- Ну, что ты наделал? Ну, что я маме скажу?
Саша еще не помнил, чтобы Верочка так плакала. Навзрыд. Изысканная девушка из высшего света на глазах превратилась в зареванную девчонку.
- Да всё с ним нормально, - можно было бы сказать, что Дмитрий огрызнулся, если бы не прозвучало в его голосе некое смущение, - Руки-ноги целы, шея тоже… к сожалению. Вон, доктор пульс считает. Значит, точно не покойник.
Похоже было на то, что Дмитрий совершенно не переносил женских слез. И больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы Верочкины рыдания стихли.
- Не вставай, - Катерина попыталась удержать Янчика, - Тебе лучше сейчас не двигаться, не подниматься…
Но Янчик уже сидел, подвернув под себя ногу. И поднялся он не тяжело, а так, как всегда двигался – изящно, грациозно, профессия обязывала. Однако, вопреки привычке своей – Янчик молчал, ничего не говорил и смотрел куда-то вдаль, мимо своих спутников.
- Как ты себя чувствуешь? Ты меня-то узнаешь? – Верочка всё заглядывала брату в лицо, всё не могла поверить, что «роковой удар» обойдется без последствий.
Ей показалось, что брат произнес чуть слышно: «Теперь я знаю».
- Больше никто не желает проверить? – спросила Катерина, разгибаясь, - Ну?! А почему – нет? Этот же жив остался… Может, еще кто-нибудь залезет наверх? Кто еще хочет проверить на себе – долбанет его или нет?
- Катя…
Катерина понимала, что Дмитрий предостерегает ее, дает понять, что она вышла из себя – по дурному, по-глупому. Нервы у всех на пределе. Надо взять себя в руки, надо остановиться… Но остановиться она не могла – хотя все вокруг были люди взрослые, на одной волне с ней, и никто больше на сферу лезть не собирался.
- Я предупреждаю, - сказала Катерина, обводя всех взглядом, и задерживая взгляд на каждом, - Если меня в этот поход взяли как врача, то еще одна такая выходка, и я дальше – не иду…Я возвращаюсь. Тут действительно нужен врач, но – психиатр.
- И каким, интересно , образом ты вернешься?
Это была первая фраза, которую все услышали от Янчика – после того, что с ним случилось. Сейчас его голос звучал даже с некоторой печалью.
- Как я понимаю, здесь никто оставаться тоже не захочет. Там – эта мер-твая старуха, здесь – не пойми что… Но озера, к которым мы шли – они рядом. Надо только свернуть налево, и пройти… метров двести. Там мы можем встать лагерем.
Янчик говорил это без тени сомнения, будто бывал здесь много раз.
- Откуда ты знаешь?
Игорь не мог не задать этот вопрос – потому что в этом мире, так отличавшемся от прежнего, известного ему, а этом мире он сам был ни в чем не уверен.
Янчик пожал плечами:
- Пойдемте и сами увидите.
Единственное, чего ему не позволили сделать – так это надеть на плечи рюкзак. Нести его взялись Игорь и Саша, за лямки.
…И правда, не прошли они и пары сотен метров, как лес снова расступился, и перед ними оказалось озеро – неширокое, но долгое – и если один его край все могли увидеть, то другой конец озера изгибался, и уходил туда, где не разглядеть. Топкие берега густо заросли камышом, и не стоило к ним приближаться.
На той стороне озера продолжался лес.
…Наконец, начались обычные хлопоты по устройству ночлега. Ставили палатки, разбирали вещи, нужные для ночлега.
- Может, не стоит заводиться с костром, с ужином? – спросил Саша, - Отложим на утро?
Но Верочка захотела горячего чаю. Она вообще была стопроцентной «совой», и ничего ей не стоило засидеться возле костра до глубокой ночи.
Катерина же чувствовала такое изнеможенье после всего происшедшего, что не успели они с Дмитрием закрепить понадежнее свой «домик», как она забралась туда. Пенка не казалась сейчас тонкой, жесткости земли Катерина не ощущала. Вот только холодно все время было… Катерина из последних сил забралась в спальник и постаралась укутаться в него как могла. Сейчас бы еще одеяло потяжелее…
Дмитрий вернулся в палатку с двумя кружками чая.
- Поставь, - попросила Катерина, - У меня сейчас нет сил даже на то, чтобы сесть.
Дмитрий осторожно приподнял ее и усадил так, чтобы она опиралась спиной на рюкзак. После этого снова поднес кружку.
- Пей. Тебе надо согреться, - сказал он тихо, - Может, ты не слышишь, но у тебя даже зубы стучат.
- Да ты что? – вяло удивилась Катерина.
Чай был крепким и очень сладким.
- Не думай ты про этого клинического и-диота. С ним точно ничего не случилось. Завтра встанет как новенький.
- Нет, - возразила Катерина, - С ним что-то произошло. Я же чувствую…
Это был какой-то особый дар, развившийся в ней за годы. Катерина знала это за собой. Ничто не предвещает ухудшение состояния больного, а она говорит: «У меня такое чувство, что я его еще буду смотреть». И вскоре пациент «тяжелеет» на глазах. Или наоборот – уже никто не надеется, что удастся вытянуть человека с того света, а Катерина все пробует – то одно, то другое – и ей удается зацепиться за неприметный почти шанс.
И сейчас она знала – в Янчике есть какая-то перемена. Понять бы еще – что он пережил?
Катерина испытывала то чувство запредельной усталости, которое не дает расслабиться и заснуть. Она думала, что так и будет лежать всю ночь, но неожиданно пригрелась и уснула, а проснулась лишь на рассвете.
Тихо, почти совсем неслышно она выбралась из теплого мешка. Дмитрий спал, все в лагере спали – как думала Катерина. Но, когда она вышла из палатки, то увидела, что у чуть теплящегося костерка сидит Янчик. Он еще не надевал при ней этот черный свитер. Но тем не менее - даже со спины - немедленно узнала его.
Янчик смотрел на озеро. Над водой поднимался туман.
- Если ты боишься, - сказал Янчик, не оборачиваясь, - Что со мной плохо, то можешь идти досыпать. Я в порядке .
Но Катерина никуда не ушла. Опустилась по другую сторону костра, и тоже стала смотреть на озеро. Туман здесь выглядел необычно. Было холодно, и казалось - кто-то невидимый подогревает озеро, и над ним клубится пар. Струйки тянулись, порою завивались, точно локоны, порою напоминали витиеватые росписи, выводимые стремительной рукой, а порою - преображались в фигуры, которые тут же таяли. Зрелище завораживало.
- Я хочу знать, что с тобой произошло. Правду, - Катерина всё глядела на «туманные причуды»
Янчик точно ждал, что кто-то задаст ему этот вопрос. Но другим рассказать он не мог – ему бы не поверили. А она ждала ответа.
- Я видел их, - сказал он.
- Кого? – Катерина спрашивала осторожно, но она отчего-то ни на минуту не подумала, что Янчик бредит, или что это последствия травмы, которую он вчера так неожиданно получил.
- Их – тех, кому принадлежит камень… Камень, который мы ищем, - просто ответил Янчик.
Катерина молчала, боясь спугнуть его.
- Это их дороги, - говорил Янчик, и по-прежнему в голосе его не было сомнения – только печаль, - Я не знаю, сколько я был… не с вами…
Катерина поняла, что он спрашивает про отрезок времени, когда его пытались привести в себя.
- Несколько минут.
- Несколько минут, - Янчик покачал головой, - Всего-то… Но сколько я успел увидеть…
Он помолчал, а потом продолжал:
- Я видел их миры… Это… Это невозможно рассказать. Не те краски…Не те слова.. Может быть, если ты когда-нибудь видела снимки телескопа Хаббл… И то – это только отдаленно. Всего не представить. Там такие краски, и такие формы… Вселенная рождает сама себя, каждый миг всё меняется… Это – невыразимо…
- Подожди, ты хочешь сказать, что они…
- Они пришли сюда давным-давно. А люди до сих пор верят, что жизнью они обязаны обезьянам
Янчик искоса взглянул на Катерину, и, не видя с ее стороны насмешки, продолжал:
- Это – их дороги. И, если бы я был одним из них, то вчера, забравшись на эту сферу – я оказался бы там, куда мы идем. В той пещере. Но я – не они, поэтому – не удалось.
- Подожди… ты хочешь сказать, что они… перемещались таким образом?
- Ты же сама это видела. А теперь нам придется идти туда. Но это уже недалеко. Тут – несколько озер. И возле одного из них стоит та самая деревня. Но нам надо спешить, потому что там, близ нее – уже приземлился чужой вертолет.
Продолжение следует
ПС. Огромное спасибо за донаты. Это очень трогательно.