Рубиновый венец 104 Начало
После отъезда сына Наталья Петровна понемногу оправилась. Болезнь отступила, и вместе с возвращёнными силами проснулась решимость действовать.
Она велела подать себе утренний чай в малой гостиной и позвала мужа. Александр Львович вошёл, по обыкновению строгий, сдержанный, с газетой в руках. Он сразу заметил, что жена необычно взволнована.
— Ты всё ещё слаба, Наталья, — заметил он, присаживаясь.
— Слаба? — холодно усмехнулась она. — Нет, Александр. Я сильна как никогда. И теперь ясно вижу: мы должны немедленно избавиться от этой девчонки.
Муж нахмурился.
— Ты о той… булочнице?
— Да, о ней, — резко прервала его Наталья Петровна. — О той, на которой наш сын, не подумав, венчался. Венчался! Ты понимаешь? Это не пустая забава, не интрижка — это скандал, позор, клеймо для всей семьи.
— Алексей молод, горяч, — осторожно сказал Александр Львович. — Со временем он сам поймёт…
— Со временем? — глаза Натальи Петровны сверкнули. — Мы не имеем права ждать. Если эта девчонка ро дит — ты понимаешь, что будет? Законная жена, законные дети! Наши наследники! Эта нищенка оплетёт весь наш род.
Она поднялась, нервно шагая по комнате.
— Нет. Нужно действовать немедленно. Найти её, поговорить, дать денег и отправить подальше. В Сибирь, в Вятку, куда угодно — лишь бы она исчезла из Петербурга. Навсегда.
Александр Львович помедлил.
— Ты уверена, что всё это возможно? Венчание… это не бумага, его трудно оспорить.
— Деньги решают всё, — холодно сказала Наталья Петровна. — Особенно для таких, как она. Нищенка не устоит перед крупной суммой. Мы предложим ей выбор: золото или улица. Она уйдёт сама.
Муж снова нахмурился, но не спорил. Он знал: когда жена вот так загорается идеей, остановить её невозможно.
Наталья Петровна же уже строила план. Она решила поручить Игнатию найти девушку и выведать всё о её нынешнем положении. А дальше — дело техники.
Она не знала только одного: Дарья была уже не той забитой сиротой, что прятала глаза от взрослых. В её сердце жила любовь Алексея, и эта любовь давала ей силу противостоять всему миру.
Наталья Петровна понимала: промедли хоть немного — и всё рухнет. Алексей, со своей горячностью и решительностью, наверняка напишет той девчонке. А если сирота узнает его адрес за границей, тогда её будет уже не так просто убрать: сын станет защищать её, а если, не дай Бог, приедет сам — всё кончено.
Она знала теперь: они воспитали не покорного мальчика, а упрямого и решительного юношу. Алексей готов был пойти против всего света ради этой бедной беспризорницы.
— Значит, нужно действовать быстро. Мы и так потеряли слишком много времени после отъезда сына, — сказала она сама себе.
В тот же день в её гостиной появились двое мужчин в строгих тёмных сюртуках. Лучшие сыщики, каких можно было нанять в Петербурге: господин Яковлев, бывший полицейский чиновник, знавший все подворотни города, и его помощник — худощавый, почти незаметный, но цепкий молодой человек по фамилии Шаповалов.
— Ваша задача, господа, — Наталья Петровна говорила холодным, твёрдым голосом, — найти одну девушку. Молодая, худощавая, лет семнадцати. Живёт, вероятно, в какой-нибудь меблированной комнате. Имя её — Дарья. Сын мой… знаком с ней. Мне нужны все подробности: где живёт, чем занимается, с кем встречается.
— Будет сделано, мадам, — сухо кивнул Яковлев. — Через неделю мы принесём вам полный отчёт.
— Неделю? — губы Натальи Петровны сжались. — У вас три дня.
Сыщики переглянулись: дама не оставляла места для возражений.
Когда они ушли, Наталья Петровна позвала мужа.
— Александр, мы должны быть решительны, — сказала она. — Нельзя ждать. Венчание — это скандал, но скандал ещё можно замять. Главное — аннулировать брак. Девчонку уберём из Петербурга. Дадим ей денег — и всё. Такие соглашаются.
— А если не согласится? — спокойно спросил Александр Львович.
— Тогда придётся заставить, — жёстко ответила Наталья Петровна.
Она была полна решимости. В её глазах не осталось ни слабости, ни страха после недавнего приступа. Только холодный расчёт.
Она даже чувствовала странное удовлетворение: наконец-то у неё появилась цель, достойная всей её энергии.
Игнатий, старый, но зоркий слуга, не раз получал поручение от Натальи Петровны следить за сыном. Алексей умел сбить преследователя с пути, но Игнатий всё же запоминал: чаще всего молодой барин исчезал где-то у Александровского парка. Там он словно растворялся.
— Значит, искать нужно там, — решительно сказала Наталья Петровна, отдавая указания сыщикам. — Район небольшой, но господские дома и меблированные комнаты есть. Ходите, узнавайте. Деньги у вас будут.
И работа закипела.
День за днём Яковлев и Шаповалов обходили дома с меблированными комнатами и квартирами. Сначала хозяйки воротили нос: «Ничего не знаем, ничего не скажем». Но звон монет в ладони, а порой и хруст купюры, творили чудеса. Языки развязывались.
Одна говорила:
— Видела молодого господина, точно не здешний жилец. С дамой приходил.
Другая добавляла:
— Нет, не барыня, не то платье. Девица скромная, но при нём.
Сыщики терпеливо слушали, сопоставляли, сличали даты и приметы.
Шли часы и дни. Работали днём, а вечером возвращались в тот же район и продолжали расспросы среди дворников, извозчиков, даже у мальчишек-разносчиков газет. И каждый раз след вёл их обратно к окрестностям Александровского парка.
Наконец, удача улыбнулась.
В одном меблированном доме, хозяйкой которого была немка по имени Эльза, жильцы нехотя признались:
— Да, у неё остановилась молоденькая девушка. Совсем недавно. Худая, но хорошенькая. И бывал у неё один господин. Молодой. Красивый.
Этих слов было достаточно.
Яковлев и Шаповалов переглянулись.
— Кажется, мы её нашли.
Вечерние сумерки уже окутали Петербург, когда в дверь мадам Эльзы раздался негромкий, но настойчивый стук. За окнами зажигались первые фонари, бросая неровные желтые пятна на мокрую мостовую. Эльза отложила вязание, поправила кружевной воротничок и не спеша направилась к входной двери.
На пороге стоял высокий мужчина лет сорока пяти, в безукоризненно сшитом темном сюртуке и цилиндре. Лицо его было приятным, но совершенно ничего не выражающим, словно он специально приучил себя не показывать истинных мыслей. Перчатки на руках были из тонкой кожи, трость — с серебряным набалдашником, все в нем говорило о достатке и хороших манерах.
— Прошу прощения за позднее беспокойство, сударыня, — произнес он, учтиво приподнимая цилиндр. Голос звучал мягко, но в нем слышались нотки, которые привыкли к беспрекословному повиновению. — Позвольте представиться — я доверенное лицо одной весьма почтенной дамы.
Эльза внимательно оглядела незнакомца. За двадцать лет содержания меблированных комнат она научилась по первому взгляду определять, с кем имеет дело. Этот человек явно не из тех, кто ищет жилье или справляется о постояльцах по добрым намерениям.
— Слушаю вас, — ответила она сдержанно, не приглашая войти.
— Мне нужно уточнить один вопрос, — мужчина перекладывал трость в руках. — У вас живет девушка по имени Дарья? Лет восемнадцати, худая, среднего роста?
Эльза насторожилась. Описание было слишком точным. Этот человек явно знал больше, чем говорил.
— А что вам от нее нужно? — вздернула она подбородок. — Кто вообще интересуется моими постояльцами?
— Сударыня, я понимаю вашу осторожность, — мужчина чуть улыбнулся, но глаза остались холодными. — Однако прошу ответить: живет ли у вас Дарья?
В голосе его появились стальные нотки. Эльза поняла — такие люди отказов не принимают. Спорить с ним опасно.
— Живет, — сказала она коротко. — Тихая девушка, никому не мешает.
— Благодарю. Это все, что мне требовалось знать.
Он повернулся, чтобы уйти, но Эльза не выдержала.
— Постойте! А что вам понадобилось от нее? Девушка ничего дурного не делала, я могу поручиться...
— Не беспокойтесь, — мужчина обернулся, и в тусклом свете лицо его показалось ей еще более бесстрастным. — Речь идет лишь о... семейных обстоятельствах.
Не дав ей времени задать новые вопросы, он еще раз приподнял цилиндр, спустился по ступеням и растворился в вечерних сумерках так же внезапно, как появился.