Пожалуй, эту деревушку можно назвать самой обычной. Именно такая деревня всплывает в памяти, когда кто-то начинает вспоминать детство в гостях у бабушки или просто говорить о сельской жизни. Бревенчатые дома, окна со ставнями, заборы из деревянных досок… Пугающая не только детей, но и взрослых стайка гусей, деловито расхаживающая вдоль просёлочной дороги. В каждом дворе кричат петухи. Здесь все – козы, овцы, утки на пруду... А если взобраться на самую высокую точку деревни, небольшой холм, то с него можно увидеть стадо из десяти коров, пасущееся в поле. Эта деревня жива, и хоть кажется, что она остановилась в развитии, вымирать не собирается.
Конец августа выдался жаркий, но ночи уже напоминали о том, что впереди осень. С грядок активно собирался урожай, а на кухнях хозяйки (в основном пенсионного возраста) ловко закручивали банки, сохраняя урожай для зимних застолий.
Работы у всех было много. Подготовка к зиме всегда занятие долгое и непростое. Кроме урожая, нужно ещё подлатать дом, заготовить дрова…
С одного участка доносился звук топора. Да такой энергичный, что можно было бы подумать, что там активно работает мужчина в самом расцвете сил. Но это было не так. На своём участке баба Люся лихо махала топором, раскалывая чурки. Казалась, это пожилая женщина не знает усталости, но на деле в её руках уже не было той силы, что была в молодости. Но она работала, не останавливаясь, потому как её торопило время. Лето заканчивалось, нужно было дров побольше заготовить. Прошлая зима лютая была, из дому нос высовывать не хотелось. Только бы на печи лежать да отдыхать.
Кто знает, что ждёт нынче? Как летом потопаешь, так зимой и полопаешь. Так зимой и на печи полежишь. Остаться без дров в морозы было бы не просто плохо, а опасно. Да и топить баба Люся любила от души! А ещё в баньку ходить и как следует париться.
Пожилая женщина в свои восемьдесят не любила отдыхать. Она любила работать. Поддерживать здоровье в теле. Командовать родственниками. Любила наводить порядок и придумывать новые дела. Вот только в будни особо никем не покомандуешь, и у неё в распоряжении были только собственные силы.
- Люська! – раздалось откуда-то справа. Пожилая женщина обернулась. Возле яблони, расположенной на границе с соседями, стояла Зойка, её двоюродная сестра и соседка.
- Чего тебе? – добродушно спросила баба Люся. Она едва заметно поморщилась: ох, не любила она Зойку! Та была полная её противоположность: ей лишь бы сидеть да ждать, когда за неё кто работу выполнит. А начнёт что делать, через двадцать минут за поясницу схватится, и всё! Уйдёт на скамейке сидеть! А моложе кузины своей на семь лет!
- Мужики послезавтра из города вернутся, так, может, севодни посидим, побалагурим? Под компотик? – Зойка хитро улыбнулась. Компотиком они между собой называли домашнее вино, которое делали из всего: из яблок, слив, малины, смородины, черноплодки.
Баба Люся ничего не ответила. Она ещё раз замахнулась топором. И заглядеться можно было бы на эту женщину: как споро и легко она дрова колет!
Ей не до компотиков. Сейчас дрова наколет, потом перекусит, передохнёт пять минут и начнёт поленницу складывать.
- Ну, ты заходи на вечёрку, – сказала Зойка, поняв, что вот-вот и Люська начнёт свои нравоучения! А там оглянуться не успеет, как она и сестру свою двоюродную припашет. А оно ей надо? – А я пойду, Томку ещё кликну.
И снова Люська ничего не ответила. Немногословная женщина была. Болтать не любила. Она закончила колоть и стала перетаскивать дрова в поленницу. За работой старушка стала тихонько напевать себе под нос. Устала, пошла в дом, чаю попить, отдохнуть, прилечь. Чайник закипеть не успел, как баба Люся поняла, что заварка-то у неё закончилась. В сердцах сплюнув, она быстро сунула ноги в галоши и потопала в местный магазинчик, расположенный на соседней улице.
И сумку на колёсиках взяла. Чего за чаем одним ходить? Запасётся заодно! В голове сразу стал формироваться список покупок: сахара пару кило, гречки, пакета три, макарон… Тушёнку, рыбку какую, масло бутылку… Ах да! И про заварку не забыть. Баба Люся любила пить крепкий чёрный чай. Специально для неё в местный магазин завозили цейлонский крупнолистовой. Остальные такое не брали. Покупали или в пакетиках, или с добавками.
Да и какой у них магазин? Так, лавка. Всего понемногу. Никто не стал бы в их крошечной деревне магазин держать! Хорошо, что такой есть. К ним и из соседних деревень приходят за продуктами. На том и держится.
Дом закрывать не стала: деревня была не такой большой, всего 32 дома, и все здесь были свои. В прямом смысле свои. Ни одного постороннего человека. Воровать никто не посмел бы. Тем более у бабы Люси, которую все знали и уважали за трудолюбие. Ну и побаивались немного.
Пожилая женщина вышла за калитку и остановилась. Прямо возле её забора, чуть поодаль от калитки, стояла тощая девушка. Измученное лицо было грязным, одежда порвана. Местами виднелись засохшие пятна. Бурые пятна. Кровь?
Баба Люся осмотрела её и нахмурилась. Какой-то беспорядок в этом благополучном месте! Девушка тоже на неё смотрела, но заговорить решилась не сразу.
- Скажите, – тихо спросила она, – где я? Что это за место?
- Деревня Дубковка.
- Никогда о такой не слышала, – всё так же тихо произнесла девушка, встала и отошла в сторону. Баба Люся поколебалась, словно хотела что-то спросить. Она ещё раз оценивающе оглядела девушку, но ничего той больше не сказала. Как и планировала, она потопала в магазин, про себя рассуждая, как же та здесь оказалась. И что с ней стряслось? Она подумала, что, когда вернётся, незнакомки уже не будет.
Но ошиблась.
Когда баба Люся возвращалась, девушка ещё не ушла. Она сидела в тени старого дуба. Дубов в деревне было много, и это бабе Люсе нравилось. Тем более что все они были посажены их предками. Вот так: у всех памятники про предков напоминают, а у них дубы. Самому старому 107 лет. А как же они красивы! А какую тень создают! В жару хорошо под ними посидеть, тем более под каждым установлены скамейки. И даже название деревне дали эти самые дубы.
Их было ещё больше, старее, но в советское время их срубили. На благо страны. Ладно, хоть малая часть уцелела.
Баба Люся снова остановилась. Она чувствовала, что нужно что-то делать. Привыкла она во всё вмешиваться, и тут мимо пройти не смогла. И потом, ну явно же беда какая-то с девчонкой приключилась!
- Ты кто такая будешь? – спросила баба Люся.
- Настя, – равнодушно ответила девушка. Никаких эмоций на её лице не было. Ни страха, ни радости. Ничего.
«Какая-то она странная, не такая, – подумала баба Люся про себя, продолжая оглядывать незнакомку. – Вдруг на меня накинется? Сумасшедшая! И что я, себя не защищу, что ли? Эх, тоже мне! Щуплая пигалица какая-то! Так, мне бояться нечего».
- А где у вас попить можно? – тем временем спросила девушка.
- Так вон же колодец-то, – баба Люся показала рукой в сторону. – У нас там и кружка имеется. Общая, на всех, если не побрезгуешь.
Девушка кивнула и пошла к колодцу. Она обошла его со всех сторон, заглянула внутрь… Видно, недеревенская жительница. И колодцем ни разу не пользовалась. Глядя, как девушка пытается справиться с воротом, Люся про себя чертыхнулась, оставила сумку-тележку и пошла к ней.
Раз, два! И она уже почерпнула воды из ведра кружкой и протянула девушке.
Та припала к ней так, словно жажда мучила её уже очень давно. Быстро и жадно осушив кружку, она тут же подчерпнула ещё.
Баба Люся ещё немного поколебалась, оглядела Настю ещё раз, и голосом, не терпящим возражений, произнесла:
- Ступай за мной в дом. Чаем тебя напою, а ты расскажешь мне, что у тебя случилось. Может, покормлю чем. А то ты тощая, ужас! И как душа в тебе только держится?
Настя покорно отправилась за старушкой в дом.
***
- Чем богата, – ворчливо произнесла баба Люся, ставя перед девушкой старую алюминиевую миску, местами погнутую, местами с вмятинами… Но разве важен внешний вид, когда внутри была каша? Пшённая! Из печи! Да какая ароматная!
Девушка молча схватила такую же старую, гнутую ложку, и принялась жадно есть. Баба Люся постояла, глядя на её аппетит, и занялась чаем. Разлила его по щербатым кружкам и тоже поставила на стол.
А сама села напротив и стала смотреть на свою гостью. Баба Люся никого кормить не любила. Просто так кормить. Она выросла в большой семье со строгим отцом, который мог и тарелку забрать, если кто-то не работал.
- Кто не работает, тот не ест! – было не просто поговоркой, а правилом по жизни. Послабления делались только людям в горячке, но разве человек с высокой температурой хочет есть?
Баба Люся за просто так никого в своей жизни не кормила. Даже животинку свою. Коты, если не ловят мышей, на её взгляд, не заслуживают прикорма со стола. Собаки, если ночь дрыхнут и не охраняют дом, тоже. Домашний скот весь приносил пользу, а кто не приносил, сам становился едой.
Всё очень просто. В деревне по-другому никак. Здесь сантименты никто не разводит.
Девушка, сидящая напротив неё и с жадностью заглатывающая кашу, скорее всего, даже предположить не могла, что она первая, кто в этом доме угощается за просто так. Баба Люся на неё планов не строила: что с неё взять? Такая тощая ни в огороде управиться не поможет, ни дров не перетаскает. Или что, она по полешку будет носить, а не охапками? Тю! Не работа, а халтура.
«Да и дома пол не помоет, – оглядев обломанные ногти, но видно, что ещё недавно ухоженные руки. – Явно бедовая девка!»
Вздохнув, Настя отложила ложку. Она выскребла всё, что было в тарелке, и теперь чувствовала приятную сытость внутри.
- Чай пей, – сказала баба Люся. – Я тебе песку насыпала.
- Что? – удивилась Настя, заглядывая в чашку.
- Песку! Ну сахара!
- А-а, – выдохнула девушка и сделала осторожный глоток. – Вкусно, спасибо, – тихо добавила она.
- Ага, спасибо, – проворчала баба Люся. Непривычно ей было это слово в своём доме слышать. – Ты пей да рассказывай!
- Что рассказывать?
- Как здесь оказалась. В таком виде. Ты же не бродяжка? Одёжка грязная, но явно не с рынка… Думаешь, в деревне живу, жизни не знаю? Да и руки у тебя работы не знают.
Девушка помолчала, подумала, а потом возразила:
- Почему не бродяжка? Бродяжка.
Баба Люся прищурила глаза. Она ей не поверила.
- Шла в город, немного заплутала. Рюкзак с вещами потеряла, – явно врала Настя. – Спасибо, что накормили. Чай допью и пойду дальше.
- Нет, не пойдёшь, – ударила ладонью по столу старушка. – Ты же помрёшь в пути, сама не понимаешь, что ли? Ты на себя посмотри! Тебе отоспаться нужно. Отъесться… Ох, и не люблю я дармоедов!
Лона поджала губы, и морщась, выдавила из себя:
- Но ты оставайся. Сгинешь, глупая! Может, расскажешь, что у тебя случилось, легче станет. Помогу уж, чем смогу, раз мимо пройти не смогла. Пару дней отлежишься, и куплю тебе билет до города на автобус. Здесь они не ходят, но провожу тебя до соседней деревни. Километров пять. Ну так всё лучше, чем пешком неделю до города топать! А то и две! Места тут глухие, отдалённые.
Она встала, подошла к углу, закрытому занавеской, отдёрнула её. За ней оказалась кровать. Та самая, из детства, с пружинками. А на пружинках — ватный матрас. Заправлена лоскутным покрывалом, которое баба Люся сшила сама. В изголовье горкой высились подушки, заботливо укрытые ажурной салфеткой.
- Здесь отдыхай. Поспи. А проснёшься, найдёшь меня во дворе. Потом и поговорим.
Настя хотела возразить, но наевшись, она поняла, что вздремнуть немного не помешает. Она тепло улыбнулась неприветливой бабушке, и ещё раз её поблагодарила:
- Спасибо.
Не забывайте подписываться на канал, сообщество VK, ставить лайки и писать комментарии! Больше рассказов и повестей вы найдёте в навигации по каналу.
Продолжение 👇