Я как раз заканчивал собирать кроватку для нашего будущего сына. Маленькую, из светлого дерева, с резными мишками на спинке. Каждый винтик я закручивал с какой-то особенной, трепетной нежностью. Вот здесь будет спать мой сын. Мой наследник. Продолжение меня. Эта мысль наполняла меня таким теплом, таким всепоглощающим счастьем, что хотелось петь.
Я провел рукой по гладкому бортику, представил, как крошечные пальчики будут цепляться за него, как его сонные глазки будут смотреть на меня из этого маленького гнёздышка. Мы с Ариной ждали этого ребенка семь лет. Семь долгих лет надежд, разочарований и снова надежд. И вот, через какие-то недели, может, даже дни, наша мечта должна была сбыться.
Арина вошла в комнату, грациозная, как лебедь, даже со своим огромным животом. Она двигалась медленно, бережно неся свой драгоценный груз. Ее светлые волосы были собраны в небрежный пучок, на лице ни грамма косметики, но для меня она была самой красивой женщиной на свете. Она подошла ко мне со спины, обняла так, как могла, положив подбородок мне на плечо.
— Ну что, мастер, почти готово? — ее голос был тихим, немного уставшим. Последние недели давались ей нелегко.
— Почти, любимая. Последние штрихи, — улыбнулся я, поворачиваясь к ней. — Посмотри, какая красота. Нашему богатырю понравится.
Она провела ладонью по кроватке, ее улыбка была какой-то тусклой, отстраненной. Я списал это на усталость. Беременность – дело такое.
— Слушай, Арин, я тут подумал… Может, сегодня вечером ребят позову? Игоря, Сергея. Посидим часок-другой, тихонько. Они так хотят поздравить, отпраздновать, так сказать, мои последние дни «свободы», — я рассмеялся своей же шутке. — Закажем пиццу, посмотрим футбол. Я их быстро прогоню, обещаю.
Выражение ее лица изменилось мгновенно. Улыбка исчезла, брови сошлись на переносице, а в глазах появился холодный блеск, который я так не любил.
— Ты серьезно? — прошипела она. — Денис, ты в своем уме? У меня вот-вот начнутся роды! Срок — со дня на день! А ты вздумал созвать целую ораву этих бездельников?!
Её голос сорвался на крик. Я опешил. Ораву? Всего два человека. Мои лучшие друзья. Я не видел их уже месяц, всё время проводил с ней, боясь отойти хоть на шаг.
— Арина, тише, тише, тебе нельзя волноваться. Какие бездельники? Это Игорь и Сергей. Они просто…
— Мне всё равно, кто это! — она отстранилась от меня, её руки легли на живот, будто защищая его от меня, от моих слов. — У меня может отойти вода в любую секунду, а у нас в доме будет сборище! Ты хоть представляешь, в каком я состоянии? Я хочу тишины и покоя, а не слушать ваши дурацкие шутки и смех!
Она развернулась и пошла из комнаты, тяжело переставляя ноги. Я остался стоять посреди детской, рядом с этой идеальной кроваткой, и чувствовал себя полным идиотом. Может, и правда, я эгоист? Она так намучилась за эти девять месяцев. А я про каких-то друзей…
Я пошел за ней на кухню. Она стояла у окна, глядя во двор. Плечи её мелко дрожали. Я подошел и осторожно обнял её.
— Прости, любимая. Прости, я не подумал. Конечно, всё отменяется. Никто не придет. Только ты и я.
Она молчала с минуту, потом глубоко вздохнула и повернулась ко мне. На глазах блестели слезы.
— Нет, — сказала она неожиданно тихо. — Ладно уж. Зови. Ты и так из-за меня стал домоседом. Только с одним условием. Как только я скажу, что устала, или почувствую себя плохо — они тут же уходят. Без промедлений и прощаний. Договорились?
Я смотрел на нее, пораженный такой резкой сменой настроения. Из фурии она снова превратилась в понимающую, любящую жену.
— Конечно, милая! Конечно, договорились! — обрадовался я. — Я им сразу скажу. Они всё поймут. Спасибо тебе.
Она слабо улыбнулась и пошла в спальню.
Странно всё это, — мелькнула мимолетная мысль. — То кричит, то разрешает. Гормоны, не иначе. Бедная моя девочка.
Я набрал номер Игоря, потом Сергея, и через час они уже были у нас. Я честно предупредил их об условии Арины, и они, конечно, тут же согласились. Игорь, мой лучший друг со школы, хлопнул меня по плечу и протянул пакет с какими-то детскими игрушками.
— Держи, папаша! Это для разминки.
Мы расположились в гостиной. Арина вышла поздороваться, вежливо улыбнулась и сказала, что пойдет прилечь, сославшись на головную боль. Я проводил её взглядом, чувствуя укол вины. Наверное, она согласилась только чтобы меня не обидеть. Но вечер шел своим чередом. Мы тихо разговаривали, вспоминали смешные случаи из прошлого, строили планы на будущее, где в наших компаниях появятся коляски и подгузники. Время от времени я заглядывал в спальню. Арина лежала с закрытыми глазами, кажется, спала.
Прошло около часа. Я пошел на кухню, чтобы сделать нам еще чаю. Дверь в спальню была приоткрыта, и я услышал тихий голос Арины. Наверное, по телефону с мамой говорит, — подумал я. Но что-то в её тоне заставило меня остановиться. Он был не сонный и не уставший. Он был четким, деловым и очень напряженным.
— Нет, еще не время, — произнесла она в трубку так тихо, что я едва разобрал. — Я же сказала, жди сигнала. Всё должно выглядеть естественно. Да, они здесь. Всё по плану.
Я замер у двери, сердце пропустило удар. Какой сигнал? Какой план? С кем она говорит? Я прислонился к косяку, пытаясь расслышать ответ собеседника, но Арина уже положила трубку. В коридоре воцарилась тишина, нарушаемая только гулом телевизора из гостиной.
В голове роились странные мысли. Может, она готовит мне какой-то сюрприз? Вечеринку в честь рождения сына? Но зачем такая таинственность? И при чем тут "естественно"? Я тряхнул головой, отгоняя дурные предчувствия. Хватит накручивать себя. У неё просто нервы.
Я вернулся в гостиную с чаем и печеньем, стараясь выглядеть беззаботным. Но что-то внутри уже надломилось. Я стал присматриваться к друзьям. Сергей, как обычно, травил анекдоты и громко смеялся. А вот Игорь был сам не свой. Он почти не участвовал в разговоре, постоянно ерзал на диване и то и дело бросал быстрые взгляды на свой телефон.
— Игорек, ты чего такой дерганый? — спросил я, пытаясь пошутить. — На работе проблемы?
— А? Да нет, всё нормально, — он вздрогнул и быстро убрал телефон в карман. — Просто… завал небольшой. Мысли там.
Странно, — отметил я про себя. — Мы работаем в одной фирме, в соседних отделах. Никакого завала у него сейчас быть не может. Я бы знал.
Тревога нарастала, превращаясь в липкий, холодный ком в груди. Я чувствовал себя лишним на собственном празднике. Атмосфера неуловимо изменилась. Веселье казалось напускным, а паузы в разговоре становились всё длиннее и неловчее.
Внезапно из спальни донесся тихий стон. Я тут же вскочил и бросился к двери.
— Арина? Любимая, что случилось?
Она сидела на кровати, бледная, как полотно, и держалась за живот. Лицо исказилось от боли.
— Ой… кажется… кажется, началось, — прошептала она, тяжело дыша. — Резко так схватило…
Внутри у меня всё похолодело. Паника подступила к горлу.
— Так, спокойно, спокойно! Дыши, как нас учили! Ребята, всё, уходите, пожалуйста! Мы в больницу!
Игорь и Сергей тут же поднялись, на их лицах было беспокойство.
— Ден, помощь нужна? Довезти? — спросил Сергей.
— Нет-нет, я скорую вызову, так надежнее. Спасибо, что пришли!
Я уже тянулся за телефоном, когда Арина вдруг выпрямилась и глубоко вздохнула. Гримаса боли медленно сползла с ее лица.
— Подожди… — сказала она, прислушиваясь к себе. — Кажется… отпустило. Фух… Наверное, ложная тревога. Тренировочные схватки, как врач говорил.
Она улыбнулась слабой, извиняющейся улыбкой.
— Ребята, сидите, не уходите. Простите, что напугала. Не обращайте на меня внимания.
Я застыл с телефоном в руке. Что? Не уходите? Она только что была готова рожать, а теперь просит гостей остаться? Тех самых гостей, из-за которых полтора часа назад устроила скандал? Мой мозг отказывался понимать логику происходящего.
— Арин, ты уверена? — недоверчиво спросил я. — Может, всё-таки лучше в больницу, на всякий случай?
— Денис, я лучше знаю свое тело, — её тон снова стал жестким. — Я сказала, всё прошло. Не нужно никуда ехать и поднимать панику. Я просто полежу. А вы сидите.
Она откинулась на подушки и закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен. Я вернулся в гостиную в полном смятении. Игорь и Сергей тоже выглядели озадаченными.
— Ну, раз хозяйка велела… — протянул Сергей, неуверенно садясь обратно на диван.
Игорь молча опустился в кресло. Его лицо было напряженным. Он снова достал телефон и начал что-то быстро печатать.
Что здесь, черт возьми, происходит?
Эта мысль билась в моей голове, как птица в клетке. Я решил, что Арине нужно попить. Простое, обыденное действие, чтобы хоть как-то занять руки и мысли. Я пошел на кухню, налил стакан воды. И тут мой взгляд упал на её сумочку, небрежно брошенную на кухонный стул. Она была приоткрыта. Из неё выглядывал край какого-то документа.
Обычно я никогда не лезу в её вещи. Это было наше негласное правило. Но сейчас меня будто что-то подтолкнуло. Рука сама потянулась к сумке. Я осторожно, стараясь не шуметь, выдвинул сложенный вчетверо лист. Это была доверенность. Генеральная доверенность на право распоряжения всем моим имуществом, включая нашу квартиру, машину и банковские счета. Моя подпись стояла внизу. Я смотрел на неё, и у меня потемнело в глазах. Подпись была моя, без сомнений. Но я не помнил, чтобы подписывал такой документ. По крайней мере, не в последнее время. Бумага была свежей, хрустящей. И дата… дата стояла сегодняшним числом.
Я судорожно пытался вспомнить. Утром я подписывал какие-то бумаги для работы, которые она мне дала. Неужели она подсунула мне это среди них? Но зачем? И почему эта доверенность лежит в её сумочке, готовая к чему-то?
Я быстро сунул бумагу обратно и вернулся в комнату. В голове был полный туман. Я поставил стакан с водой на столик и сел. В этот самый момент я поймал его. Взгляд. Короткий, почти незаметный, но полный смысла. Арина из приоткрытой двери спальни посмотрела на Игоря. А он, оторвавшись от телефона, кивнул ей в ответ. Это был не дружеский кивок. Это был безмолвный сигнал. Подтверждение.
И в эту секунду все разрозненные кусочки мозаики сложились в одну страшную, уродливую картину. Её утренний гнев. Её внезапное разрешение. Странный телефонный звонок. "Жди сигнала". "Всё по плану". Нервозность Игоря. Фальшивые схватки. Её просьба, чтобы друзья остались. И доверенность у неё в сумке.
Они чего-то ждали. Все вместе. И я был единственным, кто не знал правил этой страшной игры.
Не успел я до конца осознать эту чудовищную догадку, как Арина снова закричала. На этот раз громко, пронзительно, с надрывом.
— Аааа! Всё! Началось! Точно началось! Денис, вызывай скорую! Быстрее!
Она согнулась пополам, её лицо исказила такая гримаса боли, что на секунду я даже поверил ей снова. Забыл обо всех своих подозрениях. Но её глаза… Её глаза смотрели не на меня. Они были устремлены мимо меня, вглубь комнаты. На Игоря. В них была не боль, а приказ.
Я замер. Весь мир сузился до пространства нашей гостиной. Я смотрел на жену, которая корчилась на пороге спальни. На своего лучшего друга, который вскочил с кресла. Но Игорь не бросился мне на помощь. Он не стал успокаивать меня или Арину. Он достал телефон и, глядя в экран, произнес четко и громко, будто отчитываясь:
— Время пошло. Он в пути. Будет через десять минут.
У меня в ушах зазвенело. Кто будет через десять минут? Скорая? Зачем он кому-то об этом сообщает?
— Игорь, что ты делаешь? — мой голос прозвучал глухо и чуждо. — Кому ты звонишь? Нужно в скорую звонить!
Игорь поднял на меня взгляд, и я увидел в его глазах страх и растерянность. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Арина опередила его.
— Игорь, молчи! Ничего ему не объясняй! — прохрипела она, не переставая изображать страдания. — Просто делай, как договорились! Денис, да что же ты стоишь?! Помоги мне!
И тут раздался звонок в дверь. Не резкий и требовательный, как у врачей скорой, а короткий, деликатный. Два коротких звонка.
Условный сигнал.
Ноги стали ватными. Я не двинулся с места. Сергей, ничего не понимая, пошел открывать. На пороге стояли двое. Один — мужчина лет пятидесяти, в строгом костюме и с портфелем в руках. Второй — крепкого телосложения, с абсолютно бесстрастным лицом, похожий на охранника или коллектора.
Человек в костюме проигнорировал Сергея и прошел прямо в гостиную. Его взгляд сразу нашел Арину.
— Арина Викторовна? — спросил он деловым тоном. — Нотариус Прохоров. Мы готовы. Документы у вас?
Тишина. Гробовая, оглушающая тишина. Я медленно повернул голову от нотариуса к Арине. Её игра прекратилась. Она выпрямилась, боль исчезла с её лица, оставив лишь холодное, злое нетерпение.
— Да, всё у меня, — ответила она, бросив на меня презрительный взгляд.
И я всё понял. Понял дикую, абсурдную правду. "Начавшиеся роды" были спектаклем. Истерикой, чтобы создать панику, давление, стресс. Чтобы в этом хаосе, под предлогом срочной необходимости денег на "лучшую клинику", подсунуть мне на подпись еще какие-то бумаги. Или задействовать ту самую доверенность. Мои "друзья" были нужны в качестве свидетелей. Свидетелей того, что я в панике и неадеквате, и что моя жена вынуждена была взять всё в свои руки. А нотариус был финальным аккордом этого дьявольского плана.
— Арина… — прошептал я. Губы меня не слушались. — Как?.. Зачем?.. А ребенок?
Она посмотрела на меня так, будто я был надоедливым насекомым, мешающим ей жить.
— А что ребенок? — её голос был ледяным, как зимний ветер. — Ребенок мой. И у него будет всё, что ему нужно. Включая эту квартиру. Без тебя.
Это было страшнее удара. Не физическая боль, а что-то гораздо худшее. Чувство, будто из меня вырвали душу, растоптали её и швырнули мне в лицо. Мой сын. Наша квартира. Игорь. Нотариус. Всё это было одним большим, тщательно спланированным предательством.
Мир, который я строил семь лет, рухнул в одну секунду.
— Вон, — сказал я. Голос был тихим, но в наступившей тишине он прозвучал как выстрел.
Нотариус недоуменно посмотрел на меня, потом на Арину.
— Простите, здесь происходит какая-то сделка…
— Я сказал, вон, — повторил я, глядя в упор на этого человека в костюме. — Все. Убирайтесь из моего дома.
Бугай рядом с нотариусом сделал шаг в мою сторону, но я даже не шелохнулся. Внутри меня была абсолютная, ледяная пустота. Страха не было.
— Арина, это что такое? — подал голос Игорь, его лицо было белым. — Ден, я… я не хотел… Она сказала, что ты всё равно на всё согласишься, просто нужно подтолкнуть… Сказала, что это для блага ребенка…
— Замолчи, Игорь, — прервал я его, не глядя. — Просто уходи.
Он попятился к двери, как побитая собака. Сергей, до которого, кажется, только сейчас дошла вся суть происходящего, смотрел то на меня, то на Арину с ужасом и отвращением.
Арина поняла, что спектакль окончен. Она сбросила с себя плед, и я увидел, что под просторным платьем у неё был специальный накладной живот. Фальшивый. Как и вся она. Как и вся моя жизнь с ней.
— Ты думал, я всю жизнь буду жить в этой конуре и ждать твоей зарплаты? — злобно прошипела она. — Ты был просто удобным вариантом. Промежуточным этапом. Жаль, что ты оказался таким тупым и всё испортил.
Она подхватила свою сумочку и, гордо вскинув подбородок, направилась к выходу, кивнув нотариусу и его спутнику. Они вышли следом за ней. Игорь и Сергей выскользнули из квартиры, не проронив ни слова.
Дверь захлопнулась.
Я остался один в тишине. В гостиной, где еще час назад звучал смех. Я медленно побрёл в детскую. Светлая, уютная комната. Кроватка с мишками. Стопка крошечных распашонок на пеленальном столике. Всё это было ложью. Декорацией в её чудовищной пьесе.
В кармане завибрировал телефон. Неизвестный номер. Я машинально ответил.
— Денис? Это Оксана, жена Сергея.
Ее голос дрожал.
— Денис, прости меня… Я должна была раньше сказать… Я знала, что они что-то затевают. Сергей проболтался по пьяной лавочке несколько недель назад… Сказал, что Арина с Игорем придумали какую-то схему с квартирой… Но я… я боялась лезть… Денис, это еще не всё.
Она замолчала, собираясь с духом.
— Ребенок, которого ждет Арина… он не твой. Он от Игоря. Они вместе уже больше года.
Трубка выпала из моих рук. Я опустился на пол прямо посреди комнаты, предназначенной для моего несуществующего сына. Я не кричал. Я не плакал. Я просто смотрел на кроватку с резными мишками и ничего не чувствовал. Абсолютно ничего. Словно внутри меня всё выжгли дотла.
Прошло несколько месяцев. Я продал ту квартиру. Не мог больше находиться в стенах, пропитанных ложью. Каждый угол напоминал мне о ней, об их общем обмане. Особенно детская. Я разобрал ту кроватку голыми руками, ломая тонкое дерево, выкручивая винты с такой силой, что на ладонях остались кровавые мозоли. Все детские вещи я молча сложил в мешки и отнес в благотворительный фонд.
Я переехал в маленькую съёмную студию на другом конце города. Купил самый простой диван, стол и стул. Больше мне ничего не было нужно. Я сменил работу, чтобы больше никогда не пересекаться с Игорем. Я оборвал все контакты со старыми друзьями. Начал жизнь с абсолютно чистого листа.
Иногда по ночам пустота накатывала с новой силой. Я вспоминал её смех, её руки, наши семь лет. И не мог понять, когда именно всё это стало фальшивкой. Было ли хоть что-то настоящее? Или я с самого начала был лишь частью её долгосрочного плана? Ответов не было.
Однажды на телефон пришло сообщение с незнакомого номера. Фотография. Маленький, сморщенный младенец в синей шапочке. Никаких слов. Просто фото. Я смотрел на него несколько секунд. На чужого ребенка от моей бывшей жены и моего бывшего лучшего друга. Я ожидал почувствовать боль, ревность, ненависть. Но не почувствовал ничего. Просто холодное отстранение. Словно смотрел на картинку в журнале.
Я удалил сообщение, заблокировал номер и больше никогда не думал об этом.
Сегодня я вышел из своей новой квартиры. Утро было прохладным и свежим. Город просыпался. Я шел по улице, и впервые за долгое время я почувствовал не боль и не пустоту, а что-то другое. Легкость. Словно с моих плеч сняли неподъемный груз. Груз чужих ожиданий, чужой лжи, чужой жизни, которую я по ошибке считал своей. Я закрыл ту дверь навсегда. И впервые за долгое время посмотрел вперед, а не назад.