Книга II: Огонь над Биляром
Ночь в Глубоком овраге взорвалась яростью стали. Отряд Ишбуги, прикрывая тележки с бесценным зерном, сошелся в отчаянной схватке с хазарским дозором.
Булгары дрались с яростью людей, защищающих не просто свою жизнь, а надежду целого города. Айбике, отбросив свой царский статус, стояла рядом с ними, натягивая тетиву лука снова и снова, посылая стрелы в темноту.
Ее руки, привыкшие к шелку и вышивке, были сбиты в кровь, но она не замечала боли.
Хазар было больше. Они теснили, и кольцо вокруг булгар сжималось. Ишбуга, получивший ранение в плечо, хрипел приказы, пытаясь удержать строй. Джабир, прикрывал раненых огромной дубовой доской, отбивая летевшие в них стрелы. Они были на грани. Еще несколько мгновений — и их бы смяли.
И в этот момент с гребня оврага донесся звук боевого рога. Чистый, ясный, яростный зов булгарского рога, который они не слышали с момента последней великой битвы. На фоне темного неба, как призраки отмщения, появились всадники. Впереди, на своем боевом коне, был сам эмир Алмуш.
Он не смог вынести мучительного ожидания. Собрав свою личную гвардию, он поскакал по следу отряда жены, готовый к худшему. Увидев лавину булгарской конницы, обрушившуюся им на фланг, хазары дрогнули. Их атака захлебнулась, и они, бросая раненых, начали в панике отступать.
Когда бой стих, Алмуш спешился и подбежал к Айбике. Он увидел ее — с луком в руках, с лицом, перепачканным грязью, с огнем ярости в глазах. Он не сказал ни слова упрека. Он просто подошел и крепко, до хруста в костях, обнял ее.
— Ты — моя погибель и мое спасение, женщина, — прошептал он ей в волосы.
Они победили. Они добыли хлеб. Цена этой победы — жизни пятерых верных воинов, оставшихся лежать в холодном овраге. Но эта цена подарила жизнь тысячам.
***
Возвращение отряда в Биляр под покровом предрассветного тумана было триумфом. Молва о подвиге царицы разнеслась по городу быстрее огня. Когда первые тележки с зерном въехали в ворота, их встречали молчаливые, изможденные толпы.
Люди плакали, не веря своим глазам. Они тянули руки, чтобы коснуться мешков, коснуться одежды своей царицы. Это был не просто хлеб. Это был символ того, что их не бросили, что за них будут биться до конца.
Голодный бунт, который уже начинал тлеть на улицах, был потушен этой ночной вылазкой. Айбике, рискуя всем, выиграла для своего мужа не только продовольствие, но и самое главное — веру своего народа.
****
Пока царица сражалась за хлеб, в другом конце города готовилась другая, не менее рискованная операция. В подземельях под арсеналом Асфан, Юсуф и Джабир делали последние приготовления. Их задача — обмануть самого хитрого шпиона Каганата, подав сигнал о диверсии, которой не было.
— Они ждут дым, шум и запах гари, — инструктировал Джабир, проверяя хитроумные устройства. — Мы дадим им все это в избытке.
Под его руководством воины затащили в пустующее крыло арсенала, выходившее окнами на вражеский лагерь, десятки мешков с мокрой соломой, сухим навозом и сырыми листьями.
Рядом поставили котлы со смесью серы и селитры и несколько запечатанных глиняных сосудов с негашеной известью и водой.
Теперь все зависело от Юсуфа. Под покровом ночи, рискуя нарваться на хазарские патрули, он должен был выбраться из города и подать условный сигнал своему связнику, Пурану, который, в свою очередь, должен был предупредить Гюрзу.
Юсуф скользнул в темноту, как тень. Он добрался до условленного места, старого дуба у болота, и трижды зажег и погасил свой фонарь. Он подождал несколько минут, пока не получил ответный сигнал из вражеского лагеря — далекий, едва заметный огонек. Гюрза был начеку. Рыбка заглотила наживку.
Юсуф бросился назад. А в арсенале, как только дозорные на стенах передали, что сигнал от Юсуфа получен, началась вторая часть спектакля.
— Поджигай! — скомандовал Асфан.
Воины подожгли солому и навоз. Густой, черный, едкий дым повалил из окон арсенала, застилая небо. Затем они подожгли котлы с серой — и по ветру в сторону хазарского лагеря потянулся удушливый запах гари.
И, наконец, они разбили сосуды с известью. Раздался оглушительный грохот, будто взорвались бочки с порохом.
В хазарском лагере началась паника. Гюрза и Булан, стоя на холме, видели все, что и должны были увидеть: дым, слышали взрывы.
— Они сделали это… — прошипел Гюрза с довольной улыбкой. — Предатели начали действовать.
— Или это очередная ловушка булгар, — мрачно ответил Булан.
— Неважно, — сказал Гюрза. — Главное, что в их стане — раскол. Теперь они у нас на крючке.
Они не знали, что в этот самый момент Юсуф, задыхаясь, уже пробирался обратно в город, а Джабир руководил тушением «пожара», который был лишь гениальным спектаклем.
****
Военный совет в ставке рода Бурчевичей гудел, как растревоженный улей. Дерзкий план Айдара — обойти Саркел и ударить по беззащитной столице Итилю — расколол старейшин.
— Это трусость! Мы должны встретить их армию в честном бою! — кричал старый, одноглазый военачальник.
— Это мудрость! Ударить туда, где враг не ждет — вот истинное искусство войны! — рычал в ответ молодой Батур.
Союз, скрепленный кровью, грозил развалиться, не сделав и первого шага.
Все взгляды обратились к Арслан-аге. Он один хранил молчание. Наконец, он поднялся.
— Я стар, — сказал он, и его голос заполнил юрту. — Я видел, как храбрые армии гибли из-за глупости своих вождей. И я видел, как хитрость побеждала силу. — Он посмотрел на старых воинов, потом на молодых. — Нам нужно и то, и другое. И сила, и хитрость.
И он изложил свое решение. Решение мудрого, старого волка.
— Мы разделим наши силы. Батур, ты и молодые воины, — он посмотрел на Айдара, — и ты, булгарский волк, — поведете лучший, самый быстрый отряд на Итиль. Вы будете нашей змеей, которая ужалит врага в самое сердце. А я, — он выпрямился, и в его глазах блеснула былая мощь, — я и старая гвардия, мы поведем основные силы на Саркел. Мы не будем штурмовать его. Мы станем волчьей стаей, которая будет окружать и терзать их армию. Мы свяжем их боем. Мы не дадим им ударить вам в спину. Мы будем вашим щитом.
Это было гениальное решение. Он удовлетворил всех. Он дал молодым — славу и дерзкий рейд. Он дал старым — почетную битву. А главное, он дал их общему делу шанс на победу.
Раскол был преодолен. Объединенная армия готовилась к своей самой великой кампании. На рассвете два войска выступили из ставки. Одно, большое и шумное, пошло на юг, к Саркелу.
Другое, малочисленное и тихое, как тени, под предводительством Айдара и Батура, повернуло на восток, в самое сердце вражеской империи.