Глава 18: Шанс
Прошла неделя. Семь долгих дней тишины. Алина не включала телефон, отключила все уведомления. Она жила в подвешенном состоянии, как в барокамере, где не было ни прошлого, ни будущего, только бесконечное, тягучее настоящее.
Она пыталась заниматься обычными делами. Готовила простую еду, читала книги, которые давно откладывала, даже начала разбирать старые вещи на балконе. Рутинные действия не приносили радости, но давали опору, островки нормальности в море хаоса.
Иногда она ловила себя на том, что замирает и прислушивается. К шагам за дверью. К звонку в домофон. К стуку почтового ящика. Но ничего не происходило. Ее сообщение повисло в вакууме, оставшись без ответа.
Однажды вечером, когда она мыла посуду, в дверь постучали. Не звонок, а робкий, неуверенный стук. Сердце Алины замерло. Она медленно, на цыпочках, подошла к двери и заглянула в глазок.
На пороге стоял Артем.
Он выглядел уставшим. Похудевшим. В его глазах, обычно таких ясных, читалась глубокая усталость и нерешительность. Он не пытался звонить, просто стоял и ждал, опустив голову.
Алина отшатнулась от двери, прислонившись лбом к прохладному дереву. Что ей делать? Открыть? Сказать ему уйти? Ее руки дрожали.
Он постучал снова. Немного увереннее.
— Алина? Я знаю, что ты там. Я… я вижу свет.
Она глубоко вдохнула, собрала всю свою волю в кулак и открыла дверь.
Они стояли друг напротив друга в пустом пространстве прихожей, как два боксера перед раундом, не зная, с чего начать.
— Привет, — наконец выдавил Артем.
— Привет, — прошептала она.
— Можно? — он кивнул в сторону гостиной.
— Да… конечно.
Он вошел, снял пальто и аккуратно повесил его на вешалку, на свое привычное место. Этот простой, домашний жест тронул ее до глубины души.
Они сели в гостиной. Он — в своем кресле, она — на диване. Между ними зияла пропасть в несколько метров и целую жизнь.
— Я получил твое сообщение, — начал он, не глядя на нее. — Я… я не знал, что ответить. Поэтому не отвечал.
— Я понимаю, — кивнула она.
— Я уехал к родителям, чтобы все обдумать. Чтобы решить, смогу ли я когда-нибудь на это посмотреть без… без этой боли, — он провел рукой по лицу. — Это было сложно.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— Я не могу это просто взять и вычеркнуть. Не могу сделать вид, что ничего не было. Предательство… оно останется со мной навсегда. Шрамом.
Алина молчала, глотая слезы. Она знала, что он прав.
— Но, — он поднял на нее глаза, и в них впервые за все время мелькнуло что-то, кроме боли, — я тоже кое-что понял. За эти дни. Я понял, что тоже был не идеален. Я так погрузился в работу, в наш быт, что перестал… видеть тебя. Настоящую. Перестал замечать, что тебе плохо, что ты задыхаешься. Я думал, что стабильность и надежность — это все, что тебе нужно. Я ошибался.
Она смотрела на него, не веря своим глазам.
— Я не оправдываю тебя, — поспешил добавить он. — Ни в коем случае. Твой поступок — это твой выбор и твоя ответственность. Но и у меня есть своя доля вины в том, что наши отношения зашли в тупик.
Он встал и прошелся по комнате, останавливаясь у окна.
— Я не знаю, смогу ли я тебе когда-нибудь полностью доверять. Это самое сложное. Доверие разбивается в дребезги за секунду, а склеить его обратно… это работа на годы.
Он обернулся к ней.
— Но я готов попробовать. Если ты готова. Если ты действительно хочешь не просто вернуть все как было, а построить что-то новое. На руинах. С учетом всех ошибок. Честно. Без лжи.
Слезы текли по лицу Алины, но она даже не пыталась их смахнуть.
— Я готова, — выдохнула она. — Я хочу попробовать. Я буду делать все, что в моих силах. Я буду заслуживать твое доверие каждый день.
Он медленно подошел к ней и сел рядом на диван. Не обнимая, не касаясь ее. Просто сидя рядом.
— Это будет долгий и трудный путь, Алина. С терапией. С болью. Со слезами. Ты уверена?
— Да, — она кивнула, глядя ему прямо в глаза. — Я больше ничего не боюсь. Кроме одного — потерять тебя навсегда.
Он протянул руку и осторожно, будто боясь обжечься, коснулся ее пальцев.
— Тогда давай попробуем. Сначала маленькими шагами. Сегодня я пришел. Это первый шаг.
Его прикосновение было легким, как пух, но оно жгло ей кожу. Это было прикосновение не страсти, а надежды. Хрупкой, едва живой, но надежды.
— Я сниму комнату пока, — сказал он. — Жить вместе сразу… я не готов. Но я буду приходить. Мы будем говорить. Учиться заново друг друга узнавать. Договорились?
— Договорились, — прошептала она, сжимая его пальцы в ответ.
Он пробыл еще час. Они пили чай и говорили о пустяках. О родителях, о работе, о погоде. Избегая всего, что могло бы ранить. Это было неловко, странно, но это был диалог. Первый за долгое время.
Когда он уходил, на прощание он не поцеловал ее, просто кивнул.
— До завтра. Я позвоню.
Она закрыла за ним дверь и опустилась на пол в прихожей. Тело сотрясали рыдания. Но это были не слезы отчаяния. Это были слезы облегчения. Сквозь толщу боли и вины пробился первый луч света. Маленький, слабый, но свет.
Она не заметила, как уснула там же, на полу, укрывшись его пальто, которое все еще пахло им. Ей снился сон. Они с Артемом шли по заснеженному полю. Было холодно, но он крепко держал ее за руку. И они шли вперед. Куда — было не важно. Важно было то, что они были вместе.
Она проснулась от настойчивого стука в дверь. Сердце заколотилось. Артем? Может, он что-то забыл?
Она вскочила, накинула халат и подбежала к двери.
— Кто там? — спросила она, заглядывая в глазок.
Но за дверью стоял не Артем. На пороге, с заплаканным, исступленным лицом, переминаясь с ноги на ногу, стоял Марк.
— Алина! Открой! Я знаю, что ты там! Мне нужно с тобой поговорить! — его голос был хриплым от волнения. — Я звонил сто раз! Почему ты не берешь трубку?!
Ее кровь застыла в жилах. Он пришел. В самый неподходящий момент. Когда в ее жизни появился хрупкий шанс на исправление.
— Уходи, Марк, — тихо сказала она в дверь. — Пожалуйста, уходи.
— Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной! — он почти кричал, и соседи наверняка уже прислушивались. — Я все знаю! Я видел его! Я видел, как он уходил от тебя! Вы снова вместе? После всего, что было между нами?!
Алина закрыла глаза, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Ее хрупкий мир, только начавший восстанавливаться, снова трещал по швам. И на этот раз обрушить его мог только он. Марк. Человек, который когда-то дал ей крылья, а теперь мог стать ее проклятием.
Подписывайтесь на дзен-канал Реальная любовь и не забудьте поставить лайк))