— Лиза, ты ведь раньше с Артёмом встречалась? А он теперь на моей сестре женится…
— Юль, привет. Слышала краем уха. Поздравляю вашу семью.
— Ты не обиделась? Просто… ну, мало ли. Я подумала, вдруг тебе неприятно.
— Было когда-то. Прошло. А что случилось?
Юля, соседка с пятого этажа, вертела в руках белый пакет с золотым тиснением салона «Вернисаж» и пыталась изображать беззаботность. Они стояли у подъезда: жара сошла, асфальт чуть пах смолой, с площадки детской на углу доносились писки качелей. Лиза только что вернулась с работы и едва успела снять наушники.
— Да ничего такого, — пожала плечами Юля. — Просто пришла платье показать, примерку сегодня прошли. И спросить… может, поможешь с букетом. Ты же у флористов работала?
— Работала. Времена были, — улыбнулась Лиза и посмотрела на пакет. — У невесты какой цвет?
— Нежно-молочный. Без лишних блёсток. Она хотела пионы, а я боюсь, что они к вечеру раскроются, и будет шар такой.
— Раскроются. Если жарко — точно. Но это решаемо.
Они поднялись к Юле. В квартире пахло ванилью и утюженным хлопком. На диване лежали пригласительные, на столе — блокнот с планом «День Х». Лиза прошла взглядом по пунктам: моторика планов успокаивала.
— Слушай, — начала Юля, глядя в окно, — а если честно… мне кажется, Артём хотел, чтобы я с тобой поговорила.
— Забавно, — Лиза не подняла брови. — С какой целью?
— Не знаю. Он спросил вчера: «Ты с Лизой видишься?» Я сказала, что мы в одном подъезде. Он замялся, но, кажется, хотел, чтобы ты… ну, пришла. Видимо, есть о чём сказать.
Лиза поставила стакан воды и задумчиво провела пальцем по краю. Та самая дрожь под ложечкой — старая, знакомая — не пришла. В груди тихо, как после долгого дождя.
— Это твоя инициатива — звать меня к букетам?
— Нет. Моя — позвать тебя на чай. Букет — поддержка разговора. И, честно, я не хочу, чтобы между вами была недосказанность, которая потом аукнется на моей сестре.
— Юль, недосказанности у нас хватило в прошлой жизни. Сейчас всё просто. Я не кусаюсь.
Телефон в руках Юли загудел. На экране высветилось имя «Артём». Она не взяла.
— Он внизу, — вздохнула Юля. — Сказал, зайдёт за пакетом и... ну, заодно…
— Давай, — кивнула Лиза. — Пусть поднимется.
Артём вошёл через пять минут. Всё в нём было прежне-аккуратным: выглаженная рубашка, на запястье — часы, которые когда-то показались Лизе «мужскими», а теперь — просто металлом. Он притворил дверь и остался в прихожей, словно боялся зайти дальше.
— Привет, — сказал он и посмотрел на Лизу. — Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо. Ты тоже.
Юля, хлопнув дверцей шкафа, исчезла на кухне. Оставила их вдвоём с нарезанным лимоном и двухсекундной тишиной.
— Я… — Артём провёл ладонью по волосам. — Я хотел извиниться. Тогда, когда мы расстались. За то, как это произошло.
— Это было… громко, — произнесла Лиза и усмехнулась. — На парковке ТРЦ среди выходного народа. Деловито.
— Я был дурак.
— Был, — кивнула она. — Но мы оба были молоды.
Он сделал шаг, но остался у вешалки, будто держась за край вежливости.
— Я не хотел, чтобы ты узнавала о свадьбе от кого-то. Хотел сам сказать.
— Ты сказал?
— Не успел.
— Значит, не очень и хотел.
Юля вернулась с кружками.
— Я сделаю чай. Вы поговорите. Лиза, ты останешься потом? Мне правда нужна помощь с букетом, мама настаивает на классике, а Катька хочет веточки эвкалипта.
— Останусь, — сказала Лиза. — Мне интересно собрать что-то «между»: чтобы и мама счастлива, и невеста свои веточки получила.
Артём улыбнулся, как будто услышал знакомую Лизину интонацию. Нет, она не собиралась возвращаться в старый язык. Её голос за эти два года стал суше и спокойнее.
— Лиз, — тихо сказал он, когда Юля вышла, — я всё вспоминаю, как ты стояла с той коробкой и пыталась объяснить, что это не ультиматум. А я рассмеялся.
— Подарок маме на юбилей, — Лиза посмотрела на его левую руку. Кольца ещё не было. — Я пыталась дать тебе часть участия. А ты счёл это давлением.
— Я всё испортил, да.
— Ты всё завершил, — поправила она.
Он развёл руками.
— Я не рассчитывал, что… В общем, я подумал: может, мы поговорим отдельно? В парке хотя бы. Чтобы не на свадьбе на перекрёстке взглядов.
— Не будем усложнять. Говори здесь.
— Я скучал, — выдохнул он. — И хотел понять, есть ли шанс.
Лиза увидела, как у Юли, стоящей в дверях кухни, дрогнула бровь. Та быстро отвернулась к чайнику. Хорошо, что есть свидетели реальности: она не позволяла словам расти и виться лозой по старым стенам.
— Шанс на что? — спросила Лиза.
— На то, чтобы… хотя бы поговорить чаще. Не обязательно что-то рушить. Просто… Не знаю.
Лиза вспомнила пятничные ночи у витрин, чужие праздники, в которые она выбирала ленты и зелень, потому что заказчики всегда знали, чего хотят. И вспомнила, как в их паре никто не знал.
— Артём, ты женишься через две недели, — сказала она, — и спрашиваешь про «поговорить чаще». Я не тот собеседник.
— Я… — он замолчал. — Прости.
— Принято.
Юля поставила чай на стол и спросила слишком бодрым голосом:
— Лиза, а правда, что гипсофила сейчас снова в моде? Катя говорит: «Хочу облака!»
— Облака — это красиво в инстаграме. Жить с этим сложно. Пусть лучше точечные лёгкие акценты. И давай розы смешаем с ранункулюсами, если получится найти.
— Ранункулюсы… это те, что как маленькие плотные шарики?
— Да. Они держат форму и дают нужный «журнал». А эвкалипт возьмём мелколистный, не с голубым налётом — мама не будет ругаться.
Артём разматывал уголок пакета.
— А можно я… ну, хотя бы помогу отвезти?
— Нет, — мягко ответила Лиза. — С Юлей справимся.
Он кивнул, будто получил знак от светофора.
— Тогда я поеду. Если что, Юля даст мой номер…
— У меня он есть, — отметила Лиза. — Не волнуйся.
Он ушёл почти неслышно. Дверь щёлкнула, и воздух как будто выровнялся. Юля села на стул и выдохнула:
— Я не хотела ставить тебя в дурацкое положение. Просто он ходит кругами и не решается. А я подумала: лучше сейчас.
— Ты всё правильно сделала.
— Ты не злишься?
— Нет. Юль, злость — это когда боль свежая. У меня — отлив. Следы на песке и всё.
Они долго сдвигали открытки, перетасовывали ленточки, выбирали оттенок «слегка теплее айвори». Лиза рассказывала, как лучше закрепить стебли, чтобы пальцы не устали: «Тейп-лента — твой друг. И не бойся оставлять воздух». Юля смеялась, когда Лиза не выдержала и стала показывать на собственных волосах, как сделать спираль.
— Давай завтра заедем на цветочный рынок, — предложила Лиза. — Вставай рано, иначе всё разберут. И перчатки возьми — охрана там странная, любит устраивать досмотры у ворот.
— Возьму. Лиза… спасибо.
— Не благодари. Мне это даже приятно. Особенно когда небо не шепчет «дождь». У нас завтра будет солнце.
Утро было и правда чистым. На рынке звенели ведёрки, с лотков пахло холодной зеленью и мокрым картоном. Продавцы с привычной скоростью называли цифры, как будто они мерили ими не цену, а температуру. Лиза шла уверенно, приветствуя парочку знакомых.
— Нам пять пионов, но плотных, и не самый букетный сорт, — сказала она продавцу в бейсболке. — И ранункулюс — кремовый. И эвкалипт — этот, мелкий.
— Умная девочка, — буркнул он. — Остались только киевские ранункулюсы, они живут хуже, чем турецкие.
— Дайте всё равно. Мы не на неделю.
Юля несла коробку, а Лиза ловко проверяла стебли, срез, плотность. Она чувствовала себя так, как давно не чувствовала: в руках работа, перед глазами результат.
— Лиза, — проговорила Юля уже у выхода, — если что, мы можем… ну, попросить тебя ещё и букет-дублёр собрать? Катя его кидать не хочет, боится попасть в люстру.
— Попросите, — улыбнулась Лиза. — Я соберу маленький — круглый, плотный, из гипсофилы как раз. Его не жалко.
— Ха! А вчера ты ругала гипсофилу.
— Я ругала облака. Мы сделаем облачко.
Они собирали букет у Юли на кухне. Лиза показала, как держать спираль, как переложить пару стеблей, чтобы не выломать центральный. Юля запуталась в тейп-ленте, но смеялась до слёз, когда кончик улизнул под ногти.
— Ничего, — сказала Лиза, — в первый раз всегда лента липнет ко всему, кроме стеблей.
Вечером зашёл их общий знакомый Игорь — высокий, остроязычный, с вечной улыбкой, как у героя старых фильмов. Он принёс коробочку конфет и новости.
— Девочки, вы как будто штаб свадьбы. Лиза, тебя там половина школы помнит.
— Пусть помнит, — спокойно ответила она. — Важнее, что невеста будет довольна.
Игорь посмотрел на букет и присвистнул.
— Профессионально. Лиза, ты уверена, что не хочешь вернуться во флористику?
— Я и не уходила из работы с руками, — пожала плечами она. — Просто теперь беру то, что мне по душе.
На следующий день Лиза получила сообщение. «Можем поговорить? Пять минут. Без недоразумений». Она посмотрела на телефон и ответила: «Завтра в ЗАГСе я буду как гость подруги. Поговорим на выходе. Пять минут».
Свадьба случилась тихой и светлой. Катя, сестра Юли, в молочном платье с аккуратной складкой на лифе выглядела так, будто идёт не на официальную церемонию, а по утреннему городу, где воздух ещё свежий. Лиза стояла чуть поодаль, держа у Юли помаду и булавки — на всякий случай. Когда невеста подняла букет, мать одобрительно кивнула, а Юля улыбнулась так, будто сдала экзамен.
— Хороший букет, — сказал кто-то за Лизиной спиной.
— Он — для неё, — ответила Лиза, не оборачиваясь.
Артём подошёл, когда гости уже начали обнимать новобрачных. Лицо у него было напряжённым, будто он решился пробежать дождь без зонта.
— Лиза, можно на минуту?
— Можно.
— Я не знаю, что сказать. И всё же… Спасибо, что пришла. Это правильно. И… я всё равно вспоминаю.
— Вспоминать — нормально, — сказала Лиза. — Но жить — лучше.
Он опустил глаза.
— Я хотел попросить у тебя… благословения. Дурацкое слово. Но ты понимаешь.
— Я понимаю.
Лиза посмотрела на Катю. Та смеялась, ловя брошенный кем-то из друзей шарик. Юля стояла рядом и моргала слишком часто, сдерживая слёзы.
— Будьте счастливы, — сказала Лиза. — По-настоящему. Без оглядки. И не ищи во мне точку «назад». Теперь это просто линия, по которой мы прошли.
Артём кивнул — быстро, будто склонился. И ушёл к жене. Лиза почувствовала, как уходит многолетняя невидимая подвеска с ключами, болтавшаяся у горла.
Юля подошла и сжала её руку.
— Ты железная.
— Нет, — улыбнулась Лиза. — Просто научилась ржаветь там, где не страшно.
После банкетной части они вышли на воздух. Музыка осталась в зале, как оставляют чайник на плите в выключенной кухне. Катя обняла Лизу и сказала:
— Спасибо тебе за букет. Он как будто из моего сна.
— Тогда не просыпайся.
К вечеру Лиза, вернувшись домой, достала из холодильника пару абрикосов, села у окна и достала блокнот. На обложке была веточка эвкалипта — подарок коллеги. Она написала три строки: «Не хватайся за воздух. Он любит тех, кто умеет отпускать». Потом выключила свет и послушала, как подъезд стучит дверями, как хихикают дворовые подростки, как где-то далеко проезжает поезд.
Телефон снова загудел. Юля прислала фото: Катя смеётся, Артём смотрит на неё так, как должен смотреть жених — не в прошлое, а в ближайшее будущее. Букет лежит на столе — чуть накренившийся, живой, с правильной тяжестью.
— Мы сделали хорошо, — написала Юля.
— Да, — ответила Лиза. — Мы сделали просто. И это лучшее.
Она положила телефон, подошла к зеркалу и посмотрела на себя — не как на героиню чужой истории, а как на человека, который научился строить свои. В её квартире было тихо и чисто. На подоконнике стояла банка с эвкалиптом — простая, с водой, без лент.
— Завтра куплю пион для кухни, — сказала она вслух. — Один. Пусть будет немного праздника без повода.
И, улыбнувшись этому странному плану, она легла спать, не открывая окна: ночи обещали тёплую грозу, но в её доме её больше не было.
Также может Вас заинтересовать: