Предыдущая часть:
Бей своих (а своих ли)?, чтоб чужие боялись!
Авторитет Латузы был чрезвычайно высок, в том числе и на международном уровне, это было единственное училище, где готовили специалистов - зенитчиков для армий стран Варшавского Договора. Одновременно с нами учились будущие офицеры Монголии и Албании, а также офицеры Польши, Германии и Чехословакии и даже из Индонезии. Для них был создан специальный факультет: для иностранных граждан. Общение с ними не приветствовалось, но пути - дорожки так или иначе пересекались.
Албанцы приехали с русским языком, их переодели в нашу офицерскую парадную форму, погоны остались их армии, учились около года, особого усердия не проявляли, сразу после занятий уходили в город, жили свободно и, судя по всему, весело. Монголы с ними общий язык не находили, т.к. за учёбу и тех и других платили солидные деньги, о чём монголы постоянно напоминали албанцам. С переменой власти в Албании и её выходом из Варшавского договора всех курсантов из этой страны отозвали на Родину.
Монголы (8 человек) доучились до конца и заканчивали обучение одновременно со мной. Во время государственных экзаменов все выпускники выполняли на полигоне "Морья" на Ладожском озере боевые стрельбы из изученной нами техники, т.е. комплекса "С - 60" (ствольные пушки калибра 57 и 100 миллиметров, радиолокаторы СОН - 9А и приборы ПУАЗО 6 - 60).
Меня назначили командиром расчёта, состоявшим именно из них. Дней пять тренировались на полигоне, наконец пришёл день боевых стрельб. Отстреливали все задачи Курса стрельб. Всё шло к оценке "отлично" для батареи выпускников и нашего расчёта в частности.
Последняя, и самая сложная, задача: стрельба по конусу ( на нашем сленге "стрельба по колбасе"). Сложность заключалась в том, что мишень (конус) прицеплена к самолёту тросом длиной до 800 метров, по нему - то (конусу) и надо было попасть. Расход боеприпасов: "батарейный залп", а именно ; стрельба каждой пушкой (а их в батарее шесть) шестнадцатью снарядами.
Каждый такой вылет лётчикам зачислялся, как боевой; последующие события показали, не зря!
Самолёт на курсе, даю команду "Заряжай!", получаю доклады от наводчиков по азимуту и углу места: "Есть цель!", установщик высоты и дальности докладывает параметры по цели. Даю командиру батареи сигнал о готовности к стрельбе.
Получаем команду на открытие огня. Командую своему расчёту: "Огонь!", по трассерам вижу, что снаряды пошли на самолёт. Командую: "Прекратить стрельбу!" Последняя обойма с четырьмя снарядами остаётся в зарядном лотке.
Лётчик, увидев разрывы снарядов вокруг самолёта, сбрасывает лебёдку с тросом и пикирует на батарею. Вой моторов устрашающий!
Все видели очередь, направленную на самолёт, все уверены: "Мать честная, сбили!!!" и бросаются в щели для укрытия личного состава в своих окопах. В моём расчёте три человека посчитали, что иметь над головой металлическую крышу в виде платформы орудия надёжнее и ныряют под неё.
Самолёт, завершив пике, выходит из него на совсем уж нервной высоте, не более сотни метров; поверьте глазомеру зенитчика, и с ещё более надрывным звуком уходит на свой аэродром.
Все потрясённо и подозрительно глядят друг на друга, мол, какая - таки дрянь стреляла по самолёту. Искать виновных долго не пришлось; сразу после выхода из своего окопа я развернул красный флажок признания вины.
Строю расчёт, одного не хватает, оказывается он забился под платформу так глубоко, что самостоятельно выбраться не может. Первая попытка его друзей вытянуть за ноги, успехом не увенчалась.
Смотрят на меня, а я смотрю на комбата майора Нестерова, который несётся ко мне и явно не с добрыми намерениями. Сейчас я бы поменялся местами с монголом под платформой.
Первым делом получаю парой флажков по каске; звенело громко, но не больно. Затем прослушал трёхминутную арию, обладавшего в повседневной жизни приличным баритоном комбата, исполненную дискантом, временами переходящим на визг.
Из достойных печати, разобрал пару слов: "убью" и "гадов", да и те, скорее всего, чтобы я не обольщался по поводу адресата.
Всё это время расчёт занимается эвакуацией из - под орудия собрата по всем статьям: по роду - племени, оружию и совместному поеданию пресловутого пуда соли. Вопли из окопа остановили выступление комбата и пришёл второй СТРАХ!
Вопреки войсковой пословице: "Курица не птица, а Монголия не заграница," для нас монголы были слушателями иностранного государства, а, стало быть, утрата такого рода бойца не осталась бы незамеченной (как поётся в одной из песен) для дальнейшей карьеры майора Нестерова.
Последовал приказ: "Немедленно прекрати эти вопли!". Меня потихоньку отпускало от пережитых волнений, я задал встречный вопрос: "Добить?". Комбат, отходя от остроты ситуации, засмеялся и, уже нормальным голосом, отдал последнее распоряжение: "Даю минуту на построение всего расчёта."
Времени он отвалил щедро, т.к. трёх поворотов рукояток домкратов на "подъём" орудия хватило, чтобы бедолага самостоятельно выбрался на свет Божий. Его и без того широкое (монгол,- всё - таки) лицо от перенесённых потрясений стало вдвое шире, приблизившись размерами к другой части тела, тоже изрядно помятой обстоятельствами.
Как гражданам другой страны за боевые стрельбы им поставили "четыре" (нашим было бы "два"), по этому поводу наши выпускники шутили: " Если бы сбили, получили бы пятёрки!". Мне за своевременное прекращение стрельбы поставили "пять", так что я остался выпускником - отличником.
Нельзя!!! Но если надо. То можно
В рассказе "Бей своих..." я писал о зарубежных слушателях нашего училища. Продолжу тему.
Уже во время обучения на втором курсе в ЛАТУЗЕ появились первые слушатели из капиталистических стран, а точнее из Индонезии, группа из двадцати офицеров. Первичное обучение: английскому языку и радиотехнике они прошли в Великобритании, к нам прибыли для изучения грозной, на то время, боевой техники, приобретённой этой страной в СССР. Строгости в предотвращении контактов возросли, на лестнице перед входом в их общежитие выставили дневального, солдата из ДБО (дивизион боевого обеспечения).
Вели они себя высокомерно. Постоянно возникали конфликты то по поводу быта, то по "кормёжке", то по досугу. Во избежание встреч их расписание занятий было сдвинуто на двадцать минут.
Пришла зима, которой у них не бывает, пришлось обмундировывать их в нашу, правда, офицерскую форму. Я случайно оказался свидетелем их фотографирования в училищном фотоателье в, вызвавшей восторг, зимней шапке.
Фотограф Жора поначалу учил их как надевать необычный головной убор, но, войдя в раж, развязал и опустил одному из них клапана (т.н. "уши"). Всем понравилось и они решили сделать новые снимки. Жора пошёл на дальнейшие эксперименты: развешивал развязанные уши по сторонам, поднимал одно и опускал другое, нахлобучивал шапку на глаза и загонял её на затылок.
Каждой позиции шапки он давал определение, запомнились: франт, простак, шпион и мудила; при этом показывал какое при этом надо иметь выражение лица.
Иноземцы тщательно записывали незнакомые слова. Прибыль от будущих снимков росла с космической скоростью, т.к. каждый вариант фиксировался всей группой. Я провёл незабываемые пару часов личного времени и горжусь тем, что предложил несколько вариантов "ношения" cap with eares (шапки с ушами).
Фото попали на глаза руководителю факультета иностранных слушателей, Жору уволили, меня он не продал, а индонезийцы отказались сдать свои фото, хотя попытки изъять были.
У них настало время обучению боевой работе, т.е. настройке и подготовке к стрельбе "живой" аппаратуры (до этого их обучали в классах) и исполнению тактических нормативов: свёртывание и развёртывание в реальных условиях.
У меня пришло время войсковой стажировки, т.е. поработать в войсках командиром взвода или начальником РЛС, если повезёт. К своему удивлению узнаю, что меня оставили в училище для проведения вышеозначенных занятий с ранее упомянутой публикой.
Не думаю, что это был знак особого доверия, просто по заверению "англичанки" ( наш преподаватель английского языка) я был более других готов к диалогу с ними.
Комбат, майор Нестеров Иван Лаврентьевич, подтвердил мою кандидатуру, дав командованию свою характеристику: ему плевать на мой английский, но только этот не прогибаемый наглец сможет чему - то обучить этих снобов.
С обеда до вечера я готовил (настраивал) технику к занятиям, а с утра проводил с ними занятия на РЛС, загнанной прямо во двор к казарме в Дивенском переулке.
В кабину заходили по четыре человека, работали по часу, остальные терпеливо ждали на улице. Усевшись на рабочие места, они тут же выхватили припасённые заранее отвёртки и начали крутить все мыслимые и немыслимые шлицы (настроечные элементы) в поле их зрения ещё до того, как я успел включить аппаратуру. Дав, весьма ощутимо, по рукам двум ближайшим, я отобрал у всех отвёртки.
Последующие полтора часа приводил технику в чувство, объясняя по ходу настройки, что они, суки, (т.к. это слово на английском я не знал, то сказал им: doggirl, т.е. "собака-девочка") натворили. Последнее определение не укладывалось в контекст фразы, потому они спросили как это звучит по - русски. Я сделал обратный перевод, который им понравился краткостью. Из кабины они вышли обогащённые новым для них словом.
Один из пострадавших оказался сыном мэра города Джакарта, который, едва выйдя из кабины, пожаловался на меня переводчику. Я полагаю, тот был завязан на КГБ, потому как он тут же заявил пострадавшему, что меня посадят в тюрьму по окончании учебного курса, а мне сделал жуткий разнос без свидетелей, запретив даже прикасаться к обучаемым.
Дальнейшие занятия проходили только с отвёрткой, которую выдавал я. Завершились они настолько успешно, что обиженный мной сын мэра попросил переводчика не сажать меня в тюрьму.
P.S. Самое интересное: меня, как участника их фотосессии, они не опознали, может действительно мы для них на одно лицо?
Люблю тебя! Совершенно секретно...
«Замок» - Замкомвзвода сержант Сиваков Михаил Нестерович, белорус, отслужил в армии два года, старше всех во взводе на добрых 3-4 года. Именно он и занимался искоренением моей пресловутой «дури». Начал он с запрета открывать рот без его разрешения при нахождении в строю. Отсюда и название моих воспоминаний: «Разговорчики в строю». Я по жизни борец за справедливость, в своём, естественно, понимании, поэтому, как только возникала конфликтная ситуация, я давал ей свою оценку громко и для всех.
Такая вольность каралась взысканием до трёх нарядов вне очереди (больше ему Устав не дозволял). Были ещё наряды на работу (длительностью восемь часов), которые отрабатывались в любое свободное, а также в ночное время. Объявленные наряды и их отработка тщательно фиксировались обеими сторонами. Каждое назначение в наряд превращалось в весёлый для всего взвода торг, надо отдать должное, моему учёту он доверял и всегда со мной соглашался.
Поиск неприятного для меня наряда стал смыслом всей его воспитательной работы во взводе. Отправляет меня на подвоз угля в котельную ( 8-ми часовой наряд на работу), в это время взвод на строевой подготовке на строевом плацу, дверь котельной выходит на плац. Я выхожу голый по пояс и приглашаю всех в котельную погреться, а не морозить сопли на строевой подготовке. В этот момент в строю было мало тех, кто не поменялся бы со мной местами. Отправляет с 20-ти до 24-ёх часов на уборку столовой и мытьё посуды. Я возвращаюсь сытый (поварихи за качественную работу жарили мясо с картошкой и давали с собой сахар и сухофрукты с белым хлебом) и бужу; сначала сержанта, докладываю о выполнении наряда, а затем друзей, которых угощаю подарком поварих, при этом, поглядывая на сержанта, рассказываю о прелестях этого наряда.
Уборка туалета: восемнадцать «посадочных мест» (роскошное название "Ваза Генуя", на самом деле: чугунина, покрытая эмалью, в центре отверстие, по обе стороны от которого две ступни 48-го размера), общая "помывочная" площадь каждого 60х80 сантиметров), плюс двадцать писсуаров (обычный фарфор) и двадцать раковин для умывания, над каждыми по медному кранику, каковые должны сиять, как определённое место у , вылизавшего себя, кота. Радость свершения здесь обрести было трудно, но, будучи оптимистом, я и здесь находил повод для радости. Если хорошо упереться, то работы можно было закончить за два с половиной часа, затем покурить, почитать книгу, а в два часа ночи поднять сержанта для проверки качества уборки (хотя он этого не требовал) и списать четыре часа наряда. По итогам первого года учёбы я отстоял (без учёта нарядов на работу) девяносто внеочередных нарядов по батарее.
Удивительно, но первый курс я закончил с отличием. Само собой разумеется, в увольнение, к маме, меня не отпускали. Каждый вечер, в пятницу, я устраивал очередной "выход на публику": тщательно брился, чистил обувь, подшивал свежайший подворотничок, драил бляху, убирал все складочки на гимнастёрке и шёл к сержанту, с объявлением своего желания сходить в выходные дни в увольнение. До двадцати двух часов в субботу, в воскресенье до двадцати выход за пределы казармы. Взвод замирал, а когда сержант отказывал в увольнении, я собирал гимнастёрку со спины и выводил её на живот со словами: «Не очень-то и хотелось», взвод заходился смехом, а я получал очередной наряд на работу. За 1-ый год в увольнение я так ни разу и не попал.
Именно в противостоянии с сержантом я оттачивал своё физическое и воинское мастерство. Несмотря на мои постоянные занятия спортом, до начала учёбы в Училище, в армейском понимании физической подготовки я оказался «трупом», т.е. неспособным подтягиваться, бегать кроссы, преодолевать полосу препятствий, метать гранату и т.д. Через полгода я подтягивался более тридцати раз; сказалось ежедневное добровольное «мордование» самоё себя в спортзале. Сержант успешно бегал кроссы в пределах 2-го разряда, перед каждым стартом я объявлял, что бегу с ним наперегонки. Чаще проигрывал, но когда обгонял его, испытывал дикое удовольствие. В начале второго курса я выполнил нормативы 2-го разряда по кроссу и первого по полосе препятствий.
На втором курсе закончились общеобразовательные предметы, пошла «специальность» и здесь молодые мозги пацанов «варили» лучше и быстрее, потребовалась помощь в учёбе многим и, в первую очередь, сержантам. Давление на молодёжь резко упало, да и мы многое поняли, а, главное, зачем мы пришли в эти стены. По выпуску, когда мы все надели лейтенантские погоны, мои однокашники хотели избить сержанта, я задал им один вопрос: «Хотели бы они иметь такого сержанта в своём подчинении?» А в других взводах сержантов всё-таки поколотили.
Второй раз я встретился с ним уже через восемь лет в стенах нашего второго учебного заведения КВАИУ (Киевское Высшее Артиллерийское Инженерное Училище). Он поступил туда на заочное командное отделение годом позже меня, при встрече он попросил помочь ему в выполнении домашних заданий и курсовых работ. Я отдал ему все конспекты, хотя , если честно, у меня их было маловато, о причинах я скажу дальше. Он оставлял мне темы и задания курсовых, а я отправлял решения и тексты ему в ГСВГ (Группа Советских Войск в Германии). На его третьем курсе курсовые пошли секретные, я пересылал ему их в игривых конвертах с цветочками, с обращением в начале: «милый», «дорогой» и «горячо любимый» Мишенька, писал страницу разной чуши о желанной встрече и вписывал 2-3 страницы выжатой информации. Чтобы закрыть одну курсовую требовалось четыре- пять таких писем, но я не ленился, т.к. получал от этого идиотизма искреннее удовольствие, лишь позже осознал, что при перлюстрации этих писем я мог бы заиметь большие неприятности от спецов Особого Отдела, вплоть до исключения из Училища. Правда неприятностей от них я не избежал, но это произошло позже и совсем по другому поводу.
А нас учили убивать!
" Комод" 1 (командир 1-го отделения) младший сержант Марков Володя, спокойный уравновешенный сибиряк, не дотянувший до двойного продпайка один сантиметр. Правда, добрые официантки всегда подкармливали таких гигантов от "щедрот своих", вторую пайку получал и я, "дабы довести до общепринятых кондиций". Володя был одним из двух «женатиков» во взводе ( вторым был Володя Глинкин , круглый отличник, попавший на доску почёта училища, где та доска(?), когда и само училище со всей его славной военной историей расформировано и забыто). Но вернёмся к Маркову, в силу всех перечисленных выше качеств, он пользовался неизменным уважением в нашей "рядовой" среде.
Как ни странно, с ним помнится только один эпизод. По окончании училища двадцать лучших выпускников ( в эту «двадцатку» попали и я с Марковым) из разных батарей, т.е. с различными специальностями, оставили в Резерве Главкома СВ (Сухопутных Войск ) для зачисления в штат вновь формирующегося Учебного Центра ПВО (противовоздушной обороны) в Бердянске в качестве преподавателей. Правда, узнали мы об этом значительно позже. В ожидании направления мы жили при ЛАТУЗЕ в течение двух месяцев. Чтобы избежать родительского контроля, я тоже жил при училище, соврав им, что это требование командования.
Мы проводили занятия с молодыми солдатами и курсантами по общевоинским дисциплинам (Уставы, строевая, физподготовка и т. д.), после 14.00. мы были свободны, как ветер. Болтаясь по городу, я познакомился со студенткой ФИНЭКа со смешной фамилией Чернилова, договорился о вечерней встрече в их общежитии «пара на пару», т.е. она с подругой, а я с товарищем, такова была общепринятая система знакомства. В отведённом нам помещении для жилья я застал только Маркова. Быстренько ввёл его в обстановку, убедил его, что от него ничего не требуется, он посидит, а я буду искать подходы к своей визави, после чего его задача; увести подругу из комнаты. Собственно, я не думаю, что в этой сфере что-то могло столь разительно измениться, чтобы каждый из Вас, дорогой читатель, не попробовал эту методу в том или ином варианте.
По дороге прихватываем дежурный «джентльменский» набор: две худосочные гвоздики у метро, бутылка вина по его выбору за мои деньги (сам я в то время ещё не пил, хотя попытки проникнуть в тайны пития с переменным успехом делал) и пара плавленых сырков «Дружба». На протяжении дальнейших лет двадцати «с гаком» набор слабо варьировался в сторону увеличения числа (всё-таки считанные) цветков и заменой сырков на пирожные или конфеты.
Придя в гости, мы, к нашему удивлению, застали там двух ребят нашего возраста и, примерно наших, ладно, чуть меньших, кондиций. Переговоры вёл я, Володя угрюмо (начало принятия вина «на грудь» откладывалось) молчал. Для начала, я спросил у девушек: « С кем они хотели бы провести вечер?», ничуть не сомневаясь, что два, затянутых в ремни, в скрипящих блестящих сапогах, с белоснежной полоской подворотничка на южно-загорелой шее, не могут иметь конкурентов. Однако, девушки ушли от прямого ответа, предоставив нам поле деятельности для переговоров.
Оказалось, что молодые люди являются студентами театрального института, может студии, не помню, и один из них, переступив черту дипломатии, вдруг нагло заявляет, что их в институте (студии) учат драться. Вот тут-то, притомившийся в ожидании «широкого застолья», Марков угрюмым басом выдаёт резюме моим получасовым словесным кружевам: «а нас учат убивать!», сгребает в охапку ближайшего претендента и выкидывает его за дверь. Раздавшийся за дверью грохот оповестил, что "клиент созрел" и прибыл по назначению, т.е. достиг двери в противоположной стене. Второй, пообещав скоро вернуться и не один, выскочил за двери сам. Дальнейший вечер обещал быть томным и красивым! Правда, в дальнейшем поводов похвастаться успехами не возникло.
Послесловие:
На удивление (!) большинство читателей ЮЗов выбрали: "Заначку", "Чепок" и эту юмореску. Складывается последовательная логика событий: утаить от жены малую толику деньжат, истратить их в современном эквиваленте чепка, а затем пойти кого - то убивать, пользуясь полученными инструкциями. Видит Бог, я к этому не стремился. Автор.
От подполковника до генерала за одну минуту
Ваня Шаповалов родом из - под Сыктывкара, необширной, но самостоятельной национальности коми. Потомственный рыбак и охотник, он был чрезвычайно вынослив, небольшого роста, жилистый, без видимых мышц, был крепок и силён, особенно в гимнастике.
У нас была одна тумбочка на двоих и никогда не было никаких конфликтов. В столовой сидели за одним столом с Заки Салиховым и Толиком Клементьевым. Все три года учёбы они не переставали удивляться; куда в меня лезет, а главное, куда затем девается вся потребляемая мной еда.
Расширяя свой кругозор (неудовлетворённая тяга к журналистике), я всё время пытал Шипчика, так мы называли его в своём кругу, есть ли на их языке мат, как у русских. Заки на такие притязания сразу отрезал, что у татар мата нет, а если надо выразить запредельные эмоции, то они пользуются русским матом, благо он достаточно цветистый и обширный. Шипчик, в конечном счёте, раскололся и выдал нам пару самых сильных у коми "матюгов", один помню: "туля(ю?) рож", переводом он нас так рассмешил, что замкнулся в себе и больше секретов языка коми нам раскрывать не стал. Я переводить тоже не буду, т.к. думаю найти другую тему повеселить читателя.
После ЛАТУЗЫ мы встретились в Киеве, где он с Заки на момент моего поступления заканчивали третий курс. Отучились вместе один год и опять судьба развела нас от капитанов до подполковников.
Уборочная, середина 80-х. После Алтайского края прибываем в Новосибирскую область для продолжения оказания помощи народному хозяйству. В Новосибирске для встречи эшелонов Облисполком выделяет мне белую "Волгу", т.к. моя машина загружена в последний эшелон. Объявилось свободное время, уточняю у Облвоенкома месторасположение зенитного полка, которым командует подполковник Шаповалов.
Приезжаю в полк, прошу водителя напористо посигналить звуком и светом, ворота распахиваются и я вкатываюсь на территорию полка, подъезжаю к штабу. Надо сказать, что на уборочной с формой одежды мы обращались достаточно вольно, чаще ходили в техническом танковом костюме без погон, сапоги и фуражка при этом присутствовали.
Надеваю противосолнечные тёмные очки и выхожу из машины, вылетает Шипчик, по принадлежности машины определяет приезд неведомого начальника. Подаёт команду: "Полк, смирно!" , подбегает ко мне и , не видя на мне погон, на всякий случай повышает меня в воинском звании, докладывая: "Товарищ полковник, в ввереной мне части происшествий не случилось. Командир полка подполковник Шаповалов". Строго задаю вопрос: "С чего это Вы взяли, что я,- полковник?". Шипчик, стремительно повышая меня в звании: "Виноват, товарищ генерал!"
Не выказывая удовлетворённости карьерным ростом, брюзгливо спрашиваю: "Вы уверены, что происшествий не случилось?" Зенитно - артиллерийский полк около пятисот человек личного состава, ответить на такой вопрос можно только приблизительно, тем более что Ваня по жизни так и не приобрёл ни моего оптимизма, ни моего нахальства.
Ощущаю, что по ЕГО спине обильно потёк холодный пот, прекращаю розыгрыш и снимаю очки. Он меня не узнаёт; степной загар, да и времени с последней встречи утекло не мало. "Подай команду "Вольно" и пошли к тебе в кабинет",- говорю ему уже своим голосом.
Он кидается обниматься, я уговариваю его подать необходимую команду.
Вечером я был у него в гостях.
P.S. Для сравнения: у первого космонавта Ю.А. Гагарина в пути от старшего лейтенанта до майора прошло чуть более часа.
Когда повторение не мать, а перемать...
По окончании училища сдаём государственный экзамен по физической подготовке. В числе наиболее сложных: гимнастика на спортивных снарядах, некоторые зачётные элементы входили в перечень второго спортивного разряда.
Мой друг Лёня Романенко (см. рассказ"Глухой запой..."), в связи с длинными нижними мослами (общий рост 185 см) имел проблемы с исполнением двух элементов, как раз из названного перечня: подъём на перекладину махом вперёд (в быту: "склёпка") и перемах двух ног уже на перекладине для дальнейшего исполнения упражнения. Элементы эти находились где -то в середине почти трёхминутного "надрыва".
Надо сказать , исполнение этих элементов давалось Лёне эпизодически, потому он очень нервничал, боясь "завалить" экзамен. Начало было достаточно эффектным, Лёня удачно забрасывает ноги в потолок, необходимый для исполнения склёпки, рисует ими красивую дугу, счастливо взлетает на перекладину и ... издаёт такой громкий звук, что строй вздрогнул, а двухпудовые гири на тренажёрах, попавшие в зону поражения, испуганно задрожали.
Лёня наверху, в положении "упор на перекладине", краснеет, красиво, как учили, соскакивает с перекладины, поворачивается лицом к проверяющему.
Докладывает:" Товарищ полковник, курсант Романенко упражнение закончил! Разрешите повторить!"
Ошалевший полковник от повтора отказался и поставил Роме "отлично", до "перемахов " дело не дошло.
Другие рассказы автора на канале: https://dzen.ru/suite/dc98d612-a7c9-4df5-bdef-c53947df11af
Продолжение:
