Эта история произошла, если верить Плинию Старшему и его «Естественной истории», летом 32 года до н.э. на острове Самос, где царица Египта Клеопатра VII и римский знаменитый военачальник и политик Марк Антоний решили провести, втайне от всех, романтический отпуск. Для этого они, разумеется, с целью сохранения своего секрета, повезли с собой самых знаменитых поваров Востока и Греции (у каждого из которых была в сопровождении профессиональная команда не менее дюжины человек), самых известных музыкантов, актеров и мимов, а также большой штат прислуги, охрану и нескольких доверенных знакомых, например, тогдашнего проконсула Сирии Луция Мунация Планка (кстати, основавшего Лунгдунум - будущий французский Лион). На Самосе тайные влюбленные закатывали круглосуточно пир за пиром и представление за представлением, в общем, делали все, чтобы остаться незамеченными и неузнанными, потому что именно для желанного уединения и отправились на греческий остров. Да, принц Гарри и Меган Маркл, герцоги Сассекские, - не первые в истории яростные борцы за право на тихую частную жизнь. И до них были. Да какие…
И вот однажды Марк Антоний решил особенно эффектно блеснуть перед своей аристократической дамой сердца - и устроил совсем пышный пир с такими изысканными и сложными блюдами, с таким количеством перемен, украшений и эффектов при подаче, что повар, организовавший и подготовивший это обеденное действо, был удостоен особо ценной награды- целого дома в Эфесе. И вот, сидит Марк Антоний, гордится собой - своим тонким вкусом и щедростью, наслаждается восторгами своей римской свиты и откровенно ждет комплиментов от Клеопатры. Даром, что ли, старался?..
А она, восточная царица древнего рода, улыбнулась и вдруг бросила , что угощения, конечно, хороши… но видела она и получше. Иными словами, обед недостаточно роскошный. Антоний оторопел. Как это? Разве не самые редкие и дорогие деликатесы он повелел достать, не самых лучших поваров собрал для своего обеда? К каким еще сокровищам в тарелках привыкла Клеопатра?
Она может в одиночку съесть обед на десять миллионов сестерциев, заявила царица. Все застыли, не веря своим ушам.
Чтобы вы поняли всю степень безумия этого заявления, надо объяснить, что эта сумма приблизительно эквивалентна сегодня стоимости 10 тонн серебра или 11 245 120 евро.
Невозможно, говорит Антоний. Невозможно, соглашаются все свидетели.
Клеопатра же предложила поспорить (и в арбитры выдвинула, как раз, Луция Мунация Планка).
Марк Антоний был азартен, обожал игры - и немедленно заключил пари. А на кону стоял, ни много, ни мало, - статус вхождения Египта в Римскую Империю не на правах колонии или четвертовластия, а на равных с Римом началах, с провозглашением Александрии второй столицей образовавшегося государства.
Пир египетской царицы назначили на завтра. И вот, момент настал. Разносят кушанья, разливают тонкие вина, приглашенные веселятся и наслаждаются едой.
Всё прекрасно, но на 10 потраченных миллионов похоже не было. Гости начали шутливо требовать смету, упрекая хозяйку обеда в лукавстве.
Клеопатра спокойно ответила: "Это были только закуски. Сейчас — главное блюдо."
Она повелела принести кубок, наполненный уксусом, достала из уха серёжку с огромной жемчужиной и бросила её в уксус. На глазах потрясенных гостей (серьги знаменитые, жемчуг в них невиданной красоты; Плиний пишет, «Были две жемчужины, самые крупные из всех, которые когда-либо встречались. Обеими завладела Клеопатра, последняя царица Египта, получив их в наследство от царей Востока») жемчуг с шипением растворился — и Клеопатра залпом выпила содержимое.
Эта легендарная жемчужина стоила пять миллионов.
И вот, когда царица потянулась за второй серьгой, Планк остановил ее, и восхищенный Антоний признал свое поражение.
Эта история обрела неслыханную популярность, и многие сотни лет художники с удовольствием писали жемчужину и Клеопатру на разные лады. Одно из самых известных полотен на этот сюжет находится у нас, в Эрмитаже. Его автор -уже знакомый нам Йорданс. И его взгляд на ситуацию, скажем прямо, восторгом назвать сложновато. Как не видим мы восторга на лицах окружающих Клеопатру персонажей. Скорее, это недоумение, изумление, пожалуй, сожаление.
И только шут с усмешкой указывает на Клеопатру, словно подчеркивая этим жестом всю нелепость поступка царицы.
В трактовке художника сюжет приобрел морализаторский смысл, перекликающийся с интерпретацией этой истории голландским поэтом Якобом Катсом. В известном современникам поэтическом толковании Катса, Марк Антоний, нарушивший супружескую клятву (он подал на развод со своей женой Октавией, любимицей Рима, благородной и добродетельной матроной)и поддавшийся роковой страсти, полюбив Клеопатру, изменил своему долгу правителя и военачальника, и уготовил себе гибель.
Жемчугов на Клеопатре, кстати, - в изобилии. И это вполне соотносится с историческим контекстом, это очень похоже на правду. Йорданс, родившийся в состоятельной семье, имел крепкое образование, позволявшее хорошо ориентироваться в античных источниках, то есть, видимо, он в курсе актуальной, на тот момент, ситуации. Невероятная мода на жемчуг началась в Риме после Восточных походов Помпея Великого (60-е гг. Iв. до н.э.). Сначала состоятельные римляне и римлянки стали массово носить серьги и кольца с крупными жемчужинами, потом обвивать многорядными перлами запястья и шеи, и наконец, дошло до того, что богачи начали украшать жемчугом ремешки сандалий, а потом и вообще, все сандалии целиком. "Уже недостаточно даже носить жемчуг, нужно еще и обуваться в жемчуг и ходить по жемчугу", - пишет Плиний. В I в. среди драгоценностей первое место принадлежало именно жемчугу.
Таким образом, сюжет с демонстративным растворением и выпиванием ценнейшей жемчужины - это роскошь напоказ, транжирство и предосудительная выходка. И в целом, такого рода история вполне соответствует образу царицы Клеопатры, созданному римскими и греческими источниками.
Фламандец Йорданс, жизнелюбивый богач, но, при этом, труженик, уважающий добро, добытое честной работой, попросту не может не осуждать откровенно такие эскапады.