Можно ли так легко бросаться словами, если они касаются не «своих»? История из Барнаула показала: одно неосторожное сравнение превращается в общественный скандал, а за ним — в вопрос о том, на чем держится русская цивилизация и что разрушает её изнутри.
Барнаул в очередной раз оказался в центре дискуссии, которая, на первый взгляд, кажется локальной и бытовой. Стихийный рынок, полицейский рейд, продавцы, спасающие ящики с товаром. Но не кадры с «бабушками у прилавка» вызвали общественное возмущение, а фраза чиновницы из Ленинского района, написанная в WhatsApp*:
«Тараканы спасают свой хлам».
Для кого-то это была злая шутка, для других — оскорбление, граничащее с расчеловечиванием.
Переполох в соцсетях не заставил себя ждать: пользователи решили, что под «тараканами» имелись в виду пенсионеры, вынужденные торговать, чтобы выжить. В администрации торопливо уточнили: бабушки здесь ни при чем, речь шла о мигрантах.
Замглавы района Юлия Полковникова даже выступила в защиту своей коллеги:
«На этом месте стихийный рынок, незаконный. И большая часть торговцев там — это люди из определённой диаспоры, легальные мигранты, новые граждане России. Мы с ними боремся уже долгое время», — сообщила ИА Regnum Полковникова.
Эта логика успокоила часть общества. «Раз это мигранты, то можно?» — как будто спросил между строк коллективный голос. И вот здесь история перестала быть локальной. Потому что вопрос «своих» и «чужих» — это не про рынок, а про будущее страны.
Депутат Госдумы Анатолий Вассерман увидел в эпизоде тревожный симптом. Он напомнил о Руанде 1994 года, где слово «таракан» стало прологом к массовому геноциду. Его аргумент прост: стоит один раз узаконить расчеловечивание, и дорога к катастрофе открыта. Тем более, когда подобные слова звучат из уст представителей власти, пусть и низового уровня.
Вассерман говорит: российская цивилизация всегда отличалась умением вбирать в себя другие народы и культуры. Это не красивый лозунг, а исторический факт. Но интеграция не происходит «сама собой». Она требует системной работы: от курсов русского языка для детей мигрантов до жесткого контроля за соблюдением правил. Пока же мы получаем гибрид: чиновники жалуются на «тараканов», мигранты не понимают местных норм, а общество делится на тех, кто оправдывает оскорбления, и тех, кто требует наказания.
Именно здесь возникает главный вопрос: если сегодня слово «таракан» допустимо в адрес «чужих», то что мешает завтра назвать так «своих»? В других странах живут миллионы русских, и им тоже могут прилепить ярлык. От этого до трагедии рукой подать.
Комиссия по служебной этике ещё решит судьбу чиновницы. Но вопрос куда шире: готовы ли мы осознанно строить систему интеграции мигрантов или будем продолжать жить по принципу «само рассосётся»? Готовы ли мы требовать от власти ответственности за каждое слово, а не только за отчёты и бумаги?
Скандал в Барнауле — это лакмус. Он показал, как тонка грань между бытовым раздражением и расчеловечиванием. И напомнил, что слова чиновников — это не личное мнение в мессенджере, а часть государственной риторики. И именно она формирует атмосферу в обществе.
А вы как считаете: можно ли оправдывать подобные слова чиновников, если они адресованы «не своим»? Или же любое расчеловечивание — это путь в никуда?
*входит в компанию Meta, признанной экстремистской и запрещённой в России