Книга II: Огонь над Биляром
Биляр замер в тревожном ожидании. Трехдневное перемирие, выигранное Юсуфом, подходило к концу. Город получил драгоценный хлеб и лекарство, но угроза никуда не делась. Хазарская армия все еще стояла у стен, и ее молчание было страшнее любых угроз.
В лесу, в нескольких верстах от города, Асфан и Джабир готовили свою самую сложную и рискованную операцию. Они должны были инсценировать нападение на хазарский караван с «золотом для предателей». Ловушка, расставленная Гюрзой, должна была стать ловушкой для него самого.
— Он ждет, что нападет небольшая группа заговорщиков, — говорил Асфан, рисуя прутиком схему на земле. — Значит, мы дадим ему именно это. Два десятка воинов. Не больше. Они должны быть одеты как городское ополчение, а не как гвардия эмира.
— Но караван — это засада, — возразил Ишбуга, который должен был командовать этой операцией. — Там будут сидеть лучшие «Змеи» Гюрзы. Мои двадцать человек могут все погибнуть.
— Они не будут сражаться до смерти, — вмешался Джабир. Его глаза горели инженерным азартом. — Они будут создавать видимость боя. Наша задача — не победить, а убедительно проиграть.
План Джабира был гениален в своей простоте. Он выбрал для засады узкий лесной овраг.
— Как только караван войдет в овраг, вы атакуете, — объяснял он. — Но ваша цель — не воины. Ваша цель — телеги. Вы должны захватить одну телегу и немедленно начать отступать с ней, создавая панику и сумятицу.
— А дальше? — спросил Ишбуга.
— А дальше, — улыбнулся Джабир, — начнется мой спектакль. — Он указал на склон оврага. — Здесь, под слоем хвороста, мы заложили несколько «горшков гнева» и бочек со смолой, соединенных фитилем. Когда вы начнете отступать, вы подожжете его. Произойдет серия взрывов и начнется лесной пожар. Хазары подумают, что это ваше отчаянное прикрытие. Они бросятся тушить огонь, чтобы спасти остальное «золото». А вы, под прикрытием дыма, скроетесь.
Это была игра на грани. Они должны были не просто обмануть врага. Они должны были заставить его поверить в собственную победу, в то, что заговорщики слабы и неумелы, но существуют на самом деле.
****
В назначенный день все прошло как по нотам. Отряд Ишбуги атаковал караван. Завязался короткий, яростный бой. Как и предполагал Асфан, из-под брезента на телегах выскочили не обозники, а элитные воины Гюрзы. Булгары, потеряв нескольких человек, захватили одну телегу и, бросив вторую, начали «в панике» отступать, поджигая фитиль.
Раздались взрывы. Лес загорелся. Хазары, чертыхаясь, бросились спасать телегу с «золотом», пока отряд Ишбуги растворился в дыму.
Вечером Гюрза получил донесение. Он был в ярости и одновременно доволен.
— Трусливые шакалы! — шипел он, разглядывая несколько слитков золота, которые булгары «потеряли» во время бегства. — Они испугались настоящего боя. Но они существуют. Они клюнули. Теперь они наши должники. И они сделают все, что я им прикажу.
****
Пока Гюрза праздновал свою тактическую победу, в самом сердце хазарского лагеря назревала буря. Генерал Булан, занятый сложной дипломатической игрой и попытками сохранить остатки армии, упустил из виду главную угрозу. Своего пленника.
Бек Каган-бек Завулон, лишенный власти, но не своей звериной хитрости, не сидел сложа руки. Из своего шатра, который превратился в позолоченную клетку, он плел свою паутину. Он тайно встречался с командирами тех полков, которые были ему лично верны. Он обещал им золото, власть, месть. Он играл на их честолюбии и на их страхе перед позором поражения.
И он готовил побег.
В одну из ночей, когда над лагерем разыгралась непогода — ледяной дождь со снегом, — все и произошло. Верные Беку воины бесшумно перерезали стражу у его шатра — тех, кого выставил Булан. Одновременно в нескольких частях лагеря вспыхнули пожары — диверсия, чтобы отвлечь внимание.
Пока основная часть армии тушила огонь и ловила мнимых булгарских диверсантов, Бек Завулон и три сотни его самых преданных гвардейцев вскочили на коней и вырвались из лагеря.
Когда Булан понял, что произошло, было уже поздно. Бек исчез. Но он не бежал на юг, в Итиль. Он повернул на восток. В сторону Саркела. Туда, где стоял верный ему гарнизон. Туда, где он мог собрать новую армию и продолжить свою безумную войну.
Старый генерал стоял под ледяным дождем и смотрел в темноту. Он проиграл. Он пытался спасти армию, но упустил безумца. Теперь в Каганате было не двое властителей. Теперь начиналась открытая гражданская война. И он, Булан, оказался между двух огней: армией булгар и их союзников на западе, и армией обезумевшего от жажды мести Бека на востоке.
****
Айдар ехал один к хазарскому заслону у переправы. За его спиной, в балке, осталось его войско. Перед ним — пятьсот вражеских воинов. Он поднял вверх пустую руку без оружия, показывая, что пришел с миром.
Его встретили и провели в шатер к вождю рода Кабаров, старому и могучему Казан-беку. Это был воин старой закалки, чье лицо было одной сплошной картой шрамов.
— Ты — тот булгарский волк, что поднял на бунт род Бурчевичей? — спросил он, и его голос был хриплым.
— Я — тот, кто пришел говорить о чести, — ответил Айдар. — Я пришел спросить, почему «Сыны Степи» служат шакалу, который сидит на троне, а не потомкам истинных каганов?
— Мы давали клятву верности кагану Хазарии! — отрезал Казан-бек.
— Вы давали клятву кагану, а не убийце и узурпатору! — парировал Айдар. — Я не прошу тебя нарушить клятву. Я прошу тебя не становиться на пути тех, кто хочет восстановить справедливость. Пропусти наше войско.
Казан-бек рассмеялся.
— Ты приходишь с армией к моему порогу и просишь пропустить тебя, чтобы ты мог напасть на моего сюзерена? Ты либо безумец, либо считаешь меня дураком.
— Я считаю тебя воином чести, — сказал Айдар. — Поэтому я пришел один. Я не хочу проливать кровь твоих воинов. И я предлагаю решить все по закону степи. В поединке.
В шатре воцарилась тишина. Воины Казан-бека смотрели на своего вождя. Отказаться — значило проявить трусость.
— Я стар для поединков, булгарин, — сказал Казан-бек. — Но я принимаю твой вызов.
Они вышли на поле перед строем. Это был поединок не на жизнь, а на смерть. Казан-бек был огромен, вооружен тяжелым боевым топором. Айдар против него, с его легкой саблей, казался подростком.
Они сошлись. Айдар не пытался атаковать. Он уклонялся, кружил, заставляя старого воина тратить силы. Но Казан-бек был опытным бойцом. Он не поддавался на уловки.
В один из моментов он поймал Айдара на ложном движении и его топор со всей силы обрушился на щит булгарина. Щит разлетелся в щепки, а Айдар отлетел на несколько шагов, его рука онемела от страшного удара.
Он остался без защиты, с одной лишь саблей против топора.
— Сдавайся, булгарин, и я сохраню тебе жизнь, — сказал Казан-бек.
— Волки не сдаются, — ответил Айдар.
Он сделал то, чего от него не ожидали. Он бросился вперед, в самоубийственную атаку. Казан-бек, готовясь встретить его, вскинул топор. Но Айдар в последний момент упал на землю и, проехав по траве, полоснул старика саблей по ногам, подрезая сухожилия.
Казан-бек взревел от боли и ярости и рухнул на колени. Айдар вскочил и приставил острие сабли к его горлу.
Поединок был окончен.
— Ты победил, — прохрипел старый вождь. — Убей меня.
Айдар посмотрел в его глаза, полные ярости, но не страха.
— Я пришел сюда не за твоей головой, — сказал он. — Я пришел за твоим словом.
Он убрал саблю. Он протянул руку поверженному врагу.
Воины рода Кабаров, видевшие это, замерли в изумлении. Он не просто победил. Он проявил милосердие. Он показал, что его честь выше мести.
Казан-бек смотрел на протянутую руку. А потом на своих воинов.
— Он победил по чести, — сказал он громко. — Дорога свободна.