— Ты куда деньги дел, иpoд? — громогласно пробасила дородная женщина, забегая в дом, и тут же шлeпнyлa мужа по затылку.
— Кольке на неделю одолжил, ему дочку надо в школу собирать, а получку же задержали.
— А нам, выходит, деньги не нужны? — подбоченившись, и еще громче закричала женщина.
— У нас все дома есть, неделю проживем, чего ты взбеленилась? Сама как своей маме без отдачи отдаешь, да еще втайне от отца – ничего, я слова не сказал, а Колька всегда вовремя возвращает, тут уж грех не дать, на доброе дело к тому же.
— А то, что я ботинки новые купить планировала, ты забыл! Или тебе совсем плевать на мои планы, чувства. Видел бы ты, как Галка Малькова ощерилась, когда я выбрала уже обутки по размеру, а потом пустой кошель открыла.
– Зин, ну чего ты мнением людей так дорожишь? Да еще кого? Галки? Она ж первая сплетница на деревне, ей только повод дай. Подумаешь, сегодня не купила, через неделю купишь. А еще, мы ведь можем и в город поехать, там куда лучше выбрать можно, вот тогда посмотришь на свою Малькову.
– В чем я в город поеду, по-твоему? В галошах с шерстяным носком? В летних холодно уже, не май месяц, а осенних нету у меня, подошва еще весной оторвалась, такую обувь шьют сейчас!
– Так я заклею, хватит до рынка доехать, а там и переобуешься!
Степан старался обойти все острые углы, зная, что если жену не остановишь вовремя, то птица на хату не сядет, как любила говорить бабушка Степы. Но Зинаида только в раж входила.
– Предупредить меня хотя бы мог, чтобы не опозорилась?! Или тебе важнее кто угодно, только не жена?
– Так ты спала, когда Колян забегал, а разбудить тебя это ж себе дороже, – несмело пояснил Степан, и Зинаида тут же принялась кричать на всю деревню.
Степан молча вышел из дома и принялся наводить порядки во дворе, чтобы нервы успокоить, да и Зине на глаза не попадаться. Пусть выпустит пар, а потом и успокоится немного. Но Зина успокаиваться не планировала. Она выскочила во двор, вслед за мужем и, схватив его за шиворот, начала его трясти, словно щенка нашкодившего.
– Чтобы завтра же все деньги мне вернул! Тебе понятно? Если денег не будет к обеду, я из тебя всю душу вытрясу, зapaзa такая!
Степан ухватил ее за запястье и одернул ее руки.
– Успокойся уже! Хватит народ развлекать! Это вообще-то моя зарплата, если ты забыла! Сама ни копейки не заработала за всю свою жизнь. То у отца на шее, припеваючи, сидела, а теперь у меня.
– Чего? – Зинаида подбоченилась и выпятила грудь вперед, наступая на мужа. – Забыл, кто тебя на работу пристроил? Если б не мой отец, то где б ты был?!
– Да если бы не твой отец, я бы уехал в город, меня звали на частный завод, и на тебе бы не женился никогда!
– Ах, ты еще поплачься тут на свою жизнь никчемную! Кому ты нужен в городе? Неудачник! Да ты же тюфяк настоящий! Кто тебя держать-то стал бы на работе городской?
– А это тебя совершенно не касалось бы! – сказал в сердцах Степан и, выскочив за калитку, бросился к реке, где уселся под раскидистой плакучей ивой и расплакался, как мальчишка – детсадовец.
Просидел так почти до рассвета. Как же опостылела ему такая жизнь! Три года он живет с этой мегерой, как все Зину называли за глаза, и терпит ее, терпит. А за что? За то, что отец ее, председатель сельского совета, место тракториста на ферме ему выделил, за которое многие боролись. Ох, и дyрья голова! Недаром бабушка пророчила, что со своим мягким характером Степану трудно будет жить. Но что поделать, раз таким он уродился. Не мог на женщину руки поднять, а та и пользовалась. Да он даже голоc лишний раз не повышал – какая никакая, а ведь женщина! Но женщина, по видимости, этого не помнила. Вела себя, как мужичка настоящая. Да она и выглядела так, и голос был такой басистый, что люди вздрагивала, слыша Зину впервые.
А Степан на ней женился только потому, что неуверен был в себе. Считал себя таким, судьбой обиженным. Не красавец, ростом не велик, да и учился ниже тройки, язык «подвешен» не был. Вот и подумал, хоть Зинка рядом будет. Пусть и весовые категории слишком уж разные, и тоже не красавица, и грубая порой, но ведь до свадьбы она по-другому вела себя со Степаном. С другими, да, бывало, сцепится – не растащить, а к Степе с каким-то теплом относилась. Вот и растаял, дуралей!
Теперь-то понимал, что лучше было б одному, глядишь, и встретил бы какую-нибудь женщину попроще. Жил бы себе спокойно в бабушкином доме, а теперь и дом чужим как будто стал. Бабушки не стало за год до того, как внук женился. А после свадьбы тесть свои порядки там установил. Нанял бригаду, закупил материалы для ремонта, все на свой лад переделал. Так и говорит теперь, что дом стал Зинкиным! А Степе вот куда теперь деваться? Он бы и рад был развестись уже, но знает точно, тесть его в покое не оставит, все до последней нитки отберет. У него связи будь здоров, какой-то даже депутат из Думы к нему в баню приезжал! Так что, сам Степа выбрал для себя судьбу, самому и тянуть эту лямку. Придется век, наверное, Зину терпеть. Да только век с такой женой коротким, видно будет. С такими постоянными скандалами, инфаркт легко может накрыть.
Поднявшись с мокрой от росы травы, Степан поплелся к дому. Супруга спокойно спала, это Степан понял по храпу, который было слышно уже в сенках. Пройдясь по дому, Степан решил, что уснуть ему все равно не удастся, заварил себе в кружке чая покрепче, выпил и побрел на ферму.
После работы ноги отказывались нести его домой. Степан зашел к Борису, другу детства, да и засиделся до заката.
– Вот ты, Степ скажи, – говорил слегка захмелевший Борис, – зачем тебе жена такая, к которой и идти не хочется? Вот толи дело моя Дашка! Кровь с молоком! А готовит как! И по дому все в руках горит, и по хозяйству! А меня встречает только в жаркие объятья, так я и домой лечу на крыльях. Восемь лет уж вместе, а я все как будто только что в нее влюбился.
Степан пожал плечами.
– Не знаю, Борь! Вы с Дашкой ведь еще со школы не разлей вода, и смотритесь вместе красиво. А я чего, как женился от безысходности, так и живу.
– Так не живи! Зачем такая жизнь! – сказал и, заметив на себе взгляд Степана, поправил, – Ну, в смысле, разведись, найдешь себе нормальную женщину. Ты ж работящий, негулящий, да таких, ты знаешь, как ценят! Женщин одиноких сейчас пруд пруди, найдется и твоя вторая половинка.
– А где ж мне жить-то, если разведусь? Тесть же меня сживет со свету, из деревни точно выживет, если дочуру его брошу, где еще такого дyрaкa найдет?
– Да и пускай! Вон, в соседнем селе тракториста искали, и дом дают, только работай.
– Да там же разруха! – возразил Степан.
– Зато женщин много невостребованных, и спокойно будет!
Степан кивнул.
– А я подумаю!
– Подумай, подумай, – подбодрил друг, – Эх, жалко мне тебя, Степка, надо было мне тебя настойчивее отговаривать! Но что теперь поделаешь. Раз влип в историю, то выбираться как-то надо, не губи ты свои годы, они быстро убегают ведь!
Поблагодарив друга и его жену за теплый прием и вкусный ужин, Степан отправился домой.
Свет в доме горел, но дверь была закрыта изнутри. Степан несмело постучался, но в ответ услышал лишь звук телевизора, прибавленный до полной мощности. Он подошел к окну той комнаты, где Зина, по всей видимости, смотрела свой любимый сериал. Постучал, и через несколько минут шторы резко распахнулись, Зинаида открыла окно и, выкрикнув:
– Иди туда, где был, – захлопнула окно и одним движением закрыла шторы.
Тяжело вздохнув, Степан побрел к сараю. Не в первый раз на сеновале ночевать придется. Эх, видела бы бабушка, как ее любимый внук скитается, в собственный дом зайти не может, она бы этого не вынесла, уж точно. Степан устроился на сене, укрывшись дежурным полушубком, что висел на этот случай на стене и уснул, чтобы не лезли мысли непутевые.
На следующий день был день рождения супруги. Но утром он не стал ее тревожить. Возвращаясь с работы домой, забежал к соседке тете Нюре, чей палисадник славился цветами необычной красоты.
– Теть Нюр, продай букетик, – попросил Степан.
Многие мужики забели к женщине, когда перед женами провинятся. Кто выпьет лишки, кто загуляет. Таким теть Нюра срезала букетики с грядок, а для Степана с самого красивого цветника нарезала.
– Надеюсь, на пользу, – вздохнула она и добавила, – Да убери ты свои деньги! Ну! Придумал, тоже мне.
Степан спешил домой, предвкушая, как Зина будет рада, наверное, пришла уже в себя, она быстро отходила после таких скандалов. Тем более, сегодня получку выдали, может прям сразу за ботинками сходить, если захочет. Но Зина все еще была рассержена. Букет она, правда, приняла, но молча, и не в вазу поставила, а положила на стол. Дома пахло свежеприготовленной едой, и Степан не смог сдержаться. В животе заурчало, когда вспомнил, что сегодня даже пообедать не успел, да и нечем было. Обычно он брал что-то из дома – сало, хлеб, яйца вареные, а тут ведь ночевал в сарае, что оттуда можно взять?
Для Степана было счастьем, если жена что-то готовила. Чаще всего приходилось обходиться сухомяткой, о борщах мужчина только мог мечтать, котлет и вовсе не было даже на праздник. Все, что могла Зинуля приготовить – картошку жареную или мяса нажарит, если можно так сказать, насушит – так будет правильнее. А тут на сковородке скворчали ароматные котлетки, в вазе красовался зимний салат, а на блюде высокой горкой лежало картофельное пюре, посыпанное свежей зеленью. У Степана даже слюнки потекли. Он потянулся за котлетой, но Зина опередила его, выхватив из-под носа скороду.
– Не для тебя готовлено! Не тронь. Это для гостей! – заявила она презрительным тоном.
– А мне чего поесть? – спросил Степан, громко сглотнув.
– Сало отрежь, да хлеба и иди во двор, чтоб не сорить мне тут!
– А я хочу котлету! – взбунтовался муж, сам от себя не ожидая, но уж очень аппетитно выглядели те и он не понимал, почему для гостей она старается, а для собственного мужа пожалела?!
– Не заслужил! – словно гром, разнеслись слова Зины, – деньги мне вернул? Нет! Получка это другое, не косись туда! А то, что Кольке дал без моего согласия, я не простила. Так что, чтобы вкусно кушать, надо заслужить!
– А ты, выходит, заслужила все, что здесь имеешь? Этот дом заслужила, право на мою зарплату заслужила? Мою безропотность ты тоже заслужила? Так? – не сдержался Степан.
– Да ты еще и рот раскрыть осмелился, – замахнулась Зина, но Степан перехватил ее руку и рывком опустил ее.
Зинаида принялась потирать запястье, проклиная мужа и крича, что отец его теперь точно в порошок сотрет.
– Да пошла ты, вместе со своим отцом, – выкрикнул в ответ Степан, – так ему и передай! Пусть тракториста ищет нового, а я и без вас проживу. Дом тоже заберите, мне он не нужен со всем негативом, что ты в него занесла. Прощай, Зинуля! С днем рождения!
Хлопнув громко дверью, Степан выскочил из дома и бросился, куда глаза глядят, услышав вслед слова жены, что приползет еще, да поздно будет!
– Степ, ты куда бежишь? – схватив его за локоть, остановила Даша, глядя на него с испугом, – На тебе лица же нет. А ну идем к нам! Боря там шашлык затеял.
Степан молча пошел за женой друга, понурив голову.
– Ну и правильно сделал! Мужик! Вот теперь тебя хвалю я! – Похлопал его по плечу Борис, когда Степа вкратце обрисовал ситуацию.
– Только куда теперь податься, ума не приложу, – покачал головой из стороны в сторону Степан, уплетая ароматный дымящийся шашлык.
– Послушай, Степ, – несмело предложила Даша, – тут, в дачном уголке живет одна вдова. Нет, – она рассмеялась, увидев реакцию мужчин, – Молодая вдова. Муж ее был на двадцать лет постарше, ну бывает, влюбилась девчонкой, год назад его не стало, а она все в трауре, скорбит. Я с ней общалась, она часто молоко у нас берет, вы может, видели. Но я тебя не сватаю, Степан, ты не подумай. Женщина она спокойная, культурная, добрая очень. Так вот, к чему я. Ей ремонт на даче нужен. Она говорит, что предлагали ей услуги наши алкоголики, Федька да Сашка, но она боится их. Вот, может, ты возьмешься? Ну, раз с фермы-то решил уйти. Я с ней поговорю, может, пожить хоть в баню пустит.
Степан неуверенно пожал плечами.
– А что? – поддержал супругу Борис, – там домище, знаешь какой! Работы на всю осень хватит, точно. А там, глядишь, может, позволит зиму в доме скоротать.
– Да, неудобно как-то, – засмущался Степан.
– Неудобно спать на сеновале! – подмигнул ему Борис.
Эту ночь Степан провел в доме друзей. Дарья постелила ему в дальней комнате, и Степа выспался так, как уже давно не высыпался. А после завтрака, когда Борис ушел на ферму, Дарья повела Степана на дачи.
– Вот, это Степа, – говорила Даша, – он может тебе ремонт отличный сделать. Руки золотые, точно знаю. Но ему негде жить и если в бане разрешишь хотя бы, он будет очень рад.
– А я Наталья, – хозяйка поправила очки и протянула Степе руку, – очень приятно познакомиться!
– Мне тоже, – смущенно кивнул Степан, отметив, что женщина довольно привлекательна. Простая, робкая, такая нежная, да за такую он бы горы с места передвинул! И стало даже страшно от этих мыслей.
– Да я не против жилье предоставить, конечно, – Наташа теребила уголок кардигана, – я обеды буду вам готовить, и конечно, заплачу. Но почему же в бане, у меня ведь есть мансарда, там просторно, уютно, тепло… Вход отдельный есть, снаружи лестница. Там и живите, пожалуйста!
Женщина краснела, а Степан поглядывал на Дашу, как испуганный зайчишка. Даша мимикой дала ему понять, чтобы не смел так волноваться, и поднялась.
– Ну, Наташенька, спасибо за чаек! Пойду я, тоже дел полно. А Степка, он хороший, ты не сомневайся, – добавила напоследок.
Степан готов был провалиться сквозь землю. Наталья тоже, видно было, стеснялась очень. Но как только показала мужчине фронт работ, он с радостью принялся за исполнение, позабыв обо всем. Даже о Зине… Хотя, проскальзывали мысли – правильно ли поступил, может, бороться надо было за семью, да только что же за семья у них была?! Одно лишь слово. И Степан решил не вспоминать о прошлом. Через несколько дней Николай принес Степану долг, а уходя, подмигнул, шепнув:
– Не упускай такую женщину! Мне Борька по секрету рассказал, где ты, но я - могила, ты же знаешь! И одобряю твое решение! Давно бы так! Да что я, вся деревня рада за тебя!
И Степан на следующий день отправился в райцентр и подал заявление на развод, написав, что имущественных споров не имеет и чтобы приняли решение в его отсутствие. Как только Зине стало известно об этом, тут же примчался ее отец. Шило в мешке не утаишь, прознал он все-таки, где зятя непутевого искать. Таких угроз Степан даже не слышал раньше. Тесть требовал, чтобы он немедленно вернулся домой, дочь его страдает, он не может просто так ее бросить, опозорить перед всей деревней, но Степан попросил забыть о нем, напомнив, что рабство у нас в стране давным-давно отменили.
Рядом с Натальей Степан чувствовал себя, как будто, окрыленным. Она была такая милая, загадочная, что казалась Степе фарфоровым сосудом, к которому и прикоснуться боязно, чтоб не разбить. И голос был приятный, женственный, и грация! А как готовила, ну точно, пальчики оближешь! И с ней Степану рядом тоже выглядеть хотелось по-другому. Впервые в жизни он начал запойно читать перед сном. В комнате, где его поселила Наталья, была библиотека, и Степа даже пожалел, что раньше не тянуло его к книгам, таким увлекательным показался ему этот мир.
Время пролетело незаметно. Вот и зима не за горами, первый снег уже кружится за окном. Спустившись утром к завтраку, Степан заметил, что Наталья собирает вещи. На столе лежал конверт.
– Вот, – пододвинула его Наталья к Степану, – это оплата за ваш труд, мне очень все понравилось. Спасибо вам большое!
– А может быть, на «ты» уже? – спросил Степан, накрыв ладонь Натальи своею, сам от себя не ожидая такой вольности.
– Я не против, – смущенно прошептала женщина и добавила, густо покраснев, – И, если хочешь, мы можем вместе в город поехать. Что тебе здесь делать зимой?
– А там что мне делать? – спросил Степан и пожалел о сказанном, ему ведь представился такой шанс! Мог проявить инициативу, давно ведь понял, что без Наташи жизнь снова потеряет свои краски, но она оказалась смелее.
– Жить! – просто сказала она, – Найдешь работу, а я стану встречать тебя по вечерам.
– И готовить свои вкусные пироги? – спросил Степан.
– Да! И вязать тебе шарфы и свитеры, и согревать тебя своим теплом, – сказала и, поднявшись, подошла к нему и нежно положила руки ему на плечи, – Я так привыкла к тебе. Никогда не думала, что снова смогу полюбить, потому что не верила, что есть еще такие мужчины – добрые, искренние, настоящие!
– Я тоже не смогу без тебя, – Степан прижал к себе Наталью и понял в этот миг, что счастье есть, и он его дождался.
Копирование запрещено. Все права закреплены