Иногда достаточно случайно воспользоваться чужим компьютером, чтобы прежняя жизнь треснула по швам.
—Да чтоб тебя… — пробурчала я, пытаясь хоть как-то заставить свой ноутбук ожить. Безнадёжно. Всё, всему конец, работать невозможно.
А ведь сроки горят, документы нужно отправлять срочно! Я прошла в гостиную — Игоря дома не было, ушёл в магазин за продуктами. Огляделась — ай, да вот же его ноутбук! Стоит на журнальном столике, слегка приоткрыт.
— Ладно, Игорёк, прости. Сейчас твои любимые танки подвинем, — пробормотала я себе под нос. Включила экран — даже пароль вводить не пришлось, всё открыто… и окно мессенджера мелькнуло прямо по центру. Любопытство сильнее совести. Всмотрелась… и сердце сжалось кольцом.
— Доброе утро, солнышко! Не забыла завтрак?
— Сегодня такая лунная ночь, о чём думаешь?
— Береги себя, ладно? Ты важна.
Голова как будто зазвенела.
Знаете, бывает ощущение, словно пол вдруг ушёл из-под ног. Я даже чашку забыла в руках, уронила на пол, и она звякнула, сломав тишину. Сердце — стучит. Очки вдруг потяжелели. Пальцы предательски дрожат.
Она ему писала иначе. Про луну, про утро, про чёрт-те-что. Он ей… отвечал.
******
На следующий день я проснулась рано — ещё в темноте. Игорь лежал рядом, как всегда спал на боку, прикрывая лицо рукой. Будто прятался. Я так никогда и не спросила бы у него напрямую: "Ты что — влюбился?" Потому что знала — ответ не утешит.
Я бродила по квартире целое утро — варила кашу, забыла подсолить. Потом, сама не своя, полезла в душ, в мыльной пене дольше обычного тёрла плечи. Словно так можно смыть липкую смесь ревности, боли, обиды… Но отчего-то боль становилась только сильнее.
— Нина, ты чего грустишь такая? — Игорь выглянул в ванную, прикидываясь, будто всё по-старому.
Я улыбнулась, как привычно выучила за двадцать один год брака.
— Да ничего. Просто устала.
В этот момент я вдруг услышала собственную ложь во всём теле. Устала… от чего? От жизни, в которой ты перестала быть "важной"?
Вечером всё повторилось: отчёты, реклама, вкладки, всплывающее окно от Даши. Переписка мягкая, плавная, почти песня:
— Я так устала сегодня.
— Бедная. Я бы тебе чаю сделал.
Они друг другу чужие, но вдруг — свои. Они не целовались, не встречались тайком. Но каждое слово — соль на рану.
Я долго сидела в спальне на подоконнике. Смотрела на улицу — снег хлопьями падал, фонари светились так, будто в сказке. А я не в сказке: жизнь без чудес, в которой твой мужчина пишет другой.
— Мам, ты где? — Дочка вышла из комнаты
— Здесь я, Лен. Всё хорошо.
— Ты не заболела?
— Нет, просто хандра
На душе скребли кошки.
Всю неделю я ходила, как в тумане. Игорь вернулся позже обычного — говорил, задержался на работе. В десять вечера он сел на диван, включил кино. Захотел чая, принёс мне тоже.
— Нин, садись рядом, ну! — потянул за локоть.
Он вроде рядом, а — уже не здесь.
Я держала в руках кружку и мучительно думала: "Ну почему?! Где я, а где эта — Даша?!" Всё казалось несправедливым, чужим, будто подменили мою семью.
Я всё думала: может, это просто глупость? Скука? И муж, и я — оба застряли в своих рутинных заботах…
А оказывается, ему нужно было другое — чтобы кто-то слушал, интересовался, спрашивал: "О чём твои мысли перед сном?" Я этого не делала. Мне казалось, и так всё ясно: устал — вот тебе плед, поужинал — вот тебе чай, не болеешь — и ладно.
Мне так хотелось закричать. Или — не знаю — дать ему пощёчину и выгнать к своей Даше.
Ночью я не спала. В голове крутились эти их переписки. Вставала и курила на балконе, хотя бросила ещё семь лет назад. Под утро пришла в себя и вдруг — впервые за столько лет — разбудила его по щеке ладошкой.
— Ты кого любишь, Игорь? Меня или вот эту — в телефоне?
Он открыл глаза — как чужой, будто впервые меня увидел.
— Ты что… Ты о чём?
— О той, что пишет тебе "солнышко" каждое утро. Ты что — изменяешь?
Он долго молчал. Потом сел, накрылся пледом, как мальчик. Я впервые видела его таким — маленьким, потерянным.
— Я не изменял. Мы даже не виделись, Нин. Просто… просто болтали.
— А зачем тебе это? Мне, значит, не рассказываешь, а ей пишешь. Весело? Уютно? Наверное, я не могу теперь быть "солнышком"?
Он опустил глаза:
— Прости…
В этот момент я вдруг поняла — боли от физической измены было бы меньше.
Вбежала дочка — услышала крики.
— Мам, пап! Что случилось?
Я едва держалась, слёзы то и дело наворачивались на глаза.
— Леночка, иди, всё хорошо. Поговорим позже…
— Нет, мама! Я вижу, что ничего не хорошо.
Она обняла меня:
— Мама, если ты плачешь — значит, больно… Если б папа был мужчина, он бы не довёл тебя до этого.
Игорь отвернулся к окну.
Я так устала молчать о своей обиде. Так устала делать вид, будто ничего не происходит… Мы сели за стол, долго молчали — только тиканье настенных часов отбивало минуты.
— Всё по-настоящему? — спросила я вдруг. — Ты любишь её? Ты хочешь уйти?
Он покачал головой.
— Я не знаю… Я устал, Нин. Всё стало каким-то скучным. Я никогда не думал, что вообще до этого дойдёт.
Я поняла: ошибки произошли не за одну ночь — мы оба потеряли друг друга много лет назад. Не потому что кто-то кого-то разлюбил. А потому что перестали быть интересными. Привыкли.
Я хотела всё разрушить. Но было страшно — без него вообще остаться. И потому — я решилась спросить:
— Чего ты хочешь? Хочешь попробовать всё исправить?
Он опустил голову.
— Я не хочу потерять тебя.
В этот момент, несмотря на всё, мне стало легче.
******
Прошло три недели. Мы перестали разговаривать о Даше. Я не спрашивала, он не рассказывал. Но в его словах исчезла фальшь, в тоне появилось что-то старое, доброе.
Иногда я ловила его взгляд — он становился задумчивым, печальным. Однажды он сказал:
— Прости ещё раз… Я запутался. Я больше не пишу ей.
Не знаю, смогла ли я поверить. Не знаю, простила ли. Но я снова стала замечать мелочи: как он убирает кружки, как заправляет кровать, как вечером увлекается моим сериалом.
Я снова по привычке варила ему кофе по утрам. Он оставлял мне шоколадки на столе. Иногда мы болтали, как двадцать лет назад — о пустяках, о погоде, о любимых фильмах.
Дочка уехала, звонила вечером:
— Всё хорошо, мам?
— Да, хорошо… потихоньку.
Я не справилась бы одна — слишком много преткновений, обид и боли. Но, похоже, наша главная победа — что мы всё-таки разговаривали, не замолчали друг для друга до конца. Даже если это было больно.
И я не уверена, можно ли забыть такие вещи. Вряд ли можно. Но что‑то меняется внутри: или ломаешься, или становишься чуть крепче.
Спасибо, что дочитали эту историю до конца.
Загляните в психологический разбор — будет интересно!
Психологический разбор
Виртуальные связи — ловушка нашего века. Иногда кажется: ну что такого, просто переписывается человек, общается безобидно… А внутри — боль, обида, пустота, будто тебя предали самым настоящим образом. Неважно, была ли измена “настоящей”, с поцелуями и тайными встречами, или всё ограничилось переписками, флиртом, лайками. Ранит одинаково. Предательство — это всегда ощущение, что тебя променяли. Что твои чувства обесценили. Что тебе не хватило — любви, внимания, тепла.
Виртуальные отношения часто завязываются там, где дома стало холодно. Где недосказанность, где тянутся старые обиды, где каждый живёт в своей “ракушке”, а близкие перестают быть поддержкой. Легко пуститься в интрижку на стороне — пусть даже только в интернете — когда хочется почувствовать себя нужным, интересным, живым… И порой, как ни странно, именно онлайн-связи заводят даже больше, чем реальные. Ведь ты не знаешь, где кончается флирт, а где начинается новая жизнь, в которой тебя уже нет.
Не обесценивайте душевную боль. Любая измена — это нож по самому живому. И только говорить, только открываться, только строить мостики обратно друг к другу — вот что может исцелить. Не набрасывайте на себя цепи виртуальных зависимостей — в них нет счастья, только одиночество и холод.
А что вы думаете про виртуальные измены, сталкивались ли с этим? Делитесь своим опытом, рассказывайте, поддерживайте друг друга.
Поставьте лайк, если для вас это важно, подписывайтесь — у нас тут не бывает равнодушных.
Вот ещё история, которая, возможно, будет вам интересна
А если хочется лёгких историй для души, загляните сюда