Гости переглянулись. Они, конечно, совершенно не ожидали такой картины.
- Ну, и что прикажешь мне делать? – с упреком спросила свекровь дочку. – Куда ты меня привезла?
- А ты куда ехала? – в тон ей ответила та.
- Кто тебе сказал, что тут у нее дом? – наседала свекровь?
- Как кто? Тот же, кто и тебе – Анька!
- А она откуда узнала?
- Так она ж рассказывала, ты что же, не помнишь? Она встретила знакомую из этого колхоза, та и рассказала, что, мол, приехала вдова с тремя детьми, колхоз выделил ей дом. Анька спросила фамилию вдовы, оказалось, что это она! – дочка кивнула в сторону Пелагеи, с улыбкой слушающую их разговор.
- И что теперь? Нужно ехать обратно? – всплеснула руками свекровь.- А я ж и продукты свои привезла: картошки, лука, сала немножко. Теперь все обратно везти нужно.
- Я вас не гоню, - произнесла Пелагея. - Найдете место – оставайтесь!
- Ты что, издеваешься? Где тут место? – со слезами в голосе выговорила свекровь. – Может тут, у порога? Как собака?
Пелагея пожала плечами:
- Смотрите сами... Только что ж это – места вам в вашем собственном доме нету? - наконец упрекнула она свекровь.
- Тебе хорошо рассуждать, - перебила ее золовка, - а если мой мужик не хочет жить с тещей? Что ж мне, разводиться?
- Ну зачем разводиться? Уйдите к нему, в его дом.
- Да нету у него дома! Он приезжий.
- Тогда пусть терпит!
- Ну ты еще моего мужа учить будешь – терпеть ему или не терпеть?
- Ох, был бы живой Миша! – заплакала свекровь. – Рази он потерпел такое? Чтоб родную мать из дома выгнать на улицу?
- Ну кто тебя на улицу гонит? – вспыхнула дочка. – Я ж привезла тебя не к чужим людям, к родным внукам.
- И что я тут делать буду? – рыдала старуха. – Хоть землянку во дворе рой! А как же ты согласилась на такую конуру? – набросилась она на Пелагею. – У тебя ж трое! Рази можно было соглашаться на такое?
Она обвела рукой пространство комнаты.
- Хоть бы было две комнатки, пусть маленькие, но две! Я б одну заняла, да и все! А тут развернуться негде.
Пелагее уже начинал надоедать этот разговор.
- Может, чаю с дороги хотите? – спросила она. – У меня хороший, индийский, привезли из района. И сахар я получила.
- Ну давай хоть чаю! – сказала свекровь, развязывая под подбородком платок. – Ольга, достань там, - она показала на сумку, стоящую у двери.
Ольга открыла сумку, вынула оттуда сверток, развернула, и на столе оказались пирожки.
- Ой, пирожки! – воскликнула маленькая Лида. – А с чем они?
Толик одернул ее, но тетка дала им по пирожку, и дети сразу принялись их есть. Пирожки быстро исчезли, и Лида не выдержала, сказала:
- Я хочу еще!
Тетка и бабка сделали вид, что не услышали ее. Пелагея поставила на стол стаканы с блюдцами, вазочку с сахаром, заварной чайничек.
- Сейчас подогреется чайник, он еще не совсем остыл.
Она налила им чай, сама села к детям на кровать. Гостьи стали пить чай с пирожками, не обращая внимания на хозяев, сидевших на кровати и внимательно наблюдавших за тем, как исчезают пирожки.
- И много ты получила на трудодни? – поинтересовалась свекровь. – Что выдавали-то? Деньгами давали?
- Я ж только с лета работала, не весь год, - сказала Пелагея, - но получила хорошо, я считаю. И муки, и масла, и пшена, даже картошки дали. Перезимуем!
- А мне сапоги подарили, - похвастался Толик, керзовые, как у взрослых!
Гости
Лида прошептала матери на ухо, что хочет пирожка. Внезапно в Пелагее вспыхнула такая злость, что она сама испугалась. Она встала с кровати, подошла к столу, взяла три пирожка и отдала их детям. На столе остался только один. Золовка проводила Пелагею возмущенным взглядом, но не сказала ничего.
- Ну что, напились? – спросила Пелагея. - Теперь бы надо вас спать уложить, да у меня, сами видите, негде. Значит, мне придется проводить вас. До дверей или до калитки? Дома колхозника в селе нету, так что переночевать я вас не зову, это только в районе. А темнеет сейчас рано, так что вам нужно отправляться, если хотите засветло добраться до района. Там переночуете в доме колхозника, а назавтра – домой. Но если хотите – переночуйте здесь. Вы, мама, ляжете с детьми, а мы с Ольгой – на полу рядом с кроватью.
Свекровь молчала, покачиваясь, молчала и Ольга. Да, срываться ехать опасно: ноябрьский день короткий, дорога плохая, а ночью да в дороге мало ли что может случиться!
- Ольга, пойди заведи лошадь во двор, да распряги ее. Продукты занеси в коридор, чтоб не померзли за ночь. Останемся тут, - приказала свекровь, – а утром поедем домой. Считай, в гости съездили!
До конца дня они разговаривали мало. На ужин Пелагея сварила картошки, залила ее подсолнечным маслом с поджаренным в нем луком, разломила лепешки. Все это запили чаем.
Пелагея положила на пол кусок брезента, что оставался от старых хозяев, попросила у соседей охапку соломы, застелила ее простыней, соорудила что-то вроде подушек, укрылись теплой шалью, с которой приехали, и своими пальто. А бабку положили с внуками. Утром Пелагея встала до света, разожгла печь, вскипятила чайник. Принесла из коридора вчерашнюю пшенную кашу, положила в чугунок, залила оставшимся молоком, прокипятила – получился почти полный чугунок молочного пшенного супа. Есть чем позавтракать.
Свекровь, кряхтя, встала, спросила, где умываться. Пелагея сказала, что сейчас умываются здесь, в комнате, а летом в коридоре. В углу за печкой висел рукомойник с тазом под ним. Гостьи умылись, сели за стол. Пелагея налила им в тарелки молочный суп. Свекровь посидела немного, потом вышла в коридор и скоро внесла сверток с куском сала.
- На вот, порежь к завтраку, - сухо сказала она бывшей невестке.- А остальное оставь детям.
После завтрака Ольга запрягла лошадь, и они уехали.
Пелагея, проводив их, села на лавку, уронив руки на колени, и задумалась. Как же можно было решиться везти старую мать в такой холод почти тридцать километров в телеге, чтоб только избавиться от нее! Ей было жалко бывшую свекровь, и, скорее всего, она оставила бы ее, если бы действительно было место хотя бы еще для одной кровати. Но места не было. Пелагея представила, как сейчас старуха сидит в телеге, в соломе, закутавшись теплой шалью, трясется по подмерзшей дороге и думает о том, что придется возвращаться к зятю, который терпеть тебя не может. Впрочем, это у них было взаимно.