Наташа торопилась домой, кутаясь в длинный, тёплый шарф. Осень в этом году была на редкость промозглой: то мелкий дождик моросил, то ветер дул такой, что деревья гнулись, а сегодня и вовсе всё вместе навалилось. Наташа возвращалась из института. Сумка тянула плечо, пальцы мерзли даже в перчатках, холод пронизывал насквозь, и она мечтала лишь об одном: поскорее оказаться дома, согреться чашкой горячего чая и полистать новую книгу.
Улица была почти пуста. Стараясь обходить лужи, чтобы не испачкать обувь, Наташа свернула во двор, за которым уже виднелся родной подъезд, и вдруг остановилась: совсем рядом, из-за тёмного угла, раздался тихий, едва различимый плач. Наташа замерла, напряжённо вслушиваясь: вокруг никого не было видно, но звук повторился — тихие, робкие всхлипы.
— Эй… кто здесь? — осторожно позвала она, сама удивляясь, насколько глухо прозвучал её голос.
Ответа не последовало, но за ржавой железной горкой что-то шевельнулось. Наташа сделала шаг вперёд, сердце её заколотилось быстрее. Она осторожно наклонилась, и разглядела в темноте маленького мальчика. Худенький, не старше пяти лет. Он съёжился, дрожа всем телом и от холода, и от страха, наверное.
— Не бойся, — мягко сказала Наташа, протягивая руку. — Я тебя не обижу. Ты чего тут один, в темноте?
Мальчик всхлипнул и вытер слёзы ладошкой. Несколько секунд колебался, словно выбирая, доверять ли незнакомой девушке, и наконец осторожно выбрался из своего укрытия.
Курточка у него была тоненькая, пуговицы почти не застёгнуты, ботинки грязные, промокшие от луж.
— Я… Витя… — тихо произнёс он. — Маму… маму машина сбила… Её куда-то увезли… А я… испугался… и убежал.
Сердце Наташи сжалось. Такой маленький, хрупкий ребёнок, один среди холодного осеннего вечера. Она с трудом сдержала слёзы, стараясь не показать, как её потряс этот вид.
— Пойдём со мной, Витенька… — сказала она, присев на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. — Ты замёрз, проголодался. Дома обогреешься, а там решим, что делать дальше.
Она думала сразу же вызвать полицию, но, глядя на его испуганные глаза и мокрые щёки, поняла: нет, сначала нужно дать ему почувствовать себя в безопасности, накормить, согреть, успокоить.
Они пошли быстро, почти бегом. Витя держался за её руку, такой лёгкий и хрупкий, словно можно было бы поднять его одной рукой, и сердце её сжималось от жалости.
В квартире пахло борщом, поджаренным луком, свежим домашним хлебом — тем самым, что отец всегда успевал испечь, когда Наташа задерживалась на учёбе. Наташа вдохнула глубоко, чувствуя, как холод и сырость улицы постепенно отступают.
Они с отцом, Игорем Витальевичем, жили вдвоём с тех пор, как Наташе исполнилось десять лет. Мать её, Юлия, решила посвятить жизнь карьере и навсегда уехала в другую страну. С тех пор их связь ограничивалась редкими видео-звонками: мать рассказывала о своей работе, Наташа — о школе и институте. Всё хозяйство легло на плечи отца, и он справлялся с этим достойно: квартира была чистой до блеска, на плите всегда был горячий ужин, и Наташа ни в чём не чувствовала себя обделённой.
— Ты где пропадаешь, Наташ? — донесся из кухни тёплый, слегка усталый голос, как только хлопнула дверь.
— Пап, я… — начала она, но в прихожей уже появилась фигура мужчины в мягком домашнем свитере. Он замер, переведя взгляд с дочери на мальчика, которого она держала за руку.
— Это… кто? — спросил он тихо, словно слова давались с трудом.
— Папа, это Витя, — поспешно объяснила Наташа. — Я нашла его на площадке. Он был один. Маму его сбила машина… Он испугался и убежал… Я не могла оставить его там…
Игорь Витальевич медленно снял очки, как будто они мешали ему видеть. Лицо его побледнело, но он не сказал ни слова, только кивнул, будто соглашаясь.
На кухне Наташа усадила Витю на табурет. Он сжимал ложку в кулачке, а глаза всё ещё настороженно оглядывали пространство. Но очень скоро голод победил - он начал есть, торопливо и жадно.
Наташа гладила его по голове, тихо успокаивая:
— Не торопись, всё твоё, никто не отнимет.
Игорь Витальевич стоял у окна, слегка повернувшись, словно наблюдал за дождём за стеклом, хотя взгляд его постоянно возвращался к ребёнку. Он будто хотел сказать что-то, но никак не мог решиться и лишь тяжело вздыхал. Наташа понимала: отец, наверное, переживает, думает о том, что теперь делать, как найти родственников мальчика.
Когда Витя, наконец, доел, Наташа отвела его в свою комнату. Мальчик забрался под одеяло, уткнувшись носом в подушку, и почти сразу заснул. На щеках ещё блестели следы слёз, но дыхание стало ровным, спокойным. Наташа постояла над ним, поправила одеяло, и сердце её наполнилось неожиданной, почти материнской нежностью.
— Бедненький… — прошептала она. — Как же ты испугался…
Тихо прикрыв дверь, она вышла в гостиную. Там, в кресле у окна, сидел отец. Он был бледен, плечи слегка опущены, руки сжимали подлокотники, а взгляд устремлён в пол, словно там скрывались ответы на все вопросы.
— Пап? — осторожно позвала Наташа. — Что с тобой? Ты будто призрака увидел…
Он медленно поднял глаза, и Наташе вдруг стало не по себе. В его взгляде не было привычной мягкости, привычного спокойного света. Там мелькнули растерянность и боль, и что-то ещё — скрытая тревога, какая-то тайна, которую он не мог проговорить.
— Всё в порядке, — хрипло ответил он, пытаясь вернуть привычный тон. Но она видела: ничего «в порядке» не было.
— Папа… — Наташа тихо подошла, присела рядом на край кресла. — Я же вижу, что с тобой что-то не так. Расскажи, пожалуйста.
Игорь Витальевич долго молчал. Казалось, каждое слово застревало у него в горле. Он несколько раз тяжело вздохнул, провел рукой по лицу, словно пытаясь отогнать воспоминания. Но, в конце концов, заговорил, тихо, сдержанно:
— Ты ведь думаешь, Наташ, что ты у меня одна, правда? — сказал он, переводя взгляд на дочь. В глазах мелькнула тень боли, которую она никогда прежде не видела.
— Ну… конечно, одна. А разве не так? — удивилась Наташа.
Ответ прозвучал так неожиданно, что Наташу будто током ударило:
— Нет, дочка… ты не одна у меня. У меня еще был сын, Матвей.
— Сын? — переспросила она, не в силах поверить. — Но… почему я никогда о нём не знала?
Игорь Витальевич снова тяжело вздохнул, и начал рассказывать:
— Всё это было давно, ещё до встречи с твоей мамой. Я был женат на женщине по имени Надежда. Мы жили просто, но счастливо. Когда нашему сыну исполнилось три года, я возвращался из командировки поездом… и тогда познакомился с Юлей, мы ехали в одном купе.
Наташа слушала, затаив дыхание, ощущая, как будто время вокруг замедлилось.
— Она… словно околдовала меня. Понимаешь? — продолжал отец. — Мы начали встречаться. Ходили в кино, в рестораны, в театр. Она умела так говорить, так смотреть, что у меня земля уходила из-под ног. Я, взрослый мужчина, потерял голову. И именно тогда Юля сказала: или мы женимся, или расстаёмся навсегда. Я не раздумывал. В тот же вечер признался Надежде, подал на развод и ушёл к Юле.
Слёзы навернулись на глаза Наташи. Она всегда считала маму мягкой, доброй, почти идеальной. А теперь привычный мир рушился, открывая перед ней другую сторону.
— Мы поженились, — продолжал Игорь Витальевич, — и вскоре родилась ты. Но Юля сразу поставила условие: никакого прошлого. Запретила даже вспоминать о Надежде и сыне.
— Запретила? — выдохнула Наташа. — Как можно запретить?!
— Она могла, — горько усмехнулся он. — Ты не представляешь, как она умела добиваться своего. Первое время я всё же навещал Матвея урывками, приносил подарки. Но однажды Надежда сказала: «Не приходи больше к нам. После твоих визитов он ночами плачет. Не играй с его чувствами». И я ушёл. Но деньги ему отправлял всегда, регулярно.
Наташа молчала. Казалось, будто земля ушла из-под ног.
— А потом Юля уехала, — говорил отец всё тише, — и я решил найти сына, наладить отношения. Но по старому адресу они уже не жили. С тех пор я ничего о них не знаю.
Он замолчал, словно точку поставил.
— Как же так?! — Наташа вскочила, слёзы катились по щекам. — Ты позволил маме запретить тебе видеться с сыном? Почему? Почему меня не познакомили с ним? Я всегда так мечтала о брате!
— Прости, доченька, — тихо сказал отец. — Я тогда думал, что поступаю правильно. Думал, что обеспечу вам с Юлей счастливую жизнь… А вышло то, что вышло…
В комнате повисла тишина, слышно было только тихое тиканье часов на стене. Наконец, Наташа спросила:
— Но почему ты именно сейчас мне это рассказал?
Игорь Витальевич резко поднял глаза, голос его дрожал:
— Видишь ли… Витя… он похож на Матвея. Как две капли воды. Таким, каким я его запомнил.
Снова наступила тишина. Наташу переполняли смешанные чувства, она не знала, как на это реагировать: отец скрывал часть жизни, мама оказалась не такой, как она думала; и где-то существует брат, о котором она никогда не знала.
— Что же теперь делать? — прошептала она, глядя на дверь комнаты, где спал Витя.
— Делать то, что правильно, — ответил отец. — Мальчика нужно вернуть родным. Но сначала надо узнать, кто они.
Наташа кивнула. Сердце её болело. Но вместе с болью появилось новое чувство — решимость. Прошлого не вернуть, но настоящее у них было. И в нём был этот мальчик, которому они могли помочь.
Первым делом Наташа набрала номер городской больницы. Пока шли гудки, она чувствовала, как с каждой секундой её тревога растёт: пальцы дрожали, а мысли метались, словно листья на осеннем ветру.
Наконец трубку подняла сонная медсестра:
— Да, сегодня привезли женщину, которую сбила машина, — подтвердила она. — Сейчас в реанимации. Сотрясение, ушибы, но угрозы жизни нет. Поправится.
От этих слов у Наташи будто камень с души упал. Она облегчённо выдохнула:
— Спасибо вам огромное, — и повесила трубку, ещё раз мысленно проговорив: «Слава Богу… ничего серьёзного».
Следующей задачей стали звонки в полицейские участки — нужно было проверить, не ищет ли кто-нибудь мальчика.
В первом участке, куда она дозвонилась, ответили коротко: нет, никто с таким заявлением не обращался. Но во время второго звонка дежурный оживился:
— Да, у нас поступило заявление о пропаже ребёнка, — сообщил он. — Мальчик Витя, да. Где он сейчас?
Наташа продиктовала адрес, положила трубку и глубоко вздохнула.
— Они едут, — сообщила она отцу, — Его мама в больнице, но ничего страшного. А за мальчиком приедут родные.
Игорь Витальевич лишь кивнул, стараясь держать эмоции под контролем.
Не прошло и часа, как в дверь позвонили. Наташа бросилась открывать и увидела на пороге женщину лет пятидесяти, и молодого мужчину. Женщина первой шагнула вперёд.
— Вы… это вы нашли Витеньку?
— Да, — кивнула Наташа, отступая в сторону. — Он у меня в комнате, спит.
Женщина шагнула в квартиру и сразу, будто ноги подкосились, опустилась на пуфик в прихожей. Мужчина обнял её за плечи, но тоже был на взводе — видно было, что вечер они провели в аду.
— Я Надежда, — наконец представилась женщина, вытирая слёзы. — Это мой сын Матвей, — кивнула она на мужчину. — А Витенька мой внук.
Наташа ахнула, в ушах эхом отозвались слова отца.
— Я… я Наташа, — только и сказала она.
В этот момент из комнаты вышел Игорь Витальевич. Он собирался что-то сказать, но слова застряли в горле.
Надежда посмотрела на него, и ахнула так громко, что Наташа даже вздрогнула.
— Господи… — вырвалось у неё. — Игорь…
Он шагнул было навстречу, но тут же остановился. Матвей, стоявший рядом, смотрел на него с непониманием.
— Мам, это кто? — спросил он.
— Твой отец, — тихо сказала Надежда.
Дальше последовали разговоры — сбивчивые, нервные, полные чувств, которые годами копились в груди.
Игорь просил прощения, вспоминал всё, чего не успел сказать, говорил, что ни дня не забывал о сыне, что каждый миг его сердце было наполнено мыслями о Матвее.
Наташа сидела рядом и наблюдала, как рушатся старые стены, как строятся новые мосты между людьми прямо у неё на глазах. Сердце её переполнялось сильными эмоциями: шок, облегчение, радость.
Надежда оказалась женщиной удивительно доброй и открытой. Она долго благодарила Наташу за то, что не прошла мимо её внука, улыбаясь с теплотой, которая проникала прямо в сердце:
— Спасибо, дочка.
И Наташа почувствовала, что эта женщина ей нравится. Перед ней был не враг, не соперница матери, а мудрая, теплая, понимающая бабушка и мать, которая умеет прощать и любить.
С братом знакомство прошло легко, и даже весело. Матвей улыбнулся ей, неловко пожал руку, а потом вдруг крепко обнял.
— Значит, ты моя сестра, — сказал он, и в голосе звучала радость. — Столько лет и не знал…
А когда из комнаты выглянул Витя, ещё сонный, с растрёпанными волосами, Надежда и Матвей бросились к нему и крепко прижали к себе. Мальчик уткнулся носом в плечо отца и заплакал.
Дальше всё складывалось удивительным образом. Пока жена Матвея поправлялась в больнице, Витя часто оставался у Наташи и Игоря. Он быстро подружился со своей новой тётей и дедом, будто всегда тут жил.
Игорь Витальевич шаг за шагом пытался наладить отношения с Надеждой. Сначала она держала дистанцию, но постепенно лёд растаял. Спустя несколько месяцев Надежда, выслушав все его слова, слёзы и раскаяния, сказала:
— Ладно, Игорь. Давай попробуем сначала.
Так они снова стали мужем и женой.
Дом ожил. Теперь за большим семейным столом собирались все: Наташа, её брат Матвей с женой, маленький Витя, Игорь и Надежда. В доме снова зазвучали голоса и смех, доносящиеся из кухни, где Наташа и Надежда вместе пекли пироги, а Витя пытался украдкой заглянуть за угол и утащить кусочек. Всё это создавало ощущение настоящего семейного уюта, которого так давно не хватало.
Со временем, конечно, новости дошли и до Юлии. Она сразу позвонила дочери, голос её прозвучал холодно и остро:
— Держись подальше от этой семейки! Ты меня слышишь, Наташа? Они тебе не родня. Я запрещаю тебе с ними общаться!
Но Наташа уверенно ответила:
— Нет, мама… Они моя настоящая семья, в отличие от тебя, которая бросила меня и уехала без сожаления.
И, не дожидаясь ответа, положила трубку.
В комнате рядом смеялся Витя, спорил с Матвеем о какой-то ерунде. Игорь и Надежда пили чай на кухне, тихо переговариваясь. Наташа посмотрела на них и впервые за долгое время почувствовала: вот оно, настоящее счастье.
Рекомендую к прочтению:
И еще интересная история:
Благодарю за прочтение и добрые комментарии! 💖