Марина сидела у окна, перебирая пальцами локоны. На столике перед ней стояла недопитая чашка капучино, рядом лежал телефон экраном вниз. Когда я вошла в кафе, она окинула меня взглядом с головы до пят и усмехнулась.
— Ну вот и встретились, — протянула она, не поднимаясь. — Садись, не стесняйся.
Я опустилась на стул напротив. Руки слегка дрожали, и я поспешно убрала их под стол. Марина выглядела именно так, как я себе представляла — платье по фигуре, высокие каблуки, безупречный макияж. Рядом с ней я чувствовала себя серой мышью в джинсах и старых балетках.
— Заказывать что-то будешь? — спросила она, помешивая кофе ложечкой. — Или ты из тех, кто экономит на себе?
— Чай, — тихо ответила я официантке.
— Так, — Марина откинулась на спинку стула. — Давай по-честному. Зачем ты меня сюда пригласила? Думаешь, поплачешься — и я отстану от твоего мужа?
Господи, какая же она самоуверенная.
— Я хотела посмотреть на тебя, — выдавила я.
— Посмотрела? — Марина рассмеялась. — И что видишь? Обычную женщину или ту, которая умеет быть женщиной?
Она встала и прошлась вокруг столика. Движения уверенные, походка легкая. Я проследила за ней взглядом и поймала себя на том, что завидую.
— Знаешь, что твой муж говорит? — Марина снова села. — Что дома у него не жена, а домохозяйка. Всегда усталая, всегда недовольная. Когда ты последний раз на себя в зеркало смотрела?
Не плакать. Только не плакать.
— У меня двое детей, — сказала я. — Когда ты родишь двоих, тогда посмотрю, как ты будешь выглядеть.
— А зачем рожать, если справиться не можешь? — Марина пожала плечами. — Вы, рожавшие, только и умеете, что ныть. Жалуетесь на жизнь, на усталость, а мужчины ищут рядом с собой женщин, а не наседок.
Слова били точно в цель. Я сжала кружку с чаем так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Ты думаешь, он тебя любит? — попыталась я защититься.
— Любовь — это сказки для дурочек, — махнула рукой Марина. — Есть желание, есть интерес. А что есть у тебя? Готовишь, стираешь, детей водишь по врачам. Романтика…
Она достала зеркальце, поправила помаду. Я смотрела на это и чувствовала, как внутри все сжимается от стыда.
— Слушай, а давай честно, — Марина убрала зеркальце и посмотрела на меня с любопытством. — Когда ты в последний раз покупала себе что-то красивое? Не детям, не для дома — себе?
Не помню. Правда не помню.
— Не твое дело, — буркнула я.
— То-то и оно. — Марина откинулась на спинку стула. — Знаешь, мне тебя даже жалко. Ты же когда-то была другой. Андрей рассказывал, какой ты была в молодости.
— Он… рассказывал? — вырвалось у меня.
— Конечно. Говорит, влюбился в весёлую девчонку, а получил вечно недовольную тётку. Дети, дом, быт — и никакой радости.
Я встала так резко, что стул скрипнул. Сердце колотилось где-то в горле, ноги были ватные.
— Посидим ещё? — насмешливо спросила Марина. — Или побежишь плакаться подружкам?
— Мне пора, — сказала я и пошла к выходу.
— Подумай над тем, что я сказала! — крикнула она мне вслед. — А то так и останешься никому не нужной!
Я выскочила на улицу и жадно вдохнула прохладный воздух. Руки тряслись, в глазах были слёзы. Никому не нужная… наседка… вечно недовольная тётка…
Слова Марины гудели в голове всю дорогу домой.
Следующие дни проходили как в тумане. Варила кашу детям, собирала их в школу, убирала квартиру. Всё механически, на автомате. Андрей уходил на работу молча, возвращался угрюмый. Петя косился на меня и хрустел пальцами.
— Мам, ты не заболела? — спросил он утром, когда я в третий раз переспросила, куда положила его дневник.
— Нет, всё нормально, — ответила я, хотя нормально не было ничего.
Даже треснутая тарелочка под кружкой, из которой я пила чай по утрам, казалась символом моей жизни. Надломленная, но все ещё функциональная.
Андрей стал раздражительнее обычного. То ворчал, что ужин невкусный, то возмущался беспорядком в прихожей.
— У тебя всё в порядке? — спросил он однажды вечером, стоя в дверях кухни. — Что-то ты совсем никакая стала.
Никакая… Как точно сказано.
— Усталость накопилась, — пробормотала я, вытирая тарелки.
— А от чего устаёшь-то? Дома же сидишь.
Я обернулась и посмотрела на мужа. Когда он стал таким чужим? Когда перестал замечать, что я тоже живой человек, а не прислуга?
— Да ничего, — махнула я рукой. — Пройдёт.
Он пожал плечами и ушел в зал смотреть телевизор.
Пройдёт… А что если не пройдёт? Что если это и есть моя жизнь до конца?
Однажды утром я чуть не сожгла кашу — отвлеклась, смотрела в окно. Резкий запах гари заполнил кухню. Петя сморщился:
— Мам, что это?
— Ничего страшного, — я быстро выключила плиту и открыла окно.
Андрей вышел из ванной, принюхался и недовольно покачал головой:
— Вечно у тебя что-то горит. Ты хоть следи за плитой.
Когда они ушли, я осталась на кухне одна. Держала в руках кружку и думала: А что если я тоже сломаюсь окончательно? Кто меня тогда склеит?
В тот вечер я долго стояла перед зеркалом в ванной. Лицо опухшее от недосыпа, волосы висят сосульками, глаза потухшие. Вот она — никому не нужная наседка.
Когда я последний раз покупала себе что-то красивое? — эхом отзывались слова Марины. Когда последний раз смотрела на себя как на женщину, а не как на маму двоих детей?
Я включила воду и стала умываться. Холодные капли стекали по лицу, смешиваясь со слезами.
Влюбился в веселую девчонку, а получил вечно недовольную тётку…
— Хватит! — сказала я своему отражению. — Хватит жалеть себя!
Сжала кулаки и ударила по краю раковины. Больно, но это была живая боль, не та мертвая пустота, которая поселилась внутри.
Если никто не поможет — помогу себе сама. По сантиметру в день, но выкарабкаюсь.
Я выпрямила плечи и еще раз посмотрела в зеркало. Завтра начну. С самого утра. С малого — но начну.
Легла поздно, но впервые за долгое время заснула спокойно.
Утром встала раньше всех. Вместо привычного бутерброда с колбасой сварила себе овсянку с ягодами. Села за стол с чашкой зелёного чая и открыла в телефоне статью про уход за кожей.
— Это что за праздник? — Андрей вошел на кухню и удивленно посмотрел на мою тарелку.
— Решила питаться правильно, — ответила я, не поднимая глаз от экрана.
— А… ясно, — он налил себе кофе и сел рядом. — Диета, значит?
— Что-то вроде того.
Петя выскочил из комнаты с рюкзаком наперевес, глянул на стол:
— Мам, а ты почему… на пробежку собралась что ли?
Я была в спортивных штанах и кроссовках.
— Угадал, — улыбнулась я. — Хочу попробовать.
— Серьёзно? — сын удивленно вскинул брови. — И давно ты это хотела сделать?
— Давно, — кивнула я. — Просто руки не доходили.
После завтрака я действительно вышла на улицу. Свежий воздух, легкий ветерок, шорох листьев под ногами. Как давно я не была одна на улице без сумок, без детей, без срочных дел!
Пробежала недолго — минут пятнадцать, но дышала глубоко и чувствовала, как что-то оттаивает внутри.
На обратном пути встретила Ирину. Подруга хлопнула меня по плечу:
— Гляжу, весна на тебя как-то особенно повлияла! Румянец какой!
— Решила заняться собой, — сказала я, улыбаясь.
— И правильно! Мы, женщины, всегда всем помогаем, а про себя забываем.
Дома приняла душ, намазалась кремом, который покупала полгода назад и ни разу не использовала. Кожа стала мягче, в зеркале отражалось чуть более свежее лицо.
Вечером Андрей принес букет роз.
— Вот, купил, — сказал он, протягивая цветы. — Давно не дарил.
— Спасибо, — я взяла букет. — Поставь в вазу, пожалуйста. А я пока посуду домою.
Он растерянно моргнул:
— Ты… не рада?
— Рада. Красивые розы, — ответила я спокойно и пошла к раковине.
Обычно я бы расчувствовалась, бросилась его обнимать, благодарить. А сейчас просто приняла подарок как должное.
Интересно…
Вечером, укладывая волосы, поймала себя на мысли: А что если попробовать что-то новое? Новую стрижку, новый цвет?
— Мам, — Петя заглянул в ванную. — Ты сегодня какая-то другая. Веселее что ли.
— Может быть, — согласилась я. — А тебе нравится?
— Нравится, — кивнул он. — Давно тебя такой не видел.
Я обняла сына за плечи. Может, и правда получится? Может, я смогу стать не только мамой, но и просто женщиной?
Прошло несколько недель. Я бегала по утрам, следила за питанием, делала маски для лица. Купила себе новую блузку — первую за два года. Легкую, голубую, которая подчеркивала цвет глаз.
Андрей стал странным. То внимательным до навязчивости, то подозрительным.
— Ты с кем-то познакомилась? — спросил он однажды вечером, зайдя на кухню, где я читала статью в телефоне.
— С кем это? — не поднимая глаз, ответила я.
— Не знаю. Ты какая-то… другая стала. Веселее. При этом у нас дома ничего особенного не происходит.
Я отложила телефон и посмотрела на мужа. Он нервничал, теребил пальцами край рубашки.
— У меня настроение хорошее, — сказала я. — Это же не преступление?
— Да я не об этом… — он присел на стул напротив. — Просто непривычно. Ты раньше всегда переживала, расстраивалась. А теперь будто тебе всё равно стало.
Как точно подмечено.
— Не всё равно. Просто не вижу смысла переживать по пустякам.
Андрей нахмурился:
— По каким пустякам?
— По всяким, — я встала и пошла ставить чайник. — Чай будешь?
— Буду, — он проследил за мной взглядом. — Слушай, а может, нам куда-нибудь съездить? Давно никуда не выбирались.
— Можно, — согласилась я. — Только с детьми или без?
— А… не знаю. Как хочешь.
Я разлила чай по чашкам. Андрей сидел молча, периодически поглядывая на меня. Было видно, что его что-то беспокоит.
— Всё нормально у тебя? — спросил он наконец.
— У меня отлично, — улыбнулась я. — А у тебя?
— У меня тоже… в общем, нормально.
Он допил чай и пошёл к себе. А я осталась на кухне и думала: Смешно. Стоило мне перестать бегать вокруг него с тряпкой и заботой — и он растерялся.
Теперь боишься потерять, Андрей? А мне впервые за долгое время так спокойно.
Рано утром зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло? — сонным голосом ответила я.
— Привет, это Марина, — сладким тоном сказала трубка. — Помнишь меня?
Я села на кровати. Сердце ухнуло куда-то вниз.
— Помню, — сказала я как можно ровнее.
— Ну и что? Чему научилась за это время? — в голосе Марины слышалась усмешка. — Заглатывать глубже что-ли научилась? А то муж что-то ко мне охладел.
Я молчала, переваривая услышанное. Заглатывать глубже… Ещё месяц назад эти слова разбили бы меня в пух и прах. А сейчас…
Сейчас мне стало смешно.
— Знаешь что, Марина, — сказала я, усмехнувшись. — Мы, рожавшие клуши, с не рожавшим никакими секретами не делимся.
И положила трубку.
Первый раз за весь год положила трубку первой. И знаете что? Мне было не больно. Совсем. Наоборот — легко и даже весело.
Я встала с кровати, подошла к окну и распахнула шторы. Солнечный свет залил комнату.
— Мам? — в спальню заглянул Петя. — Почему ты улыбаешься?
— Просто хорошее настроение, — ответила я. — Завтракать будешь?
— Буду. А что случилось?
— Ничего не случилось. Или наоборот — случилось что-то очень хорошее.
Сын покрутил пальцем у виска, но улыбнулся тоже.
Да, случилось. Я поняла, что больше не боюсь.
Поздним вечером, когда дети уже спали, Андрей зашёл в спальню. Лицо у него было измученное, глаза красные.
— Оля, — сказал он тихо. — Мне нужно с тобой поговорить.
Я отложила книгу и посмотрела на него. Муж стоял посреди комнаты, сжимая и разжимая кулаки.
— Слушаю, — сказала я.
Он опустился на колени перед кроватью.
— Прости меня, — выдохнул он. — Прости за всё. Я поступил как последний подлец.
Я смотрела на него и удивлялась собственному спокойствию. Где боль? Где слезы? Где желание кричать и требовать объяснений?
— Я не могу без тебя, — продолжал Андрей, хватая меня за руки. — Понимаешь? Не могу. Эта… с Мариной… это была глупость. Ошибка.
— Понимаю, — кивнула я.
— Верни всё обратно. Пожалуйста. Давай забудем об этом и будем жить как раньше.
Как раньше… Я погладила мужа по голове. Волосы мягкие, знакомые. Когда-то я так его любила.
— Знаешь, Андрей, — сказала я тихо. — Я тебя уже простила. Правда. Но как раньше не будет.
— Почему? — он поднял на меня испуганные глаза. — Я же извиняюсь, я же понял, что натворил.
— Потому что я стала другая. И возвращаться в ту, прежнюю жизнь, не хочу.
Я встала с кровати и подошла к окну. Распахнула его — в комнату ворвался прохладный ночной воздух.
— Я больше не хочу быть только мамой и женой, — сказала я, не оборачиваясь. — Хочу быть ещё и собой.
— А я? — голос Андрея дрожал. — Что со мной будет?
— Ты со всем справишься, — я обернулась и улыбнулась. — Мы все справимся.
Достала из ящика комода маленький флакончик духов — купила на прошлой неделе, первые за много лет. Пшикнула на шею. Легкий, свежий аромат.
— Что это? — спросил Андрей.
— Новые духи, — ответила я. — Нравятся?
Он кивнул, не сводя с меня глаз.
Я глубоко вдохнула. Впервые за очень долгое время дышалось легко. Будто с плеч свалился огромный груз.
Что будет дальше? Не знаю. Но теперь я выберу сама.
А разве не в этом счастье — выбирать свою жизнь самой?
Поделитесь в комментариях 👇, интересно узнать ваше мнение!
Поставьте лайк ♥️, если было интересно.