Марина Петровна стояла у окна кухни, держа в руках чашку остывшего чая. За стеклом моросил октябрьский дождь, капли медленно стекали вниз, как слезы. В доме царила напряженная тишина после бурного разговора, который произошел полчаса назад.
«Попробуй только ещё раз назвать моего сына приживалом, и двери этого дома для тебя закроются навсегда!» — эти слова всё ещё звучали в её голове. Она никогда раньше не кричала на свекровь, но сегодня терпение лопнуло окончательно.
Всё началось с мелочи. Денис, её двадцатипятилетний сын, вернулся домой после очередной неудачной попытки найти работу. Высшее образование, красный диплом экономиста, а толку никакого. Кризис в стране не щадил никого, особенно молодых специалистов без опыта работы.
Валентина Ивановна, свекровь Марины, сидела в гостиной и вязала очередной шарф. Когда Денис прошел мимо, понуро опустив голову, старая женщина покачала седой головой и проворчала:
— Опять пришел с пустыми руками этот приживала. Уже полгода на шее у родителей сидит, а всё никак работу найти не может.
Марина почувствовала, как внутри всё закипело. Она отложила тряпку, которой протирала стол, и медленно повернулась к свекрови.
— Что вы сказали?
— То, что думаю, — не моргнув глазом ответила Валентина Ивановна. — Мой Петя в его годы уже семью кормил, а этот всё маменькин сынок. Приживала, одним словом.
— Не смейте так говорить про моего сына! — голос Марины дрожал от сдерживаемого гнева.
— А что тут такого? Правду глаза колет? — старушка отложила вязание и посмотрела на невестку с вызовом. — Живет в нашем доме, ест нашу еду, а пользы никакой.
— В нашем доме? — Марина не поверила своим ушам. — Простите, но последние пятнадцать лет я исправно плачу за половину всех расходов. И мой сын имеет полное право жить здесь.
Валентина Ивановна фыркнула:
— Права, права... А обязанностей никаких. Вон соседский Максим уже машину купил, квартиру снимает. А ваш всё по углам прячется.
В этот момент в комнату вошел Петр, муж Марины. Он сразу почувствовал напряжение в воздухе.
— Что здесь происходит? — спросил он, снимая рабочую куртку.
— Твоя мать назвала Дениса приживалой! — не сдержалась Марина.
Петр тяжело вздохнул. Ему приходилось постоянно лавировать между женой и матерью, и это давалось ему всё труднее с каждым годом.
— Мам, ну зачем такие слова? — устало проговорил он.
— А что, разве неправда? — не унималась старушка. — Парню двадцать пять лет, а он как малое дитя. Всё мама да мама. Когда же он наконец повзрослеет?
Марина почувствовала, что сейчас взорвется. Все накопившиеся обиды последних лет вырвались наружу:
— Повзрослеет? Да он уже давно взрослый! Просто живем мы не в сказке, а в реальном мире, где найти работу молодому специалисту практически невозможно. Вы думаете, ему легко? Он каждый день ходит на собеседования, отправляет резюме, а в ответ тишина. И вместо поддержки он слышит дома такие слова!
— Поддержки ему не хватает? — съехидничала Валентина Ивановна. — Да вы с ним носитесь как с хрустальной вазой. Может, хватит уже его жалеть и пора встряхнуть?
— Встряхнуть? — голос Марины становился всё громче. — А как именно вы предлагаете его встряхивать? Выгнать на улицу? Лишить крова над головой?
Петр попытался вмешаться:
— Девочки, давайте спокойно...
— Не девочки мы! — резко оборвала его Марина. — Я взрослая женщина, у которой есть сын. И я не позволю никому, даже вашей матери, оскорблять его в собственном доме!
— В собственном доме! — повторила Валентина Ивановна. — Так это чей дом, интересно знать?
— Наш общий! — отрезала Марина. — И если ваш сын этого не понимает, то зря.
В комнату робко заглянул Денис. Лицо у него было красное от стыда.
— Мам, не надо ругаться из-за меня, — тихо сказал он. — Я сам во всём виноват.
— Ты ни в чём не виноват! — развернулась к нему Марина. — Ты просто попал в трудную ситуацию, и она пройдет. Но никто не имеет права называть тебя оскорбительными словами!
— Да какие это оскорбительные слова? — возмутилась свекровь. — Приживала — это тот, кто живет за чужой счет. Разве не так?
— Не за чужой счет, а в семье! — выкрикнула Марина. — Семья — это когда поддерживают друг друга в трудную минуту, а не тыкают носом в неудачи!
Денис опустил голову еще ниже:
— Бабуля права. Я действительно обуза для всех.
— Не смей так говорить! — Марина подошла к сыну и обняла его за плечи. — Ты мой сын, и точка. А трудности у всех бывают.
Валентина Ивановна покачала головой:
— Вот именно такими разговорами вы его и избаловали. Всегда оправдания, всегда жалость. А где требовательность? Где стремление к самостоятельности?
— Требовательность? — Марина почувствовала, что готова сорваться на крик. — Да вы хоть знаете, что он каждый день встает в семь утра и до вечера ходит по офисам? Что он уже прошел больше сотни собеседований? Что каждый отказ для него как нож в сердце?
— Знаю, знаю, — махнула рукой старушка. — Но результата-то нет. Может, что-то с подходом не так?
Петр попытался снова вмешаться:
— Мам, времена сейчас тяжелые. Не только Денису трудно найти работу.
— Не защищай его постоянно! — набросилась на мужа свекровь. — Ты тоже его балуешь. Мужчина должен быть добытчиком, а не маменькиным сынком!
Тут терпение Марины окончательно лопнуло:
— Всё! Хватит! Попробуй только ещё раз назвать моего сына приживалом, и двери этого дома для тебя закроются навсегда! Слышишь? Навсегда!
В комнате повисла мертвая тишина. Валентина Ивановна побледнела, Петр открыл рот от удивления, а Денис попытался спрятаться за спиной матери.
— Ты... ты угрожаешь мне? — еле слышно прошептала старушка.
— Я предупреждаю, — твердо сказала Марина. — Это мой сын, моя кровь, и я не позволю никому его унижать. Даже вам.
Валентина Ивановна медленно встала с кресла, собрала свое вязание:
— Ну что ж. Тогда мне здесь делать нечего.
Она направилась к выходу, но у двери обернулась:
— Только учти, Марина. Баловать детей до добра не доводит. Рано или поздно жизнь всё равно заставит его повзрослеть. И лучше бы это произошло сейчас, пока не поздно.
Дверь за ней закрылась. Петр растерянно посмотрел на жену:
— Зря ты так. Она же пожилой человек.
— Пожилой человек не имеет права оскорблять моего ребенка! — не сдавалась Марина.
— Может, она в чём-то и права? — неуверенно произнес Петр.
Марина посмотрела на мужа так, что он сразу замолчал.
— Извини, мам, — тихо сказал Денис. — Из-за меня в семье разлад.
— Не из-за тебя, сынок. Из-за непонимания и жестокости. Ты найдешь работу, обязательно найдешь. А пока мы с папой тебя поддержим.
Денис кивнул, но по его лицу было видно, что слова бабушки глубоко задели его.
Марина вернулась к окну и снова взяла в руки остывший чай. Дождь за окном усилился. Она думала о том, правильно ли поступила. Может, действительно стоило промолчать? Но нет, материнское сердце не могло вынести таких слов в адрес сына.
Конечно, она понимала, что ситуация непростая. Денис действительно уже полгода не мог найти работу, и это расстраивало всех. Но называть его приживалой? Это было слишком жестоко.
Петр подошел к ней:
— Мариш, ты не думай, что я не на твоей стороне. Просто мама старая, одинокая. После смерти отца она стала такой колючей.
— Я понимаю, что ей тяжело. Но это не повод срывать злость на моем сыне.
— Что теперь будем делать?
Марина вздохнула:
— Не знаю. Посмотрим. Может, она сама одумается и извинится.
Но в глубине души она сомневалась, что Валентина Ивановна пойдет на попятную. Старушка была гордой и упрямой, и признать свою неправоту для неё было равносильно смерти.
Вечером, когда все улеглись спать, Марина долго лежала без сна, прокручивая в голове произошедший конфликт. С одной стороны, она была права, защищая сына. С другой стороны, теперь в семье образовалась трещина, которую будет непросто заделать.
Денис тоже не спал. Он лежал в своей комнате и думал о словах бабушки. Может, она действительно права? Может, он и вправду стал обузой для семьи? Эти мысли не давали ему покоя и заставляли чувствовать себя ещё более никчемным.
А в соседней квартире, куда ушла Валентина Ивановна к своей подруге, тоже кипели страсти. Старушка рассказывала соседке о случившемся, ища поддержки и понимания.
— Представляешь, Клава, какая наглость! Угрожает мне в собственном доме моего сына!
— Да ты что! — ахнула подруга. — И что же ты теперь делать будешь?
— Не знаю пока. Обидно очень. Столько лет живем вместе, а она мне такие слова говорит.
— А может, ты действительно погорячилась с этим приживалой?
Валентина Ивановна задумалась. В глубине души она понимала, что была не совсем права, но признать это вслух было выше её сил.
Утром Марина встала раньше обычного и принялась готовить завтрак. Она надеялась, что свекровь вернется и они смогут поговорить спокойно. Но часы шли, а Валентина Ивановна не появлялась.
Денис тоже встал рано и сразу же засел за компьютер, просматривая новые вакансии. После вчерашнего разговора он был полон решимости во что бы то ни стало найти работу и доказать всем, что он не приживала.
— Сынок, завтракать будешь? — спросила Марина.
— Нет, мам, некогда. Хочу подать резюме в несколько новых компаний.
Марина видела, как он напряженно вглядывается в экран, как сжимаются его кулаки при каждом отказе. Сердце матери кровью обливалось от его страданий.
Петр ушел на работу, практически не сказав ни слова. Было видно, что вчерашний конфликт тяжело отразился и на нем.
Дни тянулись медленно. Валентина Ивановна так и не вернулась домой. Иногда Марина встречала её в магазине или на улице, но старушка делала вид, что не замечает невестку.
Денис продолжал настойчиво искать работу. Казалось, что слова бабушки подействовали на него как холодный душ. Он стал еще более целеустремленным и настойчивым.
И наконец случилось чудо. Через три недели после того конфликта Денис пришел домой с сияющими глазами.
— Мам, пап! У меня новость!
— Какая? — встрепенулась Марина.
— Меня взяли! В рекламное агентство! Стажером пока, но с перспективой роста!
Марина бросилась обнимать сына, а Петр крепко пожал ему руку:
— Молодец, сынок! Я всегда знал, что у тебя получится!
Вечером того же дня в дверь позвонили. На пороге стояла Валентина Ивановна с небольшим букетиком цветов.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Марина молча отступила в сторону. Старушка прошла в гостиную, где за столом сидел Денис, разбирая документы для новой работы.
— Денис, — сказала она дрожащим голосом. — Я пришла извиниться. И поздравить с работой. Соседка рассказала.
Денис поднял голову:
— Спасибо, бабуля. И за поздравления, и... в общем, за всё. Может, ваши слова и правда пошли мне на пользу.
— Нет, — покачала головой Валентина Ивановна. — Я была не права. Не надо было называть тебя... тем словом. Прости старую дуру.
Марина почувствовала, как комок в горле постепенно растворяется. Она подошла к свекрови:
— Проходите, Валентина Ивановна. Чай будете?
Старушка кивнула, не доверяя своему голосу.
За вечерним чаем семья снова собралась вместе. Конечно, осадок от произошедшего остался, но главное было сделано — все извинились и поняли друг друга.
— Знаете что, — сказал Денис, откладывая чашку. — Я, наверное, скоро начну снимать свою квартиру. Пора становиться самостоятельным.
— Не торопись, сынок, — мягко сказала Марина. — Сначала на новом месте освойся, денег накопи.
— Да и нам без тебя скучно будет, — добавила Валентина Ивановна. — Прости за глупые слова. Просто переживала я, что жизнь тебя не балует.
— Ничего, бабуль. Теперь всё будет хорошо.
И действительно, с того дня в доме восстановился мир. Денис успешно работал, Марина была спокойна за сына, а Валентина Ивановна больше никого не называла обидными словами. Семья выстояла, преодолев очередное испытание, которое подбросила им жизнь.
Читайте еще: