Катя катила тяжелый чемодан по центральной улочке прибрежной деревушки. Здесь был когда-то асфальт, но от него уже ничего не осталось. Колесики ее дорогущего чемодана поднимали столб пыли и ойкали на камнях, но Катя его на жалела. Она вообще не жалела ни о чем из своей прошлой жизни в большом городе.
Катя выбрала эту деревушку случайно. А может быть, это деревушка выбрала ее? Но с первых шагов она почувствовала, что ей здесь невероятно хорошо.
Так спокойно и безлюдно может быть только в середине июля в деревушке на берегу моря. Когда местные жители еще ранним утром переделали все дела, и в полдень прячутся в дальних комнатах дома, где попрохладнее, и ничего не планируют делать, пока солнце не покатится к горизонту. В такие дни на улице пекло, перевести дух можно только под тенью деревьев. Желательно абрикоса или сливы, с которых уже начали падать плоды и разбиваться о раскаленную землю. Тут может повезти, и удастся найти абрикосину, которая еще не раскололась, обтереть ее об себя или помыть под ледяной водой из колонки на углу и съесть. Пальцы будут липкими от сока, щеки тоже. Но если есть колонка или колодец, то не беда ― можно и умыться, и напиться.
Как-то Катя позабыла обо всем об этом. Детство она проводила вот в такой вот деревне на юге. Моря там не было, зато была речка, куда они бегали с подружками купаться. Но бежать можно было, только когда все дела переделала: собрала фрукты-овощи, почистила курятник, дала курочкам поесть, помогла выкопать картошку или подвязать помидоры. По дороге на речку нужно было обязательно зависнуть на бесхозной «тютине» (она же шелковица): наесться ее от души, вытереть темно-синие руки об себя и нестись купаться. Пять километров бежать, но разве это далеко, когда пекло немыслимое, а вода в реке как парное молоко? Вечером получишь нагоняй от бабушки за то, что измазала платье «тютиной», но это все потом, потом… Это неважно. Важно сейчас: накупаться, наплаваться до синих губ и посплетничать с подружками. Нельзя пропустить ни дня этого лета.
Катя шла по улице, залитой солнцем, разглядывала старые белые домики с разноцветными ставнями. Деревенька маленькая, но вполне ухоженная. Аккуратные домики, свежеокрашенные заборы и окна, около каждого двора ― цветы, много фруктовых деревьев. Где-то по железным решеткам плелся виноград и уже начинал наливаться. Он создавал живую изгородь, около нее часто попадались скамейки, пару раз Катя видела на них уставших от жары котов, а так ― больше никого. Воздух соленый, пыльный, раскаленный. Улицы вели к морю. Его не было видно, но отчетливо слышно ― доносился шум прибоя, чувствовался ветер. Как будто на тебя дул огромный горячий фен. Здесь волосы быстро станут жесткими, как солома. Кожа высохнет, потрескается и начнет шелушиться.
Ох, как бы раньше переживала из-за этого Катя! Тут же написалась бы к своему косметологу и попросила восстановить ее кожу после такого пекла. Но сегодня ей все равно. Все равно, что кожу испортит солнце, что на ногтях слезет лак, а еще ей все равно, что в ее телефоне нет интернета. Ее это впервые не интересовало, потому что она уволилась одним днем и теперь не имела никакого отношения к компании, в которой проработала семь лет.
Катя жила в большом городе и работала маркетологом. Она запускала крупные проекты, делала презентации, организовывала важные встречи, отвечала за отчеты и бюджеты, оценивала риски, генерировала идеи и делала еще миллион дел. Не боялась работы, была ответственная, креативная… и безотказная. Начальство знало, что любую работу Катя сделает идеально, и не стеснялось накидывать новые задачи. Телефон почти никогда не замолкал: днем и ночью приходили сообщения, раздавались звонки, нарушали покой голосовые сообщения. Катя приезжала одной из первых и уходила с работы последней. Вставать приходилось затемно, потому что дорога с пробками отнимала около двух часов.
Катя хорошо зарабатывала и львиную долю этих денег тратила на косметологов, маникюр, массаж и одежду. Она должна была выглядеть идеально ― работа обязывала. Не ходила в отпуск пять лет, а если и выезжала куда-то на выходные, то и здесь работа не отпускала: руководство и коллеги постоянно звонили и что-то выясняли. Задач становилось все больше. Катя не жила своей собственной жизнью ― только работой и жизнью компании.
Как-то в социальных сетях ей написала школьная подруга Оля: «Катя, привет, сколько лет, сколько зим, давай встретимся?» Удивительно, что у Кати в кои-то веки выдался свободный вечер, и она решила: почему бы его не провести со школьной подругой.
Оля ждала ее в кафе, и Катя ее не сразу узнала. Здорово похудела, хотя всегда была пышкой, перекрасилась в блондинку и с потрясающим морским загаром выглядела просто ослепительно.
― Катюша, как ты хорошо выглядишь! Красавица. Только… только глаза грустные.
― Спасибо, ты тоже хорошо выглядишь. Я не выспалась просто. Давно не высыпаюсь. Я тебя не сразу узнала. Ты на отдыхе была? Как вообще живешь?
― По-разному, но неплохо. Я далеко живу, просто к маме приехала и решила тебя повидать. Узнать, как там наши. Ты сама где, как, что? Рассказывай!
― Я работаю маркетологом. Ни с кем не общаюсь толком. Все некогда.
― Замужем, дети?
― Да ну что ты! На это времени совсем нет. Столько работы… Вообще ни на что нет времени, даже на отношения. Но очень хочется семью. А ты?
― Я была замужем, у меня сын, Егор. Тоже вот так, как ты, работала в офисе, только в банке. И тоже света белого не видела: отчеты, задачи, риски, цифры, постоянное недовольство начальства. В отпуск не уехать, телефон не выключить. Все бегом, все срочно, все нужно. И я, Катя, поняла, что выгорела и что я так не хочу всю жизнь прожить. Мне хотелось посмотреть мир, увидеть океан, в горы подняться. Это все банально звучит, но мне стало безумно жаль тратить свою жизнь на дурацкие презентации и никому ненужные отчеты.
― Ну так это же работа. А деньги откуда брать, если не работать?
― Катя, двадцать первый век. Есть куча удаленной работы, полно новых профессий. В один день я просто развернулась у ушла. Мой муж этого не поддержал. Сказал, что только сумасшедшие отказываются от таких должностей, как у меня. А я сказала, что мир хочу смотреть, что мне душно сидеть в четырех стенах. Мы развелись, Егор остался со мной, и с тех пор мы стали с ним кочевниками: смотрим мир, живем в разных странах, наслаждаемся, довольствуемся малым и ни о чем не жалеем.
― А на что ты живешь? Это же безумно дорого.
― Безумно дорого ― это всю жизнь заниматься тем, что тебе не нравится, а потом на старости лет понять, что жизнь прошла мимо и закончилась. А путешествовать и жить по сердцу ― это не дорого, это по силам. Я переучилась на дизайнера, еще веду блог. Нам хватает. Сейчас вот здесь, а через месяц мы с Егором уедем волонтерить в Африку. Я как представлю, что в банке бы этом работала, так мне дурно становится, и почва из-под ног уходит. Уже бы умом тронулась, и хорошая зарплата бы не помогла.
― Ты счастлива? ― задумчиво спросила Катя.
― Очень. Жалею, что не стала жить по сердцу раньше. Это же самое важное. А ты?
― А я понимаю, что точно живу не по сердцу.
― Начать никогда не поздно.
После встречи с подругой Катя вернула домой уставшая и задумчивая. Было в словах Оли что-то правильное, что-то разумное. Но разве журавль в небе лучше синицы в руках? Разве рисковать лучше, чем жить в стабильности и спокойствии?
Из размышлений ее выдернул телефонный звонок. Она подпрыгнула от неожиданности. Звонил руководитель Эдуард Александрович.
― Катя, добрый вечер. Там заказчик внес правки в смету, в презентацию, у него еще есть корректировки. В общем, нужно завтра все обсудить. Я тебе сейчас пришлю все его голосовые, обмозгуй, проанализируй, резюмируй и мне это утром тезисно представь. В девять утра все должно быть готово. Сопоставь то, что мы ему предлагали, и что он хочет. Где мы провисли, почему у него корректировки. В общем, мне нужен анализ общей картины и стратегия, как с ним дальше работать.
― Эдуард Александрович, завтра суббота.
― Да, суббота, а сегодня пятница. В чем проблема? День у нас ненормированный, выходные тоже плавающие. У тебя были какие-то планы, которые ты не можешь отменить?
У Кати были планы ― просто отдохнуть, выспаться, почитать книжку и ничего не делать. Но о таком она, конечно, не могла сказать.
― Нет, я могу подвинуть. Я все сделаю.
― Славно. Если он еще что-то пришлет, я тебе скину. И еще, у нас подтвердился клиент. Помнишь, гостиница? Вот они. Мы будем с ним работать и запускать проект. Начнем с августа, поэтому… Я помню, ты хотела в отпуск. Придется подвинуть. Клиент важный, проект резонансный. Там нужно будет все хорошо проработать. Без тебя никак. Все, на связи. Сейчас еще буду досылать информацию. Реагируй оперативно на мои сообщения, пожалуйста. Всего доброго.
― Всего доброго.
Катя закончила вызов. Потом обхватила голову руками: выходные, отпуск в августе ― все в топку.
― Как же я от всего этого устала, ― тихо сказала она и расплакалась.
Впервые за долгое время разрыдалась, как маленькая девочка, у которой из-под носа забрали последнее пирожное. Катя поняла, что сил у нее нет не то, что заниматься работой сейчас, а вообще ни на что. Она выгорела, просто закончилась. Не хочет и не может больше работать. И взять энергию негде.
В этот вечер она впервые за несколько лет выключила телефон и не прикасалась к нему до понедельника. Катя отдыхала, пила кофе, смотрела телевизор и размышляла.
Как же все-таки права Оля: пока работаешь на износ и решаешь чужие задачи, твоя жизнь проходит, и силы на исполнение заветных желаний тают на глазах. О чем мечтала Катя? Она безумно скучала по морю, по жаркому южному климату. А еще в детстве она мечтала, что, когда станет взрослой и самостоятельной, однажды позволит себе пожить месяц на море.
И вот сегодня она поняла: пришло время исполнить мечту. Катя жутко устала от людей, от суеты, что очень хочет тишины, спокойствия и чашку кофе без спешки. Нет, никаких отелей, никаких ресторанов. Рыбацкая деревушка на побережье, простая еда, беззаботное лето. В отпуск ее уже не отпустили, а ждать до следующего года она не хотела. Да и работать до следующего года не было сил.
И Катя приняла решение, вот так, сидя на кухне в съемной квартире: взять и сейчас изменить свою жизнь.
В понедельник она приехала в офис и положила на стол заявление на увольнение. Отпускать ее не хотели, говорили, что она подвела команду, что так не делают, а потом ― что она неблагодарная, эгоистка и еще много чего. А Катя просто выбрала себя. Она настолько устала, что не могла никому возражать.
На следующее утро она села с большим чемоданом в поезд, вышла из него через двое суток на маленькой станции и зашагала по проселочной дороге. И уже скоро подошла к маленькому поселку, который нашла в интернете. Здесь не было туристов и отдыхающих, здесь спокойно, тихо и счастливо просто жили люди у моря.
Катя решила снять какой-нибудь домик и просто прожить в свое удовольствие лето здесь, а потом вернуться в город. Она четко понимала, что будет искать другую работу с выходными и отпуском, и больше не согласится на эту вакханалию, которую она раньше считала нормой. Как говорится: лучше всех в колхозе работала лошадь, но председателем она так и не стала.
Она остановилась около домика, на котором было написано: «Сдается недорого» и позвонила.
― Да, домик сдается, ― ответил приветливый женский голос. ― Вы насколько хотите заехать?
― На пару месяцев.
― Хорошо. Деньги переведите, ключ возьмите под крыльцом.
― Что, так все просто?
― Конечно! В зачем усложнять?
И Катя осталась здесь дольше, чем на два месяца. Домик оказался маленьким, но очень уютным. Она его быстро обжила, привела в порядок и начала свою тихую жизнь мечты. Утром ходила на пляж и оставалась там до самого пекла. Пляж был диким: чистейшее море, горячая крупная галька и несколько отдыхающих. Возвращаясь домой, Катя заходила к двум соседкам: у одной брала яйца и домашний хлеб, а другая продавала молоко, творог, сметану. Сосед на дальней улице держал пасеку ― у него разживалась медом. И в каждом дворе продавали фрукты-овощи ― всегда можно найти несколько штук только-только собранных. Чай-кофе и прочее ― в маленьком магазинчике на углу, в котором было все необходимое для жизни.
У Кати еще разрывались рабочие мессенджеры, но она больше не отвечала на них. Только общалась с мамой, парой близких подруг (они долго шутили про возвращение блудного попугая) и просто наслаждалась каждой минутой здесь: дышала, гуляла, купалась, спала, читала, пила чай, заводила приятные знакомства и жила свою лучшую счастливую жизнь.
* * *
…в один из вечеров ей пришло сообщение. Это была Оля: «Катя, привет. Как поживаешь? Я буду в городе, давай встретимся».
«Дорогая, Оля, здравствуй. В городе я уже давно не живу и приглашаю тебя в свою маленькую деревню, которая стоит на берегу моря. Здесь как в раю. Тихо, спокойно, нет спешки, пробок и суеты. После нашей встречи и разговора я все бросила и перебралась сюда. Думала, что останусь на два месяца, но уже пошел второй год, как я здесь. Я занимаюсь садом и огородом. Меня этим премудростям учит моя соседка Света. Могу сказать, что я очень способный огородник. Если бы ты видела, какая огурцы выросли в этом году. Они меня порадовали больше, чем мои многие рабочие проекты. Удивительное чувство. Я работаю удаленно, тоже маркетологом. Зарабатываю гораздо меньше, чем раньше, но мне хватает, и я счастлива. Хочу со временем купить себе здесь дом и остаться навсегда. Не вернусь больше в большой город. Он меня утомил, изменил, но не сломал. Приезжай в гости. И спасибо».
Оля заметила, что Катя изменила фотографию в профиле. На ней были двое: высокий молодой человек и Катя, загорелая, похорошевшая, с горящими глазами и невероятной улыбкой. Она так не улыбалась там, в кафе. Молодой человек обнимал ее крепко и смотрел на нее влюбленными глазами. Счастье и новая жизнь были Кате точно к лицу.
Автор: Юлия С.
---
---
Кто ты, Маринка?
Что они шьют? Зла не хватает! Люда второй час ходила по огромному магазину в поисках нормальной кофточки, в меру нарядной и качественной, чтобы в мир, и в пир, и в добрые люди. Гардероб Людмилы поизносился и немножко устарел. Да не беда — ей хватало ума и вкуса, чтобы обновить брючки и блузки, освежить их ярким платочком или шарфиком, как она всегда делала раньше. Зарплата, как говорится, не блещет, а профессия обязывает выглядеть прилично. Людмила выкручивалась, и потому у коллег складывалось впечатление, что одежды у нее полный шкаф.
Беда в другом: она очень поправилась в последнее время. Средний возраст, проблемы со здоровьем, качество еды изменилось — в общем, похвастаться хорошей фигурой Людмила не могла. Раньше она старалась следить за своей внешностью, а тут вдруг какой-то тумблер переключился. Стало все равно. Даже губы подкрасить лень. Одна мечта: приползти с работы, постоять под душем, облачиться в пушистый, мягонький халатик, да вкусно поужинать перед телевизором. Или с книгой, положенной, как в ранние студенческие времена, около тарелки. Зрение подводит, так Люда приспособилась электронные книги читать. Вприкуску с какой-нибудь вредной вкуснотой книжка интереснее. Или наоборот — еда ярче под увлекательное чтение.
Виновата, виновата, что же поделать. Ну хочется… Какие радости у Люды в жизни — работа — дом — работа. Мужа нет уже пять лет, умер Сереженька от сердечной недостаточности. Дети разлетелись по своим увлекательным жизням. Звонят, приезжают иногда. Но ведь взрослые люди со своими проблемами — зачем их отвлекать?
До пенсии Людмиле еще, как говорится, пахать и пахать. «Обрадовали» в восемнадцатом году, «омолодили». Деньги утекают сквозь пальцы, как вода. Да и надо себя чем-то занимать, чтобы не свихнуться от тоски, как вон соседка свихнулась, овдовев. Нормальная женщина была, а как умер муж, так и задурила: развела дома зоопарк. Десять кошек содержит, да еще и на улице пятнадцать голов прикармливает. И все разговоры — только о кошках. Кошки, кошки, кошки — то, кошки — се. Раньше друг к другу в гости ходили на бокальчик вина, столько общих тем находили… А теперь глаза у соседки ненормальными какими-то стали. Кошки, кошки, кошки. Людмила пробовала сменить тему, а той ничего не интересно, только кошки. И попробуй ей замечание сделать — агрессивная становится, нервная.
Ну ее к черту.
Люда сторонилась соседки. Пока Сережа жив был — подсмеивалась над ней и крутила у виска пальцем. А теперь и саму пора лечить: неряшливая Люда стала, ленивая, апатичная. Одна радость — чтение и еда. Иногда — сериалы дурацкие. Раньше ни за что не стала бы смотреть эту чушь. А теперь на выходных Люда может целый день подряд в ящик пялиться. Смотреть и что-нибудь жевать. Без передышки.
Тьфу. Самой противно. Но слов из песни не выкинешь — наела Люда двадцать пять лишних килограммов. И это, кажется, не предел. Со здоровьем неполадки, сонливость днем, и бессонница ночью, все болит, сердце пошаливает. От природы красивое лицо Людмилы в последнее время распухло, раздулось. Глаза как щелочки из щек торчат, веки набрякли и мешки под глазками-щелочками повисли. Ужас, а не женщина. В зеркало смотреть не хочется...
. . . дочитать >>