Сегодня мы поговорим о самой, пожалуй, известной ныне московской обители, — Покровском женском ставропигиальном монастыре. Нигде в городе нет такого количества верующих, как здесь: в 1998 году именно сюда перенесли и поместили в серебряную раку мощи Матроны Московской.
Но мы не будем останавливаться на этом моменте новой истории, а перенесёмся, по обыкновению, в глубокое прошлое. Покровский монастырь основал в 1635 году Михаил Фёдорович Романов, первый из царской династии Романовых, в память об отце своём, патриархе Филарете. Тот скончался двумя годами раньше, в день праздника Покрова Богородицы.
Но тут важно отметить, что монастырь хоть и был основан в поле, но поле это было отнюдь не чистым. Именно на этой земле располагался один из Убогих домов. Если вы не читали моих предыдущих рассказов, то загляните в историю о Лазаревском кладбище, там я подробнее описывала обустройство таких домов и захоронений около них, — братских могил для самых презренных людей: самоубийц, разбойников и т.д.
Ещё долгие годы после основания Покровского монастыря его называли в народе Божедомским, или монастырём на Убогих Домах.
С тем полем связан следующий исторический факт, привожу цитату из книги А.Т. Саладина: "В мае 1606 г. конные стрeльцы и толпа черни следовали сюда за навозною тeлегой, которую тащила кляча; в тeлегe лежал обнаженный и обезображенный труп молодого еще человeка, который толпа провожала не молитвами и благословениями, но ругательствами и проклятиями, потому что и сама Церковь предала его анафемe. Этого опального везли из царского дворца, с царского престола в смрадный ямник Убогого дома. В то самое время, как туда тянулся этот поeзд, бушевала такая же буря, какая встрeтила въeзд Димитрия Самозванца в Кремль".
Телега с останками Лжедмитрия не прошла в ворота Убогого дома, так что тело просто стянули с телеги и бросили в яму к другим отверженным. В этом была некая ирония, ибо годом раньше самозванец приказал бросить в аналогичную яму, но при Варсонофьевском монастыре, тела Годуновых. Василий Шуйский уже позднее приказал перезахоронить их достойно, писала об этом в рассказе о Троице-Сергиевой лавре.
Так вот. Тело пролежало в яме Убогого дома неделю, и за это время на страну пришли такие морозы, что сады вымерзли, а на полях лёг снег. Народ начал роптать и приписывать аномалии злому волшебству самозванца. И потому, по решению властей, "мая 28 присудили труп его перевезти в подмосковное селение Котлы, там сожгли и его пеплом выстрелили в ту сторону, откуда пришёл Лжедмитрий".
После своего основания монастырь постепенно отстраивался, обзаводился каменными зданиями, но в целом вёл не особенно богатую событиями жизнь. Из сильных потрясений дореволюционного периода стоит упомянуть разве что 1812 год: обитель основательно разграбили, но, к счастью, не выжгли дотла. Видимо, потому, что там изволил проживать французский генерал Мишель Клапаред. В общем, после войны обитель восстановилась достаточно быстро.
В конце XIX века здесь начали обучать монахов на миссионерскую деятельность. А да, я не упомянула: изначально монастырь был основан и действовал все эти века как мужской. Только в 1994 году, когда обитель была возвращена верующим после длительного закрытия, она стала женской.
После революции, в 1926 году, начали закрывать храмы. Архимандрит Вениамин, последний наместник перед закрытием обители, описывал то время: "Сначала отняли колокольню и снесли её, церкви отгородили забором от жилых зданий. Потом закрыли Покровский собор, снесли часовни на кладбище, закопали могильные памятники в землю при расчистке площади кладбища под парк. Последним ликвидировали Воскресенский обительский храм. Как болезненно встречало сердце всякую такую утрату! Какая тревога и мука сжимали душу при каждой неудачной попытке отстоять закрываемые монастырские здания!"
На месте монастырского некрополя разбили парк, носящий ныне название Таганского. В зданиях устраивали то типографию, то редакцию, то спортзал, и так до 1994 года, когда началось возрождение обители. Даже колокольню отстроили — точную копию той, что была взорвана советской властью.
А теперь поговорим о кладбище, которое занимало площадь 5,4 га. Сразу отмечу, что перезахоронений с этого некрополя не производилось во время его уничтожения. По крайней мере, никаких упоминаний об этом я не встречала.
А.Т. Саладин описывал кладбище так:
"Теперь, вместо кладбища для отверженных, при Покровском монастыре существует одно из самых больших и богатых монастырских кладбищ в Москве. По распланировке его, пожалуй, можно признать лучшим московским кладбищем. Оно всё изрезано густою сетью правильных продольных и поперечных дорожек, как шахматная доска, почти к любой могиле можно пройти, не приминая травы. На дорожках, чисто выметенных и посыпанных песком, везде расставлены скамейки. Берёзки, рябинки, белые стены монастыря, просвечивающиеся сквозь зелень, вызывают какое-то тихое примиряющее настроение.
Здесь не видны, как на других кладбищах, фабричные трубы, не попадаются режущие глаз топорные гробницы, нет и грандиозных глыб гранита и мрамора или падающих истлевших крестов. Здесь всё гармонично: ровные деревья, скромные монастырские стены, скромные, но хорошие памятники".
На кладбище были погребены многочисленные представители как дворянства, так и купеческого сословия. В частности, из дворянских фамилий назову Ермоловых, Давыдовых, Нечаевых, Писаревых, Ушаковых, Пафнутьевых, Булгаковых, Серебряковых. Из купеческих — Боткиных, Щукиных, Хлудовых, Крашенниковых, Мазуриных, Шапошниковых, Карзинкиных.
Всего на кладбище перед его уничтожением было около 3 тысяч захоронений.
Отдельно стоит отметить, что здесь было похоронено и много представителей духовенства, в том числе и в соборах. К примеру, под Покровской церковью погребены грузинский митрополит Иона и грузинский архиепископ Пафнутий. А за её алтарём — архимандриты Иона и Амвросий, настоятели Покровского монастыря. А под Воскресенской церковью, кроме духовенства, — например, коллежский асессор П.С. Лупандин, который в 1839 году пожертвовал большую сумму денег на обустройство богадельни при монастыре.
На Покровском храме снаружи есть интересная табличка на двух языках. Она повествует: "Здесь покоится Преосвященный Дионисий (Хитров). Первый епископ Якутской епархии (1818-1896)". И ниже на якутском.
Дионисий многие годы отдал миссионерской деятельности на востоке нашей страны. Строил школы и храмы, составил якутскую азбуку и грамматику, а также перевёл на якутский язык множество религиозной литературы.
Напишу немного об отдельных людях, похороненных на кладбище.
— Сергей Алексеевич Коровин (1858-1908) был известным живописцем и графиком, а ещё и старшим братом ещё более известного Константина Алексеевича Коровина (1861-1939), тоже художника. Вот его-то могила сохранилась, потому что скончался Коровин-младший в эмиграции, в Париже.
— Евграф Семёнович Сорокин (1821-1892), тоже живописец, мастер исторической картины, а ещё педагог, академик, профессор Императорской Академии художеств.
— Михаил Павлович Азанчевский (1839-1881) как композитор был не слишком плодотворным, но, по-видимому, зато неплохим управленцем. Возглавив Санкт-Петербургскую консерваторию, Михаил Павлович пригласил на место профессора Римского-Корсакова, что вывело консерваторию на лидирующие позиции по подготовке лучших композиторов и исполнителей.
— Семён Антонович Карин (1733-1797), архитектор, уже в пору своего ученичества принимал активное участие в постройке Мариинского дворца и Андреевской церкви в Петербурге. А после строил и ремонтировал здания в Москве.
— Николай Андреевич Белоголовый (1834-1895) с ранней юности начал вращаться в особенных кругах. Его первыми учителями на родине, в Иркутске, были декабристы Юшневский и Поджио. После обучения врачебному делу как в Москве, так и за границей, осел в Санкт-Петербурге, где не только лечил, но и писал, и неплохо писал. Белоголовый лечил Тургенева, Некрасова, Салтыкова-Щедрина, и писал потом воспоминания и о них, и о декабристах тоже. Занимался благотворительностью, не делая различий в необходимости оказать врачебную помощь даже самому беднейшему из людей. Всю жизнь дружил со светилом в нашей истории медицины, Сергеем Петровичем Боткиным (и о нём тоже написал книгу). С 1880 года Николай Андреевич полностью занялся литературной деятельностью.
— Сергей Петрович Боткин (1832-1889) похоронен в северной столице, как и его брат Михаил Петрович (1839-1914), талантливый живописец, академик. Но на кладбище Покровского монастыря хватало представителей этой фамилии, и в первую очередь упомяну отца этих талантливых деятелей — Петра Кононовича Боткина (1781-1853), крупнейшего чаеторговца, наладившего торговлю с Китаем, что и стало основой для благосостояния фамилии.
Рядом с отцом семейства были похоронены 7 из 9 его сыновей:
Василий Петрович Боткин (1811-1869). Если Сергей Петрович стал одним из известнейших российских медиков, то Василий Петрович был литературным критиком и очеркистом.
Дмитрий Петрович Боткин (1829-1889) был известным коллекционером и ценителем живописи, помогал с поисками работ Третьякову.
Пётр Петрович Боткин (1831-1907) возглавил компанию после смерти отца.
Николай Петрович Боткин (1813-1869) был путешественником и литератором.
Владимир Петрович Боткин (1837-1869) стал юристом.
И, наконец, Павел Петрович (1827-1885) и Иван Петрович (1819-1878).
Если вы ещё не устали от всех многочисленных Боткиных, то упомяну, что у чаеторговца, кроме 9 перечисленных выше сыновей, было ещё и пять дочерей. Одна из них, Мария Петровна, стала женой Афанасия Фета. А Екатерина Петровна вышла замуж за фабриканта Ивана Васильевича Щукина и стала матерью трёх известных коллекционеров.
— И самый известный из них, Пётр Иванович Щукин (1853-1912), чья могила тоже была уничтожена, создал на основе своей коллекции целый музей, построив под него красивое здание, которое москвичи ныне знают как здание музея им. Тимирязева, а раньше знали как Щукинский музей. И незадолго до смерти передал свои коллекции Историческому музею.
И ещё несколько имён:
— Декабрист Андрей Григорьевич Непенин (1782-1845) воевал в Отечественной войне 1812 года, участвовал в Заграничном походе. Кавалер ордена Св. Георгия, высшей военной награды того времени. После состоял в Союзе благоденствия, но его по Сибирям не высылали. Так, мелочи, — надзор, Тульская губерния, а потом и вовсе жил в Москве.
— Михаил Абрамович Морозов (1870-1903) был сыном известного московского купца Абрама Абрамовича и его супруги Варвары Алексеевны, из Хлудовых. За свою недолгую жизнь он успел жениться на Маргарите Кирилловне (в девичестве Мамонтовой), которая оказала значительное влияние на культурную жизнь Москвы в начале ХХ века. У них родилось четверо детей. Михаил Абрамович увлекался коллекционированием живописи и скульптуры, писал труды по европейской истории.
— Евдоким Васильевич Давыдов (1786-1843) был братом известного Дениса Давыдова, поэта-гусара, и одним из героев войны 1812 года.
— Николай Александрович Найдёнов (1834-1905) возглавлял Московский Торговый банк и Московский Биржевой комитет, разрабатывал реформы с Витте, но потомкам он запомнился прежде всего за свой неоценимый вклад в краеведение. Ради сохранения истории он финансировал издание книг по истории и фотоальбомов с видами Москвы, настоящий клад нынче! Ибо слишком многое из той Москвы было утрачено. Как, например, исторический облик Покровского монастыря на второй картинке в текущей статье.
— Павел Лукич Пикулин (1822-1885) был одни из лучших врачей-диагностов Москвы середины XIX века. Лечил, в числе прочих, и Тургенева, и Фета, и всех вышеупомянутых Боткиных. На одной из дочерей этого многочисленного семейства, Анне Петровне, был женат.
— На архивных снимках выше вы увидели кадр с родовой усыпальницей Хлудовых, которую возвёл талантливый архитектор Лев Николаевич Кекушев. Напишу немного об этой известном роде, разбогатевшем на текстиле. Отец семейства Иван Иванович Хлудов (1786-1835) был крестьянином Егорьевского уезда, но как-то вот не нравились ему аграрные труды. Так что он переехал в Москву, начал с производства кушаков. Через 7 лет вошёл в третью гильдию. В итоге Иван Иванович оставил сыновьям и супруге наследство в 200 тысяч рублей, огромные деньги по тем временам.
И сам Иван Иванович, и его супруга Меланья Захаровна были похоронены на Покровском кладбище. Там же хоронили и сыновей, когда пришёл их черёд. Всего у пары было 6 сыновей, которые приумножили дело отца (в 1842 году Хлудовы стали купцами первой гильдии).
Алексей Иванович Хлудов (1818-1882) также известен как крупнейший благотворитель, он финансировал всё: музеи, церкви, больницы, учебные заведения. Библиофил, собравший коллекцию рукописей.
Давид Иванович Хлудов (1822-1886) был избран городским головой Егорьевска в 1857 году. Вскоре он вышел из семейного дела и полностью отдался развитию города, жертвуя на это немалые суммы. В Егорьевске ему установлен памятник.
Герасим Иванович Хлудов (1821-1885) избирался в городскую думу, коллекционировал картины. В 1884 году остался единственным собственником Егорьевской мануфактуры: Давид Иванович отстранился, а остальных братьев уже не было в живых.
И, наконец, ещё были Тарас Иванович (1805-1837), Савелий Иванович (1806-1855) и Назар Иванович (1819-1858).
В настоящее время на территории монастыря, на небольшом участке, размещены те несколько надгробий, которые по каким-то причинам остались целы после уничтожения некрополя:
Отдельно покажу покрупнее эту чугунную плиту, которая когда-то была размещена на могиле подполковника Михаила Васильевича Полякова (1731-1809). Такое надгробие в музее надо ставить, посмотрите какой прекрасный рисунок для человека, который "после отставки вел жизнь честнейшею, филозофическую".
На этом, пожалуй, пора заканчивать с обзором.
Спасибо за внимание, и не забывайте заглядывать в ТГ-канал.