Анна Петровна стояла у панорамного окна своей просторной гостиной. За толстым стеклом открывался ухоженный дворик, где соседская девочка гоняла по траве лохматую собаку. Ее звонкий смех едва долетал до ушей хозяйки дома и растворялся в гулкой тишине, которая обволакивала комнаты.
Анна крепко сжимала в руках телефон. Экран уже давно погас, но она снова и снова видела последнее сообщение от сына:
Мама, давай не будем сейчас это обсуждать. У нас все нормально. Дима спит.
Две недели прошло с тех пор. Ни звонка, ни приезда. Сухая переписка в мессенджере — и то через силу. Это было похоже на конец разговора, который так и не начался.
Она вздохнула и положила телефон на подоконник. В огромном доме было слишком тихо. Раньше эту тишину прерывал топот маленьких ножек и звонкий детский смех, который заполнял все углы. Теперь лишь кофемашина изредка гудела на кухне, а раз в неделю по дому проходила помощница, смахивая пыль.
— Опять думаешь о них? — донесся голос мужа из кухни. — Хватит, Анна. Все равно себя мучаешь.
Сергей Николаевич появился в дверях, высокий, сдержанный, с двумя фарфоровыми чашками в руках. На его лице была та самая уверенность, которая всегда придавала ему вес: человек, привыкший решать проблемы и брать ответственность.
— Я не могу перестать, — тихо сказала Анна, не отрывая взгляда от окна. — Сегодня пятница. Раньше они всегда приезжали к нам в пятницу. С ночевкой. Дима тащил свой плед и говорил, что у бабушки пахнет пирогами и сказками.
Сергей поставил чашки на столик.
— И что теперь? Они считают, что должны жить у нас, только потому, что мы не уступили квартиру? — его голос прозвучал жестко. — Полный абсурд. Мы никого не гнали на улицу. Просто не дали того, что им не принадлежит.
Анна сжала пальцы в замок, словно защищаясь от его слов.
— Но ты же знаешь, — прошептала она. — Им отказали в ипотеке. Банк требует больше, чем они могут собрать. А та квартира… она бы решила все их трудности.
Сергей нахмурился.
— Их трудности — это их жизнь. Мы прошли этот путь сами. Жили в тесной комнатке, экономили каждую копейку, откладывали. Никто нам готового не давал. И они должны пройти через это. Иначе ничему не научатся.
Анна понимала его доводы, но сердце разрывалось от тоски. Ей хотелось лишь одного — чтобы внук снова наполнил дом своим смехом.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но... В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Разногласия
Уже несколько недель Анна Петровна чувствовала, что между ними и детьми пролегла глубокая трещина. Каждую пятницу раньше была маленькая традиция: приезжали Алексей с Мариной и сыном Димой. Дом оживал, наполнялся запахом свежей выпечки, разговорами и радостью. Вечером они садились за большой стол, а внук, сияя, кричал: "У бабушки пахнет пирогами и сказками!"
Теперь же наступала пятница, а в доме — тишина.
— Они злятся, — сказала Анна однажды вечером, когда они с мужем ужинали. — Я чувствую это. Они считают, что мы предали их.
Сергей Николаевич нахмурился, отставив бокал.
— Неправда. Мы сделали все честно. Квартира досталась нам после смерти моей матери. Мы за ней ухаживали, мы платили за содержание. Это наше имущество.
— Но они же надеялись… — неуверенно начала Анна.
— Надеялись! — перебил ее муж. — Все надеются на легкий путь. А работать кто будет? Ты помнишь, как мы сами с тобой жили? Старая мебель, скрипучая кровать, и все равно были счастливы. А они хотят сразу простор, комфорт. Так не бывает.
Анна замолчала. Перед глазами всплыло лицо невестки — когда-то сияющее, радостное, в первый визит в их дом. Она помнила, как Алексей гордо сказал: "Мама, папа, это Марина". Тогда Анна сразу полюбила девушку за открытость и мягкость. Но теперь между ними будто выросла стена.
— Это она настраивает его, — с горечью сказала Анна. — Наш сын не мог так измениться. Он был добрым, отзывчивым. Теперь же смотрит на нас как на врагов.
Сергей вздохнул.
— Не вини Марину. Люди взрослеют. У них появляются свои интересы, своя жизнь. Нам нужно держать позицию. Если поддадимся сейчас, потом они будут требовать еще и еще.
Анна отвернулась к окну. В темноте отражались ее глаза, полные тоски. Она не могла отделаться от чувства, что, защищая свои права, они потеряли что-то куда более ценное.
Ссора
Несколько дней Анна Петровна ходила словно в тумане. Она не находила себе места: мысли снова и снова возвращались к детям. Сергей Николаевич оставался непреклонным, но Анну мучила тоска. В конце концов она решилась на шаг, о котором муж не должен был знать.
В один из вечеров она собрала большую сумку: мягкого плюшевого медведя для Димы, набор конструктора и любимое печенье. К сумке добавила сверток с теплыми носочками, которые недавно связала своими руками.
"Пусть хоть так почувствует, что бабушка рядом", — думала она.
У подъезда съемной квартиры, где теперь жили Алексей и Марина, сердце Анны билось так сильно, что казалось, его услышат соседи. Она позвонила в дверь, и спустя несколько секунд на пороге появилась Марина.
— Анна Петровна? — удивление промелькнуло на ее лице, но тут же сменилось холодной вежливостью. — Здравствуйте. Что вы здесь делаете?
— Я… к внуку, — неловко произнесла Анна. — Соскучилась очень. Можно?
Из глубины квартиры послышался радостный крик:
— Ба-бууушка! — Дима выскочил в коридор и со всех ног кинулся к ней.
Анна присела и крепко обняла его, вдыхая родной детский запах. В груди защемило от счастья и боли одновременно.
— Конечно, проходите, — сухо сказала Марина, открывая дверь шире.
Квартира оказалась тесной, с низким потолком и узкой прихожей. В гостиной в углу стоял ящик с игрушками, аккуратно сложенными, чтобы экономить место. Марина была в домашнем халате, волосы собраны в торопливый пучок.
— Лёша на работе, — сказала она, словно оправдываясь. — Дима, иди в комнату, поиграй с подарками.
— Я посижу с ним, — поспешила предложить Анна.
— У него уроки, — мягко, но настойчиво ответила Марина. — Мы и так запустили учебу из-за этих переездов.
В гостиной повисла пауза. Наконец Анна спросила:
— Как вы держитесь?
— Выживаем, — коротко бросила Марина.
Анна попыталась объяснить:
— Но ведь квартира… она наша. Мы с Сергеем имеем на неё право. Мы не хотим вам зла.
Марина посмотрела прямо в глаза свекрови:
— Я понимаю, что вы имеете право. Но мы имеем право обидеться. Вы видите только собственность, а не нас. Для вас важно сохранить квартиры и машины. А для нас — иметь уверенность, что завтра не придёт хозяин и не попросит съехать. Вы думаете о справедливости по закону, а мы — о сыне, который растёт в постоянной нестабильности.
Слова её звучали спокойно, но в них чувствовалась усталость и боль. Анна онемела: она ожидала грубости или истерики, но не этой тихой речи, выстраданной и честной.
Сомнения
В тот вечер Анна вернулась домой поздно. Сергей Николаевич встретил её с недовольным видом:
— Где ты пропадала?
— У Алексея была, — призналась она.
— Ну и? — он скрестил руки на груди. — Опять уговаривали?
Анна тяжело опустилась в кресло. В ушах все еще звенели слова Марины: "Равнодушие… удобная любовь… игрушка…"
— Она не кричала, — тихо сказала Анна. — Она плакала.
Сергей махнул рукой:
— Манипуляция! У женщин это лучше всего получается. Они специально давят на чувства.
Анна молчала. Она вспомнила, как всегда суетилась перед приездом внука: пекла пирог, украшала стол, готовила игрушки. Но ведь действительно — всё внимание доставалось Диме. А его родители оказывались где-то на втором плане:
"Лёша, подержи его, а то упадёт", "Марина, вытри ему ручки". Разговоров по душам почти не было.
Она начала замечать то, чего раньше не видела.
— Может, мы правда… не интересовались ими? — пробормотала она. — Всегда спрашивали: как работа, да как дела. Но ведь это не одно и то же, что спросить: что тревожит?
Сергей строго посмотрел на неё:
— Анна, перестань себя накручивать. Мы делаем всё правильно. Если сейчас уступим, они нас "подомнут". Сегодня квартира, завтра машины.
Анна отвела взгляд. Внутри боролись разум и сердце. Разум говорил: муж прав, нельзя потакать. Но сердце шептало: они теряют самое дорогое — сына и внука.
И впервые за многие годы Анна ощутила, что её уверенность в позиции мужа начала давать трещину.
Ночь испытаний
Поздним вечером, когда Анна Петровна уже собиралась лечь спать, раздался звонок. На экране высветилось имя сына. Сердце екнуло: он редко звонил в последнее время.
— Алёша? — голос её дрогнул.
— Мам… пап дома? — в трубке слышался шум и дрожь. — У Димы температура под сорок. Мы сбить не можем, свечи не помогают. "Скорая" вызвана, но они уже сорок минут едут. Машина в ремонте. Такси ждать долго. Папа может нас отвезти в больницу?
Анна перехватила трубку обеими руками, будто боялась уронить.
— Конечно, сынок! Сейчас! — но голос её дрожал.
Сергей Николаевич, услышав разговор, уже тянулся за ключами.
— Скажи им, чтобы собирались, — коротко бросил он. — Я выезжаю. Через пятнадцать минут буду у подъезда.
Дорога до квартиры заняла меньше времени, чем обычно. Он ехал быстро, нарушая правила, но ни секунды не сомневался. Внутри машины напряжение висело густым туманом: на заднем сиденье Алексей прижимал к себе сына, укутанного в одеяло, Марина держала влажное полотенце у горячего лба мальчика.
— Димочка, потерпи, солнышко… — шептала она сквозь слёзы.
Анна, сидевшая рядом, оборачивалась снова и снова, чувствуя, как сердце разрывается от беспомощности.
В больнице их приняли сразу. Врачи суетились, медсестра поставила укол. Семья сидела в коридоре на жёстких пластиковых стульях, не смея шевельнуться. Минуты тянулись вечностью.
Наконец вышел врач.
— Кризис миновал. У вашего мальчика сильная ангина, но всё под контролем. Мы переведём его в палату, наблюдение понадобится несколько дней.
Марина закрыла лицо руками и едва слышно произнесла:
— Спасибо… Господи, спасибо…
Алексей поднял глаза на родителей: усталые, красные от бессонницы.
— Спасибо, что приехали, — сказал он тихо, почти виновато.
Анна сжала его руку.
— Как же иначе, сынок. Разве можно было не приехать?
В тот момент стены, выросшие между ними, начали трескаться.
Примирение
Три дня Анна и Сергей каждый день навещали внука в больнице. Они приносили фрукты, соки, чистые пижамы. В палате всегда сидели то Алексей, то Марина, уставшие, но преданные. Когда мальчика наконец выписали, вся семья приехала в родительский дом.
За ужином царила настороженная тишина. Только Дима оживлённо рассказывал о "смелой медсестре, которая сделала ему укол и совсем не было больно".
Когда разговоры стихли, Сергей Николаевич кашлянул, привлекая внимание.
— Нам надо обсудить один вопрос. По поводу квартиры.
— Может, не сейчас, пап? — Алексей отвёл взгляд. — Мы пришли без претензий.
— Нет, сынок, сейчас, — вмешалась Анна Петровна. — Мы много думали и решили: квартира будет вашей.
Марина застыла, не веря своим ушам. Алексей нахмурился, будто не смел поверить.
— Но вы ведь… были против? — осторожно спросил он.
— Мы не хотим, чтобы это выглядело как уступка под давлением, — твёрдо произнёс Сергей. — Это наше решение. Мы поняли, что для вас это вопрос не только удобства, но и спокойствия за будущее. Но знайте: это помощь, а не обязанность.
Анна добавила мягко:
— Для нас важно, чтобы Дима рос в доме, где есть уверенность и тепло. Пусть это будет его старт.
Марина закрыла лицо ладонями, не в силах сдержать слёзы.
— Спасибо вам… Спасибо… Мы правда… мы справимся.
Алексей встал из-за стола и подошёл к родителям.
— Простите нас за всё, — сказал он глухо. — Мы были неправы.
Сергей положил руку ему на плечо.
— Всё, сын. Главное, что мы вместе.
В тот вечер напряжение, копившееся месяцами, ушло. Семья снова почувствовала себя единым целым. А Анна Петровна, глядя на внука, уже знала: она никогда не заберёт у него этот дом. Пусть официально квартира временно оформлена как помощь, в её сердце это был настоящий подарок.
Продолжите приключение! Прочитайте наши следующие рассказы!