Как уже писалось в предыдущей статье, историю западносибирской нефтеразведки с почти детективными сюжетами Высоцкому рассказывал Игорь Леонидович Бровин и другие знакомые нефтяники, с которыми Владимир Семёнович встречался в Москве в начале семидесятых.
А вот на нефтепромыслах, о которых идёт речь в песне, Высоцкий вряд ли бывал. "С нефтяниками я Высоцкого знакомил, когда те приезжали в Москву, а туда отвезти Володю не получилось", - отмечал в интервью И.Л. Бровин. Он же и рассказал Высоцкому историю с доставкой канистр с первой самотлорской нефтью в высокие московские кабинеты:
"В районе Самотлора Эрвье вёл буровые работы. Два года прошло – никаких результатов. Из Академии наук приехала делегация и сделала вывод, что нефти там нет и быть не может. Я с Эрвье потом разговаривал, спрашивал: "А как ты почувствовал, что есть нефть?" Он мне ответил: "Шестым чувством".
После этого он на свой страх и риск бурил ещё год. Однажды ночью ударил фонтан нефти. Что делает Эрвье? Он берёт две канистры, наполняет их нефтью, утром по рации вызывает вертолёт и летит в Сургут. Там он садится на "Ан-24" и летит в Тюмень, идёт к рейсу Тюмень-Москва.
Можете себе представить: небритый человек в телогрейке с двумя канистрами требует пропустить его в самолёт. Идёт к командиру корабля: "Ребята, мне нужно в Москву. Ставлю ящик коньяка". Те говорят: "А в канистрах что?" – "Да так, вещество одно, оно не взрывается". Ну, тогда терроризма не было, за ящик коньяка ребята провели его на борт.
Через три часа Эрвье в Москве. Берёт такси и везёт одну канистру Байбакову Н.В., в то время работавшему председателем нефтяного комитета, потом он стал председателем Госплана. Вторую канистру он повёз на дом председателю комиссии, который год назад подписал заключение, что нефти на Самотлоре нет". (О Владимире Высоцком вспоминает Игорь Леонидович БРОВИН)
Конечно, такой сюжет мимо Высоцкого пройти не мог, при всей его фантастичности.
Депешами не простучался в двери я,
А вот канистры в цель попали, в цвет.
Одну принёс под двери недоверия,
Другую внёс в высокий кабинет.
Один чудак из партии геологов
Сказал мне, вылив грязь из сапога:
«Послал же Бог на головы нам олухов!
Откуда нефть, когда кругом тайга?!»
И шлю депеши в центр, из Тюмени я:
«Дела идут, все боле-менее!»
Что прочь сомнения, что есть месторождение,
Что больше «более» у нас, а меньше «менее».
Так я узнал —
Бог нефти есть!
И он сказал:
«Да будет нефть!»
Но, поскольку слушал Владимир Семёнович не одного И. Бровина, но и других нефтяников, как-то так получилось, что сюжет песни рассказывает больше про тех людей, что действительно работали "на земле", непосредственно в нефтеразведке и на буровых. А Юрий Эрвье в 1955-1958 гг. занимал должность главного инженера, управляющего трестом «Тюменнефтегеология», в 1958-1966 гг. возглавлял Тюменское территориальное геологическое управление, в 1966-1977 гг. был начальником Главного Тюменского производственного геологического управления, то есть в описываемое время занимал высокие руководящие посты и ни о каком "небритом человеке в телогрейке с двумя канистрами" речи быть не могло.
Этот факт нисколько не умаляет заслуг этого выдающегося человека. О его жизни можно снимать фильм. В геологию он пришёл в 1929 году, начинал с самых низов, рабочим. Окончил инженерные курсы, рос профессионализм, росли и должности, и уровень ответственности. Во время войны Отдельный отряд глубокого бурения Закавказского фронта, который возглавлял Эрвье, добывал из скважин воду для осаждённых крымчан. Был Юрий Георгиевич и буровиком, и сапёром. Защищал Одессу, Туапсе, Новороссийск, Моздок. Боевыми наградами дорожил всю жизнь. А после войны новый остросюжетный поворот. Ю. Эрвье отправили искать нефть в Молдавии. Звучит как анекдот, но главного инженера и начальника геологоразведочной экспедиции в Молдавии чуть не расстреляли за саботаж - шутка ли, ищет-ищет, скважины бурит, деньги тратит, а ни нефти, ни газа найти не может! Конечно, вредитель! Хорошо, что нашёлся умный человек, вслушался в аргументы специалиста, понял, что хоть всю Молдавию перекопай, нефти в промышленных объёмах всё равно не будет. Это был первый секретарь компартии Молдавии Л.И. Брежнев, к слову сказать. Какие-то незначительные запасы там в итоге нашлись, но это было уже без Ю. Эрвье. В 1955 году его отправили в Тюмень возглавлять профильные структуры. С этого времени тюменская земля стала родной, а тюменская нефтеразведка - делом всей жизни.
"В соответствии с приказом Главгеологии РСФСР № 185 от 30 декабря 1957 года создано Тюменское территориальное геологическое управление, крупнейшее в стране. Возглавил его Юрий Эрвье. В управление вошли все предприятия Тюменского геологоразведочного треста, который организован в сентябре 1957 года в результате объединения трестов «Тюменьнефтегеология» и «Запсибнефтегеофизика». В общей сложности это составило около четырех десятков экспедиций, партий, нефтеразведок, участков и контор." (Главный геолог Западной Сибири)
Пишут, что он не боялся доверять молодым специалистам ответственную работу, назначал на руководящие должности вчерашних выпускников. Одним из таких молодых энтузиастов стал другой герой нашего повествования - Фарман Салманов. Как-то так получается, что, читая именно его биографию, ловлю себя на желании иллюстрировать её строчками Высоцкого из "Тюменской нефти".
Фарман Салманов родился в Азербайджане, в маленьком селе Морул. С самого детства он мечтал побывать в Сибири. Ведь его дед провёл там немало лет, а бабушкой была коренная сибирячка. Уже в 15 лет он твёрдо знал, что будет нефтяником, а работать будет в Сибири. Выпускника геологоразведочного факультета Азербайджанского университета (1954 г.) оставляли в Баку, но он добился перевода в Сибирь.
И дали заключенье в Академии - В Тюмени с нефтью - полная труба!
Фармана Салманова вскоре назначили начальником сначала буровой партии, а потом и нефтегазоразведочной экспедиции в Кузбассе. Вчерашнего студента, мальчишку! Огромная ответственность. Но в Кузбассе нефтью и не пахло, и он настоял на переносе работ на север Тюменской области. Говорят, сделал это совершенно самовольно. Нет, конечно, для тех времён это представляется фантастикой, и разрешение было получено (хотя многие считают, что это было сделано "задним числом", чтобы шум не поднимать). Но в любом случае отправился он на новое место, не дожидаясь, пока сработает вся неповоротливая бюрократическая машина, без всякого подготовительного периода, в совершенно необжитые места, в сургутские болота. На свой страх и риск. Он верил, что в Западной Сибири есть нефть, но на поиски ушли долгих четыре года. А ведь в тех местах чуть было новую ГЭС на Оби не построили. И плескалось бы море над колоссальными запасами нефти, потому что академики не верили в её существование.
"Закладку первой скважины Салманов предложил отметить торжественным митингом — разослал приглашения всем руководителям предприятий и учреждений Сургута, вывесил на местном Доме культуры рыбаков написанное большими буквами объявление: «20 января 1959 года в 12 часов состоится торжественная забурка первой глубокой скважины в Сургутском районе. Приглашаем всех на наш праздник». На митинге буровики развернули транспарант «Откроем третье Баку!».
Но вскоре начались проблемы. Разведочные скважины давали лишь минеральную воду. Заветного нефтяного фонтана не было. Салманова стали обвинять в том, что он «топит государственные деньги в болоте». В 1961 году, когда в Сургут приехал академик Андрей Трофимук, основатель Института геологии и геофизики Сибирского отделения Академии наук СССР, ему говорили: «Ваша экспедиция в стороне от стратегических направлений, да и нечем пока сургутянам завлечь ученых и производственников. Лучше не отвлекайте внимание академика на второстепенные объекты»."
Мне не поверили — и оставалось мнение,
Что меньше «более» у нас, а больше «менее».
Но только вот нутром и носом чую я, Что подо мной - не мёртвая земля!
Немало критики и даже откровенных издёвок вылилось на голову дерзкого мальчишки. Иногда ему хотелось всё бросить и вернуться в Баку, но, к счастью, Салманов остался верен своему делу, и вот 21 марта 1961 года забил нефтяной фонтан в Мегионе.
«В это время в Москве должно было состояться Всесоюзное совещание нефтеразведчиков, и сами догадываетесь, как от нас в столице ждали победных результатов, — вспоминал Фарман Салманов в интервью журналу “Нефть и капитал”. — А мы дожидались очередного испытания от мегионской скважины. Я не отходил от радиста, который постоянно был на связи с буровой. Уже поздняя ночь, а все без изменений. Усталые расходимся по домам. Только прикорнул, вдруг сильный стук в дверь. Читаю радиограмму: «Салманову. Скважина фонтанирует чистой нефтью дебитом 200 тонн в сутки». Произошло это 21 марта 1961 года. А через двадцать дней после открытия нефти в Мегионе в космос полетел Юрий Гагарин! Замечательное было время. Непреходящее чувство всеобщего подъема, хотелось поспеть везде».
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, всё боле-менее,
Что — прочь сомнение, что — есть месторождение,
Что — больше «более» у нас, и меньше «менее»...
Так я узнал —
Бог нефти есть, —
И он сказал:
«Копайте здесь!»
«Коллеги отца иногда говорили, что он “нефть носом чует”. Потому что он мог, например, зайти в кабинет, где нефтяники спорили, где лучше бурить скважину, посмотреть на карту и указать пальцем на конкретное место — и никогда при этом не ошибался, — рассказывает Илья Салманов. — Как-то я спросил у него, как это возможно. А он рассмеялся и ответил, что перед тем, как указывать пальцем, изучает десятки материалов, книг и геологических данных».
Впрочем, на первых порах успех экспедиции объясняли природной аномалией. Специалисты не сомневались, что через пару недель скважина иссякнет и другой нефти в регионе не найдут. Однако вскоре забил фонтан из второй скважины в районе Усть-Балыка. В промышленных объёмах. Пишут, что тогда в адрес Хрущева полетела дерзкая телеграмма: «Я нашёл нефть. Вот так. Салманов». Думается, это из области легенд. А сам Фарман Курбанович рассказывал, что после первого фонтана всем своим оппонентам отправил телеграммы такого содержания: «Уважаемый товарищ, в Мегионе, на скважине № 1, с глубины 2180 метров получен фонтан нефти. Ясно? С уважением, Фарман Салманов».
Пока кабинетные "коллеги" шутили по поводу выпитого геологами спиртного, работники экспедиции вместе со своим непокорным начальником упрямо преодолевали бытовые трудности.
"Условия, в которых работал отец, конечно, были тяжелейшие. Абсолютно всё, от организации работ до налаживания быта, нужно было начинать с нуля", - рассказывал его сын, родившийся именно в это время. Его мать вспоминала, что ребёнок фактически так и не научился ползать, потому что полы в доме промерзали насквозь.
«Между Сургутом и строящимся поселком геологов не существовало дорог, все припасы и материалы отец доставлял прямо через тайгу на купленной в местном колхозе лошади, которую назвал Казбеком. Он рассказывал, что чтобы не замерзнуть в пути, иногда приходилось спрыгивать на землю и бежать следом за телегой, — продолжает Илья Салманов. — При этом сзади к телеге привязывали веревку, за которую нужно было держаться. Потому что если вдруг упадешь, отстанешь и потеряешься, в тех краях это верная смерть. А от сибирского гнуса и комаров, которые буквально заедали людей, спасались так: брали обычную рыболовную сетку, вымачивали ее в дегте и оборачивали вокруг головы на манер современной маски-энцефалитки».
Пустой рюкзак —
Исчезла снедь...
«А с нефтью как?»
«Да будет нефть!»
Кстати, именно с Салмановым в экспедиции пришла техника. До того все обходились по бездорожью гужевой тягой - лошади или даже оленьи упряжки были в этих краях основным транспортом. Первая машина, ГАЗ-69 появилась у начальника Сургутской нефтеразведочной экспедиции Фармана Салманова. И вертолёты испытывали на пригодность для использования в экспедициях тоже у него. Сейчас без этого трудно представить себе геологов.
За работу на новом месте Салманов взялся со всей энергией. В мемуарах он вспоминал, как категорически отверг предложение геофизиков отложить строительство первой опорной скважины на год. Он был убежден, что бурить следовало прямо сейчас, без промедлений. Но всё же бюрократические и технические проволочки не позволили ему быть самым-самым первым. Пока "коллеги" вставляли палки в колёса Сургутской экспедиции, 22 июня 1960 года в Тюменское геологическое управление пришла радиограмма о мощном фонтане нефти на Шаимском месторождении.
Югорское землячество на своём сайте пишет:
"2025 год - особый для нефтяников. Шаимское и Самотлорское месторождения отмечают свои юбилеи. Шаимское старше Самотлора ровно на 5 лет.
65 лет назад скважина Р-6 вблизи села Шаим дала первый в Западной Сибири фонтан промышленной нефти. Так было открыто Шаимское месторождение – первое месторождение нефти в Западной Сибири".
После Шаимского пришёл черёд Мегиона, затем открыли Усть-Балыкское месторождение, а дальше уже и считать устали. Всего за 30 лет Фарман Салманов открыл в Югре более 130 месторождений нефти и газа, среди них крупнейшие: Мамонтовское, Мегионское, Правдинское, Усть-Балыкское.
Хотя И. Бровин ревниво настаивал на более значимых заслугах Р.-Ю. Эрвье, вряд ли эти энтузиасты нефтеразведки ставили соперничество во главу угла. Оба внесли неоценимый вклад в развитие нефтегазовой отрасли в Западной Сибири. Как там у Владимира Владимировича говорилось: "Сочтёмся славою — ведь мы свои же люди, — пускай нам общим памятником будет построенный в боях социализм." (в данном случае - нефтедобывающий и нефтеперерабатывающий комплекс). Да и не только они.
– Я считаю, первооткрывателем стал коллектив единомышленников, людей разных специальностей, и называю их одним именем – геологи Тюмени. Любое открытие – итог огромного напряжения, сплав знаний и энтузиазма, устремленных к большой цели, – говорил Юрий Эрвье.
«Их было много тогда, – пишет Ф.К. Салманов, – людей, преданных идее, долгу, плюнувших на налаженный уют, на карьеру и уехавших на Север, чтобы начать практически с нуля. Начать и доказать всем, и себе тоже, что они сделали правильный выбор, поступили так, как велела им совесть ученых и геологов, коммунистов и комсомольцев, граждан советской страны».
Уже в 1964 году удалось связать открытые месторождения с перерабатывающими предприятиями и вскоре экономически отсталый регион превратился в донора экономики и спасительную подушку безопасности для страны в кризисные годы. И остаётся им до сих пор.
И Рауль-Юрий Эрвье, и Фарман Салманов - выдающиеся специалисты, энтузиасты своего дела. А песня "Тюменская нефть" пусть остаётся памятником им обоим.
Один чудак из партии геологов
Сказал мне, вылив грязь из сапога:
«Послал же бог на головы нам олухов!
Откуда нефть, когда кругом тайга?
И деньги — в прорву! Лучше бы на тыщи те
Построить детский сад на берегу!
Вы ничего в Тюмени не отыщете —
В болото вы вгоняете деньгу!»
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, все боле-менее!..
Мне отвечают, что у них сложилось мнение,
Что меньше «более» у нас, а больше «менее».
А мой рюкзак
Пустой на треть.
«А с нефтью как?»
«Да будет нефть!»
Давно прошли открытий эпидемии,
И с лихорадкой поисков — борьба.
И дали заключенье в академии:
В Тюмени с нефтью — полная труба!
Нет бога нефти здесь — перекочую я:
Раз бога нет — не будет короля!..
Но только вот нутром и носом чую я,
Что подо мной не мёртвая земля!
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, всё боле-менее!..
Мне не поверили — и оставалось мнение,
Что меньше «более» у нас, а больше «менее».
Пустой рюкзак —
Исчезла снедь...
«А с нефтью как?»
«Да будет нефть!»
И нефть пошла! Мы, по болотам рыская,
Не на пол-литра выиграли спор —
Тюмень, Сибирь, земля ханты-мансийская
Сквозила нефтью из открытых пор.
Моряк, с которым столько переругано, —
Не помню уж, с какого корабля, —
Всё перепутал и кричал испуганно:
«Земля! Глядите, братики, земля!»
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, всё боле-менее,
Что — прочь сомнение, что — есть месторождение,
Что — больше «более» у нас, и меньше «менее»...
Так я узнал —
Бог нефти есть, —
И он сказал:
«Копайте здесь!»
И бил фонтан и рассыпался искрами,
При свете их я Бога увидал:
По пояс голый, он с двумя канистрами
Холодный душ из нефти принимал.
И ожила земля, и помню ночью я
На той земле танцующих людей...
Я счастлив, что, превысив полномочия,
Мы взяли риск — и вскрыли вены ей!
Варианты, черновики песни "Тюменская нефть"
Тунгусова И. Историю Тюменской области вершили люди великих геологических открытий: Легендарные лица нефтяной эпохи // Тюменская область сегодня. 2024. 25 июля. / Краткие биографии Р.-Ю. Эрвье, Ф.К. Салманова, А.К. Протозанова /
Козин Н. «Я нашел нефть. Вот так!»: как упрямый советский геолог открыл месторождения Западной Сибири // Онлайн-журнал "Энергия+". 2024. 28 июля. / Интересные фрагменты воспоминаний сына Ф. Салманова, Ильи. /
Шабанов А. Вершитель нефтяной истории. Летопись жизни легендарного геолога Юрия Эрвье // ФедералПресс. 2020. 6 июля.
Оба оставили свои воспоминания, но, похоже, в сети текста этих книг не найдёшь:
Салманов, Фарман Курбанович. Сибирь - судьба моя [Рассказ одного из первооткрывателей тюмен. нефти] / Ф. К. Салманов; [Литобработка Ю. Пахотина]. — Москва: Мол. гвардия, 1988. — 318,[2] с., [8] л. ил.: ил.
Эрвье, Юрий Георгиевич. Сибирские горизонты. - [Свердловск] : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1968. - 131 с., 6 л. ил.; 21 см.
Спасибо, что прочитали. Если вам понравилась статья, познакомьтесь с другими материалами канала: Каталог статей "Стихии Высоцкого".
