Их цель – дачный домик Ольги Петровны Свистуновой – скрывалась за непролазной стеной зелени. Добравшись до берега после стремительной, но удивительно плавной переправы на роскошном катере Андрея Никитина, Вера только теперь в полной мере осознала масштаб “небольших зарослей”, о которых так небрежно упоминала Ольга Петровна. “Поросли травой” — оказалось эпическим преуменьшением. Дом потонул.
— Мама, смотри! — Ариша, забыв про усталость, подпрыгивала на месте, тыча пальцем в зеленое чудовище, — это же настоящие джунгли! Как в мультике! Мы будем тут жить? Прямо в джунглях? Ура-а-а!
Вера вздохнула так глубоко, что, казалось, вобрала в себя всю августовскую духоту. Перед ними высилась не просто дача, а ботанический памятник запустению. Деревянные стены старого сруба почти полностью скрылись под ковром из дикого хмеля, плюща и какой-то неведомой буйной травы, поднимавшейся выше крыши.
Лианы, толстые, как змеи, обвивали водосточные трубы (если они еще существовали под этой массой), карабкались на покосившуюся веранду и свисали с карнизов пышными, непроницаемыми завесами. Калитка окрашенного когда-то забора исчезла, растворившись в кустах бузины и крапивы, подступившей к самому берегу реки. От тропинки к дому не осталось и следа.
— Ну что, наши владения? — откуда-то из-за кустов вдруг вынырнул недавний знакомый Веры и Ариши — Андрей Никитин. Вера очень обрадовалась мужчине, которого совсем недавно опасалась и даже заподозрила в “пиратстве”.
Андрей посмотрел на зеленую крепость без тени ужаса, скорее с профессиональным интересом, как этнограф на неведомое племя. Его собственный дом, видимый через редкие деревья напротив, светился уютными огнями – явно отреставрированный, с аккуратной лужайкой и причалом для того самого катера. Контраст был убийственным, -– Ольга Петровна, видимо, решила создать заповедник. Очень… экологично, – решил пошутить сосед.
— Экологично? — Вера с трудом выдавила из себя слово, глядя на Аришу, которая уже пыталась пролезть в крапивные дебри, — Ариш, осторожно! Крапива! Вернись! — она схватила дочь за курточку, — Андрей Николаевич, это же… катастрофа. Как туда зайти? Не то что жить!
— А как в джунгли ходят? — серьезно спросила Ариша, освобождаясь, нам нужны сабли!
— Саблю, к сожалению, с собой не предусмотрел, — Андрей усмехнулся, — но фонарик и элементарный садовый инструмент у меня на катере есть. Могу предоставить в аренду. Без процентов, — молодой человек направился обратно к причалу, где покачивался его белоснежный “баркас”, похожий на игрушку для очень богатых детей.
Вера покраснела. Мысль о том, что этот элегантный, пахнущий дорогим парфюмом и успехом человек сейчас полезет в ее проблемные крапивные заросли, казалась кощунственной.
— Нет-нет, Андрей Николаевич, не стоит! Мы как-нибудь сами… Завтра… С утра… — смущаясь сказала “дачница”.
— Мам, но ведь мы не можем в джунглях ночевать без палатки! — вставила Ариша с убийственной логикой, — тут комары! И тигры могут быть!
— Тигров, слава богу, в этих местах не водится, — успокоил Андрей, возвращаясь с мощным фонариком и топориком с коротким топорищем. Вид у него был решительный, — а вот комары – реальная угроза. И крапива. И, возможно, местная фауна помельче, но не менее неприятная. Поэтому, Вера Дмитриевна, предлагаю провести разведку боем. Хотя бы до двери. Чтобы вы знали, куда завтра с утра пораньше наносить основной удар. Ариша, ты готова к экспедиции? Роль проводника предлагаю тебе.
— Ура! Я знаю путь! – Ариша важно выпрямилась, мгновенно забыв про тигров, — нужно идти туда, где меньше колючек!
Андрей щелкнул фонариком, луч выхватил из темноты стену зелени. Он ловко поддел топориком толстую лиану хмеля, свисающую на уровне головы, и резко дернул. Растение с глухим шуршанием рухнуло, открыв узкий проход.
— Генерал Ариша, ваш ход! — с пафосом объявил он.
Девочка, пыхтя, протиснулась вперед, осторожно обходя знакомые ей уже островки крапивы. Андрей шел следом, освещая путь и методично, с какой-то спортивной злостью, рубил особенно густые побеги и отбрасывая их в сторону. Вера, неся чемодан и чувствуя себя беспомощным обузой, шла последней. Воздух был густым и влажным, пахло прелой листвой, хвоей и чем-то сладковато-гнилостным. Под ногами хрустели ветки. С каждой минутой сумерки сгущались.
— Вот видите, не так страшен ч…т, — голос Андрея доносился из зеленого тоннеля, — хотя… ч…т, возможно, тут как раз и живет. В таких дебрях – самое место. Надо будет включить его в новый роман. “Черт из тети Олиных джунглей”. Бестселлер обеспечен.
— Вы правда такой знаменитый писатель? — спросила Вера, стараясь отвлечься от мыслей о ползучих тварях и от жужжания комаров у уха — Ольга Петровна говорила, что ее сосед — звезда современной художественной литературы и внук классика советской литературы.
Андрей усмехнулся в темноте.
— Ольга Петровна – добрейшей души человек, но она немного… преувеличивает мой скромный вклад в мировую литературу. Пишу. Иногда меня читают. Иногда даже покупают. “Горячие пирожки” — это, конечно, сильное заявление. Мои пирожки скорее… “экспериментальные, с начинкой из социальной рефлексии и постмодернистской иронии”. Не всегда легко жуются. А вот дед мой, Иван Сергеевич… — молодой человек срубил особенно толстый побег дикого винограда, — вот у кого были тиражи! Весь Союз зачитывался его “Пламенем мартеновских печей” или “Любовью трактористки Зои”. Романтика труда, борьба с пережитками прошлого, светлое коммунистическое завтра… Классика жанра. Ольга Петровна и ее покойный муж, Леонид Иванович, редактор “Вестника рабочего”, были его большими почитателями. И друзьями, кстати. Я их еще мальчишкой помню, здесь, на даче. Леонид Иванович был колоритной личностью. Всегда с трубкой, с громким голосом. А Ольга Петровна – ну Вы ее знаете – воплощенное спокойствие и доброта. Как Инь и Ян советской интеллигенции.
— Поэтому она и не нуждается? — невольно вырвалось у Веры, — Муж оставил…позаботился о своей единственной и самой любимой супруге.
Андрей обернулся, луч фонаря скользнул по ее лицу.
— Леонид Иванович был не только талантливым редактором, но и, скажем так, практичным человеком. Умел… обеспечивать. Ольга Петровна всегда была далека от материальных забот. Может, поэтому и дача, — Андрей махнул рукой в сторону зеленого хаоса, — слишком много воспоминаний. И слишком много физического труда. После их дочери… ну, Вы знаете… она сюда и не приезжала. Лет пятнадцать, наверное. Дом затосковал и решил превратиться в холм.
— Мама, смотри! Дверь! –- закричала Ариша.
Они вышли на небольшую, заросшую лопухами и одуванчиками площадку перед домом. Сама дверь, когда-то, видимо, голубого цвета, теперь была почти не видна под слоем пыли, паутины и цепких усиков плюща. Ручка ржавела. Окна первого этажа были плотно завешены зелеными шторами из лиан. На крыльце лежала сгнившая доска.
— Та-дам! — Андрей направил луч фонаря на дверь, — Пункт назначения. Поздравляю с прибытием, Робинзоны. Теперь ключ в замок – и дом ваш.
Вера подошла, отодвинула липкую ветку плюща и попыталась вставить ключ, который дала Ольга Петровна. Замок скрипел, не поддавался.
— Пятнадцать лет не открывали, — философски заметил Андрей, — он, наверное, чувствует себя оскорбленным. Давайте я, – сосед осторожно взял ключ, постучал им по скважине, попытался повернуть. Раздался скрежет, но замок не поддавался, — упрямый. Как литературный критик, — Андрей огляделся, поднял валяющуюся рядом толстую палку, — отойдите немного.
Молодой человек вставил палку между дверью и косяком, выше замка, и надавил. Дерево скрипнуло, раздался треск ломающихся усиков плюща. Андрей надавил сильнее, упершись плечом в дверь. Вера зажмурилась, ожидая, что сейчас разнесет все крыльцо. Но с громким, жалобным скрипом дверь внезапно поддалась и распахнулась внутрь, подняв облако пыли.
— Фу-у-ух! — Андрей отряхнулся, — просто надо знать, с какого бока подойти. Как к сюжетному тупику.
Вера заглянула внутрь, подсвечивая фонариком Андрея. Воздух был спертый, пыльный, с запахом плесени и мышей. В луче света кружились мириады пылинок. Виднелись очертания мебели, покрытой серыми холстами. Пол был усыпан сухими листьями, залетевшими бог знает когда.
— Вот и новоселье, — прошептала Вера, и в голосе ее прозвучала такая тоска, что Ариша тут же обняла ее за ногу.
— Мам, не грусти! Мы тут приберемся! Это же наш дом в джунглях! Настоящий! Можно войти?
— Подожди, солнышко, — Вера удержала ее, — там очень грязно и… может быть опасно. Пол прогнил где-нибудь.
— Совершенно верно, — поддержал Андрей, — первая ночь в таких условиях – это экстрим, на который я вас благословить не могу. Даже Робинзон начинал с пещеры, а не с особняка, кишащего… э-э-э… местными аборигенами. У меня есть предложение.
Вера посмотрела на него с надеждой, смешанной с предчувствием неловкости.
— Я живу прямо напротив, как вы видели. Дом просторный, пустующий, если не считать меня и моих персонажей, которые в голове шумят. Есть пара свободных комнат. Чистых, с кроватями и без крапивы под ногами. Пока вы не приведете это… царство флоры в божеский вид. Ольга Петровна была бы только рада, зная, что вы под надежной крышей. А завтра, с первыми лучами солнца, я прихвачу пару мужиков из деревни, бензокосу – и мы начнем операцию “Освобождение Свистуновой дачи”. Обещаю, к обеду вы уже сможете заносить вещи, не рискуя жизнью.
Вера хотела отказаться. Это было слишком. Незнакомый мужчина, роскошный дом, чувство собственной неловкости и зависимости…
— Мам, можно? — Ариша смотрела на нее огромными, умоляющими глазами в свете фонаря, — у дяди Андрея, наверное, есть печеньки? И кровать без пауков? А то тут темно и стра-ашно…
— Печеньки гарантирую, — серьезно пообещал Андрей, — и отсутствие пауков в зоне сна – тоже. Проверено лично. Пауки у меня работают только над сюжетными паутинами.
Ирония его слов и абсолютная усталость, навалившаяся на Веру, перевесили сомнения. Плечи ее обвисли.
— Андрей Николаевич… это… это невероятно добро с Вашей стороны. Мы, правда, не очень помешаем?
— Пустяки! — он махнул рукой, — мне самому будет приятнее, зная, что напротив не маячит это мрачное зеленое напоминание о бренности бытия. И потом, я чувствую себя немного виноватым перед Ольгой Петровной. Мог бы присматривать за участком, пока она не приезжает. Но, знаете, писатель… Вечно в облаках. А тут еще и мост сгнил – отличный повод не переться на этот берег без крайней нужды, а только летом и только за вдохновением, — мужчина взял чемодан Веры, — итак, решение принято? Отступаем на плацдарм Никитина? Генерал Ариша, командуйте отход!
— Отступаем! — звонко скомандовала Ариша, уже мчась обратно по протоптанной тропинке, — на печеньки!
Идя следом за дочерью и незнакомым писателем с ее чемоданом, Вера оглянулась на дачу Ольги Петровны. В сгустившейся темноте она была похожа на спящее чудовище, покрытое мохнатой зеленой шкурой. Окна, как слепые глаза, смотрели в ночь. Там, за этой дверью, была целая жизнь, целая история — редактор газеты, дружба с известным писателем, горечь утрат. И теперь это все досталось ей, Вере Холодовой, скромной библиотекарше с пятилетней дочкой на руках. И ее соседом оказался самоуверенный, ироничный и необъяснимо добрый наследник другой литературной династии.
Возле дома Андрея, пахло скошенной травой и дымком – он развел небольшой костер в железной чаше у причала.
— Чтобы комары не досаждали, — пояснил он, помогая Арише спуститься ближе к реке, – для атмосферы. Писатели обожают атмосферу. И шашлык, но его, к сожалению, не предвидится. Зато есть чай. И те самые печенья.
Дом Андрея, освещенный мягким светом из окон, казался островком цивилизации и уюта в ночной речной глади. Вера, глядя на него, чувствовала себя Золушкой, случайно попавшей во дворец. Но усталость была сильнее смущения. Ариша уже тараторила Андрею что-то про джунгли и тигров, а Вера только вздохнула:
“Завтра”, — подумала она, глядя на огонек костра, отражавшийся в темной воде реки Комаринская, — завтра начнется битва за дом. А пока… Печеньки. И надежда, что этот странный августовский вечер — не сон, и что сосед-писатель не окажется злым волшебником.
Андрей распахнул дверь своего дома, откуда повалил теплый свет и запах свежезаваренного чая.
— Добро пожаловать в штаб экспедиции, — улыбнулся он, — надеюсь, мои персонажи вас не испугают. Они сегодня относительно тихие.
Вера переступила порог, ведя за руку Аришу. Впереди была ночь под чужой, но надежной крышей, а утро обещало начало большой и странной дачной истории. История с джунглями, катером и, возможно, новыми главами жизни. Горьковатый привкус растерянности во рту постепенно сменялся легким, почти неуловимым, сладким послевкусием… чего? Надежды? Любопытства? Или просто усталости? Вера пока не знала. Но чай, который ждал внутри, наверняка будет крепким. И, возможно, не таким уж горьким.
*****
Ночь в доме Никитина прошла тихо и непривычно роскошно для Веры. Комната с видом на реку, куда Андрей проводил их с Аришей, казалась ей покоями принцессы. Ариша уснула мгновенно, убаюканная плеском воды и стрекотом ночных кузнечиков за окном. Вера же долго ворочалась, глядя на серебристую дорожку луны на темной реке. Мысли путались: зеленый кошмар дачи Ольги Петровны, стремительный катер, уверенный взгляд Андрея Никитина, и тень Валерия, такого милого и такого… ядовитого.
Вере не спалось. Спустившись вниз, она застала Андрея в просторной гостиной с камином (хотя на дворе стоял август, он, видимо, любил атмосферу). Он сидел в глубоком кресле, уткнувшись в ноутбук, но при ее появлении сразу захлопнул крышку.
— Не спится, Вера Дмитриевна? — спросил он, указывая на чайник, заботливо укутанный в грелку на низком столике, — чай еще горячий. Абсолютно без снотворного, гарантирую. Хотя, учитывая сегодняшние приключения, оно бы не помешало.
Вера улыбнулась, робко подошла и налила себе чашку. Аромат бергамота смешался с запахом старого дерева и книг.
— Спасибо, Андрей Николаевич. Просто… голова полна. И благодарности Вам, и недоумения. Как мы здесь оказались? — женщина села на краешек дивана напротив хозяина дома.
— Судьба, — пафосно взмахнул он рукой, но глаза смеялись, — или Ольга Петровна с ее талантом создавать… уникальные ситуации. Выпейте чай, Вера Дмитриевна. Не горький?
Вера сделала глоток. Чай был крепким, ароматным, но не горьким.
— Нет. Очень вкусный.
— Отлично. Значит, название Вашей жизни пока можно считать условным. Хотя… — он наклонился вперед, — раз уж мы засиделись, и Ариша спит крепким сном праведницы, покорительницы джунглей, может, расскажете, как довелось Вам пить тот самый “горький чай”? Что за Валерий такой, что предпочел яд разводу? Ревность? Деньги? Любовь к острым ощущениям?
Ирония была легкой, но в ней не было насмешки. Скорее, профессиональный интерес сыщика и просто человеческое участие. И Вера, уставшая, ошарашенная событиями дня, под теплым светом лампы и гипнотическим плеском реки за окном, вдруг начала говорить. Сначала сбивчиво, потом все свободнее. О коммуналке, где ее детство прошло под аккомпанемент соседских скандалов и вечного запаха дешевой колбасы. О матери, вечно уставшей работнице ткацкой фабрики, мечтающей о лучшей доле для дочки. О сокурснике Саше, романе длиной в несколько учебных лет, исчезнувшем после известия о беременности, как утренний туман над рекой. О ткацкой фабрике “Рассвет”, где грохот станков заглушал порой даже мысли. И о Валерии.
— Он был не похож на всех остальных мужчин - соседей, сотрудников, бывших сокурсников, — голос Веры дрогнул, – умел красиво говорить, приезжал на Мерседесе, такой уверенный, с дорогими часами. Улыбка обезоруживающая. Ухаживал красиво: цветы, рестораны. Говорил, что я его спасла от серости. Что среди серости будней увидел что-то настоящее. Знакомы мы были всего два месяца, — Вера замолчала, глядя в темноту за окном, где маячил силуэт заросшей дачи Ольги Петровны, — я поверила в сказку. В Золушку. Вышла замуж. А через два месяца после свадьбы, Арина однажды утром увидела, как Валера подсыпает какой-то порошок в мой чай. У меня даже в мыслях не было, чтобы не поверить дочери. Тем более, что спустя пару недель после того, как я переехала в квартиру мужа после росписи, я начала замечать, что состояние моего здоровья пошатнулось. С каждым днем я как будто слабела. Быстро уставать начала и потом этот порошок… Как только я рассказала все Ольге Петровне — единственному человеку в доме Валерия, которому я доверяла, она уговорила меня уехать, спрятаться. Ольга Петровна предложила дачу. Думали, здесь, в глуши… — голос ее сорвался.
Андрей слушал, не перебивая, его лицо в полумраке было серьезным. Когда Вера замолчала, он тихо свистнул.
— Да уж… — протянул он, — раньше, знаете ли, травили в основном графинь да герцогинь. Или там наследниц королевской крови из третьего колена. А теперь – ткачих фабрики “Рассвет”. Прогресс, однако. Цивилизация шагает вперед, методы становятся… демократичнее, — Андрей покачал головой, его ирония теперь была горьковатой, — но позвольте один наивный вопрос, Вера Дмитриевна… Верочка. Зачем? Зачем выходить замуж за человека, которого знаешь всего два месяца? Да еще такого… яркого и неожиданного? Неужто так велика была вера в принца на Мерседесе?
Вера смущенно пожала плечами:
— Вообще-то, я не ткачиха. Я по образованию экономист, а работаю бухгалтером. Глупость меня заставила – вот что!!! Наивность. Желание… вырваться. Из коммуналки, из фабричного грохота, из одиночества. Он казался… выходом. Шансом. Мама умерла, я осталась совсем одна с Аришкой на руках. Жизнь казалась такой беспросветной и вдруг он!
— А может, – Андрей прищурился, изучая ее в полумраке, — Вы, Вера, и есть та самая наследница королевской крови? Потерянная принцесса Ткацкого королевства? И Валера-то, Ваш исчезнувший принц, выяснил это и решил убрать законную претендентку на тряпичный трон? Или его наняли могущественные враги вашей династии? — он говорил с полной серьезностью, но глаза смеялись.
Вера фыркнула сквозь слезы, которые снова навернулись.
— Очень смешно, Андрей Николаевич. Принцессой я себя не чувствую. Скорее… Золушкой после полуночи. Карета разбилась, туфелька потеряна, и мыши грызут последний блинчик.
— Блинчики! — воскликнул Андрей с внезапным вдохновением, — вот оно! Ваше спасение! Но об этом позже. А сейчас – спать. Завтра предстоит битва с зеленым драконом Ольги Петровны. И, судя по всему, не только с ним, — Андрей встал, потянулся, — спокойной ночи, Верочка. Не бойтесь. Мои стены, хоть и не королевские, но крепкие. И пауки здесь только литературные.
Утро пришло с густым, молочным туманом, стелющимся по реке Комаринская, скрывая противоположный берег и заросшую дачу. Воздух был свеж, прохладен и звонок от птичьих трелей. Вера проснулась рано, чувствуя себя отдохнувшей, но тут же вспомнила вчерашние откровения и тревога сжала сердце. Ариша еще спала, посапывая в подушку.
Тихо спустившись на кухню, Вера застала Андрея уже за работой. Он сидел в светлой беседке в саду, уткнувшись в ноутбук, его лицо было сосредоточенным, пальцы быстро стучали по клавишам. На столике рядом дымилась кружка кофе. Вид был идиллический: розы вдоль дорожки, туман над рекой, писатель в поисках вдохновения.
“Не мешать”, — решила Вера. Она тихо занялась на кухне, найдя все необходимое. Мука, яйца, молоко — через полчаса на сковородке зашипели аппетитные блинчики, наполняя дом уютным ароматом. Вера накрывала на столик в беседке, уже представляя, как Андрей оторвется от работы и оценит завтрак, как вдруг…Тишину августовского утра разорвали грубые мужские голоса.
Сначала один, потом еще два. По узкой дороге, ведущей к дачам, подошли несколько мужчин. Они резко остановились у забора дома Ольги Петровны. Их было четверо. Крепкие, в спортивных костюмах и темных очках, несмотря на туман. Вид у них был не курортный.
Вера замерла с тарелкой в руках, сердце бешено заколотилось. Андрей поднял голову от ноутбука, нахмурился.
Мужики огляделись. Двое направились к калитке заросшего участка Свистуновой (которую, естественно, не открыли), двое других – к забору. И тут… они ловко, как заправские спортсмены, перемахнули через него! Исчезли в джунглях Ольги Петровны. Они явно кого то искали и Вера даже догадывалась кого. Но вот вопрос, на который Вера не знала ответ — зачем, люди похожие на бандитов, ищут бухгалтера ткацкой фабрики Веру Холодову?
«Секретики» канала.
Интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка ;)