Меня зовут Вадим, и мне пятьдесят два. Всю жизнь я считал, что мужчина должен построить дом, посадить дерево… Ну, вы знаете. Дом у меня уже был, деревья я сажал во дворе. А потом я решил построить дачу. Не просто участок с забором, а настоящее родовое гнездо. Место, где мои дети и будущие внуки будут собираться на шашлыки, где будут храниться наши общие воспоминания. Я вложил в это место всю душу. И сегодня я понял: душу эту просто сдали в аренду.
Стройка века
Участок мы купили, когда Лене было десять, а Коле — двенадцать. Безденежье, ипотека, но я был одержим идеей. Каждые выходные, вот уже пятнадцать лет как мы с женой вспоминаем это с горькой усмешкой, мы всей семьей ехали на стройку. Я был прорабом, каменщиком, кровельщиком. Жена — моим главным помощником и советчиком. А дети… Они были нашими подсобниками.
Они месили цемент в стареньком корыте, таскали кирпичи, подносили мне инструменты. Мы ели бутерброды прямо на бревнах, пили чай из одного термоса, и пахло нами потом, деревом и известкой. Я без устали рассказывал им о наших будущих выходных. Вот тут мы посадим яблони, тут будет беседка, где ты, Леночка, будешь читать книжки, а здесь, Коль, мы с тобой будем жарить шашлык на мангале, который я сам сварю. А вот тут, на лужайке, будут бегать ваши дети, мои внуки.
Я не просто строил дом. Я строил наше будущее. Каждый кирпич был скреплен не раствором, а общей мечтой. Я искренне верил, что для них это так же важно, как и для меня. Что они так же трепетно относятся к каждому деревцу, что мы сажали вместе, к каждой скамейке, которую мы собирали всем семейством. Это была не дача. Это был памятник нашей семье. Наш общий труд, наша любовь, воплощенная в дереве и камне.
Забвение
Но дети выросли. Сначала Лена поступила в институт, потом Коля. Их визиты на дачу стали короче, а потом и вовсе сошли на нет. Сначала находились уважительные причины: сессия, потом работа, потом какие-то встречи с друзьями. Я все понимал, все принимал. Мир изменился, у них своя жизнь.
Но моя жизнь осталась там, на той даче. Я продолжал ездить туда каждый выходной. Косил траву, красил забор, консервировал дом на зиму и открывал его летом. Жена стала ездить реже, жаловалась на спину. А я — нет. Я был хранителем. Стражем нашего храма.
Их редкие визиты стали для меня праздником. Я жарил мясо, доставал лучшую посуду, суетился. Но они приезжали не отдыхать. Они приезжали… работать. Лена — чтобы сделать пару кадров для инстаграма. Если — что - то ответит на ваши электронные письма в тине. Они сидели в своих телефонах, а я смотрел на них и пытался поймать их взгляд, чтобы напомнить: «А помнишь, мы этот забор красили в тот дождь?». Улыбались Они вежливой, рассеянной улыбкой кивали и: «Ага, пап, помню». Но было видно, что не помнят. Что им неинтересно.
Дача пустовала. Она была идеальной, ухоженной, готовой к приему гостей. Но гостей не было. Я содержал ее в одиночку, как будто ждал парада, который никогда не должен был состояться.
Удар
А потом случилось то, что перевернуло все с ног на голову. Я решил поехать на дачу в середине недели, чтобы подлатать одну ставню. Подъезжая, я услышал громкую музыку. У меня мелькнула мысль, что это дети решили сделать мне сюрприз! Сердце екнуло от радости.
Но когда я зашел за калитку, я увидел незнакомых молодых людей. На моем столе, том самом, который я смастерил из цельного куска дуба, стояли бутылки из-под пива. Мне показалось, что я испугался, что кто-то повернется ко мне лицом. А из окон моего дома, в которые я вставлял стекла вместе с Колей, несся чужой смех.
Первой моей мыслью была кража. Я уже хотел звонить в полицию, но меня охватила такая ярость, что я решил разобраться сам. Я подошел к компании и грубо спросил, что они здесь делают. Одна девушка, ухмыльнувшись, ответила: «А мы друзья Кати. Она нам ключи дала, отдохнуть немного. Вы кто?»
Кати. Моей дочери.
Я отошел в сторону и с трясущимися руками набрал номер сына.
— Коля, что происходит? На даче какие-то люди!
В трубке послышался его спокойный, даже немного удивленный голос.
— А, пап, ты там? Мы же вроде тебя предупредили? Для друзей Кати, у тебя нет проекта какойто, они тихие и очень нужные. Мы им ключи дали на пару дней. Ты же не пользуешься дачей в середине недели.
Его тон был настолько обыденным, что у меня перехватило дыхание. «Ты же не пользуешься». Это прозвучало как приговор.
— Как это — не пользуюсь? — прошипел я. — Это мой дом! Я его строил! Они тут все перепачкают, сломают!
Коля искренне не понимал. В его голосе сквозило раздражение, как будто я говорил на непонятном ему языке.
— Ну что они сломают? Посидят, уберут за собой. Не драматизируй. Мы же им не насовсем дали, а на выходные. Пусть отдохнут, тесно им в городе.
В тот момент я понял все. Для него, для них, это был не дом. Не храм памяти. Такой же ресурс, как и все остальное. Свободная площадь, которую можно сдать в арену. Пустующая недвижимость. Мои друзья, мой отец, мои мечты о внуке... Все это произошло в результате чьего-то уик-энда-пати.
Прощай, дача
Я не стал ругаться. Я просто развернулся, сел в машину и уехал. А на следующий день познал риелтора.
Я продал дачу. Быстро и почти за бесценок. Мне было все равно. Я не хотел больше ее видеть.
Когда я сообщил детям о своем решении, разразился скандал. Они не могли понять. Для них это было иррациональным, диким поступком.
— Папа, ты в своем уме? — кричала Лена в трубку. — Мы могли там отдыхать! Я могла возить туда друзей!
— Ты что, с ума сошел? — вторил ей Коля. — Это же такая инвестиция! Земля дорожает!
Они говорили об инвестициях. О деньгах. О том, как могли бы «использовать» этот ресурс. Они не сказали ни слова о тех выходных, когда месили цемент. Ни слова о яблонях. Ни слова о том столе из дуба.
Я продал не участок. Я продал наши общие воспоминания. И лишь в тот момент я с жестокой ясностью осознал, что эти воспоминания были общими только для меня. Для них это была просто детская повинность, скучный эпизод из детства, который они давно забыли.
А потом случилось последнее, что поставило точку в этой истории. Я разделил деньги от продажи и отдал им их долю. Однажды Лена купила твой новый iPhone. Коля — огромный телевизор. Они благодарили меня, были счастливы.
Круг замкнулся. Я потратил пятнадцать лет жизни, чтобы превратить свои кровь и пот в кирпичи и яблони. А они превратили эти кирлочи обратно в деньги и мгновенно обменяли их на гаджеты. Вложив душу в место для памяти, можно обнаружить, что твои воспоминания никому, кроме тебя, не нужны. Они просто стали валютой.
Читайте еще: