Стас стоял в полном недоумении. Реакция жены его не просто шокировала — она его обезоружила. Он ждал битвы, а получил… веселье.
Отсмеявшись, Аглая вытерла слезы и посмотрела на мужа с лукавой искоркой в глазах.
— Содержать? — переспросила она, все еще улыбаясь. — Твоих родителей? Что ж, это очень… интересное предложение.
Она снова рассмеялась, глядя на растерянное лицо Стаса, и он, наконец, не выдержал.
— Аглая, прекрати! Что тут смешного? Мама была совершенно серьезна! Она уже рассчитала ежемесячную сумму. И она… немаленькая.
Аглая перестала смеяться и стала серьезной, но в глазах ее все еще плясали смешинки.
— Стас, дорогой мой муж. Смешно то, что твоя мама считает меня настолько глупой. Неужели она думает, что после всего, что было, я поверю в сказку про «не лучшие времена» у Романа Петровича, чья компания только что выиграла тендер на миллиард?
Стас покраснел. Он и сам понимал всю нелепость ситуации, но отказать матери не смог.
— Я не знаю, что она там думает… Она просто сказала, что это было бы по-семейному.
— По-семейному? — Аглая вскинула бровь. — По-семейному — это помогать друг другу в настоящей беде. По-семейному — это радоваться успехам друг друга, а не пытаться сесть на шею. То, что предлагает твоя мама, называется иначе. Это называется финансовая манипуляция и использование родственных связей в корыстных целях.
Она встала и подошла к мужу, взяв его за руки.
— Послушай меня. Я не против помогать. Но я хочу, чтобы все было честно. Поэтому передай своей маме мое встречное предложение. Я согласна.
Стас недоверчиво уставился на нее.
— Что? Ты… ты серьезно?
— Абсолютно, — кивнула Аглая. — Я готова взять твоих родителей на полное содержание. Но на моих условиях.
— Каких условиях? — сглотнув, спросил Стас.
— Раз уж мы переводим наши отношения в товарно-денежную плоскость, то давай сделаем это цивилизованно. Я предлагаю заключить с Жанной Петровной и Романом Петровичем официальный договор.
— Договор? Какой еще договор?
— Договор пожизненного содержания с иждивением, — с удовольствием произнесла Аглая. — Это совершенно законная форма сделки, регламентированная статьей 596 Гражданского кодекса Российской Федерации. Я, как плательщик ренты, обязуюсь предоставлять им полное материальное обеспечение, а они, как получатели ренты, передают мне в собственность принадлежащее им имущество. В данном случае, например, их городскую квартиру и долю в бизнесе Романа Петровича. Ну, чтобы все было по-честному.
Она с невинным видом посмотрела на Стаса, чье лицо вытянулось от изумления.
— Ты… ты шутишь?
— Нисколько. И это еще не все. В договоре мы подробно пропишем все условия: сумму ежемесячных выплат, перечень оплачиваемых услуг — от коммуналки до абонемента в фитнес-клуб. А также обязанности сторон. Например, они обязуются не вмешиваться в нашу личную жизнь, не давать непрошеных советов и согласовывать свои визиты к нам минимум за неделю. За нарушение условий — штраф. Все строго по закону. Завтра же мой юрист подготовит проект. Как тебе моя идея, милый? По-моему, очень по-семейному.
Стас молчал. Он смотрел на свою жену, и в его взгляде смешивались ужас, растерянность и… восхищение. Он-то думал, что женился на простой, пусть и успешной, девушке из деревни. А оказалось, что его жена — гений тактики и стратегии, способный превратить абсурдное требование свекрови в юридически безупречный и убийственно ироничный бизнес-проект.
— Я… я передам, — наконец пробормотал он.
Телефонный разговор Стаса с матерью вошел бы в анналы семейных скандалов, если бы кто-то его записывал. Жанна Петровна сначала не поняла, о чем речь, потом обвинила сына в предательстве, а когда до нее дошел весь сарказм предложения Аглаи, разразилась такой тирадой, что Стасу пришлось отодвинуть телефон от уха.
— Да как она смеет?! Эта… эта выскочка! Договор она мне предлагает! В моем же доме! Да я на нее в суд подам за моральный ущерб!
— Мама, успокойся, — пытался урезонить ее Стас. — Ты же сама первая начала этот разговор. Ты хотела денег — она предложила тебе законный способ их получить.
— Мне не нужны её подачки! — визжала Жанна Петровна. — Я хотела по-человечески, по-родственному! Чтобы дочка помогала родителям!
— Но Аглая тебе не дочка, мама. Она моя жена. И она не обязана тебя содержать. Тем более, что вы, мягко говоря, не бедствуете.
После этого разговора Жанна Петровна замолчала на две недели. Но, как оказалось, это было затишье перед бурей. Она сменила тактику. Вместо прямых требований начались тонкие манипуляции. Она стала звонить Стасу и жалобным голосом рассказывать, как у нее подскочило давление после «оскорблений» невестки, как ей пришлось вызывать скорую, как врач запретил ей волноваться.
— Сынок, я же ничего для себя не прошу, — шептала она в трубку. — Я только о тебе и думаю. Ну что это за жизнь у тебя? Жена целыми днями на своей ферме пропадает, а ты один в этом огромном доме. Ни уюта, ни тепла. Я бы с радостью переехала к вам, помогала бы по хозяйству, готовила бы тебе твои любимые борщи…
Стас, который с детства привык чувствовать себя виноватым перед матерью, начал поддаваться. Он стал приходить домой хмурым, с упреком поглядывал на жену.
— Может, мама и права? — сказал он однажды вечером. — Ты действительно все время в работе. А мне хочется простого семейного ужина, а не отчетов и диаграмм.
Аглая оторвалась от ноутбука и устало посмотрела на него.
— Стас, я не пропадаю на ферме, я руковожу бизнесом, который, между прочим, приносит основной доход в нашу семью. А если ты хочешь борща, то почему бы тебе самому его не сварить? Или заказать в ресторане? Мы ведь можем себе это позволить.
— Это не то! Я хочу домашнего! Чтобы жена готовила!
— То есть, по-твоему, я должна после двенадцатичасового рабочего дня вставать к плите, чтобы ублажать тебя борщом, пока ты отдыхаешь после своего восьмичасового дня в офисе? — в голосе Аглаи появились стальные нотки. — Это ты называешь семьей?
— Но… все женщины так живут! — выпалил Стас и тут же осекся, поняв, что сморозил глупость.
— Не все. И я точно не буду. Стас, я тебя люблю. Но я не буду твоей мамочкой, кухаркой и домработницей. Я твой партнер. Равноправный партнер. Если тебя это не устраивает, то нам нужно серьезно поговорить о нашем будущем.
Этот разговор заставил Стаса задуматься. Он любил Аглаю, восхищался её силой и умом, но материнские установки, вбиваемые в него годами, давали о себе знать. Он оказался на распутье.
Тем временем Жанна Петровна, поняв, что её жалобы не действуют, перешла к активным боевым действиям. Она начала настраивать против Аглаи родственников. Главным её союзником, как и прежде, стала сестра Валентина.
Валентина, завистливая и скандальная женщина, с радостью включилась в игру. Она начала распускать по всему городу слухи. Что Аглая — расчетливая хищница, которая вышла замуж за Стаса только из-за денег. Что она держит мужа в ежовых рукавицах и не пускает его к родной матери. Что на её ферме антисанитария, а сыры она делает из порошкового молока.
Последний слух был самым опасным, так как бил по репутации бизнеса Аглаи. И он сработал. Один из крупных ресторанов, с которым у «Молочных Рек» был контракт, неожиданно потребовал провести внеплановую проверку качества продукции.
Когда Аглая узнала об этом, она поняла, что пора действовать. Пассивной обороны больше недостаточно.
В один из дней Аглая, ничего не сказав мужу, поехала в гости к свекру. Она застала Романа Петровича в его загородном доме, в кабинете. Он сидел в кресле и читал книгу.
— Аглая? Какими судьбами? — удивился он.
— Роман Петрович, нам нужно поговорить. Начистоту, — без предисловий начала она.
Она рассказала ему все: и про требование Жанны Петровны, и про свой ответ с договором, и про слухи, которые распускает Валентина, и про проблемы с рестораном.
Роман Петрович слушал молча, и его лицо становилось все более мрачным.
— Я так и знал, что Жанка не успокоится, — сказал он, когда Аглая закончила. — И Валька, эта змея… Вечно сует свой нос, куда не просят.
Он встал, подошел к окну и долго смотрел вдаль.
— Знаешь, Аглая, Жанна не всегда была такой. Когда мы поженились, она была другой. Веселой, легкой. Но потом… потом появились большие деньги. И они её испортили. Она решила, что ей все позволено. Что все можно купить. Она привыкла манипулировать людьми, добиваться своего любой ценой. А я… я был слишком занят работой, чтобы это остановить. Закрывал глаза, откупался подарками. Сам виноват, вырастил монстра.
Он повернулся к Аглае. В его глазах была горечь и усталость.
— Она боится тебя. Потому что ты сильная и независимая. Ты — живое напоминание о том, кем она сама могла бы стать, но не стала. Она не может тебя контролировать, и это сводит её с ума. А что касается Валентины… Тут все проще. Банальная зависть. Она всю жизнь завидовала Жанне — её богатству, её положению. А теперь появилась ты, еще более успешная, и вся её злость переключилась на тебя.
— Что мне делать, Роман Петрович? — тихо спросила Аглая. — Я не хочу воевать. Я хочу семью. Но я не позволю себя уничтожить.
— И правильно сделаешь! — твердо сказал Роман Петрович. — Воевать не нужно. Нужно победить. Быстро и окончательно. Так, чтобы у них больше не возникало желания лезть в твою жизнь. И я, кажется, знаю, как.
Он хитро улыбнулся.
— С рестораном я разберусь. У меня там есть пара знакомых. Проверку проведут, но она будет в твою пользу. И мы сделаем из этого такую пиар-акцию, что у тебя заказов прибавится вдвое. А вот с Валентиной нужно поступить изящнее.
Через несколько дней в самом модном и дорогом ресторане Москвы, том самом, что потребовал проверку, состоялся званый ужин. Поводом послужило «успешное прохождение компанией «Молочные Реки» независимой экспертизы качества». Были приглашены все сливки общества, журналисты, ресторанные критики.
Аглая была в сногсшибательном вечернем платье, рядом с ней стоял гордый Стас, который, после серьезного разговора с отцом, наконец-то встал на сторону жены.
Кульминацией вечера стало выступление известного критика, который с восторгом рассказывал о безупречном качестве продукции «Молочных Рек» и о самой Аглае, «женщине, которая создала себя сама и вернула России вкус настоящего сыра».
Жанна Петровна и Валентина, которых тоже пригласили, сидели за столиком в углу и не знали, куда девать глаза. Их план провалился с оглушительным треском.
Но это был еще не конец. В разгар вечера к их столику подошел Роман Петрович.
— Валя, — обратился он к свояченице ледяным тоном. — Мне тут юристы подсказали одну интересную статью в Уголовном кодексе. 128.1. Клевета. А еще есть статья 182 — Заведомо ложная реклама, повлекшая ущерб деловой репутации. Наказание — до пяти лет лишения свободы. Мои адвокаты уже собрали доказательства твоей… деятельности. Показания свидетелей, записи телефонных разговоров. Завтра утром мы подаем иск. Если, конечно, ты не принесешь публичные извинения Аглае. Прямо сейчас.
Лицо Валентины стало белее мела. Она посмотрела на сестру, ища поддержки, но Жанна Петровна сидела, вжавшись в кресло, и боялась поднять глаза.
Валентина встала и, шатаясь, подошла к микрофону на сцене. Заикаясь и путаясь в словах, она извинилась перед Аглаей за «недостоверную информацию» и пожелала её бизнесу процветания. Это было жалкое зрелище, но цель была достигнута. Репутация Аглаи была восстановлена, а её враг — публично унижен.
После этого вечера в семье наступило долгожданное затишье. Жанна Петровна больше не звонила с жалобами и требованиями. Она поняла, что её невестка — ей не по зубам.
Аглая же решила, что пора навестить своих родителей. Ей нужно было отдохнуть душой, набраться сил в родных местах. Стас поехал с ней.
Деревня встретила их тишиной и запахом яблок. Маленький, но очень ухоженный домик её родителей утопал в цветах. Их встретили простые, улыбчивые люди — её отец, Роман Егорович, кряжистый, молчаливый мужчина с добрыми глазами, и мать, Анна Степановна, суетливая, но невероятно радушная женщина.
Для Стаса это было погружение в другой мир. Мир, где не было фальши, интриг и борьбы за статус. Здесь все было по-настоящему. Он с удивлением наблюдал, как его утонченная, элегантная жена, хозяйка крупного бизнеса, переодевается в простую одежду и идет помогать матери в огород. Как она смеется, слушая незатейливые деревенские новости.
Вечером, после бани, они сидели на веранде и пили чай с травами.
— Тяжело тебе там, дочка? — спросила Анна Степановна, глядя на Аглаю с материнской тревогой.
— Бывает, мама. Но я справлюсь, — улыбнулась Аглая.
— Ты у нас сильная, — сказал отец. — Вся в деда Степана. Тот тоже, если что решил, — не свернет. Помню, как ты девчонкой была. Упадешь, коленки в кровь разобьешь, а не плачешь. Встаешь, отряхиваешься и дальше бежишь.
И тут Аглая, сильная, несгибаемая Аглая, которая не проронила ни слезинки во время самых жестоких атак свекрови, вдруг заплакала. Это были тихие, светлые слезы. Слезы облегчения и благодарности за то, что у нее есть это место, её корни, её настоящая семья, где её любят не за что-то, а просто так.
Стас сидел рядом, обнимал её за плечи и впервые в жизни чувствовал себя не сыном своих богатых родителей, а просто мужчиной, мужем этой удивительной женщины. И он понял, что его место — здесь, рядом с ней, а не там, в мире интриг его матери.
Вернувшись в Москву, Стас принял решение. Он объявил родителям, что они с Аглаей съезжают из их дома.
— Но почему? — растерянно спросила Жанна Петровна. — Мы же вам его подарили!
— Вы подарили нам не дом, а золотую клетку, — твердо ответил Стас. — Мы хотим жить своей жизнью. Строить свою семью. По своим правилам.
Они купили большой участок земли недалеко от фермы Аглаи и начали строить свой собственный дом. Не такой помпезный, как у родителей Стаса, но уютный, светлый, наполненный любовью.
Стас уволился из отцовской компании и пришел работать к жене. Он стал её правой рукой, взял на себя всю финансовую и юридическую часть бизнеса, позволив Аглае сосредоточиться на производстве и стратегии. Оказалось, что он прекрасный специалист, которому просто не давали раскрыться под гнетом властного отца и интриг матери.
Жанна Петровна и Роман Петрович остались одни в своем огромном, пустом доме. Роман Петрович, видя, как изменился и повзрослел его сын, был доволен. А Жанна… Жанна долго злилась и обижалась, но одиночество — страшная штука.
Однажды она сама, без приглашения, приехала на стройку их нового дома. Она увидела Аглаю и Стаса — счастливых, увлеченных общим делом, работающих бок о бок. Она подошла к ним и тихо, почти неслышно, сказала:
— Простите меня.
Это было началом долгого и трудного пути к примирению. Жанна Петровна не изменилась в одночасье. Но она начала меняться. Она стала реже звонить сестре Валентине и чаще — сыну. Она начала интересоваться не только его делами, но и делами Аглаи. И однажды она даже попросила невестку научить её варить сыр.
Аглая научила. У Жанны Петровны, конечно, получилось не сразу. Но в один прекрасный день у неё получился маленький, неказистый, но вполне съедобный сырный шарик. И она была по-настоящему счастлива. Впервые за много лет она сделала что-то сама.
Прошло несколько лет. Дом был построен. Бизнес «Молочные Реки» вышел на международный уровень. У Аглаи и Стаса родились двойняшки — мальчик и девочка.
По воскресеньям в их большом, светлом доме собиралась вся семья. И Жанна Петровна, уже не надменная светская львица, а просто любящая бабушка, привозила внукам гостинцы, среди которых всегда был маленький сыр, сделанный её собственными руками. И глядя на эту картину, на счастливые лица своих детей и внуков, Аглая понимала, что она сделала все правильно. Она не сломалась, не прогнулась, а смогла построить не только успешный бизнес, но и настоящую, крепкую семью.
От автора:
…Вот ведь как бывает в жизни: иногда, чтобы обрести семью, нужно сначала выдержать войну. А иногда самая большая победа — это не уничтожить врага, а сделать его своим союзником.
Жду ваши лайки и комментарии — они вдохновляют на новые истории!