Савва медленно поставил стакан с водой на журнальный столик. Его движения были размеренными, почти церемониальными. Раиса сидела на диване, прижимая к глазам мокрое полотенце. Её плечи всё ещё вздрагивали от недавних рыданий.
Напротив них, в кресле с высокой спинкой, восседала Алевтина — старшая сестра Раисы. Рядом с ней, закинув ногу на ногу, расположилась её дочь Евдокия. Обе женщины излучали довольство собой, будто только что одержали важную победу.
— Повтори ещё раз, — Савва обратился к жене, не сводя взгляда с гостей. — Что ИМЕННО они тебе сказали?
Раиса опустила полотенце. Её глаза были красными от слёз.
— Алевтина сказала, что я... что я неблагодарная свинья. Что я не ценю их помощь. Что я...
— ДОСТАТОЧНО, — Савва поднял руку. — Я всё понял.
Он повернулся к свояченице. Алевтина выпрямилась в кресле, готовясь к атаке. За последние три года она привыкла, что Савва никогда не вмешивался в их семейные разборки. Считала его слабаком, тряпкой.
— Алевтина Ильинична, — начал Савва спокойным тоном. — Вы действительно назвали мою жену свиньёй?
— А что такого? — вскинула подбородок Алевтина. — Я просто высказала своё мнение. Мы с Дусей приехали помочь с ремонтом, а она носа воротит от наших советов!
— Мама права, — поддержала Евдокия. — Тётя Рая совсем обнаглела. Мы же хотим помочь выбрать обои, шторы, мебель. А она упрямится!
— Понятно, — кивнул Савва. — То есть вы приехали в НАШ дом, чтобы навязывать СВОИ вкусы?
— Не навязывать, а советовать! — возмутилась Алевтина. — Раиска всю жизнь вкуса не имела. Вот посмотри на эти ужасные занавески! На этот диван! Это же провинция какая-то!
— Провинция, — повторил Савва. — Интересно. А вы, Алевтина Ильинична, где живёте?
— В нормальной квартире! С евроремонтом! Не то что этот... сарай!
Евдокия хихикнула, поддерживая мать.
— Дядя Савва, вы же умный человек. Неужели не видите, что тётя Рая совершенно не умеет вести хозяйство? Вот мама — другое дело. У неё всё всегда ИДЕАЛЬНО.
Савва встал с дивана и подошёл к окну. За стеклом садилось осеннее солнце, окрашивая небо в багровые тона.
— Знаете, дамы, я много лет молчал. Наблюдал, как вы унижаете мою жену. Как приезжаете сюда раз в месяц и устраиваете спектакли. Раиса плакала, а я... я думал, что это семейные дела. Что не стоит вмешиваться.
— Правильно думал! — фыркнула Алевтина. — Мужикам в женские разговоры лезть не положено!
— НЕТ, — Савва резко развернулся. — Неправильно. Я был трусом. Позволял вам топтать достоинство любимого человека. Но сегодня это ЗАКАНЧИВАЕТСЯ.
— Ой, какие мы грозные! — засмеялась Евдокия. — Дядя Савва, да вы же...
— Молчать! — голос Саввы прогремел так, что обе женщины вздрогнули. — Сейчас говорю я. А вы будете слушать.
Раиса изумлённо смотрела на мужа. За пятнадцать лет брака она не видела его таким.
— Алевтина, вы приезжаете сюда и ведёте себя как хозяйка. Критикуете всё подряд. Унижаете Раису при каждом удобном случае. Рассказываете всем родственникам, какая она неумёха. А знаете что? Моя жена — замечательная женщина. Добрая, заботливая, талантливая. Она прекрасный врач-терапевт, её обожают пациенты. Она воспитала двоих чудесных детей. И да, она прекрасная хозяйка!
— Прекрасная? — Алевтина презрительно осмотрела комнату. — Да у вас тут...
— У нас тут УЮТ, — перебил Савва. — Не показуха, а настоящий дом. Где каждая вещь на своём месте. Где всегда пахнет пирогами. Где дети с радостью приводят друзей.
— Мама, пойдём отсюда, — Евдокия потянула Алевтину за рукав. — Нечего нам тут слушать эти...
— СИДЕТЬ! — рявкнул Савва. — Я ещё не закончил.
Мать и дочь замерли.
— Теперь о вас, Евдокия. Вам тридцать два года. Вы живёте с мамой, не работаете, сидите на её шее. Приезжаете сюда и учите Раису жить. А сами? Что вы достигли в жизни? Какую семью создали? Каких детей воспитали?
— Это не ваше дело! — вспыхнула Евдокия.
— Моё. Потому что вы приходите в МОЙ дом и оскорбляете МОЮ жену. А теперь главное. УБИРАЙТЕСЬ отсюда. И больше не появляйтесь. НИКОГДА.
— Что?! — Алевтина вскочила с кресла. — Да как вы смеете! Я сестра Раисы! Я имею право...
— Вы не имеете НИКАКИХ прав в этом доме. Вы персоны нон грата. Если появитесь здесь ещё раз, я вызову охрану.
— Охрану? — Алевтина расхохоталась. — Да кто ты такой? Продавец в магазине автозапчастей! Ты думаешь, меня можно напугать?
Савва достал телефон и набрал номер.
— Геннадий? Это Савва. Да, всё готово. Можешь начинать. Да, прямо сейчас.
Он убрал телефон и посмотрел на Алевтину.
— Вы правы, я работаю с автозапчастями. Но не продавцом. Я владелец сети магазинов «АвтоМир». Восемнадцать точек по области. И знаете что? Ваш муж, Алевтина Ильинична, Пётр Семёнович, работает главным механиком в автопарке моего партнёра. Сейчас Геннадий звонит ему и сообщает об увольнении.
— Что?! Вы не можете! — Алевтина побледнела.
— Могу и делаю. Но это ещё не всё. Ваша квартира с евроремонтом... Она ведь в ипотеке? В банке «Доверие»? Так вот, я крупный акционер этого банка. И буквально вчера на совете директоров мы решили пересмотреть условия по некоторым кредитам. Ваш — в списке.
— Это... это шантаж! — выкрикнула Евдокия.
— Это ПОСЛЕДСТВИЯ, — холодно ответил Савва. — Последствия вашего хамства, наглости и жестокости. Годами вы издевались над Раисой, думая, что вам всё сойдёт с рук. Что я слабак и тряпка. Ошиблись.
— Савва, может, не надо... — тихо произнесла Раиса.
— НАДО, — отрезал он. — Они должны понять, что значит унижение. Что чувствует человек, когда его топчут.
Алевтина схватилась за сердце.
— Вы... вы монстр!
— Нет. Я муж, защищающий свою жену. А теперь — ВОН из моего дома!
— Раиса! — Алевтина повернулась к сестре. — Скажи ему! Мы же родня!
Раиса медленно встала с дивана. Подошла к сестре и посмотрела ей в глаза.
— Алевтина, ты унижала меня с детства. Говорила, что я толстая, глупая, никчёмная. Когда я вышла замуж за Савву, ты сказала, что он на мне женился из жалости. Когда родились дети, ты твердила, что я плохая мать. Ты отравляла мою жизнь тридцать лет. ХВАТИТ.
— Неблагодарная! После всего, что я для тебя...
— Ты НИЧЕГО для меня не делала! — выкрикнула Раиса. — Только критиковала, унижала, сравнивала с собой! Савва прав — убирайтесь!
Алевтина и Евдокия, пошатываясь, направились к выходу. У двери Алевтина обернулась.
— Вы ещё пожалеете! Услышите обо мне!
— Сомневаюсь, — спокойно ответил Савва. — Кстати, Евдокия, вы ведь подрабатываете репетитором? Даёте частные уроки детям моих сотрудников? Была подрабатывали. С завтрашнего дня все отменят занятия.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Раиса бросилась к мужу и обняла его.
— Савва, это правда? Про магазины, про банк?
Он усмехнулся.
— Конечно, правда. Просто я не люблю хвастаться. А твоя сестра никогда не интересовалась, чем я на самом деле занимаюсь. Видела только то, что хотела видеть.
— Но... Пётр Семёнович... Он ни в чём не виноват.
— Не волнуйся. Через неделю Геннадий предложит ему другую работу. С повышением. Но пусть Алевтина помучается. Поймёт, каково это — когда земля уходит из-под ног.
— А ипотека?
— Условия не изменятся. Но они об этом узнают не скоро. Пусть понервничают.
Раиса прижалась к мужу крепче.
— Знаешь, я впервые вижу тебя таким... решительным.
— Прости, что раньше не вступался. Думал, вы сами разберётесь. Был неправ.
— Ничего. Главное, что ты сейчас здесь. Со мной.
В гостиную заглянул их сын Мирон, пятнадцатилетний подросток.
— Мам, пап, а что это тётя Алевтина с Дуськой так быстро убежали? Они даже на лифт ждать не стали, по лестнице побежали.
— Спешили очень, — улыбнулся Савва.
— И слава богу! — Мирон закатил глаза. — Достали уже со своими советами. То не так, это не эдак. Мам, а ты чего плакала?
— Уже не плачу, — Раиса вытерла глаза. — Всё хорошо.
В комнату вбежала двенадцатилетняя Ульяна.
— Мааам! Можно я позову подруг на выходные? Мы хотели пиццу заказать и фильмы смотреть!
— Конечно, милая.
— Ура! Пап, а ты с нами посмотришь? Там про супергероев!
— Обязательно, — Савва потрепал дочь по голове.
Дети убежали, оживлённо переговариваясь. Раиса и Савва остались вдвоём.
— Знаешь, — сказала Раиса, — а наш дом и правда уютный. Пусть без евроремонта, зато настоящий.
— Самый лучший дом на свете, — согласился Савва. — Потому что здесь живёт наша семья. Настоящая семья.
Через окно в комнату заглядывала луна. На журнальном столике остывал недопитый чай. На стене тикали старые часы — подарок Раисиной бабушки. Всё было на своих местах. Всё было правильно.
*
Прошло три недели. Алевтина сидела в своей квартире с евроремонтом и в сотый раз перечитывала письмо из банка. Условия ипотеки остались прежними, но целую неделю она не спала ночами, ожидая худшего.
Пётр вернулся с работы.
— Алевтина, у меня новости.
— Опять уволили? — она вскинулась.
— Наоборот. Предложили должность начальника автопарка. Зарплата в два раза выше. Но есть условие.
— Какое?
— Больше никаких визитов к твоей сестре. И никаких разговоров о ней. Вообще никаких.
— Это Савва! Это всё он!
— Плевать. Я подписал согласие. Устал от твоих склок. И знаешь что? Раиса хорошая женщина. А ты её всю жизнь травила. За что?
Алевтина молчала.
— Мам! — в комнату ворвалась Евдокия. — Катастрофа! Все ученики отказались от занятий! Все! У меня больше нет дохода!
— Найдёшь других.
— Не найду! Меня внесли в какой-то чёрный список! Никто не хочет брать уроки!
Алевтина откинулась на спинку дивана. В роскошной квартире с евроремонтом, с дорогой мебелью и модными шторами, ей впервые стало по-настоящему холодно.
Телефон молчал. Никто не звонил. Родственники, узнав о конфликте с Раисой и Саввой, предпочитали не вмешиваться. Соседи, раньше заходившие на чай, теперь здоровались сухо.
— Мам, что нам делать? — заныла Евдокия.
— НЕ ЗНАЮ! — крикнула Алевтина. — Я ничего не знаю!
Пётр молча вышел из комнаты. В квартире с евроремонтом стало очень тихо. Только где-то капал кран — надо вызывать сантехника. Но денег на сантехника больше не было. Евдокия осталась без учеников, а Пётр поставил условие — его зарплата только на ипотеку и еду. Никаких излишеств.
На кухне что-то упало и разбилось. Алевтина вздрогнула. Это была её любимая ваза — подарок от Раисы на день рождения пять лет назад. Красивая хрустальная ваза, которую она критиковала за «мещанский вкус».
Осколки блестели на полу, отражая свет дорогой люстры.
Алевтина встала, чтобы убрать их, и вдруг поняла — в этой квартире с безупречным ремонтом нет главного. Нет тепла. Нет уюта. Нет любви.
Есть только холодный блеск и пустота.
И ещё — есть справедливость. Жестокая, неумолимая справедливость, которая рано или поздно настигает каждого.
Евдокия хлопнула дверью своей комнаты. Пётр включил телевизор на полную громкость. Алевтина осталась одна среди осколков.
В доме Саввы и Раисы в это время собралась вся семья за ужином. Мирон рассказывал о школе, Ульяна хвасталась пятёркой по математике. Раиса разливала чай, Савва нарезал домашний пирог с яблоками.
Обычный вечер обычной семьи. Без евроремонта, без показухи, без претензий на исключительность.
Просто семья. Настоящая.
А в квартире Алевтины звенели осколки под ногами, и этот звук казался похоронным звоном по всем её амбициям, по всему её высокомерию, по всей её жестокости.
Справедливость восторжествовала самым неожиданным образом. Не через суды и разборки, а через простое человеческое решение — защитить того, кого любишь.
И через понимание простой истины — что посеешь, то и пожнёшь.
КОНЕЦ.
Автор: Елена Стриж ©