Телефонный звонок раздался в среду утром, когда Ольга, пользуясь выходным, решила наконец-то перебрать шкаф. Звонила Клавдия Семёновна. Ольга сразу поняла это по тому, как настойчиво и долго гудел аппарат, словно требуя немедленно ему подчиниться. Сердце неприятно ёкнуло. После того как Игорь съехал, свекровь ни разу не звонила, и Ольга наивно надеялась, что та взяла паузу для осмысления. Как же она ошибалась.
— Оля, здравствуй, — раздался в трубке ледяной голос, не предвещавший ничего хорошего. — Мне нужно с тобой поговорить. Я подъеду через час.
Это была не просьба, а констатация факта. Ольга открыла рот, чтобы сказать, что у неё другие планы, но Клавдия Семёновна уже повесила трубку. Вот так, в своём репертуаре: напролом, не считаясь с чужим мнением. Ольга вздохнула, отложила стопку свитеров и пошла ставить чайник. Предстоял тяжёлый разговор.
Ровно через час в дверь позвонили. На пороге стояла свекровь — прямая, как аршин, в строгом сером костюме, с безупречной укладкой. Она всегда выглядела так, будто собиралась не к невестке на кухню, а на заседание Политбюро. Окинув Ольгу критическим взглядом с головы до ног — домашний халат, растрёпанные волосы, — она процедила: — Неважно выглядишь. Развод женщину не красит.
Не дожидаясь приглашения, Клавдия Семёновна прошла в комнату и села в кресло, всем своим видом показывая, что она здесь не гостья, а инспектирующая комиссия.
— Я приехала спасать вашу семью, — заявила она без предисловий. — Клавдия Семёновна, спасать уже нечего, — устало ответила Ольга, присаживаясь на краешек дивана. — Глупости! — отрезала та. — Двадцать лет прожили — и нечего спасать? А Вика? Ты о дочери подумала? Каково ей будет с разведёнными родителями?
Это был удар ниже пояса, самый распространённый и самый болезненный приём в арсенале манипуляторов. Ольга почувствовала, как внутри всё сжалось. Конечно, она думала о Вике. Все эти дни она только о ней и думала.
— Мы с Игорем останемся для неё родителями, — тихо сказала она. — Родителями! — фыркнула свекровь. — Отец приходящий, раз в неделю! Ты этого хочешь для своего ребёнка? Игорь страдает. Он не спит ночами, всё думает, как вернуть тебя. Он любит тебя, дурочку. А ты из-за какого-то шашлыка всё рушишь!
«Страдает, не спит ночами», — мысленно усмехнулась Ольга. Она знала, как «страдает» Игорь. Вчера общая знакомая видела его в баре с Валеркой — весёлого, громко смеющегося. Но спорить было бесполезно. Клавдия Семёновна создала для себя образ идеального сына-страдальца, и никакие факты не могли его разрушить.
— Дело не в шашлыке, — повторила Ольга. — А в чём же? В даче? — свекровь подалась вперёд, и её глаза хищно блеснули. — Я знаю, что мой сын предложил тебе честный обмен. Он, благородная душа, готов отказаться от своей доли в квартире, лишь бы сохранить то место, куда он вложил всю душу! А ты? Ты упёрлась, как… — она не договорила, но Ольга поняла, какое сравнение вертелось у неё на языке.
— Это не честный обмен, — твёрдо сказала Ольга. — Это грабёж. Он предлагает мне отдать ему мою же собственность в обмен на то, что и так принадлежит мне по праву. — Твою собственность? — Клавдия Семёновна картинно всплеснула руками. — Девочка моя, ты забыла, в каком виде была эта «собственность», когда ты вышла замуж за Игоря? Заросший бурьяном участок и сарай, который годился только на дрова! Мой сын сделал из этого места конфетку! Он вложил туда не только деньги, которые зарабатывал, пока ты в магазине кофточками торговала, он вложил туда свой труд! Своими руками, Оля, своими руками!
Она говорила громко, патетично, словно выступала на сцене. Ольга слушала и поражалась. Как же так получается? Почему в их картине мира её труд — уборка, готовка, стирка, воспитание дочери, работа на той же даче — это так, само собой разумеющееся, женская обязанность, не стоящая и упоминания. А мужской труд — даже если он заключался в руководстве нанятыми рабочими — возводится в ранг подвига?
— Я тоже работала, Клавдия Семёновна. И на даче, и дома. И деньги в семью приносила, — попыталась возразить она. — Ой, не смеши меня! — отмахнулась свекровь. — Что ты там приносила… На булавки. Основным добытчиком всегда был Игорь. И по совести, по-человечески, дача должна принадлежать тому, кто в неё вложился. Ты пойми, я не за себя прошу. Я за семью. Уступи ему. Будь мудрее. Мужчина, он как ребёнок, ему нужна своя игрушка, своё место, где он чувствует себя хозяином. Отдай ему дачу, и он вернётся. Простит тебе твою глупую выходку. И всё у вас наладится.
Ольга смотрела на эту властную, уверенную в своей правоте женщину и понимала, что любой её аргумент разобьётся о стену этого железобетонного убеждения: «Мой сын всегда прав». Свекровь приехала не мирить. Она приехала выбивать для сына имущество, используя шантаж, манипуляции и давление на чувство вины.
— Мой ответ — нет, — сказала Ольга так спокойно, как только могла. — Развод будет. И раздел имущества будет по закону. Клавдия Семёновна изменилась в лице. Маска доброжелательной советчицы слетела, обнажив злобу. — Ах, по закону захотела? Ну что ж. Тогда и мы будем действовать по закону. Игорь соберёт все чеки, все доказательства. Мы наймём лучшего адвоката! И мы отсудим у тебя эту дачу, докажем, что его вложения были значительными! Ты останешься у разбитого корыта, попомни моё слово! И внучку я тебе видеть не позволю, раз ты такая бессердечная!
Она поднялась, схватила свою сумочку и, не прощаясь, направилась к выходу. В дверях обернулась: — Я всегда знала, что ты не пара моему сыну. Хищница. Только о себе и думаешь.
Дверь хлопнула. Ольга осталась одна. Руки дрожали. Угроза отобрать Вику была последней каплей. Она поняла, что мирных переговоров не будет. Будет война, и война жестокая.
В тот же день она записалась на консультацию к юристу, которую посоветовала Лариса. Анна Борисовна, женщина лет пятидесяти с умными, проницательными глазами и короткой стрижкой, внимательно выслушала её сбивчивый рассказ. Она не перебивала, лишь изредка делала пометки в своём блокноте.
— Ситуация ясна, — сказала она, когда Ольга закончила. — И, к сожалению, типична. Муж считает свои вложения в добрачное имущество жены основанием для его раздела. Давайте разберёмся. Статья 36 Семейного кодекса РФ чётко говорит: имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, является его собственностью. Ваша дача — наследство. Тут всё однозначно.
— Но он говорит про улучшения, — с тревогой напомнила Ольга. — Баня, колодец… — А вот это уже статья 37 того же кодекса. Имущество каждого из супругов может быть признано их совместной собственностью, если будет установлено, что в период брака за счёт общего имущества супругов или имущества каждого из супругов либо труда одного из супругов были произведены вложения, значительно увеличивающие стоимость этого имущества. Ключевые слова здесь — „за счёт общего имущества либо имущества каждого из супругов или труда одного из супругов“ и „значительно увеличивающие стоимость“
Анна Борисовна сняла очки и посмотрела на Ольгу. — Вам нужно будет доказать, что эти вложения не были такими уж значительными по сравнению с первоначальной стоимостью участка и дома.
И что даже если они производились из общего бюджета, из имущества каждого из супругов или за счёт труда супруга, этого недостаточно без доказанного „значительного увеличения стоимости“
Вы говорили, он таксовал? Чеки за бензин, ремонт машины он из общих денег брал? — Нет, он всегда говорил: «Это на машину, это не трогай». А остальное приносил в семью.
— Вот! Это уже зацепка. Его „личные“ деньги на машину и любые расходы на дачу не меняют правовой режим участка. Будем доказывать отсутствие „значительного увеличения стоимости“ и отделимость его улучшений.
Но главное — другое. Вам нужна оценка. — Какая оценка? — Оценка рыночной стоимости дачного участка с домом на момент вашей свадьбы (хотя бы приблизительная, по аналогам) и на сегодняшний день. А также оценка стоимости произведённых им улучшений. Если стоимость бани и колодца составляет, условно, десять процентов от общей стоимости дачи, ни один суд не признает это «значительным увеличением». Так что ваша задача номер один — собрать все документы на дачу: свидетельство о наследовании, кадастровый паспорт, всё, что есть. Задача номер два — найти фотографии дачи до и после «улучшений». Задача номер три — заказать независимую оценку. Это будут ваши главные козыри.
Выйдя от юриста, Ольга почувствовала себя увереннее. Теперь у неё был план. Она больше не была жертвой, которую запугивала свекровь. Она была бойцом, готовящимся к сражению.
Пока Ольга собирала документы и искала оценщика, Игорь и Клавдия Семёновна тоже развили бурную деятельность. Они нашли адвоката — скользкого типа с бегающими глазками, который пообещал им стопроцентный успех. Игорь, по его совету, начал собирать «доказательства». Он нашёл пару старых чеков на цемент, уговорил продавца в местном строймаркете задним числом выписать ему товарный чек на доски. Его друзья, Валера и Семён, написали под диктовку адвоката заявления, в которых красочно расписывали трудовые подвиги Игоря на дачном фронте.
Конфликт достиг апогея в одни из выходных. Ольга приехала на дачу, чтобы забрать кое-какие вещи и полить цветы. Она была одна — Вика поехала к подруге. Погода стояла чудесная, пели птицы, пахло свежескошенной травой. Ольга на минуту присела на крыльце, и ей показалось, что всё самое страшное позади, что скоро всё наладится.
В этот момент к воротам подъехал «Логан» Игоря. Но он был не один. Рядом с ним сидела Клавдия Семёновна, а на заднем сиденье — Валера. Ольга встала. Сердце заколотилось. — Что вы здесь делаете? — спросила она, когда они вышли из машины. — Приехали на свою дачу! — вызывающе бросил Игорь. — Это моя дача. И я не приглашала вас. — А нам не нужно твоё приглашение! — вмешалась Клавдия Семёновна, идя напролом. — Мой сын приехал взять то, что принадлежит ему по праву! Валера, иди, помоги Игорю баню открывать, надо инструмент забрать.
Валера, неловко переминаясь, сделал шаг к бане. — Стойте! — крикнула Ольга. — Вы не имеете права заходить на мой участок без моего разрешения! Я вызову полицию! — Ой, напугала! — усмехнулся Игорь. — Пока твоя полиция приедет… Я просто заберу своё.
Он решительно направился к бане. Ольга бросилась ему наперерез, преграждая дорогу. Они стояли друг против друга у ворот, как два врага. — Уйди с дороги, Оля! — прорычал он. — Нет! Вы сюда не войдёте! — Да что ты цепляешься за этот сарай! — взвизгнула Клавдия Семёновна, подскочив к Ольге. — Неблагодарная! Мы тебе квартиру оставляем, а ты за дачу удавиться готова! — Вы мне ничего не оставляете! — сорвалась на крик Ольга. — Вы пытаетесь меня обокрасть! Эта дача — память о моих родителях! А для вас — это просто место для пьянок!
Слово за слово, крик на крик. Валера, испугавшись такого накала страстей, поспешил ретироваться в машину. А они трое — Ольга, Игорь и его мать — стояли у ворот и выкрикивали друг другу всё, что накопилось за двадцать лет. Все обиды, все претензии, всю боль. Соседи выглядывали из-за заборов, привлечённые шумом. Это был позор, публичное полоскание грязного белья, но остановиться уже никто не мог.
В какой-то момент, выдохшись, они замолчали. И в этой тишине Ольга, переводя дыхание, достала из сумки пачку документов. — Вот, Игорь, посмотри, — сказала она неожиданно спокойно. — Это заключение независимого оценщика. Стоимость дачи — дома и участка — на сегодняшний день составляет три миллиона рублей. А стоимость твоей бани, колодца и забора — триста пятьдесят тысяч. Это чуть больше десяти процентов. Никакой суд не признает это «значительным улучшением». «А вот, — она протянула ему другую бумагу, — свидетельство о наследовании». Я получила эту дачу за два года до нашей свадьбы. Она моя. По закону. И никакие твои друзья-свидетели этого не изменят.
Игорь тупо смотрел на бумаги. Он не очень понимал цифры, но общий смысл до него дошёл. Адвокат, обещавший золотые горы, видимо, о чём-то умолчал. Юридическая реальность, сухая и безжалостная, обрушилась на него, сметая все его представления о «справедливости».
Клавдия Семёновна попыталась было что-то возразить, но Ольга её опередила. — И, если вы сейчас же не уедете, я действительно вызову полицию. И напишу заявление о попытке незаконного проникновения на частную территорию.
Игорь поднял на неё глаза. В его взгляде уже не было гнева, только растерянность и усталость. Он проиграл. И он это понял.
Он молча развернулся и пошёл к машине. — Игорёчек, сынок, ты куда? — запричитала Клавдия Семёновна. — Мы ещё не закончили! — Всё, мама. «Поехали», —глухо сказал он.
Машина уехала, оставив за собой облако пыли. Ольга опустилась на скамейку у ворот. Ноги не держали. Она победила. Но радости почему-то не было. Была только звенящая пустота.
Через несколько дней Игорь позвонил сам. Голос у него был тихий, незнакомый. — Оль, я поговорил со своим адвокатом. Он сказал, что… в общем, ты права. Шансов у меня нет. — Я знаю, — так же тихо ответила она. Повисла пауза. — Но, слушай, — он кашлянул. — Баня-то… баня ведь точно моя. Я её строил. Давай так: дача твоя, я не спорю. Но баня — моя. Я её оставляю за собой. И… ну, я буду иногда приезжать с мужиками. На шашлыки. В баньке попариться. Это ведь справедливо?
Ольга закрыла глаза. Даже проиграв, он не мог просто уйти. Ему нужно было оставить за собой хоть что-то, хоть маленький клочок территории, чтобы сохранить лицо. Оставить за собой право приезжать, контролировать, присутствовать в её новой жизни.
И она, к своему собственному удивлению, вдруг сказала: — Хорошо, Игорь. Баня — твоя.
Она согласилась, думая, что это конец истории, что это та малая уступка, которая позволит им разойтись относительно мирно. Она ещё не знала, что его решение оставить за собой баню станет началом новой, ещё более абсурдной главы их расставания. Но и это решение обернулось не так, как он рассчитывал…
Развод оформили быстро.
Квартиру разделили через суд — Ольге присудили выплатить Игорю половину её рыночной стоимости, на что она согласилась, взяв кредит. Ольга с Викой остались в своей трёшке.
Дача, как и положено по закону, осталась за Ольгой. А вот с баней получилась целая комедия.
В их устном соглашении Игорь представлял себе идиллию: он, как и прежде, будет приезжать на «свою» территорию, париться в «своей» бане и чувствовать себя хозяином. Но Ольга, наученная горьким опытом и проконсультировавшись с Анной Борисовной, подошла к вопросу с юридической скрупулёзностью.
Они заключили официальное соглашение, которое заверили у нотариуса. В нём было прописано, что баня, как движимое имущество (поскольку у неё не было капитального фундамента), принадлежит Игорю. И он имеет право… демонтировать её и вывезти с участка Ольги в течение трёх месяцев. За свой счёт. С обязательством восстановить после демонтажа плодородный слой почвы.
Когда Игорь прочитал это, он потерял дар речи. — В смысле — вывезти? — прохрипел он. — В прямом, — спокойно пояснила Ольга. — Она твоя собственность. Вот и забирай свою собственность с моей земли. Я же не могу позволить, чтобы на моём участке стояло чужое имущество. — Но… я думал, я буду просто приезжать… — Приезжать на мою частную территорию? Игорь, мы в разводе. У тебя нет никаких прав здесь находиться.
Это был сокрушительный удар по его самолюбию. Он попытался возмущаться, кричать о несправедливости, но нотариально заверенная бумага была неумолима.
Первым делом он, конечно, кинулся к своим друзьям. — Мужики, надо помочь! Баню перевезти! Валера, Толик и Семён посмотрели на него как на сумасшедшего. — Ты в своём уме, Игорёк? — ухмыльнулся Семён. — Это ж не шкаф подвинуть. Её разобрать надо, брёвна пронумеровать, машину нанять, потом собрать… Это работа для целой бригады! И денег стоит немерено. — Так я думал, мы сами, по-дружески… — Не-е-ет, — протянул Валера. — По-дружески мы можем помочь тебе пиво пить. А таскать брёвна — уволь. У меня спина больная.
Так Игорь обнаружил, что «верные» друзья, готовые разделить с ним досуг, совершенно не готовы делить с ним проблемы. Он остался со своей баней один на один. Три месяца истекали. Ольга вежливо напоминала ему о сроках. Игорь злился, искал варианты, но перевозка бани действительно стоила почти как постройка новой.
Клавдия Семёновна, узнав о таком повороте, обвинила во всём Ольгу. «Ведьма! Специально всё подстроила, чтобы унизить моего сына!» — кричала она ему в трубку. Но помочь ничем не могла.
В итоге, когда срок почти истёк, Игорь, побеждённый и униженный, позвонил Ольге и предложил ей выкупить у него баню. За полную стоимость материалов и работы. Ольга, усмехнувшись, отказалась. — Она мне не нужна, Игорь. Я на этом месте хочу клумбу с розами разбить.
Кончилось всё тем, что он нашёл покупателя на «баню на вывоз». Приехали хмурые мужики на старом грузовике, за два дня разобрали его гордость на брёвнышки, оставив после себя гору мусора и примятую траву. Заплатили ему сущие копейки, которых едва хватило, чтобы отметить это событие в баре.
А Ольга… Ольга действительно разбила на том месте шикарный розарий. Летом она сидела на крыльце, пила чай с мятой, которую выращивала сама, и смотрела на свои розы. Вика поступила в институт в другом городе, но часто приезжала на выходные, привозя с собой шумных и весёлых подружек. Дача снова ожила, наполнилась смехом, но теперь это был совсем другой смех — лёгкий и счастливый.
Игорь выплачивал кредит за квартиру, продолжал таксовать. Иногда, проезжая мимо, он притормаживал у её ворот. Он видел ухоженный участок, цветы, новую беседку, увитую плющом, — ту самую, о которой она когда-то мечтала. Клавдия Семёновна сначала пыталась настраивать внучку против матери, но Вика, повзрослев, сама во всём разобралась и свела общение с бабушкой к редким формальным звонкам.
Однажды летним вечером Ольга сидела в новой беседке со своей подругой Ларисой. Они пили вино и болтали. — А всё-таки, знаешь, — сказала Лариса, — мужики — странные существа. Вцепится в какую-нибудь идею, как в последнюю кость, и будет грызть, даже если зубы сломает. — Просто некоторые почему-то уверены, что, если громко кричать «моё!», то оно и правда твоим станет, — улыбнулась Ольга, поправляя цветок в вазе. — А оно ведь так не работает.
И эта простая мысль показалась ей вдруг невероятно важной. Не работает. И как же хорошо, что это именно так.
От автора:
✨ В жизни всё нередко бывает куда драматичнее, чем кажется на первый взгляд.
Спасибо, что дочитали. Иногда чужой взгляд открывает неожиданные стороны героев. Делитесь своими мыслями в комментариях, и, быть может, именно ваш отклик приведёт меня к новой истории.