Ну вот, Лера родила мальчика. Никита радовался, конечно. Для сына ничего не жалел, сын же! Все вроде бы хорошо. Лерка уже привыкла к тотальному контролю за ее персоной. Во сколько пришла, куда ушла, где была, что купила, как говорится, все под запись, вплоть до пылесоса — технику приняла, технику сдала.
Но ко всему остальному прочему прибавился контроль за Леркой-матерью. Это было что-то. График кормления, график купания, количество присыпок на Лешкину попу, граммы, граммики, литры… Часы прогулок, часы на уход за младенцем, часы на приготовление пищи, на стирку и уборку (глажку в том числе). Свободного времени на сон Никита Лерке-матери не выделил. У Матери не должно быть свободного времени. В общем, к графикам Лерка тоже привыкла. Живут же люди по графикам, и она проживет.
Подружки занесены в черный список. У Матери не должно быть подружек. Ладно. Не должно так не должно… Лерка возилась с Лешкой двадцать четыре часа. Четыре стены, она и Лешка. Вечером муж. А муж требовал внимания больше, чем Лешка. В принципе, особого такого присутствия от Леры не требовалось, разговаривать с Никитой она и не должна была. Внимать! И понимать! Вот чего надо было. Слушать и впитывать, какая она дура, неряха, бестолковка и вообще… Никита Лерку на помойке нашел и «от очисток очистил», за что она Никите должна по гроб жизни ноги мыть и воду пить.
Ужин из трех блюд, разумеется. Горячий. Свежий. Заботливо и со вкусом оформленный. Никита не терпел жрать картошку из сковородки. Никита требовал полной раскладки. И нарядный фартук на жене. Лешка к этому времени, умытый, накормленный и довольный, обязан спать в кроватке. И никого не волновало, что он капризничает, то у него режутся зубки или понос. Графики! Порядок! Режим!
Ой, со стороны если посмотреть — идеальная семья. Муж — всему голова. Дисциплина, как в армии. Тоталитарное мини-общество с собственным диктатором. Республика процветает, президент всех подозревает и проверяет паспортный режим. Гимны, флаги, демонстрации и прославление великого вождя! Репрессии. Но это ведь не главное, правда? Подумаешь, лес рубят, щепки летят.
И, конечно, как учит нас, бестолочей, история, скороварка, где нет отверстия для выхода пара, рано или поздно взрывается. И взрывается хозяину по голове. Физика. Ничего лишнего. Наука в сухом остатке.
Лерка, конечно, дурочка, но живой человек, подверженный, как и все земное, законам физики. И Лешка — тоже человек, хоть и маленький пока. Он первый начал бунтовать, чем очень встревожил диктатора Никиту. Он не желал подчиняться порядку, потому что был на свою супер покладистую маму нисколько не похож. Папин авторитарный режим он воспринимал, как насилие. Но, пока Лешка был маленький и беззащитный, противостоять насилию не мог. А это — стресс для юного растущего организма. И организм начинает реагировать на стресс чудным образом.
У Лешки изменилась походка. Раньше ходил, как нормальный человек. А теперь начал подпрыгивать, подскакивать при каждом шаге, вставать на цыпочки, локти прижимать к бокам, а кисти рук сжимать в кулачки, как тиранозаврик. Лешка-Динозаврик получился. И вот так, по-динозаври, он гулял по двору в сопровождении мамы. Люди видят, замечают, шушукаются. До Никиты доходят разговоры, и он, видя, какое безобразие творится, вводит режим ЧС и устраивает вздрючку подданным.
Поданные, прижатые Никитой, на время затихают. Но через год ребенок перестает нормально разговаривать и общается исключительно матерно. Мытье рта с мылом не помогает. Стояние на горохе — тоже. Порка только усугубляет ситуацию. Лешка — не Лера. Это Лера, получив порцию розог и «ласковых» нравоучений, забивается в угол и что-нибудь там штопает молча. А Лешка, высказав родителю (на матерном) все, что он о нем думает, убегает из дома.
Паника. Поиски. Слезы. Лерка загнана, как лошадь. У нее безумные глаза и желание бежать в никуда. Никита в ударе и нескрываемом мужском горе: «Бабское воспитание! Тлетворное влияние! Найдите диссидента, а уж я разберусь, а уж я научу его Родину любить!»
Нашли парня. Кое-как уговорили жить в семье. Семья-то хорошая. Деточка одет, обут. Папа и мама не пьют, не курят. Уважаемые люди, трудяги и все такое. Социальной опеке и без того дел хватает с алкашами и наркоманами да сидельцами. Трудный возраст у мальчика, надо все это как-то пережить. Мальчик ушел в себя и замкнулся. Папа, совершенно разочарованный в сыне, пребывал в депрессии. Он все никак не мог выяснить, почему кровь от крови его выросла в такое недоразумение. Он даже брезгливо жалел мальчика, неполноценный мальчик получился. Дурачок. Бедный Лешка — с такой мамашей разве будешь нормальным?
Временами Никита заискивал перед сыном, старался сохранить нейтралитет. Парень воспринимал его, как кошель на ножках. Особо не наглел, но пользовался изрядно. Характера Лешке хватило, чтобы не пропасть, не ухнуть в преступную яму, не начать пить и нюхать разную дрянь. Уехал из семьи в другой город. Учиться. Оттуда — в армию. Из армии — на работу. И — ни-ни — домой, в клоаку. Диссидент, одним словом.
Никита, испытывая душевное беспокойство, вдруг решил, что у него начался синдром опустевшего гнезда. Конечно, Лерке пофигу на страдания мужа. Она и жена, и мать — никакая. Поэтому Никита завел себе собаку, чтобы как-то растворить любовью пса одиночество и страдания, естественно, с женой не посоветовавшись. В государстве под названием «Семья» началась новая эра — стареющий диктатор обзавелся фаворитом. Никчемным. Ленивым. Хорошо хоть не злым. На фаворита выделялись огромные средства. О голодающем электорате никто и не подумал. Диктатор наслаждался дружбой огромного слюнявого Грея, не замечая, как у Лерки опасно суживались зрачки в последнее время ненавидевших всех и вся глаз.
Девушка созрела. Скороварка опасно алела раскаленными боками.
В один прекрасный день Лера взяла и уехала в Сочи. Вот так просто взяла и уехала. Перед этим она старалась сохранить невозмутимый вид, пока готовила мужу завтрак, пока собирала его на работу и выслушивала очередную порцию наставлений, изо всех сил делая честный взгляд. А еще раньше Лера накупила себе вагон нарядов, сделала модную стрижку и здорово потратилась на косметические процедуры. Обновления в прическе она объяснила копеечной стоимостью в местной парикмахерской и очень боялась, что Никита ринется эту стоимость проверять. Вещи спрятала. Как и билет с путевкой в дорогой отель. В общем, все было шито-крыто.
Никита, уверенный, что от его прозорливого взгляда ничто не скроется, глубоко заблуждался. Нет такой женщины, что не смогла бы обмануть, обвести вокруг пальца мужика. Женщины те еще кошки. Если их унижать, они будут терпеть и с*ать в тапки. Проверено мировой историей. И то, что делала сейчас Лера, как раз так и называется. Почему? Потому что Лера не потратила ни копейки денег мужа. Ни гроша. Кредитная история Никиты была девственно чиста и непорочна. В отличие от Лериной. Лера взяла несколько кредитов сразу, тысяч на семьсот, чтобы наверняка. Чтобы пожирнее и позабористее. Чтобы проценты потолще. И ничегошеньки не сказала своему Никите. Вот.
И как только муж вышел за порог, Лера приступила к срочным сборам. Свеженький, новенький форсистый чемодан на колесиках ждал хозяйку в прихожей. Хотелось обойти любопытного Грея и быстрее вызвать такси. Пусть сидит и гадит по углам. Но Лера не стала мучить неповинную собаку. Она добросовестно выгуляла пса. Насыпала ему суточную норму корма и налила чуть ли не ведро чистой воды. Потрепала Грея по холке и сбежала вниз по лестнице.
***
Уже в такси Лера отключила телефон. Никита со своими назойливыми звонками будет сбивать ей решительный настрой. Лешка был в курсе маминой поездки и вовсе не возражал. Обещал успокоить опечаленного Леркиной пропажей папу. Пусть обрадуется. Даже интересно будет посмотреть на его реакцию.
Через несколько часов Лера была уже в самолете. Ее будоражило и трясло. Какая-то обреченная радость. Наверное, так чувствуют себя смертники, когда палач исполняет их последнее желание. Лера ждала первой и последней встречи с морем. О море она мечтала всю жизнь. Какое оно? Синее? Черное? Бирюзовое? Ласковое или суровое? Скоро все сама увидит.
Почему она поступила так? Почему просто не ушла из дому? Почему влезла в кредиты, в кабалу, в пропасть? Почему не смогла поставить вопрос ребром и обуздать своего распоясавшегося супруга? Потому что Лера находилась на зыбкой границе между безумием и трезвым отношением к жизни. Потому что Лере было уже все равно. А еще Лера была дурочкой. Хотя… это не точно.
Автор: Анна Лебедева