Сумка с луком выпала из моих рук прямо на чисто вымытый пол. Первая мысль — слезы наворачиваются от обиды. Вторая — кто вымыл пол? Я утром убегала на работу и точно оставляла квартиру в творческом беспорядке.
— Валечка, это ты? — из кухни вышла моя свекровь, Анна Петровна, в моем домашнем фартуке, с моей шваброй в руках и с таким видом, словно это была ее квартира, а я — неожиданная гостья.
— Здравствуйте, Анна Петровна, — пробормотала я, наклоняясь за рассыпавшимся луком. — А вы... когда приехали?
— Часа три назад, — она помахала шваброй, словно скипетром. — Димочка дал мне запасные ключи. Сказал, что у тебя совсем нет времени на уборку.
Я медленно выпрямилась, сжимая в руке грязный лук.
— Дима дал вам ключи?
— Ну а что такого? — она усмехнулась. — Я же не чужой человек. Мать его все-таки.
Я не нашлась с ответом. В голове крутилось только одно: «Мы же договаривались — никаких визитов без предупреждения». А теперь Анна Петровна стояла в моей прихожей, в моем фартуке, и смотрела на меня, как на нерадивую ученицу.
— Да ты не переживай, — она махнула рукой, забирая у меня пакет с продуктами. — Я тут все убрала. У тебя в раковине посуда трехдневной давности была. И белье нестиранное. Димочка говорил, что ты очень занята на работе, но я не думала, что все настолько запущено.
Я молча сняла пальто, пытаясь справиться с приступом гнева. Какое право она имеет так говорить? Какое право имеет Дима давать ей ключи от нашей квартиры?
— Анна Петровна, а на сколько вы приехали? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Пока не знаю, — она пожала плечами. — Как получится. Димочка сказал, что ему сейчас очень нужна моя помощь. Вы оба так много работаете.
«Спасибо, Дима», — подумала я с горечью. Муж часто жаловался матери на наш быт — на то, что я возвращаюсь поздно, что не всегда успеваю приготовить ужин, что иногда оставляю чашки немытыми. Но я не думала, что эти жалобы приведут к тому, что свекровь переедет к нам без предупреждения.
— Я суп сварила, — продолжала Анна Петровна, не замечая моего состояния. — С фрикадельками, как Димочка любит. И котлет нажарила. У тебя фарш в морозилке заветрился уже.
— Спасибо, — выдавила я из себя. — Только я не ем мясо.
— Что значит — не ешь? — она удивленно подняла брови. — Ты же не вегетарианка какая-нибудь?
— Вообще-то да, — я наконец посмотрела ей в глаза. — Уже год.
— И Димочка тоже? — она нахмурилась.
— Нет, Дима ест мясо. Но я готовлю отдельно для себя.
— Глупости какие, — она покачала головой. — Женщина должна есть то же, что и муж. Иначе какая это семья?
Я не стала спорить. Бесполезно. Анна Петровна всегда считала, что есть единственно правильный способ жить — тот, которым живет она сама.
Вечером вернулся Дима. Он вошел в квартиру и замер, принюхиваясь.
— Котлеты? — его лицо просветлело. — Валя, ты приготовила котлеты?
— Не я, — сухо ответила я. — Твоя мама.
— Мама? — он удивленно моргнул, а потом из кухни выплыла Анна Петровна с торжествующей улыбкой.
— Димочка! — она раскинула руки. — Сюрприз!
Он неловко обнял мать, бросив на меня виноватый взгляд.
— Мама... Ты не предупредила...
— А зачем? — она рассмеялась. — Ты же сам сказал, что вам нужна помощь. Вот я и приехала помогать. Уже и квартиру убрала, и ужин приготовила. А то у Валечки, бедняжки, совсем нет времени на хозяйство.
Дима посмотрел на меня, я — на него. В его взгляде читалось: «Прости, я не думал, что она так все поймет». В моем: «Ты предал меня».
За ужином Анна Петровна рассказывала городские новости, сплетни о соседях, которых мы не знали, и поучала, как правильно солить огурцы.
— А еще я привезла Димочке его детские альбомы, — вдруг сказала она. — Валечка, ты ведь не видела, каким чудесным мальчиком был мой сын?
— Видела, — устало ответила я. — Вы показывали в прошлый приезд.
— Но не все! — воскликнула свекровь. — У меня целая коллекция. И еще его грамоты, и первые рисунки. Я все сохранила.
— Мама, — вмешался Дима. — Думаю, мы посмотрим в другой раз. Валя устала после работы.
— Ничего, для семейных ценностей всегда должно быть время, — отрезала Анна Петровна. — А то смотрю я на вас — живете как чужие. Дима на работе допоздна, Валя на своей работе. Дома не бываете. Уюта нет.
— У нас есть уют, — я попыталась возразить. — Просто он другой. Мы оба много работаем, но...
— Вот-вот, — перебила свекровь. — Много работаете. А семья когда? А дети? Вы уже третий год женаты, а внуков все нет.
Я замолчала. Тема детей была болезненной. Мы с Димой пока не планировали, но Анна Петровна при каждом удобном случае напоминала о своем желании стать бабушкой.
После ужина я ушла в спальню, сославшись на головную боль. Лежала, слушая, как на кухне свекровь наставляет сына:
— Димочка, ты должен быть тверже. Женщина нуждается в руководстве. Вот я твоего отца всегда слушалась, и ничего, прожили счастливо сорок лет.
— Мама, времена другие, — голос мужа звучал устало. — Валя — независимая женщина. У нее своя карьера, свои интересы.
— И что? Это важнее семьи? Я тоже работала, между прочим. Но всегда помнила, что главное — муж и сын.
Я накрыла голову подушкой, чтобы не слышать этот разговор. Уснуть не получалось.
Утром я встала рано, стараясь успеть в ванную до того, как проснется свекровь. Но не тут-то было — Анна Петровна уже хозяйничала на кухне.
— Доброе утро, Валечка! — пропела она. — Я блинчики пеку. Димочка их с детства любит.
— Доброе, — буркнула я, направляясь в ванную.
— Я там твои баночки переставила, — крикнула она мне вслед. — Они занимали слишком много места. А мои крема нужно было куда-то поставить.
Я замерла у двери ванной. «Спокойно, Валя, — сказала я себе. — Она просто хочет помочь. По-своему».
В ванной меня ждал настоящий разгром. Все мои средства, аккуратно расставленные на полочках, теперь были свалены в один угол. На их месте красовались баночки с кремами Анны Петровны, пахнущие приторной сиренью.
Когда я вышла из ванной, Дима уже сидел на кухне и с аппетитом уплетал блины.
— Валюш, тебе тоже положить? — спросил он с полным ртом.
— Нет, спасибо, — я налила себе кофе. — Я не завтракаю.
— Как это — не завтракаешь? — вмешалась свекровь. — Это самый важный прием пищи. Нельзя без завтрака.
— Можно, — я сделала глоток кофе. — Я придерживаюсь интервального голодания.
— Чего? — она нахмурилась. — Это еще что за выдумки? Сначала вегетарианство, теперь голодание. Ты хочешь заболеть? Или Димочку уморить?
— Мама, — вмешался Дима. — Валя взрослый человек. Она сама решает, что есть.
— Вот и неправильно! — воскликнула Анна Петровна. — Жена должна заботиться о муже. Готовить нормальную еду, а не эти ваши модные диеты соблюдать.
Я допила кофе и встала.
— Мне пора на работу.
— Но ты даже не поела! — возмутилась свекровь.
— Я перекушу в обед, — я поцеловала Диму в щеку. — До вечера.
На работе я не могла сосредоточиться. Мысли постоянно возвращались к Анне Петровне, к ее бесцеремонному вторжению в нашу жизнь. Когда гостья становится хозяйкой — это всегда катастрофа. Особенно если гостья — твоя свекровь.
В обед я позвонила Диме.
— Нам надо поговорить, — сказала я, как только он поднял трубку.
— Я знаю, — вздохнул он. — Прости за маму. Я не думал, что она приедет вот так, без предупреждения.
— Но ты дал ей ключи, — я не могла скрыть обиду. — Без моего ведома.
— Это было давно, — оправдывался он. — Просто на всякий случай. Я не ожидал, что она ими воспользуется.
— И что теперь? Она собирается жить с нами?
— Нет, конечно, — он помолчал. — Я поговорю с ней. Объясню, что нам нужно личное пространство.
— Хорошо, — я вздохнула. — Потому что я не могу так, Дима. Я чувствую себя чужой в собственном доме.
— Я все улажу, — пообещал он. — Вечером поговорим.
Но вечером поговорить не удалось. Когда я вернулась домой, квартира была полна гостей. За столом в гостиной сидели какие-то незнакомые женщины и пили чай с тортом.
— А вот и Валечка! — воскликнула Анна Петровна, увидев меня в дверях. — Знакомьтесь, это моя невестка. Валя, это мои подруги — Нина Сергеевна и Людмила Васильевна. Они проездом в Москве, я их пригласила на чай.
Я стояла в дверях, не зная, что сказать. Это был уже перебор. Привести в мой дом незнакомых людей, не спросив разрешения?
— Очень приятно, — выдавила я из себя. — Извините, мне нужно переодеться.
В спальне я рухнула на кровать и закрыла лицо руками. Это невыносимо. Как Дима мог допустить такое? Где он сам?
Я достала телефон и набрала его номер.
— Дима, — сказала я, как только он ответил. — Твоя мать привела каких-то своих подруг. Без спроса.
— Что? — он казался искренне удивленным. — Каких подруг?
— Какую-то Нину и Людмилу. Они сидят в нашей гостиной и пьют чай. А я даже переодеться не могу, потому что чувствую себя гостьей в собственном доме.
— Я сейчас приеду, — сказал он после паузы. — Подожди немного.
Я сидела в спальне, слушая, как за стеной женщины обсуждают цены на продукты, болезни и неблагодарных детей. Анна Петровна рассказывала, как тяжело Диме с такой женой, которая даже готовить не умеет.
— Представляете, они даже мясо не едят нормально, — говорила она. — Какие-то диеты, голодания. Я Димочке говорю: сынок, ты мужчина, тебе нужно полноценно питаться. А она его на траву перевести хочет.
Я сжала кулаки. Это была ложь. Я никогда не навязывала Диме свой рацион. Наоборот, готовила для него мясные блюда, хотя сама их не ела.
Дима приехал через полчаса. Я услышала, как он поздоровался с гостьями, а потом извинился и попросил мать выйти на кухню.
— Мама, что происходит? — спросил он тихо, но я все равно слышала каждое слово. — Почему ты привела своих подруг без спроса?
— А что такого? — голос Анны Петровны звучал обиженно. — Я же здесь живу сейчас. Имею право пригласить подруг на чай.
— Нет, мама, — твердо сказал Дима. — Ты не живешь здесь. Ты в гостях. Это наша с Валей квартира.
— Но ты же сам сказал, что вам нужна помощь! — воскликнула свекровь. — Я все бросила и приехала. А теперь ты меня выгоняешь?
— Никто тебя не выгоняет, — голос Димы смягчился. — Но ты должна уважать наше личное пространство. Нельзя приводить людей без спроса. Нельзя переставлять вещи Вали. Нельзя критиковать наш образ жизни.
— Я просто хотела помочь, — в голосе Анны Петровны появились слезы. — Я же мать. Я волнуюсь за тебя.
— Я знаю, мама. И ценю это. Но мы с Валей — взрослые люди. У нас своя жизнь, свои правила.
— Какие правила? — фыркнула свекровь. — Грязная посуда в раковине? Пустой холодильник? Это не правила, а безалаберность.
Я не выдержала и вышла из спальни. Прошла на кухню и встала рядом с Димой.
— Анна Петровна, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Я понимаю, что вы хотите как лучше. Но у каждой семьи свои представления о том, как должен быть организован быт. У нас с Димой свой ритм жизни. И мы справляемся.
— Вы не справляетесь, — отрезала свекровь. — Вы живете как... как студенты. Без режима, без порядка.
— Но мы счастливы, — сказал Дима, обнимая меня за плечи. — Разве не это главное?
Анна Петровна посмотрела на нас, потом отвернулась к окну.
— Я думала, что нужна вам, — сказала она тихо. — Что могу помочь.
— Вы нужны нам, — я сделала шаг к ней. — Но как мама Димы, как свекровь. Не как домработница и не как надзиратель.
— Я не надзиратель, — она покачала головой. — Я просто... не знаю, как по-другому. Мне всегда казалось, что именно так и должна выглядеть забота.
В ее голосе было столько искренней растерянности, что моя злость начала таять.
— Мама, — Дима подошел и обнял ее. — Мы любим тебя. И всегда рады видеть. Но ты должна предупреждать о приезде. И уважать наши границы.
— Хорошо, — кивнула она после паузы. — Я постараюсь. Но это нелегко, знаешь ли. Всю жизнь я была главной в доме. А теперь должна спрашивать разрешения у невестки.
— Не у невестки, — поправила я. — У семьи вашего сына.
Она посмотрела на меня долгим взглядом, потом слабо улыбнулась.
— Хорошо. Я поняла. А теперь, может быть, вы присоединитесь к нам? Там чай стынет. И Нина Сергеевна привезла чудесный торт.
Мы вернулись в гостиную, где подруги Анны Петровны уже начали собираться.
— Засиделись мы у вас, — сказала Людмила Васильевна, вставая. — Пора и честь знать.
Когда они ушли, мы втроем сели на кухне. Неловкое молчание повисло в воздухе.
— Я тут подумала, — наконец сказала Анна Петровна. — Может, мне лучше в гостиницу переехать? Чтобы не стеснять вас.
— Не нужно в гостиницу, — я покачала головой. — Вы можете остаться. Но давайте договоримся о правилах.
— О каких еще правилах? — она нахмурилась.
— Например, не приглашать гостей без предупреждения. Не переставлять мои вещи. Не критиковать наш образ жизни.
— А что я могу делать? — спросила она с вызовом.
— Вы можете проводить время с сыном. Рассказывать о своей жизни. Делиться опытом, если вас об этом просят. Вы можете быть собой, Анна Петровна. Просто... с уважением к нашему пространству.
Она смотрела на меня так, словно видела впервые.
— Знаешь, Валя, — сказала она наконец. — А ты не такая уж и плохая невестка. Просто другая. Не такая, как я.
— И это нормально, — улыбнулся Дима. — Иначе было бы скучно.
Мы все рассмеялись, и напряжение наконец спало.
Анна Петровна прожила с нами еще неделю. Без инцидентов, без скандалов. Она научилась стучать, прежде чем войти в нашу спальню. Научилась спрашивать, прежде чем что-то переставить. А я научилась не злиться на ее мелкие замечания и советы.
Когда она уезжала, то крепко обняла меня на прощание.
— Приезжайте к нам летом, — сказала она. — Я покажу тебе, как варить то самое варенье, которое Димочка любит.
— Обязательно приедем, — я улыбнулась. — И вы к нам приезжайте. Только...
— Только предупрежу заранее, — закончила она за меня. — И ключи верну. Хотя... может, пусть будут? На всякий случай?
Я переглянулась с Димой и кивнула.
— Пусть будут. Но использовать их можно только в крайнем случае. Договорились?
— Договорились, — она кивнула, а потом вдруг спросила: — А если у вас будет ребенок, и вам понадобится помощь? Это считается крайним случаем?
Дима рассмеялся и обнял нас обеих.
— Это будет совсем другая история, мама. И совсем другие правила.
Мы смотрели, как она уходит к такси, маленькая, но такая гордая. Женщина, которая всю жизнь была хозяйкой в своем доме и не понимала, почему не может быть хозяйкой в нашем.
— Знаешь, — сказал Дима, обнимая меня за плечи. — Она ведь правда хотела как лучше.
— Знаю, — я прижалась к нему. — Просто ей нужно было понять, что «лучше» для нас — это не то же самое, что «лучше» для нее.
— И ты дала ей этот шанс, — он поцеловал меня в макушку. — Спасибо.
Мы вернулись в квартиру, которая снова стала нашей. Без запаха сиреневого крема в ванной. Без блинов на завтрак. Без советов и поучений. Но с теплым чувством, что мы справились. Что нашли способ жить рядом с человеком, который так непохож на нас, но так важен для нашей семьи.
И я подумала, что когда-нибудь, может быть, я тоже стану свекровью. И тогда мне пригодится этот опыт. Чтобы не превратиться из гостьи в хозяйку. Чтобы помнить, что у каждой семьи свои правила. И что любовь — это не контроль, а принятие.
Читайте также: