Мать требовала продать машину, деньги отдать брату. Светлана устала объяснять, почему не станет этого делать. Мать все звонила и настаивала, вот и сейчас напирала...
- Света, ты что?! - голос матери звенел в трубке. - У Андрея огромные долги, надо помочь их погасить. Родной брат на улице останется, а ты со своей жестянкой носишься!
Светлана держала телефон подальше от уха. Она научилась распознавать материнские интонации с точностью сейсмографа, вот начинается подземная дрожь, сейчас пойдут толчки...
- Мама, это не жестянка. Это моя машина. И Андрей не на улице остается, а у тебя дома, играет в онлайн-казино, тратит твою пенсию.
- Откуда ты знаешь?!
- Да он и не скрывает своего маленького хобби. А раз у него своих денег нет, сразу ясно, чьи он тратит.
Нина Петровна отключилась.
- Если бы это был старый проводной телефон, - подумала Светлана, - мать наверняка с грохотом положила трубку так, что аппарат подпрыгнул бы между семейных снимков.
А на всех этих снимках Андрей улыбался в центре композиции, а она, Светлана, маячила где-то сбоку. Вечная статистка в семейном спектакле.
Ключи от машины лежали в кармане халата. Машина была не новая, но для Светланы она оставалась драгоценностью.
Несколько лет она копила, отказывая себе в новых сапогах, в кафе с подругами, в отпуске на море. Откладывала с каждой зарплаты, иногда даже мелочь. И когда наконец купила авто, почувствовала себя человеком.
До машины она мотала на вызовы (работала участковым врачом) на общественном транспорте, тратила по несколько часов в день на дорогу. Автобусы опаздывали, маршрутки ломались, а больные не ждут. Сколько раз она добегала по адресу, когда больному было совсем плохо. А теперь она успевала везде.
А мать требовала отдать ее ласточку Андрею, чтобы он расплатился с долгами и снова начал жизнь заново. В который раз.
***
- Светлана, что с лицом? - Танька, напарница, изучала ее с профессиональным участием. - Давление?
- Семейное.
- А, понятно. Материнское?
- Материнско-братское. В острой стадии.
Танька усмехнулась. Она была младше, но в семейных отношениях разбиралась, как в инфекционных заболеваниях.
- Слушай, а ты никогда не думала, что твоя мать делает из Андрея инвалида? - спросила Татьяна. - Эмоционального инвалида. Он же не умеет жить без подпорок.
- Думала. Вот только мать в упор не видит этого.
- Материнское сердце слепо, не зря говорят.
***
Вечером Светлана поехала к родным. Решила поговорить лично, убедить, объяснить, как глупо требовать от нее единственную ценность. Может... Может, на этот раз ее услышат...
Она припарковалась в соседнем дворе. Не хотелось, чтобы машину увидели соседи, мать уже настроила против нее весь подъезд.
- Только представьте себе, дочь родного брата просто на улицу выгоняет! - так вещала Нина Петровна, при этом забывая упомянуть, что этот «родной брат» сидел на шее у всех своих женщин, а теперь и у матери.
Дома было подозрительно тихо. Светлана попыталась открыть дверь, но замок не поддался. Его что, сменили? Серьезно?
Светлана постучала и крикнула:
- Мам, это я! Открой!
Молчание, потом шаги, голос Андрея:
- Света, давай без криков. Просто отдай ключи от машины.
- Я не могу ее отдать, она... Она нужна мне для работы...
- Тогда ты не войдешь.
Она прислонилась спиной к косяку. Дверь, за которой прошло детство, юность, половина жизни, вдруг стала своего рода границей. С той стороны - ее близкие, требующие жертвы. С этой - она одна с ключами от собственной машины.
- Андрей, открой дверь. Поговорим как взрослые люди.
- Мама говорить не хочет. Ты ее расстроила.
Светлана рассмеялась нервно, но искренне.
- Я расстроила? Я, которая полжизни содержала тебя, оплачивала твои штрафы, дарила деньги на твои очередные попытки начать жизнь сначала?
- Не преувеличивай.
- Хочешь список? У меня хорошая память. Помню все, даты, суммы, которые тебе давала, твои обещания.
С той стороны двери послышался женский всхлип. Мать плакала, но не по-настоящему, а для эффекта. Светлана научилась различать оттенки материнских слез, как врач различает симптомы.
- Света, - голос Нины стал тише, - я тебя прошу. Ну неужели машина тебе дороже брата?
- Мама, брат дороже машины. Но вранье дороже быть не может
- Какое вранье?
- Андрей, расскажи матери про свои долги. А точнее, про то, что ты обманываешь ее.
За дверью снова повисло молчание, долгое, как очередь в поликлинике.
- Света, не выдумывай...
- Я не выдумываю, Андрей. Я проверила. У меня есть приятель в коллекторской конторе. Никто тебя не ищет, никому ты не должен. Ты просто решил взять у меня денег.
Снова молчание.
- И что с того? - голос Андрея изменился, стал жестче. - Я... Я, может, свой бизнес начну. Мужик должен дело делать!
- Мужик должен на свои деньги дело делать!
- Откуда у меня деньги? Мать-пенсионерка, работы нормальной нет...
- Работы нет, зато в казино играешь только так!
Дверь распахнулась неожиданно. На пороге стояла Нина Петровна, маленькая, сморщенная, с красными глазами. Светлане даже на мгновение стало стыдно за свое упрямство, которое довело мать до такого... За ее спиной маячил Андрей, высокий и нескладный, как подросток, который не научился держать спину.
- Входи, - сказала мать тихо. - Поговорим.
Они сели на кухне за стол, где Светлана делала уроки, где праздновали дни рождения, где мать кормила их после школы. Стол помнил все, и детские обиды, и взрослые разочарования.
- Света, - начала Нина, - я знала про долги. То есть знала, что их нет. Но Андрюша хочет свое дело открыть, а ты одна живешь, тебе машина не так важна...
- Как не важна?! - Светлана почувствовала, как внутри что-то рвется. - Мне на машине передвигаться удобнее, это не важно? Я быстрее к пациентам успеваю и помощь оказываю! Это не важно? В конце концов, мой комфорт - это неважно?!
- Важно, но...
- Никаких «но»! - Светлана встала. - Мама, ты просто уничтожила мою любовь к тебе. Окончательно. Своими «но».
Нина Петровна плакала. Андрей молчал, разглядывая собственные руки, большие, ухоженные, которые не знали тяжелой работы.
- Я предлагаю выбор, - сказала Светлана. - Андрей признается всем соседям, что соврал про долги. Ищет работу, неважно где. И начинает жить своим умом. Или я прекращаю общение с вами.
- Света...
- Мама, ты вырастила из сына младенца. Пора отучать его от своей юбки.
Андрей поднял голову.
- А если я не согласен?
- Тогда мы больше не увидимся.
Светлана вышла из квартиры и закрыла дверь. Не хлопнула, а закрыла ее аккуратно, как медсестра закрывает историю болезни.
На улице она села в свое авто, машина завелась сразу, как всегда. Надежная. Ее собственная.
***
Светлана не думала, что разговор принесет пользу. Но ее ультиматум, как ни странно, сработал.
Андрей все же нашел работу, пошел в автосервис. Это уже было чудом. Нина Петровна извинилась перед соседями за свою ложь про дочку. Они пытались общаться со Светланой, но она пока была к этому не готова.
Она жила одна и училась говорить «нет», медленно, с ошибками, но твердо. (Все события вымышленные, все совпадения случайны) 🔔делитесь своими историями 👈🏼(нажать на синие буквы), поддержите канал лайком 👍🏼 или подпиской ✍