенную футболку.
- Сиди здесь! - хрипло выдохнул он, приказал.
И сразу же бросился к двери, забывая обо всем, кроме опасности.
Роман лежал на полу, скрученный от боли и напряжения. Каждый его стон заканчивался разрядом молнии - мощным и беспощадным, уничтожавшим все вокруг. Горела штора, дымился старый стул, с громким треском разлетелся один из камней в стене. Адам едва успел заметить, как Злата, будто стрела, промчалась мимо него и бросилась к Роману. Но мужчина схватил ее за талию, крепко держа.
- Надо ему помочь! - барахталась она, напряжение в голосе рвалось наружу. - Отпусти!
- Роман без сознании, - пытался объяснить Адам.
- Ему больно!
- Я сказал - нет! - рявкнул Адам, не скрывая раздражения. - Он нестабилен, и любое лишнее движение может привести к катастрофе.
В тот же миг из тела Романа вырвалась новая молния, устремившаяся прямо на них. Адам мгновенно развернулся, прикрывая Злату своим телом. Попала или нет, трудно было сказать, Но девушка замерла и теперь лишь молча выглядывала из-за его плеча.
С лестницы с руганью спустилась Ева.
— Забери ее отсюда, - холодно приказал Адам, передавая Злату ведьме в руки. - И потушите пожар. Магия защиты не работает.
Ева без лишних вопросов схватила подругу и потащила к кухне, заставляя взяться за дело. Тем временем Адам не отводил взгляда от Романа, пытаясь прочесть его состояние и предугадать следующий взрыв молнии.
Осторожно обойдя парня по кругу, следователь наконец достал наручники и быстро надел их на руки Романа. Металл нагрелся от магии, но молнии прекратились. Мужчина бредил, лепетал обрывки слов, а потом внезапно затих. Злата и Ева бросились к нему.
Взгляд ведьмы случайно упал на Адама — его расстегнутую рубашку, обожженные плечи и грудь.
— Я справлюсь, - тихо сказала она, кивая Злате на него.
Адам тем временем пошел на кухню, намочил полотенце холодной водой. Злата тихо подошла, коснулась его широкой спины, пытаясь обратить его внимание на себя.
- Дай посмотреть, - прошептала она.
— Не надо, - холодно ответил он.
- Ты злишься на меня? - удивленно спросила Злата.
— Да.
- Я ... , - девушка растерялась. - Ты не можешь ревновать к…
- Я не ревную! - резко перебил Адам и наконец повернулся к ней. - Я злюсь. Ты бросилась к Роману, даже не подумав об опасности.
- А что я могла сделать? Он нуждался в помощи.
- Ты могла пострадать.
- Разве это впервые?
- Ты безрассудна.
- Вот это новость. Тебе нужна моя помощь или нет?
— Нет.
— Прекрасно.
— Прекрасно.
Адам отвернулся и пошел проверять документы, а Злата повернулась к Еве, чтобы помочь с Романом. Мужчина успокоился через час. Адам заверил девушек, что останется с ним, и отправил их спать.
Оказавшись в спальне, Злата почувствовала на себе запах Адама — теплый, насыщенный, который сразу вызвал в ней воспоминания и разжигал тело. Она взяла полотенце и пошла в душ.
Под прохладной водой Злата пыталась расслабиться, но напряжение в теле отказывалось отступать. Каждая капля, стекавшая по ее коже, как будто усиливала тревожное тепло внутри. Она закрыла глаза и вдруг снова почувствовала его руки — крепкие, но нежные, осторожно скользившие по ее спине, ласкавшие талию, искавшие каждый изгиб. Представила, как его пальцы медленно, едва касаются ее шеи, опускаются ниже, в район плеч, которые помнили его поцелуи. Ее кожа реагировала на эти воспоминания, как на струны, которые Адам зацепил, пробуждая желание.
Дыхание становилось тяжелее, сердце колотилось в груди, будто ждало сигнала к взрыву. Она мечтала о тех моментах, когда их тела сливаются в один пульс — без страха, без сомнений, лишь огонь.
Но реальность, холодная вода и пустая ванна жестко вернули ее назад.
Чтоб этого Радецкого черти покусали!
Злата затаила раздражение и медленно вытерлась полотенцем. Сердце еще долго колотилось, а мысли оставались запутанными в сети желаний и недосказанных обещаний.
Девушка медленно пошла к кровати, не в состоянии избавиться от горьковатого ощущения неудовольствия. Она закуталась в одеяло, легла возле сонной Евы и погрузилась в свои мысли.
Злата проснулась поздно. Сон окутал ее так крепко, что пробуждение было медленным и мучительным. Она лежала, глядя в потолок, и прислушивалась к своему телу. Болело, но это была не привычная боль усталости или страха. Это была приятная, сладкая усталость. Она не помнила, когда ей удавалось так глубоко выспаться, без навязчивых мыслей, без постоянного "надо", "должна", "успеть".
За окном уже стоял жаркий день. Солнце ярко било сквозь занавеску, а в воздухе пахло чем-то вкусным. Злата натянула майку, шорты и босиком спустилась вниз. В кухне уже возилась Ева. Ее волосы были собраны в небрежный узел, щеки румяные, а руки двигались четко и быстро. Адам закрылся в кабинете. Роман спал. Опять или до сих пор - не ясно. Но выглядел получше. Лишь наручники оставили на запястьях небольшие ожоги.
- Почему ты меня не разбудила? - Злата потянулась, заглядывая через плечо подруги.
— Не поверишь, но Адама пожалела, - с лукавой усмешкой ответила Ева.
— Я не понимаю, о чем ты, - Злата пожала плечами, стараясь держать серьезную мину.
— Да ну, - подмигнула Ева.
- Ты готовишь рагу? Откуда здесь все это богатство?
- Оказывается, у Софии еще и подвал есть. Забит до самого верха. Этакая стратегическая кухня для ведьм на черный день. Мне это нравится.
- И ты готова здесь прятаться? Без вечеринок и шабашей? Не верю.
- Может, я ради тебя стараюсь? - Ева толкнула Злату локтем. - Ты точно выглядишь лучше. Не считая этот космос на щеке.
- Если бы знать, что с Пихтой все хорошо, то можно и сидеть здесь.
Ева положила последнюю порцию овощей на сковородку, скинула фартук и подала Злате тарелку.
- Завтрак готов. Роман пусть еще поспит, а ты зови своего сержанта-сосульку. И ешь.
- А ты?
- У меня очищение. До полнолуния только отвары и грибочки.
- Знаю я твои "грибочки". Ева, так нельзя.
- Считай это детоксом. Мне полезно. А то что-то на булочках твоего домового я набрала лишний килограмм.
Злата поймала взгляд подруги и на мгновение замолчала.
- Ева, давай поговорим.
- Я же говорила: пусть чары сами...
- Да не о них речь, - Злата перехватила ее за запястье, наклонилась поближе. - Я же вижу, что ты сама не своя. Делись.
- Не выдумывай. Ничего такого нет.
- Есть-есть-Ева-а-а, - раздалось тягуче, угрожающе. Старый прием.
- Ты не отстанешь, да? - ведьма вздохнула, опустила плечи. В голосе - смущение, которого Злата не слышала много лет.
— Я же твой личный репей, - сказала Злата ласково, обнимая подругу за талию.
Ева заговорила. Взгляд отвела в сторону.
- Я сама не знаю, что со мной. Это неправильно. Я так не хочу.
- Как именно?
Злата гладила ее спину. Медленно, как ребенка. Так, когда Ева была сломлена. Когда выбрасывала себя из жизни, творила вещи, которые никто бы не простил — кроме нее. Злата тогда сидела рядом, по ночам искала лекарства, боролась со всем миром за нее. И Ева осталась. Настоящая. Уцелела. Хоть и с обломками внутри.
- Всего несколько дней, а он уже в голове. Я ревную и завидую, когда он смотрит на тебя или даже просто упоминает тебя. Это противно. Я же не такая.
— Не обращай внимания, - Злата махнула рукой. - На него сейчас все свалилось. А у нас с ним давно ничего не было. И не будет. Обещаю тебе: я не брошу в его сторону даже взгляда, который бы тебя огорчил.
Она прижалась к Еве лбом. Слова дышали искренностью.
- Потому что мой номер один - это ты. Всегда была. Наши отношения не о любви, не о желании. Они о выборе. О верности. О том, как ты год сидела рядом, когда я выгорела в приюте до психоза. Как ты молча носила мне чай и не просила ничего. Как я держала тебя, когда тебя раздирала темнота.
В уголках глаз Евы появились слезы. Она вздохнула и спрятала лицо на плече подруги.
- Я люблю тебя, дура ты такая.
- Я тоже тебя люблю.
Они молча обнимались, крепко. Долго.
- Так может ну его тот ритуал? - прошептала Злата.
- А если Роман умрет? - вздохнула Ева.
— В сарае есть лопата, - с невинным выражением ответила Злата, моргая глазами.
- Эй, черный юмор - это моя фишка!
- С кем поведешься...
- Люблю тебя, - Ева поцеловала ее в щеку. - Но знаешь, мне даже интересно. Этот ритуал очень сложный, мощный. И разговор с тобой напомнил мне, что нельзя быть рабом своих эмоций.
— Если он хочет быть с тобой - пусть докажет. Чувства не выдают на тарелочке. Одних щенячьих глазок маловато.
- Совершенно верно, — Ева подмигнула, а потом добавила с лукавым видом, - но я видела там кое-что гораздо интереснее.
Злата рассмеялась.
После еще одних крепких объятий Ева поднялась в спальню — медитировать и пить свои вонючие отвары. А Злата позвала Адама. Они позавтракали молча. Затем присоединился Роман. Выглядел растерянным. Больше спал, чем жил. а когда не спал — был, как бомба с отсчетом на последние две секунды. Иногда грубил, но сразу извинялся.
Адам превратил кабинет в аналитическую комнату. Стены завешаны листками, страницами из книг, его собственными заметками. Злата подозревала, что среди них была личная информация — потому что он был слишком сосредоточен, даже взволнован. Они не говорили о вчерашнем. Вообще. Он был вежлив. Слишком. Как и она.
Злата видела: ожоги его беспокоят. Повязка выглядывала из-под рубашки. А от тела шел тонкий запах мази. И что-то еще. Смешанное. То, что она не хотела сейчас разбирать. Потому что могла рассыпаться.
Поздно вечером Злата снова зависла над бумагами, забравшись с ногами в кресло. Старое одеяло лежало на коленях, чашка остывшего чая — на подоконнике. В комнате царила тишина, которую нарушали лишь шелест страниц и далекое потрескивание цикад. Адам что-то писал за столом, время от времени откидываясь на спинку и хрустя шеей. Роман, по всем признакам, наконец принял душ и завис в ванной — вода давно перестала шуметь. Хотя кому какое дело?
Злата листала страницы, сосредоточенно щурилась и вдруг пальцы ее дрогнули.
- Не может быть, - прошептала она так, как будто слова сами вырвались из груди.
Адам тут же поднял глаза. Взгляд у него был затуманенный, видно, голова трещала от информации, но когда увидел побледневшую Злату, лицо мгновенно изменилось.
- Что там?
- Имена, - прошептала она. - Женские. Это список. Здесь есть мама Евы.
Он поднялся медленно. Очень медленно. Взял у нее бумагу, задержал взгляд. Глаза побежали по строчкам. И неожиданно остановились. Его челюсть сжалась так, что Злата буквально почувствовала, как что-то в ней треснуло.
- Адам? - осторожно окликнула Злата, потому что почувствовала что-то глубже, чем просто боль.
Он бросил взгляд на диван — Роман мылся наверху, их никто не слышал. Адам вздохнул, положил список на стол. И только тогда проговорил:
- Полина Райская. Моя мать.
Его голос был спокоен, но в нем что-то треснуло. Что-то, что Злате захотелось исцелить, хотя она знала, что не может.
- Я не понимаю, что это за имена?
Адам закрыл глаза. Несколько секунд молчал. А потом заговорил тихо, но ровно:
- Это старое дело. Проект, получивший название "Возрождение". Группа фанатиков из секты "Сыны чистой крови" проводили генетические эксперименты. Считали, что магию можно сотворить, привести к абсолюту. А потом с ее помощью захватить мир. Не они первые, правда же? Сыновья чистой крови похищали или заманивали к себе обычных женщин — часто без родных или с фальсифицированным прошлым и оплодотворяли их. Некоторые женщины даже не знали, что стали частью эксперимента. Их использовали в качестве носителей. Кололи лекарствами, которые должны были воздействовать на плод и делать его, даже не знаю, супер-магом, что ли. Понимаешь, дети должны были стать идеальными проводниками чистой силы. А СЧК вырастило бы их, как своих марионеток. Этакая армия преданных фанатиков.
- Черт ... , - прошептала Злата.
- Одним из главных идеологов был мой отец. Владислав Миров, известный ученый и успешный генетик. Но в фанатичных кругах его знали под другим именем — Вельмонд.
— Вельмонд, - Злата передернула плечами. - Я где-то уже слышала это имя.
Адам кивнул.
- Он был не просто фанатиком. Вельмонд считал, что магия — это генетический код, который можно переписать. Возглавлял программу, разрабатывал теории, клонировал линии. Именно он придумал проект «Возрождение». София когда-то говорила, что таких, как он, надо было останавливать еще на уровне мыслей. И я с ней согласен. Ведь она тоже результат этого эксперимента.
- И ты узнал об этом, когда уже работал в ЦМУ?
— Именно так. Сначала я просто искал отца. Хоть тетка и предупредила, что нельзя этого делать. Но я остался один и очень хотел семейного тепла. Может, потому и пошел в полицию. Там меня из-за дара заметило ЦМУ. Завербовало. И я уже мог официально искать. София помогла выследить подпольную ячейку. Мы вскрыли СЧК и уничтожили с помощью управления. Я собственноручно убил отца. А потом получил награду и первое повышение.
Он говорил почти без эмоций. Но в глазах — тьма. И одиночество. Злата глотнула воздух. Не знала, что сказать. Просто сидела, сжимая пальцами подлокотник.
- Теперь я знаю, почему ты не говорил о детстве, — прошептала она. - Это ... слишком.
Адам слегка кивнул, опустив глаза.
- Что ты чувствуешь по этому поводу? - спросила осторожно.
- Я научился не чувствовать. Давно. Выжил и хорошо. Живу другой жизнью.
Злата поднялась. Подошла медленно. Обняла его молча, просто прижалась. И он ответил. Обнял крепко. Положил подбородок ей на темя.
- Мне жаль, - наконец прошептала она.
- Спасибо, - хрипло ответил Адам. И добавил, не меняя тона. — Ева не знала о своем происхождении?
- Нет, но теперь это объясняет очень многое. Ты должен ей сказать.
- Я почти ничего не знаю.
- Поверь, это больше, чем ничего.
Она посмотрела ему в глаза, мягко коснулась его руки.
- Зову ее?
Адам кивнул.
Злата пошла за подругой, а Адам остался в комнате. Стоял перед списком, словно на кладбище. Имена. Прошлое. Кровь. И та единственная, которая еще могла все изменить.
Продолжение следует...