Почему выходные всегда хочется провести подальше от людей?
Вика завела машину в пятницу вечером и поехала к маме на дачу. Туда, где еще пахнет малиной и где папа когда-то научил ее читать по складам, водя пальцем по буквам в «Королевстве кривых зеркал».
Дача — это не просто дом с огородом. Это другая жизнь. Жизнь без будильников, без начальников, без вечных планерок. Здесь время течет по-другому.
Но в эти выходные что-то пошло не так.
Вика свернула с главной дороги на знакомую грунтовку и сразу увидела чужих людей возле своего дома. Мужик в дорогом пуховике разглядывал крышу, показывая пальцем на прохудившийся шифер. Пожилая женщина в белых кроссовках (кто, скажите на милость, носит белые кроссовки на дачу?!) заглядывала в окна, приставив ладони к стеклу козырьком.
— Простите, — Вика выбралась из машины, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — А вы кто такие?
— Мы потенциальные покупатели! — радостно объявила тетка в кроссовках. И тут же добавила со знанием дела: — Ваша сестра сказала, что дом продается. Мы уже договорились о цене.
Какая сестра?!
— Ирина Владимировна Кулешова, — уточнил мужик, листая какие-то бумаги. — Очень приятная женщина. Сказала, что хочет побыстрее продать — дача только расходы приносит.
У Вики потемнело в глазах.
Ирина. Конечно, Ирина! Старшая сестрица, которая всегда знала, как лучше. Которая еще в детстве решала, во что им играть, какие книжки читать, с кем дружить. А теперь вот решила и за дачу.
— Извините, но тут какое-то недоразумение, — начала было Вика, но тут женщина вдруг всплеснула руками:
— Ой, так это же Вика! Ты меня не узнаешь? Нина Григорьевна, ваша учительница по литературе!
Мир съехал набок.
Нина Григорьевна. Та самая, которая заставляла их в седьмом классе учить наизусть «Бородино» и могла вызвать к доске просто так — проверить, как дела. Та самая, которая говорила Вике: «У тебя душа поэта, только не ленись!».
Постарела, конечно – столько лет прошло. Вика с трудом узнавала ее.
— Нина Григорьевна, — пробормотала Вика. — Вы покупаете нашу дачу?
— Конечно! — засмеялась учительница. — Ты представляешь, какое совпадение! Мы с Виктором Семеновичем — она кивнула на мужика в пуховике — ищем дачу уже полгода. И тут твоя сестра нам звонит, предлагает посмотреть. Говорит: «Отдам задешево, лишь бы поскорее избавиться от этой обузы».
Вот как! Папины яблони — обуза. Мамины розы — обуза. Веранда, где они с Иркой в детстве играли в школу — обуза.
— Сестра так и сказала? — спросила Вика тихо. Очень тихо.
— Да, милая! — Нина Григорьевна была явно в прекрасном настроении. — Сказала, что дача только головную боль приносит. Ездить далеко, ремонт постоянный. Мы же на пенсии — нам как раз подойдет. Обещала до конца месяца все оформить.
Вика стояла и смотрела на родную дачу глазами покупателей. Покосившийся забор. Облупившаяся краска на ставнях. Грядки, заросшие травой. Да, не картинка из журнала. Но это и ее дача.
А Ирина уже решила все за них обеих.
Как всегда, впрочем.
Вика проводила покупателей до калитки, улыбалась и кивала, а внутри все кипело. Нина Григорьевна еще долго рассказывала, какие планы у них с мужем — грядки переделать, беседку поставить, может, баньку срубить.
— Ваша сестра очень разумная женщина, — напоследок сказала учительница. — Не цепляется за прошлое. Говорит – деньги нужнее.
Когда машина с потенциальными покупателями скрылась за поворотом, Вика села на крыльцо и достала телефон. Пальцы дрожали — то ли от злости, то ли от обиды.
— Алло, Ирин?
— О, привет! — голос сестры звучал подозрительно бодро. — Как дела? Где ты?
— На даче. С покупателями разговаривала.
Пауза. Долгая такая пауза, когда понимаешь — попался.
— Вик, я хотела с тобой поговорить.
— Да?! — Вика не стала сдерживаться. — Поговорить?! После того, как уже все решила? После того, как риэлтора нашла, покупателей привела?!
— Ладно. — Ирина вздохнула. — Приезжай в город. Поговорим нормально.
— Нет! Ты приезжай сюда! На дачу! Которую собралась продать втихаря!
— Вика, не устраивай истерику.
— Истерику?! — Вика вскочила со ступенек. — Нина Григорьевна только что рассказала мне, что ты обещала ей «отдать задешево, лишь бы избавиться от обузы»! Так ты называешь наш дом?!
Долгая пауза. Потом усталый голос:
— Хорошо. Приеду через час.
Ирина приехала на новенькой «Ладе» — видимо, дела у старшей сестрички шли неплохо. Вышла из машины, поправила дорогой плащ и направилась к дому.
— Ну что, — сказала она вместо приветствия, — будем ругаться или попробуем поговорить по-взрослому?
— По-взрослому? — Вика сидела на той самой скамейке под яблоней. — Это когда решают втихаря продать общее наследство?
— Наследство! — фыркнула Ирина. — Вика, ты вообще понимаешь, сколько денег требует этот дом? Крыша течет, фундамент проседает, электропроводка убитая. В прошлом году я потратила сто тысяч только на самое необходимое!
Ирина присела на край скамейки, держась подальше от Вики.
— Когда мама умирала, ты где была? В своем Питере! Когда отца хоронили, ты приехала на три дня и сразу же умчалась! А кто все решал? Кто с врачами бегал? Кто документы оформлял?
— Я работала.
— Все работают! — Ирина повысила голос. — Но кто-то еще и родителей не забывает! А теперь ты появляешься раз в месяц на выходные, ходишь тут с умным видом, вспоминаешь детство. А кто круглый год за всем следит?
Вика молчала. Потому что знала — сестра права. Частично, но права.
— И сколько ты хочешь за дачу? — спросила она тихо.
— Два миллиона. Нина Григорьевна согласна.
— Два миллиона?! — Вика подскочила. — За наш дом? Да он же...
— Что «он же»? Убитый? Старый? — Ирина усмехнулась. — Именно поэтому и два миллиона, а не четыре. В этом районе участки по пять-шесть стоят. А мы продаем за бесценок.
— За бесценок, — повторила Вика. — Наши воспоминания за бесценок.
— Воспоминания в банке не хранятся! — взорвалась Ирина. — Воспоминаниями коммунальные услуги не оплатишь! У меня ипотека, кредит за машину, дочка в институт поступает! А ты что предлагаешь? Сидеть и любоваться, как дом разваливается?
— А если я выкуплю твою долю?
Ирина захохотала. Зло так, с издевкой:
— Ты?! На что? На зарплату библиотекаря? Вика, ты в своих книжках совсем от жизни оторвалась!
— Я найду деньги.
— Где? — Ирина встала, пошла к калитке. — Займешь? У кого? Под какой процент? Очнись! Взрослые люди принимают взрослые решения. А не цепляются за прошлое, как дети.
— Значит, все решено? — Вика тоже поднялась. — Без обсуждения? Как всегда у нас в семье?
— Что обсуждать?! — Ирина обернулась. — Ты же ничего конкретного предложить не можешь! Только эти твои «а помнишь, как папа», «а помнишь, как мама». Помню! И что с того?
Сестры стояли друг напротив друга — старшая у калитки, младшая у дома. Между ними тридцать метров дачного участка и целая пропасть непонимания.
— Знаешь что, Ирка, — сказала Вика медленно, — а может, ты и права. Может, я действительно инфантильная мечтательница, которая живет прошлым.
Ирина кивнула, явно довольная, что младшая сестра наконец-то «прозрела».
— Но знаешь, в чем разница между нами? — продолжила Вика. — Ты считаешь цену всего, а я понимаю ценность. Для тебя этот дом — расходная статья в бюджете. А для меня — это место, где я до сих пор чувствую себя дома.
— Дом там, где твоя семья, — отрезала Ирина. — А не там, где ты в детстве играла.
— Тогда почему ты не посоветовалась со мной? Ведь я тоже семья. Или я уже не считаюсь?
Ирина помолчала. Потом открыла дверцу машины:
— Думай до конца недели. Либо находишь миллион и выкупаешь мою долю, либо подписываем договор с покупателями. Третьего не дано.
Машина укатила, оставив за собой облако пыли.
А Вика осталась одна на даче, где вдруг стало очень тихо. Даже птицы замолчали.
Вика не спала всю ночь. Лежала в родительской спальне, смотрела в потолок и считала деньги, которых у нее не было.
Миллион рублей.
В банке на счету — двести тысяч. Квартира в Питере стоит полтора миллиона, но продать ее — значит остаться на улице. Зарплата библиотекаря — тридцать пять тысяч. Даже если откладывать половину, понадобится лет пятнадцать.
Утром Вика ехала в город с одной мыслью: кредит. Страшное слово, которое означает годы выплат, постоянную головную боль, жизнь впроголодь. Но дача того стоила. Или нет?
В банке менеджер — девочка лет двадцати пяти с ногтями как у попугая — внимательно изучила справку о доходах.
— Видите ли, — сказала она тоном врача, сообщающего диагноз, — при вашей зарплате мы можем одобрить максимум четыреста тысяч. И то под залог имеющейся недвижимости.
— А если я найду поручителей?
— Ну, — девочка постучала ногтями по столу. — Теоретически возможно. Но поручители должны иметь доходы не менее ста тысяч в месяц каждый. И их нужно минимум двое.
Поручители. Кто у библиотекаря может быть таким богатым поручителем?
Вика вышла из банка как оглушенная. Села в машину и поехала к Ирине. Пора было поговорить начистоту.
— Открой. Я знаю, что ты дома.
Ирина открыла дверь в халате, с полотенцем на голове.
— Опять? Вика, у меня времени нет.
— Времени нет, — Вика протиснулась в прихожую. — А на риэлторов время есть? На покупателей время есть?
— Это разные вещи.
— Да? А поговорить с сестрой — это какая вещь?
Ирина тяжело вздохнула, прошла в кухню. Поставила чайник.
— Ладно. Говори. Нашла деньги?
— Пока нет. Но я их найду.
— Где? — Ирина обернулась. — Ты же знаешь, что в банке тебе таких денег не дадут?
— Откуда ты знаешь, что я в банке была?
— А где же еще? — усмехнулась Ирина. — Вика, ты живешь в розовых очках. Думаешь, кредит — это как в сказке? Взмахнул палочкой — и миллион у тебя есть?
— Я найду поручителей.
— Кого?! — Ирина рассмеялась. — Твоих коллег-библиотекарей? Или подружек по книжному клубу?
Вика молчала. Потому что сестра опять была права.
— Слушай, — Ирина вдруг стала серьезной. — А давай я тебе объясню, как все обстоит на самом деле. По-честному.
— Давай.
— Дом — это не только воспоминания. Это еще и ответственность. В прошлом году я потратила сто тысяч на ремонт. В этом году нужно менять крышу — еще двести тысяч минимум. Отопление проводить — триста тысяч. Канализацию делать — сто пятьдесят. Итого — шестьсот пятьдесят тысяч. И это только неотложное!
Ирина говорила, загибая пальцы, как опытный прораб.
— А еще налоги, охрана, коммунальные услуги. В год выходит тысяч сто. СВЕРХ твоей зарплаты. Ты готова к этому?
— Я...
— Ты не готова! — перебила Ирина. — Потому что никогда об этом не думала! Ты думала только о том, как красиво сидеть под яблонькой и вспоминать детство!
— А ты думала только о деньгах!
— Да! — выкрикнула Ирина. — Потому что без денег твоя яблонька через пять лет рухнет! Потому что дом без ухода превращается в развалины!
— Но это же наш дом! — Вика тоже повысила голос. — Папа его своими руками строил!
— Папа умер! — Ирина ударила кулаком по столу. — Десять лет назад! И мама умерла! И никто из них не оставил нам денег на содержание этого дома!
— Зато оставили нам дом!
— Руины оставили! Красивые руины, которые я одна тащу на себе уже десять лет!
Сестры стояли друг напротив друга, красные от гнева.
— И знаешь, что самое обидное? — продолжила Ирина тише, но не менее злобно. — Что, когда мама болела, ты приезжала на выходные, привозила цветочки, сидела с ней часик-другой, а потом уезжала обратно в свой Питер. А кто к врачам ездил? Кто лекарства покупал? Кто среди ночи приезжал, когда ей плохо становилось?
— Ира.
— Не перебивай! Кто папу в больницу возил, когда у него инсульт случился? Кто с ним дни и ночи сидел? А ты что делала? Звонила раз в неделю и спрашивала: «Как дела?»
Вика почувствовала, как слезы подступают к горлу. Потому что это была правда. Страшная, неприятная правда.
— А теперь ты приходишь и требуешь права голоса? — Ирина была беспощадна. — Тогда, где ты была, когда это право нужно было заслужить?
— Я работала.
— Все работают! Но я умудрялась и работать, И родителей не бросать! А ты выбрала! Выбрала свою комфортную жизнь в Питере!
— Это несправедливо.
— Несправедливо?! — Ирина взорвалась. — А справедливо, что я десять лет одна все тащила? Справедливо, что теперь ты объявляешься и хочешь решать судьбу дома, за который не заплатила ни копейки?
Вика сидела и плакала. Тихо, безнадежно. Потому что понимала — сестра права. Во всем права.
— Хочешь дачу? — Ирина немного успокоилась. — Тогда докажи, что она тебе действительно нужна. Найди деньги. Возьми на себя ответственность. А не приходи с пустыми руками и красивыми словами.
— Дай мне месяц.
— Неделя. Как договаривались.
— Ира, ну пожалуйста.
— Неделя, Вика. И это окончательно.
Три дня Вика металась по городу как угорелая.
Звонила всем знакомым — может, кто денег в долг даст? Результат: максимум пятьдесят тысяч от подруги детства, да и то под расписку.
Ездила в другие банки — везде один ответ: «При вашем доходе невозможно».
Даже к гадалке сходила. Та погадала на картах и сказала: «Милая, тебе не деньги нужны, а смелость».
На четвертый день Вика поехала на дачу. Последний раз. Прощаться.
Ходила по дому, трогала стены, вспоминала. Вот здесь папа показывал ей, как правильно держать молоток. Вот тут мама учила ее месить тесто. А вот на этой веранде они с Иркой устраивали кукольные спектакли.
И вдруг поняла.
Ирина права. Во всем права.
Дача — это не музей воспоминаний. Это живой дом, который требует заботы, денег, постоянного внимания. А у Вики есть только романтические грезы и библиотечная зарплата.
Но самое главное — сестра права насчет родителей. Пока Ирина тащила все на себе, Вика действительно жила своей удобной жизнью в Питере. Приезжала на готовенькое, вздыхала о прекрасном прошлом — и опять исчезала.
Вика достала телефон. Набрала номер.
— Ира? Это я.
— Решила что-то?
— Да. — Вика глубоко вздохнула. — Продавай.
Долгая пауза.
— Ты серьезно?
— Серьезно. Ты права — я не готова взять на себя такую ответственность. И денег у меня нет.
— Вик, — голос Ирины вдруг стал мягче. — Может, мы что-то придумаем? Рассрочку какую-нибудь?
— Нет. — Вика улыбнулась сквозь слезы. — Не надо меня жалеть. Это правильное решение.
— Но у меня есть одно условие, — добавила она. — Я хочу забрать мамины розы и папины инструменты. И наши детские фотографии. Можно?
— Конечно можно, дурочка.
Через неделю Вика стояла у калитки с большой сумкой в руках. Нина Григорьевна с мужем уже въезжали — привозили первые вещи.
— Вика! — учительница помахала рукой. — Не расстраивайся! Мы хорошо о доме позаботимся!
— Знаю, — кивнула Вика.
Она сложила в машину горшки с розами, папину дрель, коробку с фотографиями. Это было ее наследство.
А еще Вика поняла кое-что важное.
Впервые в жизни она приняла взрослое решение. Согласилась с тем, что не все мечты должны сбываться. Что иногда нужно отступить.
Кто по-вашему прав из сестер? Напишите в комментариях.
Друзья, не забудьте подписаться, чтобы не пропустить новые публикации!
Рекомендую почитать еще: