О Ярмарке «Blazar 2025»
BLAZAR — ярмарка молодого современного искусства, спутник Московской международной ярмарки современного искусства Cosmoscow. Если на главной орбите собираются крупные галереи и признанные имена, то Blazar открывает новые звёзды: здесь представляют художников и дизайнеров, которые только выходят на арт-сцену. Ярмарка основана Маргаритой Пушкиной, Александрой Лекомцевой и Анной Наумовой в 2020 году. Впервые прошла в Музее Москвы (Адрес: м.Парк Культуры; Зубовский бул.,2, стр.1), став спецпроектом VII Международной биеннале молодого искусства.
Шестой выпуск Ярмарки 10-14 сентября в Музее Москвы
В этом году Blazar занимает два этажа и состоит из трёх основных секций: «Искусство» (40 человек плюс стенды 26 галерей), «Цифровое искусство» (15 авторов) и «Дизайн» (61 независимый художник, 6 галерей и стенд «Региона года» — Нижегородская область).
Репортаж «Blazar 2025»
- Интервью с Алиной Кугуш
– Как вам удаётся выделяться? На что вы опираетесь? Почему вы не такая, как все?
— Мне кажется, вопрос тут поставлен не совсем правильно. Сначала мир сам говорит тебе, что ты «не такая». Слишком чувствительная, слишком думающая, слишком эмоциональная, слишком креативная. Overthinking, overemotional, overcreative. И это «слишком» тебя выпихивает: с разных работ, из привычных форматов. Я раньше работала иллюстратором, и мне постоянно говорили: «over-creative». В жизни — «oversensitive».
И ты думаешь: а где будет то место, где моя сверхчувствительность наконец-то станет плюсом, а не минусом? И оказывается, что искусство - это такая зона. Для меня именно это очень важная и несущая конструкция. Я в восторге, когда меня зовут в музей работать, потому что это сильно легитимизирует моё состояние: со мной всё окей. Я просто из этой банды — банды аутсайдеров. Искусство состоит из таких людей. Это прекрасное место , остров для нас всех.
– Как художнику сохранить свободу, если вокруг всё коммерциализируется, и на него смотрит не только зритель, но и коллекционер с кошельком?
— Думаю, нужно быть честным с собой. Любая попытка «сделать на продажу», если ты в это не веришь, рано или поздно приводит к кризису. Я знаю таких людей. У меня ситуация смешная: моя живопись вполне коммерчески привлекательна. Но я отношусь к ней очень серьёзно, искренне в неё верю. И считаю это даже неким «несчастьем» — что она такая привлекательная. Потому что на самом деле я художница скользкая, я делаю огромные ресёрчи, читаю тексты, ищу образы. Вот, например, есть у Константина Сотонина теория «диэтэтики» счастья. И вот он пишет об эстетике, что эстетика это как раз то, что помогает людям пережить трагедию и, что если вы не будете эстетически развиваться, то у вас не будет в голове примеров как разотчуждиться с этим трагическим образом. Для этого нужно ходить по выставкам и музеям и тд. У художников есть сила, которую они даже не осознают, потому что просто базово живут в мире «романтизируй всё».
– Что страшнее для художника: потерять зрителя или потерять свободу?
— Это про цензуру?
– Да.
— Мне кажется, нужно лавировать. Кому-то ближе радикальные высказывания, а я люблю «лисью» манеру — непрямую. Для меня это органично, я не чувствую, что иду на сделки. Компромиссы всё равно случаются, это нормально. Но ведь искусство не ограничивается ярмарками и гос.музеями. Можно сделать выставку хоть на трёх человек — и это будет существенно для искусства.
- Интервью с Кристиной Исаевой
– Как художнику сохранить свободу, когда на него смотрит не только зритель, но и коллекционер с кошельком?
— Думаю, лучше вообще не разделять одно от другого. Общаться со всеми одинаково. Не в смысле выстраивать коммуникацию лично, а именно в процессе работы — не думать: «Ой, это не залетит, это не продастся». Потому что если начинаешь так рассуждать, работа перестаёт быть искренней. А неискреннее никогда никого не зацепит.– Что страшнее для художника: потерять зрителя или потерять свободу? Под зрителем я имею в виду видимость, наблюдаемость.
— Если посмотреть на то, как я веду соцсети и сколько у меня есть работ, которых вообще никто не видел, становится понятно: для меня важнее свобода.Я ещё водолей по знаку зодиака, и свобода - моя главная ценность :) Так что да, между этими двумя страшнее потерять свободу.
– Как вам удаётся выделяться? Многие мои друзья-студенты творческих вузов переживают, что в постмодерне ничего нового не создашь, всё смешалось. За счёт чего выделяетесь вы?
— Переломный момент у меня случился, когда я совместила художественную практику с профессиональной. Я занимаюсь благовониями, у меня большой опыт в парфюмерии. И я начала переносить это в искусство: использовать сандаловую пудру, ароматические масла как медиум. И это сразу стало частью моей художественной идентичности. Потому что это огромная часть моей жизни, которая раньше с искусством не пересекалась. А тут вдруг сошлось. Не знаю, как будет дальше, но именно это стало моей характерной особенностью.
– То есть опираться на искренность и слушать себя?
— Да, слушать себя. И мне кажется, важно не ограничиваться «хэштеговыми» темами. Часто художники хватают то, что на повестке дня, и работают с этим.
Но круче брать собственную жизнь и то, что тебе искренне интересно. Это, правда, хуже работает в плане самопродвижения, и я тому пример :) Но для меня это правильно. Это мой путь.
- Интервью с Евгенией Бардиной
– Как художнику сохранить свободу, когда на него смотрят не только зрители, но и коллекционеры? Не сковывает ли коммерциализация?
— На меня, честно говоря, коллекционер не «смотрит» напрямую. Ну да, сегодня смотрели, но в целом я бы не сказала, что чувствую это давление. Мне, наверное, повезло: у меня довольно понятное фигуративное искусство, которое нравится не только коллекционерам, но и широкой публике. В этом плане я «читаема», и это оказалось удачным совпадением.
Я вообще не думаю о том, чтобы угодить, себя не сковываю. Наоборот, сейчас стараюсь уходить в более сложное и непонятное, двигать себя, развиваться. Благо у нас зритель уже достаточно насмотренный. У меня есть своя аудитория, которой откликаются мои работы, и это хороший мэтч. Дискомфорта не чувствую.
– Как удаётся выделяться в постмодерне, где всё уже было и всё перемешано?
— Мне кажется, тут важно расслабиться. Не пытаться во что бы то ни стало выделяться, а просто делать то, что тебе по-настоящему нравится. Работать упорно, показывать, общаться с людьми, развиваться — и рано или поздно твое искусство «выделится» само собой.
Мы все вторичны, и это нормально. Мне, например, говорят: «О, похоже на Тулуз-Лотрека». А я радуюсь: класс, я его обожаю. Я не ставила целью быть «как он», но это замечают, и это тоже путь.
Главное — не опускать руки, получать удовольствие, искать свою нишу. А то, что кто-то кого-то напоминает, — ничего страшного. В мире уже невозможно изобрести всё заново.
– Что страшнее для художника: потерять зрителя, видимость или свободу?
— У меня самой такого выбора, к счастью, нет. Я не художник-борец: эта фаза осталась в юности, когда хотелось что-то доказывать. Сейчас я спокойна, делаю нежное, простое, понятное и красивое искусство.
Цензура бывает: например, не приветствуется много обнажёнки. Но иногда она даже помогает — заставляет искать новые способы высказывания. Вспомним советское искусство: жёсткая цензура рождала неожиданные сложные языки, которые, возможно, иначе бы не появились.
Так что да, цензура — это плохо, но в моём случае я с ней почти не сталкиваюсь.
«Блазарское заключение»
Blazar — это возможность увидеть более 2 тыс. работ молодых художников, дизайнеров и архитекторов, узнать новые имена, познакомиться с арт-проектами, галереями и их создателями и при желании начать собственную коллекцию. Ярмарка проходит 10-14 сентября в Музее Москвы(Адрес: м.Парк Культуры; Зубовский бул.,2, стр.1).
- Репортёр и автор статьи: Арина Духонина
- Фотограф: Ксеня Гулина
