…Викентий растерянно смотрел на рассерженную мать: она так яростно обрушилась на него, что он, как обычно, струсил. Он с детства боялся матери, никогда не спорил с ней, старался улизнуть из дома при первом же проявлении материнского гнева. Главное, что он понял, еще будучи ребенком: никогда ничего не обсуждать с матерью и не делиться своими планами. Потому что она всё перевернет с ног на голову и сделает по-своему. Вот и сейчас он стоял, как парализованный, и молча выслушивал незаслуженные упреки, боясь переменить свое мнение.
– Викентий, ты меня слышишь? – с раздражением прикрикнула на него Элла Викентьевна, – я тебя не узнаю, ты совершенно разучился слушать свою мать.
– Да нет, мамочка, я тебя очень внимательно слушаю, просто не могу понять, что ты хочешь от нас с Милочкой.
– Хорошо, для бестолковых повторю еще раз. Вы остаетесь жить у нас только с одним условием: твоя жена поработает у меня домработницей, пока я не найду замену Тамаре.
— Мама, ты, видно, что-то перепутала! Милочка – моя жена, а не прислуга, – Викентий сделал робкую попытку защитить жену. – Она слишком занята работой и не сможет быть домработницей. Не слишком ли ты много хочешь от нас?
– Что?! – поперхнулась кофе Элла Викентьевна. – И это говоришь мне ты… Мой сын? Мало того, что женился назло мне неизвестно на ком, так еще и выгораживаешь эту деревенщину!
Элла Викентьевна, вся красная и негодующая, отложила недоеденный пирожок на изящную тарелочку и уставилась на сына. Ей хотелось по-бабьи неприлично заорать на этого хлюпика и надавать ему пощечин: «прости господи, в кого он только такой нескладный уродился?» (Хотя понятно в кого, муж Эллы и, заодно, отец Викентия всю жизнь находился под пятой властной жены и не смел ей перечить). Но она, с ее дворянским воспитанием, просто не могла себе позволить завопить во всю мочь: «Мерзавка, дочь поломойки… Пришла на все готовое и палец о палец не хочет ударить, еще и сына настраивает против матери!»
Здравый смысл подсказывал, что сейчас сила не на ее стороне. Она прекрасно помнила хлесткую жизненную пословицу: «Ночная кукушка всегда перекукует дневную». Поэтому ее хватило лишь на то, чтобы укоризненно покачать головой и демонстративно закатить глаза, выражая свое полное презрение к сыновьим словам. Но сын хорошо изучил способность матери устраивать сцены на ровном месте и, несмотря на дрожь в коленках, не собирался сдаваться. Любовь к молодой и красивой жене Милочке подбадривала его.
– Мама, не перегибай палку, Мила никогда не откажется помочь по хозяйству. Ну там, суп сварить, пропылесосить ковер или посуду в посудомойку закинуть, но по твоей указке убирать весь дом не будет. И вообще, она не нанималась к тебе работать служанкой. Если ты забыла, Милочка – успешный экономист, у нее срочный проект, и ей не до уборки. А за собой мы всегда моем посуду и вещи сами стираем. Тамара за нами не убирала.
– Ты ее еще и защищать вздумал? Деревенскую девку, которая ни ступить, ни молвить не умеет. Да ее даже стыдно показать нашим друзьям! Сейчас, когда Тамарочка уехала ухаживать за больной матерью, Мила вполне могла бы заменить ее. И вообще, твоей жене не мешало бы найти приличную работу, а не пялиться в компьютер целыми днями. Пока пусть по дому поработает. Обед сам не приготовится, и белье само не постирается, – негодование до такой степени переполнило Эллу Викентьевну, что она уже не сдерживалась в выражениях.
– Мама, ты ничего не понимаешь! Это и есть ее работа, она занимается проектом удаленно. Найди другую домработницу, а мою жену оставь в покое.
Мать удивленно уставилась на него и скривила губы:
– И ты называешь это работой? Я видела, что твоя Ми-лоч-ка просто пялится в экран и рассматривает какие-то картинки. Вместо того, чтобы спуститься в кухню и заняться хозяйством. А по поводу новой домработницы… Зачем мне приводить в дом чужого человека, когда здоровая бездельница сидит на втором этаже.
Элла со злостью стукнула фарфоровой чашечкой о блюдце и с новой силой напустилась на сына:
– Ну все, Викентий, хватит с меня! Вы уже месяц живете в моем доме, а я от вас не увидела никакой помощи. Или твоя жена начинает заниматься хозяйством, или идите вон! Впрочем, можешь сам стать домработником, если уж посадил на мою шею нахлебницу.
С этими словами возмущенная Элла Викентьевна встала из-за стола и, гордо держа прямую спину, удалилась из кухни.
«К отцу жаловаться побежала… Вот на что злится? Помогла бы нам с первым взносом на квартиру, и не пришлось бы тут разборки устраивать. Вообще-то от родителей лучше держаться подальше».
…Викентий, раздосадованный разговором с матерью, поднялся на второй этаж, чтобы обсудить ситуацию с женой. Но, увидев ее, увлеченно стучащую по клавишам, не решился отрывать от работы: «Ладно, вечером подумаем, что делать. Не стоит сейчас обсуждать истерики мамы и нервы себе трепать!»
– Милочка, я на работу, – ласково поцеловал он жену в щеку.
Жена оторвалась от экрана:
– Что ты сказал, дорогой?
«Ну вот как ее сейчас озадачить мамиными претензиями, – пронеслось в голове у Викентия, – она вся в своем проекте».
– Отдохни, зайка, иди кофе выпей! И это… мамочке помоги, пожалуйста. Вечером поговорим, – нежно промурлыкал Викентий и быстренько убежал, боясь, что жена выскажется нелицеприятно об Элле Викентьевне.
…Но вечером, когда Викентий вернулся домой, его встретила взбешенная Мила. Увидев мужа, она заговорила чересчур громко, ничуть не беспокоясь, что ее услышит свекровь.
– Вик, это что такое? Почему ты не отвечал на мои звонки? Почему я узнаю обо всем последней?
– Ну вот, началось… – вздохнул про себя Викентий, а вслух спросил, стараясь придать беспечность своему голосу, – что-то случилось, дорогая? У меня весь день были клиенты, не было ни одной свободной минуты тебе перезвонить.
– Нет, это я тебя спрашиваю, что случилось? Когда я спустилась в кухню выпить чашку кофе, твоя мамаша коршуном налетела на меня и сказала, что нечего тут рассиживаться, надо заниматься домашними делами. Что отныне я работаю горничной в этом доме, раз у меня нет приличной работы и зарплаты, чтобы снять квартиру. И что ты в курсе всего происходящего. Якобы вы все обсудили. Выкатила мне целый список обязанностей. Нет, Вик, мы так не договаривались. Ты что мне говорил?
Она передразнила мужа: «Милочка, мы поживем немного у мамы с папой, пока не накопим на первый взнос. И сразу же уйдем в свою квартиру. Потерпи, дорогая».
Викентий невольно улыбнулся, очень удачно у жены получилось передать его интонации. Но как правильно поступить, он абсолютно не знал: «Прямо между двух огней. Классика жанра, мама и жена. Кого выбрать?» Но жену он очень сильно любил, а к родителям привык прислушиваться, поэтому выбор был сложен. Викентий робко посмотрел на жену:
– Зайка, может быть, действительно, ты того… немного займешься домашним хозяйством…
Он не успел даже договорить, потому что Мила возмущенно перебила его и затрясла каким-то мятым листком перед его лицом:
– И это ты называешь немного!? Нет, ты не отворачивайся, посмотри, что тут твоя мамаша накатала.
Она стала зачитывать написанное, иронически подводя глаза к потолку, как это обычно делала Элла Викентьевна:
– Готовить завтрак по желанию каждого, тщательно мыть кухню после приготовления еды…, – она хотела читать дальше, но муж остановил ее.
– Мила, мама в чем-то права. Действительно, мы приехали на все готовое. Сейчас, когда нет домработницы, надо помочь старикам. И пусть мы практически не обедаем дома, но мама уже старенькая! Ей тяжело тянуть дом.
Мила фыркнула при этих словах: молодящуюся Эллу Викентьевну и импозантного Олега Ардалионовича трудно было назвать стариками. Но спорить с мужем не хотелось, она его по-своему любила и не любила с ним ссориться. Страсти к нему, большой и горячей, возможно, и не было у нее, но была благодарность за то, что выбрал ее, помог остаться в столице, относился к ней с нежностью.
…Викентий недавно женился на Людмиле (Миле, как она себя просила называть), наперекор своим родителям. Не посмотрел на то, что она приехала в столицу из провинции, сразу влюбился в живую, энергичную девушку. Его совсем не привлекали перекроенные девицы их круга, которых навязывала ему мама. Да, они были из хороших семей, богаты и образованы, но необходимость посещать их тусовки, выслушивать разговоры об элитных машинах и дорогих курортах, натужно изображать влюбленность в какую-нибудь из них, в конце концов, утомили интроверта Викентия. Поэтому знакомство с Людмилой на университетской вечеринке показалось ему свежим ветром в его унылой, распланированной мамой, жизни. Веселая, живая в общении девушка даже в обыденности находила радостные моменты, и Викентию с ней не надо было притворяться, она принимала его таким, какой он есть. Влюбленный парень сразу же предложил ей руку и сердце, и через пару месяцев они скромно расписались в загсе. Викентий был уверен, что Элла Викентьевна устроит ему очередной скандал и отнимет у него паспорт, если он сообщит ей о своем решении жениться. А маме Людмилы они сообщили по телефону и договорились пригласить к себе, как только купят свою квартиру. Наталья Петровна, зная целеустремленность своей Люсеньки и уважая ее самостоятельность, не стала настаивать на предварительном знакомстве со сватами.
Однако те, кто не знал хорошо Милочку, заблуждались, считая ее нежным колокольчиком. Она была совсем не так нежна, как казалась на первый взгляд. Людмила обладала крутым нравом. Приехав в столицу из небольшого подмосковного городка, она умудрялась сносно питаться и красиво одеваться на стипендию и те небольшие деньги, которые выделяла ей мать, и несмотря на материальные трудности, упорно училась и шла к своей цели.
Наталья Петровна, учительница начальных классов, в одиночку воспитывала свою Люсеньку и, действительно, по вечерам подрабатывала уборщицей (права была Элла Викентьевна, поломойкой), чтобы дать единственной дочке хорошее образование. Люська прибегала к ней после уроков, и они вместе мыли длинные коридоры местной администрации. Люся понимала, что только ее упорство и целеустремленность помогут им с матерью выбраться из нищеты, и дала себе слово, что сделает это во что бы то ни стало. Она твердо знала, что добьется всего: и денег, и положения, только нужно время и немного удачи. А брак с Викентием казался ей именно такой удачной возможностью изменить жизнь свою и мамину.
Поэтому сейчас, тяжело вздохнув и взяв с мужа слово, что они в скором времени съедут из этого дома в свою квартиру, молодая женщина отправилась на кухню.
… – Да-а-а, готовить ты не умеешь, – во время субботнего завтрака привычно закатила глаза свекровь, отправляя в рот кусочек воздушного сырника. – Но ничего, у меня есть дореволюционная кулинарная книга, которая мне досталась еще от бабушки. Мы с тобой выберем изысканные закуски для завтрашней вечеринки. Завтра у нас гости, к Олегу Ардалионовичу приедут партнеры по бизнесу и преферансу, – пресекла она все попытки снохи сказать ей что-то в ответ.
– Да-да, – поддакнул жене Олег Ардалионович, – не порти репутацию нашего дома. Кофе у тебя ужасный получился, вот Тамарочка умела готовить его идеально, – блаженно сощурил он глаза, но, уловив гневный взгляд жены, умолк на полуслове.
Таких нападок молодая женщина уже стерпеть не могла и, выскочив из-за стола, рванула вверх по лестнице в свою комнату.
Автор: Юлия Морозова