Празднование 60-летноего юбилея. Юбилея бывшего ПГО, бывшего Геолкома, бывшего Агентства и нынешнего Управления по недропльзованию Бурятии. В самом большом зале накрыты столы. Последние правда не ломились от яств, но и не вызывали чувства щемящей нищеты. Приглашенные - еще бодрые ветераны рассаживались по экспедиционному принципу: кто, где и с кем когда-то работал. Центральная и расположенные близ города экспедиции характеризовались не соизмеримо большим числом празднующих. Да это и закономерно. Более редкие ряды представляли периферийные экспедиции – пожизненные и посмертные изгои геологической судьбы.
Стол окинцев – бывших тружеников одноименной экспедиции. Среди пятидесятилетней «молодежи» - редкая вкрапленность более старших товарищей «по партиям», преимущественно женщин.
После первых тостов и рюмок стол загудел как трудолюбивый улей. Постепенно, в седые и лысые головы возвращалась яркость давно прошедших событий, память доставала из запасников почти сгинувшие в череде лет факты прошедшей молодости. Среди общего громкоголосья старушка годов за 80, настойчиво пытается вклиниться в бурный поток воспоминаний. Но более горластые и молодые спешили поведать пирующим, о своем, очень ВАЖНОМ. Наконец, в период минутной паузы, посвященной памяти безвременно ушедших геологов-съемщиков ее голосок был услышан. Слегка притихший стол, наливая очередные бокалы, благосклонно приготовился внимать очередную порцию мемуаров.
- И Я, работала с Виталием Владимировичем! Звонким колокольчиком выкрикнула старушка. При этом от возбуждения она даже припрыгивала в такт словам.
- Радиометристом на съемке, на Оспе!
И когда, внимание аудитории уже было завоевано, рассказ перешел в повествовательную стадию.
- Какой замечательный был хороший геолог. А сколько знал песен и стихов! А пел как под гитару!
Глаза старушки заблестели далекой молодостью, вялые щеки округлились и налились румянцем. Даже ветхий бюст пришел в движение.
- Как-то мы идем в маршруте по самой вершине, острой, такой ужас! Река внизу далеко-далеко! Но шумит громко-громко так! Я иду сзади с рюкзаком и радиометром, боюсь и жмусь к Виталию поближе. А он, такой высокий сильный и, …красивый, так мужественно идет вперед с молотком и пистолетом. От страха я забыла обо все на свете. Только бы не отстать и не упасть. А ветер!! Свистит! Воет!!
Древняя рассказчица вся ушла в воспоминания счастливой и далекой юности. И исчез пьянеющий банкетный зал с седыми и усохшими ветеранами. И стоял уже не душный смрад столовой, а витал пьянящий аромат гор. Воскресли стройные молодцы на фоне островерхих заснеженных вершин.
А рассказ уже лился свободной рекой, разрушая все нагромождения времени.
- И тут он вдруг, резко оборачивается ко мне, - вдохновенно продолжала сказительница - И так яростно кричит: «Галя! Отдайся, или сейчас же брошусь в пропасть»!
? ? ? !!!
- Ну не могла же я позволить, чтобы погиб такой гениальный геолог!
Любуюсь милой бабушкой — вот он ее звездный час! Да, жизнь прожита не зря.
_____________________________________________________________________________
В гостях у семьи геологов. Муж, жена и дочка 4 -5 лет. Мерно течет беседа за чашкой чая. Обсуждаем около геологические проблемы, вспоминаем общих знакомых.
Глава семьи рассказывал о случайной встрече с однокашницей в Москве. В заключение повествования подвел итог:
- Она довольно плоховато выглядит, так постарела.
На что его супруга резонно заметила:
- Да, никто из нас не молодеет. Все мы сильно постарели.
В это время, игравшая невдалеке дочурка, внезапно бросила игрушки и с громким рыданием бросилась к матери. Прижалась к ней, обхватила ручонками и безутешно плача повторяла одно и то же:
- Нет, нет, мама ты у нас не постарела, не постарела!!!
С огромным трудом удалось успокоить впечатлительное дитя. Наконец, рыдания постепенно перешли в слабое всхлипывание, а счастливая мать, успокаивая, умиротворенно гладила дочь по головке. Вот заплаканное личико оторвалось от родной груди:
- Ты ведь мама не постарела, правда, совсем не постарела?
В глазах ребенка столько надежды, а его слова складывались в некое заклинание от неминуемого.
- Ты не постарела, да, мама. Не постарела!?!? Ты ведь всегда была такая…страшненькая??
03.09.2009 г.
_____________________________________________________________________________
Вступил в должность начальника Окинской геологоразведочной экспедиции Юрий Михайлович Холод – представительный, статный мужчина с открытым волевым лицом.
Ритуал обязательного знакомства с партийным руководством района, всеми многочисленными представителями местной власти, различных контролирующих и разрешительных структур.
Зима. Очередное знакомство с очередным «нойоном» в районном селе Орлик.
Входит Юрий Михайлович в чиновничий кабинет, решительно протягивает руку, для рукопожатия и лаконично представляется: - Холод, начальник экспедиции.
На что местный «дарга» *, сладко улыбаясь, отвечает: - Э, да, да шибкий мороз.
----------------------------------------------------------------------------------------- Прим.: Дарга* (бур.) – начальник любого ранга, но начальник; нойон (монгольское, бур., монг.) - князь, князек, представитель правящей касты
_____________________________________________________________________________
Окончился полевой сезон. В столичное село Монды возвратилась съемочная партия.
Первый день. Традиционная баня дома у начальника партии, переходящая в неизменное постполевое застолье.
Среди прочих геологов - два американца, работавших по своей узкой стратиграфической тематике, на свои, вернее Дядюшки Сэма деньги. Работящие простые парни, сполна оттрубившие летние месяцы в полевых отрядах: один в съемочном, другой – в горном.
Как повелось издревле, выпив, окинские геологи за столом вели традиционные и нескончаемые споры о стратиграфии, магматизме и примкнувшей к ним тектонике.
Вот и теперь, распаренные и хмельные от вина и цивилизации исследователи недр горячее заспорили о взаимоотношениях и взаимоположениях свит и подсвит, а так же и их возрастов. Наши заморские товарищи активно включились околонаучный диспут, иллюстрируя свою речь многочисленными русско-английскими геологическими терминами.
В какой-то момент они оказались в противоборствующих группировках и выступали оппонентами друг к другу.
- Нет! - в запале кричал Стив, - Хью, ты неправильно это понимаешь! Ты не так знаешь, ты глюпый!
На что, более рассудительный и обстоятельный Хью парировал: - Нет, я не глюпый, это Стив глюпый, а я ….. мутак!!
Окружающие в восторге: школа общения с нашими родными горнячками не прошла для него даром и, несомненно, обогатила убойными российскими аргументами.
09.09.2009.
_____________________________________________________________________________
К началу полевого сезона отвезли трехлетнего сына Алексея на лето к бабушке в город. Там он ходил в детский сад, в котором бабушка работала медицинской сестрой. Так вдвоем они и ходили на работу: бабушка и внук.
Однажды молодая воспитательница, заговорщицки отозвав, бабушку в укромный уголок заявила: - Галина, Алексеевна, Ваш внук матерится в группе! Надо что-то предпринимать!
- Не может быть! – резко вспылила возмущенная бабушка, - Мы с ним же договорились!
Следует заметить, что бабушка в быту при необходимости не чуралась народных выражений. Последние, слетали с ее языка гладко и к месту и, что удивительно, совсем не оскорбляя слух окружающих.
- И что он там говорил?! – начала расследование, задетая за живое бабушка. – Какие слова употреблял?!
На что несколько опешившая наставница подрастающего поколения вынужденно выдавила из себя: - Он постоянно твердит одно: монда, монда и к месту и, не к месту. Ну, нельзя же так!
- Ты что это выдумала, — это уже бабушка, — Это он вспоминает деревню, где он живет. МОНДЫ она называется и ударение на первый слог! А ты, все по-своему, да на свой лад думаешь, и только об одном!! Ведь есть же у людей и другие интересы, вот, к примеру……география!!
_____________________________________________________________________________
Вечный горняк Беззубенко Виталий Семенович. Костистый, все еще широкий в плечах мужик с гладко выскобленным, угловатым черепом. Вечно, независимо от времени года, в резиновых болотных сапогах, энцефалитке на футболку и неизменной кожаной кепке восьмиклинке. Выдубленная горным солнцем кожа своим цветом наводила на мысль о некотором родстве ее владельца с североамериканскими индейцами.
Сколько Беззубенко себя помнил, он всегда копал. Копал канавы и шурфы в горах Саяна. Копал вручную и с ВВ. Взрывом на рыхление и, на выброс. Копал у съемщиков и поисковиков, у разведчиков и опять у съемщиков. На золото, фосфориты, бокситы, асбест, уран и просто ради объемов.
Работу горняка он знал и, по-своему, любил. Да и другой работы, вернее образа жизни, он не знал и не представлял.
Жизнь его проистекала в двухтактном цикле: год - два, упорного кайления в горах сменялись кратковременными выездами в столицу экспедиции - село Монды. Через неделю заработанные деньги улетучивались и цикл начинался сначала. Так проходили годы, неторопливо складываясь в весомые десятилетия.
А где-то у него жила сестра и, часто длинными, зимними вечерами он вспоминал о ней, строя в мечтах поездку в гости. Как правило, мечтал вслух и у вечернего костра летом и у дневного - зимой.
Эта мечта за годы оформилась в емкую и неизменяемую фразу-заклинание: - После сезона возьму отпуск и, в этот раз уж точно, поеду к сестре, навещу!
Как верно подмечено, мысль материальна и желания рано или поздно имеют особенность сбываться. И Беззубенко уехал. В гости. Богатым и, в меру трезвым.
Возвратившийся назад вояжер являл из себя иллюстрацию первопроходца, вернувшегося то ли из страны лилипутов, либо из дебрей Южной Амазонки.
Смятение, настоянное на глубочайшем изумлении, пришло на смену привычной бронзоволикой маски невозмутимости. На пораженных соратников смотрела просветленно-наивная физиономия человека, познавшего неведомое.
И еще долгие месяцы нашего путешественника окружала аура сверхчеловеческого знания внешнего мира, человека, заглянувшего за самый край земли. Это великое ЗНАНИЕ выражалось в его единственной, но емкой фразе:
- Ты, паря, представляешь, и в этом городе тыщи, тыщи женсчин и, - длинная пауза, что бы перевести срывающееся дыхание – И все с голыми ногами!!!!
Продолжение следует....