Мир вновь сузился до размеров экрана телефона, но на этот раз не было ужаса, не было страха, была лишь абсолютная, кристальная ясность, та самая последняя капля, которая переполнила чаш терпения, наполнявшуюся долгие годы.
Она не помнила, как это сделала, но часть переписки была сфотографирована. Скриншоты легли в память ее собственного телефона.
Щелкнула входная дверь, послышались шаги Вадима.
— Катя, ты не видела мой телефон? — раздался его голос из прихожей.
Вера молча положила его телефон точно на то же место на полу, развернулась и вышла из комнаты, столкнувшись с ним в коридоре, их взгляды встретились на секунду.
— Ужин на плите, разогрей, — сказала он своим обычным, ровным, ничего не выражающим голосом и прошла в комнату дочери.
Тихий бунт
Следующие несколько дней Вера прожила на автомате: ходила на работу, готовила ужин, разговаривала с Катей. Но внутри нее работал точный, холодный механизм, выверяющий каждый шаг будущего плана. Она наблюдала за Вадимом, который был особенно оживлен и любезен — верный признак того, что он готовится к очередной «командировке».
Накануне отъезда он разыграл целый спектакль за ужином:
— Эх, срочно вызывают в Питер, — вздохнул он, делая вид, что расстроен. — Совсем некстати, на неделю, не меньше.
— Что там случилось? — спросила Катя.
— Проект один горит, клиент капризный, — он многозначительно посмотрел на Веру, ожидая ее обычного кивка и фразы «работа есть работа».
- Ну вот, а я тоже завтра уезжаю на сборы в лагерь, только раньше тебя, вернусь через две недели.
Но Вера лишь подняла на него глаза, взгляд ее был спокоен.
— Понятно, — сказала она просто и вернулась к еде.
Ее отсутствие реакции даже слегка смутило его, но уверенность в своей безнаказанности была сильнее. На следующее утро он, насвистывая, закинул в багажник такси чемодан и уехал, бросив на прощание: «Всем пока»
Вера стояла у окна, глядя, как такси скрывается за поворотом. В тишине квартиры прозвучал тихий, но отчетливый щелчок — будто сработал затвор в ее сознании, время пришло.
Первым делом она нашла в интернете номер службы экстренной замены замков. Через два часа у двери уже копошился мастер.
— Меняете? — удивился он. — Сломались?
— Да, — коротко ответила Вера. — Меняйте на надежные.
Звон металла звучал для нее симфонией освобождения, тяжелый камень на душе становился чуть легче.
Затем она прошла в спальню, взяла большие картонные коробки, которые заранее припасла в кладовке, и начала методично, как робот, складывать в них его вещи. Костюмы, рубашки, туфли, разбросанные бумаги, дорогой парфюм. Все, что годами копилось и являлось частью его жизни, теперь аккуратно упаковывалось и выносилось в прихожую.
На это ушел весь день: коробки, скрепленные скотчем, выстроились у входной двери, как немые часовые, охраняющие вход в ее новую жизнь.
На следующий день она отпросилась с работы и поехала в суд, подала заявление о расторжении брака. Она вышла из здания суда, солнце светило по-осеннему ярко и слепило глаза.
Вечером она взяла телефон, открыла мессенджер, нашла мужа, прикрепила два файла: первый — четкий, ясный скриншот той самой переписки, и там фразы «скажу, что командировка в Питер» и «она верит, она всегда верит» были подчеркнуты красным. Второй файл — отсканированное заявление о расторжении брака, с печатью о приеме судом.
Рука на мгновение замерла над кнопкой «Отправить». Вера глубоко вздохнула, впервые за много лет чувствуя не тяжесть, а невесомость, выдохнула и нажала кнопку.
Письмо ушло, никаких комментариев, никаких эмоций. Она вынесла приговор своей жизни, после долгих лет терпения.
Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза, в квартире было тихо, невыносимо, оглушительно тихо и совершенно пусто, но впервые за долгие-долгие годы эта пустота не была страшной и тяжелой, она была какой-то умиротворяющей, мягкой.
Семейный раскол
Вадим прочитал сообщение, но ответа не последовало, а спустя три дня дверь ее квартиры содрогнулась от мощных ударов, словно об дверь ударялся десант нервных ковбоев.
— Вера, открой сию же минуту. Это что за цирк с конями? — голос Вадима за дверью напоминал звук перегретого чайника, в котором забыли свисток.
Вера открыла дверь: на пороге стоял ее пока еще муж. Вид у него был такой, будто он только что лично участвовал в восстании машин и проиграл. Он пытался ткнуть ключом в блестящий новенький замок, словно надеялся, что тот смутится и сдастся.
— Ты совсем рехнулась? — он прогремел, с порога запуская в нее словесной гранатой. — Новые замки, коробки, как у бомжа какого-то! И прислала какой-то иероглифический файл с печатью канцелярии суда, да я его полчаса расшифровывал. Объяснись, немедленно.
Он встал в позу, пытаясь нависнуть над ней всей своей возмущенной массой, но Вера не дрогнула. Она смотрела на него с легким научным интересом, будто энтомолог на редкого, шумного, но абсолютно безвредного жука.
— Все и так прописано в заявлении, гражданин начальник, — парировала она ровным голосом, будто зачитывала инструкцию к микроволновке. — Пакет документов получен? Получен. Вещи твои в коробках? В коробках. Можешь забрать их в удобное для тебя время, предварительно согласовав время вывоза со мной.
Вадим уехал, забрав часть вещей, за остатками вернулся через пару недель, стал выносить ящики
В этот момент из своей комнаты выскочила Катя, привлеченная шумом.
— Папа, ты вернулся, что происходит?
Вадим тут же переключился на дочь, найдя в ней союзницу.
— Твоя мать решила меня на улицу выставить, дочка, подала на развод, — объявил он с пафосом мученика.
Лицо Кати исказилось от непонимания и гнева. Она повернулась к Вере:
— Мама? Это правда? Из-за чего? Опять из-за твоих дурацких подозрений? Подумаешь, что-то там написал, это же папа. Ты как из каменного века, тебе лишь бы скандалить, как мы без папы?
Вера слушала этот поток слов, и в ее глазах не дрогнул ни один мускул. Она дождалась, пока дочь выдохнет.
— Закончила? — спокойно спросила она. — Если тебе так нравится твой папа и его понятия о норме, никто не держит тебя здесь. Собирай вещи и переезжай к нему. Вместе будете делить то, что есть.
Катя вспыхнула.
— Да как ты смеешь, это же папина квартира наполовину, и дача. Он имеет право здесь жить.
И тут Вера сделала то, чего не делала никогда. Она распрямилась во весь рост и посмотрела на дочь не как любящая, всепрощающая мать, а как женщина, предъявляющая свои права.
— Здесь и на даче, — произнесла она отчетливо, отчеканивая каждое слово, — нет ни копейки твоего отца. Это мое наследство от моих родных, мое добрачное имущество. Папиного здесь ничего нет, так что делить нам нечего.
Катя замерла с открытым ртом, а Вадим потупил взгляд — он-то знал, что это правда. Дочь, фыркнув от ярости, бросилась в свою комнату. Через пятнадцать минут она выскочила оттуда с наскоро собранным рюкзаком.
— Поехали, папа, оставим ее одну с ее скарбом, — она гордо прошла мимо Веры, хлопнув дверью.
Вадим, сконфуженно пробормотав что-то под нос, поднял свои коробки и последовал за дочерью.
Дверь закрылась. Вера подошла к окну: внизу Вадим закидывал коробки в багажник, Катя садилась в машину с видом обиженной принцессы. Машина тронулась и исчезла из вида.
В квартире воцарилась тишина, глухая, оглушительная. Вечером, когда она уже собиралась ложиться спать, раздался робкий стук в дверь, она открыла. На пороге стояла Катя, без рюкзака, с заплаканными, опухшими глазами, вся пунцовая от слез.
— Мама, — ее голос сорвался в шепот. — Он там не один, а с этой, Ленкой. — Дочь сглотнула ком в горле, глядя в пол. — Он сказал, что я ему не нужна, что я мешаю, что у них романтика, а я зачем-то приперлась, когда меня никто не звал и не приглашал.
Она разрыдалась, вся ее подростковая бравада испарилась, оставив лишь горькое, жалкое разочарование.
Вера молча отступила, пропуская дочь внутрь. Она не стала говорить: «Я же предупреждала», а просто обняла ее за плечи.
Финал и новый старт
Полгода пролетели на удивление быстро. Это было время трудное, но наполненное новым, непривычным — отсутствием страха. Вера привыкла жить без мужа. Она общалась с сыном по видеочату, рассказывала ему о своих делах, и он, мудрый не по годам, поддерживал ее:
- Молодец, мама, ты все правильно сделала.
С Катей было сложнее. Горькое прозрение дочери сменилось периодом тотальной апатии и обиды на весь мир, но Вера не давила, просто была рядом. Готовила ее любимые блинчики, молча сидела рядом, когда та плакала и переживала.
Однажды вечером Катя, не глядя на мать, пробормотала:
- Извини, мама, я еще такая глупая.
Это было больше, чем Вера могла ожидать.
Вера с удивлением обнаружила, что денег меньше не стало: алименты на Катю, свои деньги. Даже с учетом того, что она помогала Саше, все равно оставалось даже больше. Раз дома работы по «обслуживанию семьи» стало меньше, Вера взяла подработку. Жизнь хоть и не стала легче, но она стала именно ее жизнью, без страхов и оглядок на кого-то, кому ты не нужна и неинтересна.
И тут Вера получила письмо, в котором был иск:
«…Истец, Вадим Игоревич Петров, просит произвести раздел совместно нажитого имущества, а именно: автомобиля Volkswagen 2016 года выпуска и автомобиля Daewoo Matiz, 2012 года выпуска… а также произвести раздел долговых обязательств – кредита, взятого в период брака в АО «Банк»…»
Вера вздохнула, да, автомобили они поделят, но кредит? Она даже не знала о нем.
В суде Вера сказала:
- Volkswagen пусть себе оставляет, он на нем и ездит, но Матизик я продала, за 80 тысяч, он совсем уже не ездил. А вот против кредита возражаю, он его на своих мадам тратил, а я плати?
Вадим нагло сказал:
- Вот суммы затрат на дочь: на телефон, на всякие нарядики, да еще и в дом покупал, вот чеки.
Вера ответила:
- Так я тебе на это деньги из нашего общего бюджета давала, тем более на телефон из накоплений.
- Не было у нас накоплений, это она просто кредит отдавать не хочет.
Суд иск рассмотрел и решил иск Вадима удовлетворить, Volkswagen оставит ему, а половину стоимости он обязан перечислить Вере, чуть больше 400 тысяч, но и веря у себя оставляет Матиз, должна отдать ему 40 тысяч и 194 тысяч – половину выплаченного Вадимом кредита.
…Взыскать с Вадима… в пользу Веры… 405 000 руб. в счёт денежной компенсации стоимости 1/2 доли автомобиля Volkswagen Polo, 2016 года выпуска, … 28 000 руб. в счёт денежной компенсации стоимости 1/2 доли прицепа к JI/A 821303, 2014 года выпуска…, а всего – 433 000 руб.
…Взыскать с Веры … в пользу Вадима… 40 000 руб. в счёт денежной компенсации стоимости ½ доли проданного Верой … автомобиля Daewoo Matiz, 2012 года выпуска.
Признать общим долгом … сумму выплаченных Вадимом денежных средств по кредитному договору …. за период с 11.12.2021 г. по 24.01.2025 г., в размере 388 189 руб. 24 коп., а также остаток долга по указанному кредитному договору, по состоянию на 24.01.2025 г., в размере 48 107 руб. 99 коп.
…Взыскать с Веры …. в пользу Вадима … 194 094 руб. 62 коп. в счет 1/2 доли денежной суммы, выплаченной Вадимом по кредитному договору ….
Вера спокойно приняла решение:
- Все равно он мне должен еще останется, вот пусть и отдает деньги, ни копейки не прощу.
Катя сказала:
- Видела я отца, он сказал, что раз без жилья его оставили, то он хоть так с нас что-то возьмет.
- Катя, он все равно остался должен, хоть и меньше 200 тысяч.
- Бабушка говорит, командировки кончились: за съемное жилье платит, Ленка его не работает, денег не хватает. Тут-то он жил на всем готовом, а там сам должен шевелиться.
- Ладно, не ворчи, отец все же твой.
- Мама, Сашка на выходных приезжает, а потом, как сессию сдаст, обещал месяц тут побыть, потом уедет, работу нашел.
- Ой, как замечательно, на даче побудем.
Вадим позвонил, когда они жили на даче:
- Ты все равно все лето живешь там, дом, слышал, утеплила, локальную канализацию сделала.
- А что?
- Да вот что: раз квартира пустует, может, пустишь меня пожить? Я коммуналку оплачу.
- Нет.
- Все же не чужие люди.
- Мне ты чужой, это детям не чужой. Вот будут у них свои квартиры, проси их пустить к себе, а у меня тебе делать нечего.
*имена взяты произвольно, совпадения событий случайны. Юридическая часть взята из:
Решение от 23 февраля 2025 г. по делу № 2-60/2025, Лермонтовский городской суд (Ставропольский край)