Свадьба была только вчера. Гости, смех, платья, бантики. Мы с Артёмом провалились в сон, как в мягкую трубу, — не слышали ни соседей, ни дождя за окном.
Разбудил меня телефон. Не «пиликает», а прямо прыгает по тумбочке — как карась из ведра. Сначала я накрылась подушкой, но звук пробивал поролон и нервы.
— Выруби уже, — пробурчал Артём, зажмурив один глаз. — Кто там с утра пораньше?
— Понятия не имею. Какая-то группа. Называется «Все наши», — я приподнялась и поднесла экран к лицу.
— Дай сюда, — он выглядел раздражённым, но в следующую секунду ухмыльнулся. — Ага. Всё ясно. Добро пожаловать, жена, в наш пчелиный улей. Мама добавила тебя в семейный чат. Привыкай...
Мне стало даже приятно. Раз зовут в «родные», значит, приняли. У нас в семье было иначе — сдержанно.
Но уже к обеду новый чат в телефоне превратился в круглосуточный радиоузел.
— «Доброе утро, Ирочка!»
— «Как спалось, котятки?»
— «Наш Артёмушка на даче в песочнице. Вот фото 1995-го года!»
— «Ты завтракала? А что ты любишь на завтрак?»
— «Я испекла ватрушки, Тамаре Семёновне отнесла, всем понравились!»
— «Ирочка, ты где? Почему молчишь? Всё ли у вас хорошо?»
— «Ну хоть смайлик поставь, солнышко!»
Телефон зудел, взвизгивал, мигал, стонал. Я пыталась ставить на беззвучный, но пропускала важные рабочие звонки. Поначалу отвечала вежливо — меня так воспитали. Но спустя еще один день, у меня начал дергаться глаз...
* * * * *
— Артём, твоя мама пишет каждые семь минут! Я не успеваю не то что работать — думать не успеваю, — вечером я положила телефон на стол, как бомбу.
— Ир, ну она же из любви. Такая у неё порода, — он пожал плечами. — Это не назойливость, а… внимание.
— У меня «внимание» уже зудит в висках. Я путаю отчёты!
— Слушай, ты же умная девочка. Поставь тупо реакции и сердечки. Ну и всё.
Я поставила… бота. Нашла в интернете «вежливый автоответчик»: «Спасибо», «Ммм, вкуснятина», «Ура!», «Какая милота». Включила. Думала — отдохну.
На двое суток стало легче. На третьи — хуже. Лента взбесилась. И не только свекровь. Подтянулись тётки, двоюродные, крестные, троюродные крестные и их коты. В чате мелькали носки, борщи, погода по часам, ноги на пляже, гифки с котятами и сообщения по типу «молитва на деньги» и "как снять порчу".
* * * * * *
Семейный праздник у Зои Аркадьевны, тёти Артёма. Большой стол. Стеклянная люстра, хрустит на каждом «чок». Салаты с майонезом, мясо по-французски, «оливье» как в детстве.
Надежда Павловна, моя свекровь, поднимает бокал. У неё короткая стрижка, серьги на ушах и голос, который выдаёт заранее выученные тосты.
— Дети! Я только одно хочу вам сказать. Мы все ждём внучку. Прям сейчас и начинайте, — она улыбнулась так, как будто вот-вот щёлкнет выключатель, и свет станет розовым. — Пока не родите — мы от вас не отстанем! И помогать будем, конечно. И имя уже придумано. Агата. Агаточка. Агата Артёмовна. Как музыка звучит, правда? Так что ждём!
Все засмеялись, зааплодировали. Я посидела, улыбнулась сквозь зубы. У моей мамы такого я не слышала никогда — у нас, лезть в чужую постель, не принято. Внутри меня что-то неприятно царапнулось.
Вечером, дома, спросила Артёма:
— Что она имела в виду?
— То, что хочет девочку, — он пожал плечами. — Если мальчик — пойдём за вторым.
— А если опять мальчик?
— Значит, за третьим. У нас в роду девочки редкость, поэтому более желанны! — он мне подмигнул, как будто говорит о погоде.
— Артём, я… вообще-то, больше одного ребенка и не хотела. И вообще, это только наше с тобой дело, разве нет?
— Ир, иди с мамой договаривайся. Она всю жизнь мечтала о дочери. А родился я. Ей было нельзя потом было рожать по здоровью, врачи ей так сказали.
* * * * *
На третий месяц постоянного «пим-пим» я не выдержала. В рабочий час, когда горел проект и клиенты пытались дозвониться, ловлю очередного «аиста» в розовом платье и подпись: «Ждём, ждём!». Меня переклинило. Я вышла из «Все наши».
Ад начался через минуту.
— «Ирина?»
— «Ирочка, это Марина — двоюродная. Что у вас случилось? Может помощь нужна?»
— «Ира, ты чего? Мы чем-то тебя обидели?»
— «Это Жанна Петровна. Я была на море, пропустила, что детки поругались? Позвони мне срочно!»
— Неопознанные номера сыпались, как крупа из дырявого пакета. Я отвечала, путалась, врала: «Ошиблась кнопкой. Случайно вышла. Всё хорошо».
— Я поговорю с мамой, — пообещал Артём, когда я уже сидела на кухне с пустым выражением лица.
И он поговорил. Неделю стало тихо. Я даже поверила, что можно жить дальше.
* * * * * *
Как это обычно бывает — две полоски нарисовали мне и новый мир, и новую тревогу. Радость в горле стояла такой комом, что хотелось и смеяться, и плакать.
— У нас будет малыш, — я шепнула Артёму, и его глаза загорелись таким счастьем, что я выдохнула с облегчением.
Но через два часа он разболтал о нас в том самом чате. «УРА!». «ПОЗДРАВЛЯЮ!». «Береги себя!». И пошло-поехало: картинки с животиками, советы о твороге, укропной воде, списки лекарств, легенды о сосках, о том, что «в моё-то время мы рожали пятого в поле».
— Ну весело же! — Артём улыбался. — Они просто за нас рады.
А я закрывала глаза, потому что меня мутило, шатало и раздражало всё. УЗИ показало мальчика. И я боялась это произнести в слух.
В этот же день пришло уведомление из доставки: «Вам отправлена посылка». Через секунду — звонок.
— Ирочка, это я, Надежда Павловна. Просто послушай. Я оформила подписку на детские вещички для нашей девочки! Там всё на первые двенадцать месяцев — бодики, шапочки, чепчики, даже пинетки с крылышками. Первые три месяца я оплатила! Сегодня тебе привезут от нуля до двух месяцев. Пакетов много, но справишься, ты у нас бойкая.
Я присела на край стула.
— Ир? Ты там от счастья язык проглотила что ли? Есть ещё подписка на игрушки от нуля до пяти. Возьму на следующий месяц. Не хочу, чтобы наша Агата росла без развивашек.
— Не надо никаких подписок! — сказала я резко. — Нам это не нужно! У нас однушка, где всё это хранить? И вообще — плохая примета заранее покупать. И столько денег на ваши чудеса у нас нет.
— Ой, не переживай, — засмеялась она. — У нас родня — ого-го. Скинемся. Я уже клич кинула в чат…
— Не надо! — меня трясло уже, но не от токсикоза.
— Да чего ты, Ирочка? Что ты так волнуешься?
— Потому что рано ещё. Потому что… — я глотнула воздух. — Вдруг мальчик родится?
— Не родится. Я сон видела. Мы гуляем с Агатой вдоль пруда, ветерок, косички…
— Никакая не Агата. У нас мальчик! — у меня сорвался голос. Я оборвала звонок.
Села на пол и разревелась...
Пока я плакала, "Все наши" расцвели буйным цветом . Надежда Павловна восприняла мой выпад как «гормоны», «тяжёлые времена», «беречь надо девочку» и пустила волну в чат.
— «Девочки, Ирочке плохо. Поддержим!»
— «Я ей травки пришлю»!
— «А я номер акушерки дам. Золотая женщина!»
— «Ира, держись! Мы с тобой! Агатушка будет самой счастливой!»
Телефон вибрировал так, будто у него собственное сердце.
К вечеру пришёл Артём. Я сунула ему телефон.
— Читай.
— Мда… — у него опустились плечи. — Ир, ну…
— Я больше не могу. Я хочу тишины. Я замуж выходила за тебя, не за весь этот табор!
— Мне кажется, ты слишком остро…
— Слишком?! Завтра твоя мама покрасит нам стены в розовый и привезёт пони! Она уже назвала моего ребёнка! Агата Артёмовна! Что дальше? Крестную тоже наверное выбрала?
Телефон на столе пиликнул, как насмешка. Я взяла его и… бросила в стену. Экран паутиной, но звук он еще мог издавать. Я шмякнула ещё раз, потом еще. Била по нему пятками, орала, что есть мочи.
Остановила меня только «скорая». Давление, капельница, строгий взгляд врача.
— Ребёнок в порядке. Но мать — не из железа, — сказал доктор. — Ей нужен полный покой, а то риск выкидыша возрастает!
Мы молча кивнули.
* * * * *
После этого разговора — и серьёзного разговора с родными, Артём наконец понял, что «забота» может быть не только "благом".
Мы купили новый телефон. Номер знали только он и мои мама с папой. Всё. Никаких чатов, никаких «всех».
Мы никому не говорили, когда я родила. Вообще никому. Неделя тишины была самым драгоценным подарком.
На восьмой день Артём написал в общий чат одно сообщение:
— Сын. Здоров. Похож на меня. Подарки принимаем только на карту. Гостей собирать не будем. Любим всех. Маме и малышу нужен покой.
Что ему прилетело в ответ — не буду цитировать. Но дверь нашу входную всё равно пытались открыть: с цветами, с шариками, с «да мы только на минуточку». Встречал их мой папа, Павел Николаевич. Стоял, как часовой, и говорил тихо, чётко:
— Моя дочь отдыхает. Внучок спит. Все вопросы — ко мне. Лучше вообще без вопросов, придете,когда вас пригласят.
Разошлись. Скрипя зубами. Но разошлись...
* * * * *
Надежда Павловна увидела внука только спустя месяц. До этого рассказывала всем, что «там точно девочка, просто скрывают, что бы не сглазили». Пришла непривычно тихая, с пакетом розовых бодиков.
— Ну хоть имя дайте выбрать, — обиженно сказала она, будто мы её лишили чего-то жизненно важного.
— Мы уже назвали, — ответила я спокойно. — Гордей.
— Чего? — она не сразу поняла.
— Гор-дей, — повторил Артём. — Наш сын.
Надежда Павловна побледнела, поставила пакет с розовым тряпьём на стол и быстро направилась в сторону выхода.
Гордей мирно спал, как будто это и есть настоящая жизнь.
* * * * *
Прошло полгода. Мы научились жить без громких чатиков и расписанных за нас дней. И тут — знакомый голос в трубке.
— Ирина, когда вы пойдёте за девочкой? — легко, узнать про погоду, произнесла свекровь.
— Ни за девочкой, ни за мальчиком, ни за попугайчиком мы никуда не пойдём, — я говорила ровно. — Если скучно — усыновите ребёнка. В Доме малютки есть девчонки на любой вкус. Ваша Агата, возможно, уже там ждёт вас. Сходите, посмотрите.
Трубка молчала секунд пять. Потом — короткое «ясно» и гудки.
С той поры она к нам больше не лезла. Ну или почти не лезла...
Благодарю за каждый лайк и подписку на канал!
Приятного прочтения...